Разговор в поезде
Электричка медленно отъезжала от станции, направляясь за город. Я стоял в задней части вагона, накинув на плечо сумку с ноутбуком: на природе работается легче и приятнее, а места у нас в пригороде замечательные - за лугом начинается березовая роща, а посреди неё притаилось закрытое со всех сторон лесом небольшое озеро, куда люди приезжают купаться и рыбачить. Рядом со мной, с ведёрком у ног, одной рукой держась за поручень, а другой - за старенькую тяпку, аккуратно обмотанную тряпочкой, стоял старик. Он был худощав, но крепок, с бородой, с живыми добрыми глазами и приветливым выражением лица. Мне подумалось, что такой архетипичный старик мог существовать в России и сто, и двести, и тысячу лет назад - в каждом случае, разумеется, умом и внешностью соответствуя своей эпохе, но самый его архетип и духовный склад оставался бы тем же. В размышлениях я не сразу заметил, что прямо перед нами сидел в наушниках молодой парнишка, и я решил сделать ему замечание: - Молодой человек, уступили бы дедушке! Молодой человек не откликнулся на просьбу, тогда я дотронулся до его плеча и повторил её, но старик внезапно остановил меня: - Нет, нет, пусть сидит, пусть сидит, - на лице дедушки заиграла улыбка: было видно, что ему хотелось поговорить. - Вы на дачу едете? - улыбнулся я в ответ. - На дачу. Солнце-то вон как палит, не польёшь - высохнет всё! И траву дёргать, - тут он кивнул на тяпку, - вот помощница моя. Где ещё старику радость-то? А здесь - и с землицей потрудишься, и на воздухе побудешь. - Понимаю, сам люблю на природе работать. Сядешь в тени под деревцем у озера, воздух свежий, чистый - зеленью веет, прохладой озёрной, а если ещё птички концерт устраивают - ну как в раю! - И не говори, сынок, природа же как матушка. Прошлый вторник поясница приболела, мне бы дома отлежаться, так нет - на дачу поехал. На солнышке тяпкой помахал - и как не бывало! - А у вас дача не возле Берёзовки? Не доезжая одной станции? - Там, верно. Я же сам с Берёзовки. И родился, и вырос там. А на озеро то ребятишками бегали, купались. В рощице малины, ежевики дикой много было - полные вёдра собирали. - Там и сейчас много! - улыбнулся я, - сам иногда собираю. - Ну, дай Бог! Сто лет там не был. Да и что мне там делать! В Берёзовке уж никого и не осталось. Что ж мне, на озеро что ли ехать купаться? В мои-то годы! - усмехнулся дедушка. Электричка сделала остановку, и люди поспешили к выходу. - Может, присядете? - указал я старику на освободившееся место. Старик лишь махнул рукой и продолжил: - Мы с женой как квартиру получили, так в город и переехали. К родителям ездили, пока живы были. А теперь уж не к кому. - А жена ваша жива? - осторожно спросил я. - Два года, как померла. Вот в прошлый вторник ездил к ней на могилку навестить. Вагон слегка качнуло, и я рукой придержал деда, погрузившегося в мысли. - А сын в Москве живёт, далеко! - Не приезжает? - Некогда ему, - вздохнул старик, - он же на фирме работает, всё в разъездах. Последний раз на похоронах матери и виделись. - Небось, и внуки есть? - Есть, а как же. Алёночка и Ванюша. Ей семь годиков, а ему - десять, - голос его стал взволнованным, - сыну как ни звоню, привози, говорю, внуков-то! Обещает всё, да, видно, времени нет. Старик покачал головой, да уставился в окно. Он задумчиво глядел вдаль, не замечая мелькающих за окном деревьев и столбов, посылая свой взгляд куда-то за горизонт. На его лице за внешним благодушным спокойствием скрывалось какое-то напряжение, какое-то едва заметное движение души, готовое вот-вот вылиться в сильный душевный порыв, сдерживаемый одним усилием воли. Страх, тоска, отчаянье - что терзало его? Какая тревога мрачной тенью нависла на его лице? Электричка неслась, деревья мелькали, старик хранил безмолвие, молчал и я. - Вишня-то в этом году крупная какая уродилась! - вдруг произнёс он громко, как бы давая выход чувствам, - и много! Соседу ведро отдал! - Да у вас там целый вишнёвый сад! - попытался я его подбодрить. - Скажешь тоже, сад! Четыре дерева! - он опять замолчал ненадолго, - яблони вот надо обрезать по осени. Да оградку починить, доски прогнили. - Не трудно ли в вашем возрасте? Столько делаете. - Трудно, а куда деваться-то? Всё один. Конечно, сосед иной раз поможет, и то спасибо. Да я уже и привык один-то. А вот и станция моя, подъезжаем. Поезд начал останавливаться, и старик, прощаясь, неожиданно взял меня за запястье и произнёс: - Ты, сынок, не обижайся на меня. У тебя и своих дел полно, а я тут тебе своё - стариковское. Ну да хоть с кем-то, а поговоришь. Ну давай, счастливо! Я простился с ним, и ещё некоторое время наблюдал, как его степенная фигура медленно удаляется от остановки в сторону дач, пока электричка не отъехала так далеко, что его не стало видно. Поезд, набирая скорость, двигался в направлении следующей станции - "Берёзовка".
|