Андрей Викторович писал(а):
Андрей Козин, откуда уверенность, что разговорники вообще были у границы вагонами, и что издавали их миллионными тиражами?
Я верю В.Суворову.
"К слову сказать, не только карты сжигали у границ.
У границ горели ярким пламенем вагоны, набитые небольшими серыми книжечками под. названием "Краткий русско-немецкий разговорник".
Составил разговорник генерал-майор Н.Н.Биязи. Редактор А.В.Любарский. Выпускалась эта книжечка тиражами, которым позавидует любой бестселлер. Но так же быстро эта книжечка была истреблена. Осталось этих книжечек совсем немного. Мне одна попалась впервые в Военно-дипломатической академии Советской Армии. Она, неприметная, стояла на библиотечной полке, и никто ее не трогал. Книжечка была не того уровня: мы учили языки серьезно, но в библиотеке хранились все словари, все учебники, все разговорники на всех языках мира, когда-либо изданные в России и Советском Союзе.
Скромная эта книжечка никак под стандарт будущих шпионов-дипломатов не подходила, ибо была рассчитана на миллионные солдатские массы, на людей, никогда иностранных языков не изучавших и слышавших иностранную речь только в фильмах про кривоногих фашистов: "Вы не есть говоришь правду!"
Разговорник - размером с пачку "Беломора". Каждому бойцу-освободителю - за голенище. В 1941 году подвезли миллионы пар кожаных сапог для освобождения, вот к каждой паре сапог вроде приложения.
Меня разговорник привлек содержанием: ни слова об обороне. Все о наступлении. Названия разделов: "Захват железнодорожной станции разъездом или разведывательной партией", "Ориентировка нашего парашютиста" и т.д.
С помощью разговорника можно легко и свободно объясниться с местными жителями: как называется деревня? где источники воды? где топливо? пройдет ли грузовая машина? Можно зайти на телеграф и вполне доходчиво изъясниться: "Прекрати передачу застрелю!" А можно потребовать, чтоб отпили глоток и откусили кусок перед тем, как его грызнет освободитель, чтоб воина нашего не отравили проклятые басурмане.
В 1941 году у немецких солдат такие же разговорники были за голенищами: "Мамка, млеко". "Мамка, яйки". Вот и нашим солдатикам вдоволь припасли. Раскрыл книжечку, нашел нужную фразу и можешь любопытствовать, кто состоит в отрядах SA. Незаменимая книжка! Правда, если мы воюем под Старой Руссой или Вязьмой, нам такая книжка без надобности. На кой нам изъясняться на немецком языке с новгородским или смоленским мужиком? Зачем красноармейцу в центре России на немецком языке спрашивать название деревни?
А фразы в книжке такие: "Назовите селение!", "Назовите город!", "Можно ли пить?", "Выпей сначала сам!", "Где топливо?", "Сколько скота?" и т.д. и т.д.
Воображение у меня резвое. Прикинул: вот началась "великая отечественная", вот наши солдатики защищают Родину, воюют на родной земле. Вот вошли в незнакомый город, нашли в разговорнике нужную фразу и первому попавшему мужику:
- Nennen Sie die Stadt!
А тот в ответ:
- Смоленск!
А наши ему:
- Sie lugen, падла!
Или зашли в деревню где-нибудь под Оршей, зачерпнули воды ключевой и молодухе: "Trinken Sie zuerst man selbst!"
Так ведь русская и не поймет. Это только если к немецкой молодухе обратиться...
А вопросы в основном - к населению: где спрятались полицейские?
Ясно, наши солдаты имели инструкции среди пленных выделять полицейских, солдат и офицеров СС, активистов СА. Только вот проблема: отряды СА действовали только на территории Германии. Под Брестом, Смоленском или Оршей их никак оказаться не могло. И совсем уж непонятный вопрос: где спрятались члены партии? Это членов какой же партии наши солдатики вознамерились отлавливать в 1941 году?
Так вот: разговорничек пригоден был только на территории Германии, только там эту книжечку и можно было применить. Не в Пропойске же спрашивать на немецком языке, как к ратуше пройти и где спрятался бургомистр?
В книге "День "М"" я упомянул русско-румынские разговорники, которые в начале июня 1941 года получили солдаты 9-го особого стрелкового корпуса генерал-лейтенанта П.И.Батова. А для основной массы войск заготовили "Русско-немецкий разговорник". В русско-румынском разговорнике главное: как добраться до источников нефти. Но и в русско-немецком главный вопрос не забыт - среди возможных ответов пленных немецких солдат и офицеров есть и этот: "Там нефтяные промыслы". В Германии, насколько я помню из школьного курса, нефтяных промыслов не найти. Такой ответ мог дать только немецкий офицер или солдат, захваченный в Румынии.
Разговорник был подписан к печати 5 июня 1941 года. Отпечатан во 2-й типографии Воениздата НКО СССР им. К. Ворошилова, Ленинград, ул. Герцена, 1.
Наша армия и все государство работали с точностью часового механизма: подписали книгу в печать 5 июня, а уже 23 июня эти книжечки были захвачены передовыми немецкими частями в Лиепае, 25 июня - в Рава-Русской, 28 июня - под Минском. Захватывали вагонами. Сгоревшими, полусгоревшими, целыми. Распространить такие книжечки (если бы Гитлер не напал) можно было в войсках так же быстро, как и газету "Красная звезда". И по тем же каналам.
И все тут было мне ясно. Только вот... Почему в Ленинграде печатали? При нашей централизации... Да и распространять из дальнего северо-западного угла великой нашей Родины несподручно... Кроется ли за этим что-то?
После выхода "Ледокола" мне крепко досталось и в России, и в Германии, и в Америке, и в Израиле, и в Британии. Но по существу никто ничего так и не возразил. Потому критики шли в обход. Потому критики иногда искали в "Ледоколе" то, чего в нем нет. И били меня за то, чего я не говорил, чего не писал, чего не думал. Например, такое построение: Суворов говорит, что Сталин был преступником, так, может, он Гитлера защищает? Так, может быть, он отрицает существование нацистских концлагерей и истребление миллионов?
С такими заявлениями выступил, например, израильский историк Габриэль Городецкий.
Я не вступал в полемику с Городецким: нет ничего хуже, чем спорить по схеме: "дурак - сам дурак!" Я знал, что найдутся объективные критики, которые укажут Городецкому и ему подобным на то, что нельзя бить автора за тот материал, о котором он даже не упоминает.
И нашлись защитники моей версии и в России, и в Польше, и в Израиле, и в Германии, и в Америке.
Израильский историк Зеев Бар-Селла дал достойную отповедь Городецкому в журнале "Окна", а в поддержку моей версии опубликовал фотокопию... русско-немецкого разговорника. Оказывается, не только у нас в академии они сохранились, не только у старых немецких солдат, но и в частных коллекциях советских граждан, а потом пересекли границы социалистического отечества... Обрадовался я, вот, мол, и еще одно подтверждение... И на том бы точку ставить. Но так уж меня воспитали: на самые мелкие закорючки внимание обращать. Прочитал все, осмотрел фотокопию до самых последних закорючек. Та же книга, тот же текст. Только вот... Только на самой последней странице - разница. В самых мелких буковках, в тех самых мелких закорючках: "Подписано к печати 29.5.41. 1-я типография Военного издательства НКО СССР им. С.К.Тимошенко, Москва, ул. Скворцова-Степанова, З".
После академии мне несколько раз такие разговорники в руки попадались, после выхода "Ледокола" в Германии бывшие немецкие солдаты и офицеры присылали. Но всегда - ленинградского издания. О существовании московского издания я не знал. А тут вот оно. И подписано в печать на неделю раньше ленинградского."
"Последняя Республика"