Первичное чувство консерватора-традиционалиста (traditionalist conservative), интуиция, составляющая его или ее моральный источник (moral source), - это чувство потери (the sense of loss) и, потому, ностальгии. Те, кто чувствуют себя в безопасности, наслаждаясь тем, что имеют, часто являются своего рода прогрессистами (progressives of a sort), настолько уверенными в надежности (solidity) своего владения (estate), что они не избегают экспериментирования с новыми формами и порядками (modes and orders). Это приложимо, например, к французской аристократии "старого порядка" (Ancien Régime), представители которой часто проявляли неподдельный интерес к демократическим теориям философов, а также, на практике, отвергли свои традиционные родовые обязанности (patrimonial duties) ради новшеств королевского двора. Это также приложимо к плантаторскому классу довоенного Юга, по крайней мере в 1840-х годах. Их сочинения наполнены бурным модернизмом (modernity). Консервативный дух как таковой рождается только с приближением потери (loss) или, возможно намного чаще, когда потеря уже случилась. Как следствие, у такого консерватизма всегда есть "реакционное" измерение; консерватор обычно приходит "слишком поздно" для простой консервации.

Пока мы владеем чем-то, мы принимаем наше благо как данность и, посему, часто не можем осознать этого. Но перед лицом потери человеческое благо ярко открывается нам. Мы оплакиваем потерю благ (goods), а не зла (evils): именно поэтому оплакивание озаряет (illluminates). Не удивительно ли, что тогда как писатели предвоенного Юга отстаивали экономическое и моральное превосходство "своеобразных институции" (peculiar institution), консерваторы поствоенного Юга обычно не оплакивали исчезновение (loss) рабства? Скорее, последние оплакивали потерю аристократизма (gentility), учтивости (gallantry), семейственности (domesticity), а также добродетелей добросовестных земледельцев (virtues of yeoman agriculturalists). Хотя вполне верно, что ностальгия смотрит на прошлое через "розовые очки", тем не менее подобная критика упускает главное...

Американская политическая мысль настолько пропитана прогрессистским духом (и как может быть иначе в novus ordo seclorum?), что взгляд назад обычно отвергается сразу и с использованием самых поверхностных аргументов. Со времен осторожной фразы Бёрка о "готических" и "монашеских" традициях, консерваторы-традиционалисты особенно внимательно вглядывались в Средние века как в источник вдохновения. Когда они так поступают, каждого из них встречают возражением типа: "Но действительно ли ты хотел бы жить в век до появления современной стоматологии?" Традиционалисты Юга, которые положительно отзываются о предвоенном Юге, практически всегда подпадают под обвинения в расистской защите рабства. Но почему такие возражения должны считаться безусловными, когда Современный Проект (Modern Project), который, как обычно считается, начался в период Возрождения, взял за вдохновляющий идеал Афины - общество, не имевшее доступа к современной стоматологии и построенное на базе рабского труда?

Цель этого упражнения в сравнительной ностальгии не в том, чтобы получить больше очков в споре, но, скорее, в том, чтобы достичь ясности. Традиционалисты не желают "повернуть время вспять" в направлении несовременной стоматологии (premodern dentistry): не более, чем любители Афин времен Перикла желают восстановления экономики, основанной на рабстве. Зависть к полису в период Возрождения и среди некоторых из наших современников служит индикатором того, что мыслителя привлекает идеал политического участия, а также литературная и философская оригинальность и, возможно, досуг (времяпрепровождение, leisure), который, как он считает, недоступен или забыт в настоящем. Благосклонные слова консерваторов-традиционалистов в адрес медиевализма указывают на то, что они привлечены к формам общественной солидарности (forms
of communal solidarity) - верности (loyalty) и дружбе (friendship), досугу (leisure), чести и аристократии (honor and nobility), и религиозному "волшебству" (religious 'enchantment') - которые, как они считают, недоступны или забыты в настоящем.

- Mark C. Henri. Understanding Traditionalist Conservatism // Varieties of Conservatism in America. Ed. Peter Berkowitz. Standofrd, CA: Hoover Institution Press, 2004. P. 11-12.

О чем это вообще?
Ну я да, выходит крутой совсем традиционалист, я давно уже обхожусь без стоматологии (или как ее там). Просто ежели что, полощу остатки зубов водкой, и перестают болеть. Знал бы это с юности, так больше зубов бы осталось. А стоматология эта только и умеет, что зубы выдирать. Не, ну понятно, сначала поковыряет, запломбирует, но это ведь ускоряет изнашиваемость зуба и его последующее выдирание.
И что вот это за "религиозное "волшебство"", какое-то богохульное совсем словосочетание.
И причем тут вообще стоматология, или там рабство. И какое мне дело до традиционализма вообще, я хочу всего лишь возврата к традиционному православному обществу с Царем во главе, с преданными ему боярами и опричниками, конечно же вооруженными современной наукой и техникой, с симфонией государства и Церкви.

Видимо, Вы вообще смысла текста не поняли.