Несчастная Россия!... Не нужно быть мудрецом, чтобы видеть, что ты гибнешь, - не надо быть пророком, чтобы провидеть, что ты погибнешь, если не опомнишься, если не положишь границ той необузданной свободе, какую захватили себе иудеи и их наемники и приспешники, изменники вере родной из сынов твоих! Мы, русские люди, дожили до того, что нас насильственно отравляют духовным ядом, нам не дают самой возможностии иметь здоровую духовную пищу: иудеи нагло смеются над нами, подсовывая нам вместо этой пищи яд, всюду - только яд и никакого противоядия...

От чтения хороших книг отучили, а вся газетная печать - почти вся, за немногими исключениями - в руках иудеев, и мы, читатели, должны или читать непременно только их - извините за выражение - зловонные листки, или же совсем не знать, что на свете Божьем творится. Когда сидишь еще дома - можно выписать кое-что из патриотической печати, - надо правду сказать: по неимению достаточных к тому средств - какой-то захудалой, тощей сведениями, сообщающей нередко то, что в иудейских газетах напечатано уже два-три дня тому назад; но когда судьба заставит вас путешествовать, то вы уже обречены на плен иудейский, горший вавилонского. Ни на пароходе, ни на станциях железных дорого, ни в вагонах - ни одной патриотической газеты. Спросишь "Московские Ведомости" или "Колокол" - отвечают: "Нет". "Почему же не имеете?" - "Спроса нет". - "Да, вот я спрашиваю!" - "Извините, не имеем". Или: "Вышли все". Да у вас и не было их!..

Загляните в сумку продавца, и перед вами запестреют все иудейские издания. ...А если заглянете как-нибудь неосторожно в издания иллюстрированные, то краска стыда покроет ваше лицо: такая там печатается мерзость!.. (Архиепископ Никон будто бы смотрел сквозь время! - ред.)

Судите сами: можно ли уцелеть тут простому читателю? А ведь газета в последнее время стала насущной потребностью массы полуинтеллигентов, что-то вроде папиросы или чашки чаю. Иудеи, прикрываясь заманчивым для недалеких людей словом "свобода", захватили в свои цепкие руки печатное слово, захватили, говоря коммерческим языком, газетный рынок, поставили нас в невозможность противостоять им, и вот мы - в плену у них: чем хотят, тем нас и питают, особенно во время наших путешествий: точь-в-точь как содержатели буфетов: или ешь скоромное, или голодай в дороге. И это называется у нас свободою слова! О, конечно, свобода - свобода злу, свобода отравлять русских людей, свобода издеваться над нами, над всем, что для нас дорого и священно! Но, гг. власть имущие: ведь это плен, худший плена японского, немецкого, какого угодно, это плен жидовский: ужели это не видно вам?.. Или погибни Русь, лишь был бы неприкосновенен принцип свободы печати, слова и т.д.?

Нам говорят: и вы пользуйтесь тою же свободою, - кто вам запрещает!

Совесть, господа, запрещает! Мы не можем допустить тех способов отравления народа, какие допускают и на какие способны иудеи. Мы не имеем и тех средств, какими располагают для сей цели иудеи. У нас нет фондов, подобных кагальному, нет миллиардеров, бросающих миллионы на завоевание нашего народа, в надежде пить его кровь...

Нет, если вам жаль русского человека, если жалеете родную Русь и хотите, чтоб она еще жила среди народов земли, то гоните от нее прочь этих чужеядных насекомых...