… 20 апреля 1791 года на рейде Константинополя царило оживление. Султан в окружении многочисленной охраны приехал на берег. Взоры всех были устремлены туда, где один за одним, поднимали якоря корабли турецкого флота. Покачиваясь на волнах, скрипя мачтами, суда выходили из бухты. Сколько их? Пять, десять, двадцать, пятьдесят, восемьдесят, лес мачт! Почти девяносто судов. Такого давно не видели в Константинополе.

Султан был доволен. Турция устала от войны и постоянных неудач на море. Нужно было что-то придумать, что бы показать грозному “Ушак-паше”, что турецкий флот все еще может претендовать на господство в Черном море. Тогда из африканских владений был вызван флот под командованием алжирца Сеит-Али. Алжирско-туниский флот прославился успешными действиями в Средиземном море против эскадры итальянца Ламбро Качиони.

По прибытии в Константинополь Сеит-Али был удостоен от султана чина контр-адмирала и должности второго командира оттоманского флота. И было за что. Придя в Константинополь, алжирцы привели с собой семь судов, взятых в бою у Ламбро Качиони, и большое число пленных. Ничего подобного правитель Оттоманской Порты давно уже не видел от своих флотоводцев, поэтому проявления милости султана были щедрыми. Польщенный алжирец заверил султана, что “сделает с русскими на Черном Море то же самое, что он сделал с Ламбро Качиони на Средиземном, а адмирала Ушакова привезет в Константинополь в кандалах”.

…Турецкие корабли расположились у мыса Калиакрия под прикрытием береговых батарей. Этот день, 31 июля, начался для них спокойно и радостно: турки отмечали курбан-байрам. Ничто не предвещало беды, поэтому когда послышались неистовые крики матросов, показывающих в ту сторону, откуда на полном ходу приближалась русская эскадра, турецкое командование пришло в замешательство. Топот ног, крики, команды. Турки в спешке рубили канаты и ставили паруса. Неожиданное появление русского флота посеяло панику. Вопли командиров, пытавшихся навести хоть какой-то порядок, дали мало результатов. Не справившись с управлением на крутой волне, несколько кораблей столкнулось друг с другом. Послышался скрежет ломающегося дерева. Несколько десятков человек оказалось в воде, тщетно прося о помощи. На них уже никто не обращал внимания, нужно было успеть выстроиться в боевую линию.

Ушаков направил свой флот между береговыми батареями, которые конечно заметили появление неприятеля и беспрестанно палили, и турецким флотом. Задача была отрезать турок от берега, чтобы не дать им преимущество под прикрытием береговых пушек. Опомнившиеся турки спешно выстраивались в боевой порядок. Но и здесь возникла неразбериха. Когда большая часть кораблей командующего флотом Кючук-Гуссейна вытянулась в линию на правый галс, строптивый алжирец Сеит-Али со своими судами увлек за собой весь флот, перестроив его на левый галс. Русский флот тем временем настиг неприятеля, быстро перестроился в боевой порядок, и противники начали сближение. Увидев выделившийся из линии флагман Сеит-Али, Ушаков погнался за ним. Через некоторое время с русского флагмана -“Рождества Христова” - можно было различить лица турок и самого Сеит-Али, отдававшего распоряжения с капитанского мостика. Вдруг русский адмирал подбежал к борту и легким движением вспрыгнул на него.

- Сеит, бездельник, я покажу тебе, как давать такие обещания! - закричал Ушаков, видимо весть о хвастовстве алжирца дошла и до него.

Вряд ли Сеит-Али понял, что кричали ему с русского флагмана. Через секунду русский корабль разразился огнем всех пушек. Все заволокло дымом, на палубу посыпались осколки мачт, такелажа, отовсюду слышались стоны раненых. Первое же ядро разбило мачту и отлетевший от нее осколок тяжело ранил алжирца в подбородок. Окровавленный Сеит-Али, который похвалялся победой над русским флотом, в первые же минуты боя был унесен в каюту. Его корабль с большими повреждениями был вынужден спасаться бегством под прикрытие своего флота.

Вслед за русским флагманом в бой вступил весь наш флот. Выучка русских моряков была столь велика, что огонь, производимый с наших кораблей, наносил максимальный урон противнику. Многие турецкие корабли, оказавшись без мачт, потеряли возможность маневрировать и становились легкой добычей для наших пушек. То тут, то там к небу поднимались клубы черного дыма от вспыхнувших пожаров. Турецкие моряки сыпались за борт, спасаясь от огня.

Русские корабли вклинивались в строй противника, взламывая их порядок. Боевая линия турок была разбита. Их корабли были настолько стеснены, что укрываясь друг за друга, поражали огнем своих же. Русский флот окружил турок и осыпал их ядрами. Один за другим разбитые, со снесенными мачтами, с замолчавшими орудиями, выходили из боя турецкие корабли и в беспорядке, забыв о строе, спасались бегством под всеми оставшимися парусами. Русские корабли их преследовали, и только сумерки да внезапный штиль спасли турецкий флот от полного уничтожения...

Остатки эскадры Сеита-Али появились возле Константинополя лишь через месяц: пять линейных кораблей и пять малых судов - разбитые, без мачт, с проломленными бортами, с палубами, полными умирающими от ран, - таким пришел знаменитый флот к родным берегам. В довершение всего корабль самого Сеита-Али, не дойдя нескольких кабельтовых до берега, на виду у всех стал тонуть и пушечными залпами просить о помощи…

- Великий, твоего флота больше нет, - доложили султану.

Из восьмидесяти с лишним судов вышедших в море, около половины было потоплено, остальные являли собой столь печальное зрелище, что на тот момент турецкий флот практически прекратил свое существование. Людские потери были огромны, большая часть экипажей перебита.

Султан был ошеломлен увиденным. Двадцать девятого декабря 1791 года в Яссах был подписан мирный договор с Россией.

После этой победы Контр-адмиралу Ушакову был пожалован орден Святого Александра Невского.

Россия гордилась своим флотоводцем и его героями, но сам Федор Федорович Ушаков, будучи человеком глубоко верующим, понимал, что без Божией помощи никакое человеческое умение ничего не даст. Помнил он и то, что далеко на Родине, в Санаксарской святой обители возносит молитвы о нем его родной дядя - старец Феодор…

В бою при Калиакрии с более чем вдвое большим противником русский флот не потерял ни одного корабля (впрочем, русский флот под начальством Ушакова за всю свою историю не потерял ни одного корабля и ни один матрос не попал в плен). Людские потери тоже были незначительными: убит один унтер-офицер, 16 рядовых, ранено три офицера, два унтер-офицера и 23 рядовых.

...Еще в начале войны Ушакова назначили начальником над городом Севастополем. По заключении мира с Турцией он приступил к починке кораблей, постройке мелких судов и строительству пристань.

Трудно было с размещением на берегу матросов и прочих нижних чинов: они жили в хижинах и казармах, находившихся в низменных местах бухты, где от гнилого воздуха, исходящего от болот Инкермана, люди болели и умирали. Федор Федорович построил казармы и госпиталь на возвышенных и наиболее здоровых местах. Бывало, что казенные деньги, определяемые на содержание Черноморского флота доставлялись несвоевременно, - тогда Ушаков из собственных денег выдавал по несколько тысяч в контору Севастопольского порта, чтобы не останавливать производства работ (Даже во сне не приснится, что какой-либо Чубайс или Касьянов могут потратить свои личные сбережения на народные нужды. В демократической России подвигом считается даже тот случай, если чиновник ворует из казны не слишком много! - ред.).

В 1796 году на Российский престол вступил Император Павел Первый.

Это было время, когда революционная Франция, поправ Божеские и человеческие законы и умертвив монарха, приступила к захватническим войнам. Вице-адмирал Ушаков получил приказ привести в боевую готовность Черноморский флот. Сложность обстановки заключалась в том, что не было ясности, от какого противника - Турции или Франции - защищать южные рубежи. Франция подстрекала Турцию к войне с Россией, и туркам, конечно же, хотелось возвратить отторгнутые Россией земли; с другой стороны, соседство на Балканах с французами становилось для Оттоманской Порты куда более опасным, чем потеря Крыма. Вскоре султан Селим Третий принял предложение Российского Императора о союзе против Франции.

В начале августа 1798 года Ушаков получил Высочайшее повеление “тотчас следовать и содействовать с турецким флотом противу зловредных намерений Франции”.

Турция встречала русские суда на удивление дружелюбно. Поразил турок строгий порядок на русских судах. Один из вельмож на встрече у визиря заметил, что “двенадцать кораблей российских менее шуму делают, нежели одна турецкая лодка; а матросы столь кротки, что не причиняют жителям никаких по улицам обид”. Российская эскадра пробыла в Константинополе две недели и отправилась к Дарданеллам, к месту соединения с турецким флотом. Командующим объединенными силами назначен был вице-адмирал Ушаков. Турки, на собственном опыте зная его искусство и храбрость, полностью доверили ему свой флот, а командующий турецкой эскадрой Кадыр-бей именем султана обязан был почитать российского вице-адмирала “яко учителя”.

Задачей эскадры было взятие Ионических островов, расположенных вдоль юго-западного побережья Греции, главный из которых - Корфу, имея и без того мощнейшие в Европе бастионы, был еще значительно укреплен французами и считался неприступным. Коренные жители занятых французами островов были Православными греками, и Ушаков обратился к ним с письменным воззванием, призывая их содействовать в низвержении французского ига. Ответом была повсеместная вооруженная помощь греков, воодушевленных прибытием русских.

Первыми, несмотря на стойкое сопротивление французов, наши десантники освободили остров Цериго, затем Занте...

Когда французский гарнизон на Занте сдался, Ушаков с офицерами эскадры съехал на берег для слушания благодарственного молебна. Звоном колоколов встретили греки единоверцев. Улицы украсились выставленными в окнах русскими флагами с Андреевским крестом, почти все жители имели такие же флаги в руках, беспрестанно восклицая: “Да здравствует Государь наш Павел Петрович!” Матери, в слезах радости, выносили детей, заставляя их целовать руки наших офицеров и герб России на солдатских сумках.

То же было на острове Кефалония: жители поднимали русские флаги и помогали десантникам отыскивать французов, скрывшихся в ущельях.

Туркам особено не нравилось милостивое обращение русских с пленными французами. Когда Ушаков принял первых пленных на острове Цериго, турецкий адмирал Кадыр-бей просил его о позволении употребить против них военную хитрость.

- Какую? - спросил Ушаков.

Кадырбей отвечал:

- По обещанию Вашему, французы надеются отправиться во Францию и лежат теперь спокойно в нашем лагере. Позвольте мне подойти к ним ночью и всех вырезать.

Разумеется, Ушаков отказался.

… Беспрерывная пальба и гром орудий приводили в трепет несчастный островок Видо. Федор Ушаков сигналом приказал всем судам продолжать свои действия, а сам направил свой флагман вплотную к берегу против сильнейшей батареи французов и через короткое время уничтожил её. Через несколько минут на флагманском корабле “Святой Павел” был поднят сигнал к высадке десанта, который под прикрытием корабельной артиллерии высадился на острове. Турки, входившие в состав десанта, озлобленные упорным сопротивлением французов, принялись резать головы всем пленным, попавшимся в их руки. Наши офицеры и матросы кинулись вслед за турками, и так как мусульманам за каждую голову выдавалось по червонцу, то наши начали собственными деньгами выкупать пленных. Заметив, что несколько турок окружили молодого француза, один из наших офицеров поспешил к нему. Узнав, что за выкуп требовался червонец, но не имея столько при себе, наш офицер отдал туркам часы - и голова француза осталась на плечах... Увещания и угрозы не могли привести турок к послушанию; тогда командир русских десантников составил каре из людей своего отряда, чтобы в середине его укрывать пленных, и тем спасена была жизнь весьма многих.

К двум часам пополудни остров Видо был взят. На следующий день, 19 февраля 1799 года, пала и крепость Корфу.

Между тем в Северной Италии русские под предводительством Суворова громили “непобедимую” армию французов. Суворов просил адмирала Ушакова с юга оказать ему поддержку. И вот эскадра Ушакова с десантом стремительными передвижениями по Адриатике и вдоль юго-западных берегов Италии пришла на помощь знаменитому генералу. Корабли Ушакова наводили панику на французские гарнизоны. Русские моряки взяли город Бари, где отслужили благодарственный молебен у мощей Святителя Николая чудотворца, затем Неаполь и 30 сентября 1799 года вошли в Рим.

Неаполитанский министр Мишуру, бывший при нашем отряде, писал адмиралу Ушакову: “В промежуток 20 дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства. Это еще не всё, войска заставили население обожать их... Одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем Отечестве на вечные времена”.

Предстояло еще взятие Мальты, но тут на исходе 1799 года адмирал Федор Ушаков получил приказ Императора Павла Первого о возвращении вверенной ему эскадры в Севастополь...

26 октября 1800 года русский флот вернулся в Севастопольскую бухту.

В ночь на 11 марта 1801 года заговорщиками был убит Император Павел Первый. На Российский престол взошел его сын Александр. Политика России менялась. При Дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для “сухопутной” России. Тогдашний морской министр высказывался о флоте, что “он есть обременительная роскошь”, а другой деятель морского ведомства писал: “России нельзя быть в числе первенствующих морских держав, да в том и не представляется ни пользы, ни надобности” (Как похоже на наше время! Время героев и побед в России чередуется с временами иуд из масонского племени…- ред.).

Ушакова перевели в Санкт-Петербург. Он продолжал нести службу, но с болью следил за происходившим в Европе: близился к завершению один из этапов франко-русской войны, готовился мир в Тильзите; Император Александр Первый сделается союзником Наполеона Бонапарта, а Ионические острова, только завоеванные Ушаковым, были вновь переданы французам (Как похоже на войну в Чечне: одни погибали в боях под пулями, а другие устраивали перемирия и отдавали завоеванные героями города и села - ред.). Адмиралу предстояло пережить и это.

19 декабря 1806 года он подал Императору прошение об отставке…

Он избрал для жительства тихую деревню Алексеевку в Темниковском уезде, вблизи Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря, где в годы его ратных подвигов молился о нем его родной дядя - старец Феодор, причисленный впоследствии к лику с вятых.

Сохранилось свидетельство тогдашнего настоятеля монастыря иеромонаха Нафанаила о завершающем периоде земной жизни Федора Федоровича: «Адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители, по прибытии своем из Санкт-Петербурга, вел жизнь уединенную в собственном доме, в деревне Алексеевке, расстоянием от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам Божиим во всякое время. В Великий пост жил в монастыре по целой седмице, вместе с братией стоял на каждой службе, постился, исповедывался и причащался Святых Христовых Тайн; часто жертвовал на монастырь крупные суммы и всегда подавал нищим возле храма».

Когда началась Отечественная война 1812 года, адмирал Ушаков из-за болезней и почтенного возраста не смог принять участия в боевых действиях, но вместе темниковским соборным протоиереем Асинкритом Ивановым устроил госпиталь для раненых, дав деньги на его содержание. Две тысячи рублей им было внесено на формирование Первого Тамбовского пехотного полка. Все, что имел адмирал, отдавал он нуждающимся и пострадавшим от французов.

Остаток лет адмирал провел крайне воздержанно и умер 2 октября 1817 года.

Когда гроб с телом адмирала был вынесен на руках из города, его хотели положить на подводу, но народ собравшийся во множестве, продолжал нести его до самой Санаксарской обители, где его погребли у стены соборного храма, рядом с родным ему преподобным Старцем Феодором…

13 февраля 1745 - 2 октября 1817

Когда большевики пришли к власти, Санаксарский монастырь закрыли, часовню, выстроенную над могилой святого героя, разрушили, честные его останки в 1930-е годы осквернили последователи Емельяна Ярославского. Ныне Святые мощи праведного воина Феодора Ушакова находятся в соборном храме Рождества Богородицы в восстановленном Санаксарском монастыре. Память Святому Праведному воину Феодору Ушакову празднуется в день его прославления - 23 июля / 5 августа, а также в день его кончины - 2 / 15 октября.

Следующая статья     Содержание номера