Апофатика

В широком круге сочинений в виде синонима адогматизма выступает апофатика или «отрицательное богословие». Например, архим. Киприан (Керн) рассматривает два подхода к апофатике:

1) диалектический, дедуктивный, дискурсивный, который является простым выводом из понятия трансцендентности Бога. В самом деле, Бог, как всемирное начало не может быть заключен ни во что мирское и тварное, следовательно, и в ум человеческий. Он настолько возвышен, и как Абсолют, недосягаем для ограниченного ума человеческого. Никакая мысль не может Его охватить: ни одно логическое определение к Нему не приложимо. Философски это было ясно уже Платону… Это же усвоила и неоплатоническая мысль… Бог «безкачествен» для Филона. Да и вообще это станет обоснованием всего святоотеческого богословия и будет неоднократно повторяться.

2) мистический, опытный. Согласно учению об апофатике оба пути приходят к тому же в своем богословствовании, то есть к «божественному ничто».

Из изложения апофатического «богословия» видно, что это, во-первых, не путь веры, поскольку веровать в «Ничто» невозможно, а во-вторых, вплотную смыкается с атеизмом, поскольку атеисты также убеждены, что Бога нет и у Бога нет никаких свойств.

Выделенный абзац может означать только одно. Автор не верит, что икона есть место духовного (благодатного) присутствия изображаемого. То есть по существу иконоборец.
И уж никак, видимо, автору не вместить такое понятие, как "намоленность".

Каждый реально верующий (а не только, действительно несколько свободомысленный Павел Флоренский), то есть участвующий в молитвенной жизни Церкви православный христианин, знает на опыте, что догматы, это необходимое, но не достаточное условие духовной жизни. Дейчтвительно живой религиозный опыт "беконечно полнее рассудочных определений".

Для Бога антиномий конечно нет. Но ни один догмат не отменяет антиномичность любого выражения представлений о Боге и Его промысле в человеческих понятиях.
Мы никогда нигде не видели, чтобы какое либо тварное существо было бы одно по существу и имело бы три личности, потому мы и не можем такое представить о Боге. Догматы не для того, чтобы устранить антиномию, а именно для того, чтобы утвердить Истину, какой бы антиномичной она ни представлялась по человеческим понятиям.
Только особо избранным молитвенным подвижникам дается лицезреть тайну Троицы в фаворском трисолнечном свете. И только поэтому мы и узнали, что Бог Троица, что об этом сказал видивший сие Иоанн Богослов "Сии Три суть Едино".

Что это, невежество, или сознательная провокация ?
Апофатическое богословие действительно является основным у святых отцов. О Сущности Бога мы действительно ничего не можем сказать, кроме того, что Он не есть Сущность Бога. Это вовсе не значит, что якобы "ничто", а только то, что наши тварные понятия не могут отобразить, что есть Бог по Существу.
Положительные же суждения говорят не о Сущности Бога, а составляют суждения по Его действиям, а также отображают то, Кем Он является для людей и тварного мира (например, Бог есть Любовь).
Апофатические определения содержатся и в догматах, когда это касается Существа Божия. Так вот и об образе соединения Божества и человечества во Христе сказано "неслиянно и нераздельно". Мы не можем наполнить образ соединения положительным содержанием, потому что у нас нет никакого такого примера в нашей обычной практике. Все, что мы можем соединить, соединяется либо смешиваясь (слиянно), либо только внешне соединяясь, так что потом можно разделить (раздельно).
Только тот, кто смодет сказать вместе с Апостолом Павлом "не я живу, а живет во мне Христос", только тот сможет это ощутить непосредственно, но опять таки в религиозной практике, а не в человеческих понятиях. Хотя, по милости своей, и нам Господь бывает дает некоторые минуты, когда непостижимое в понятиях непосредственно ощущается в присутствии.

Противоречия-признак ложности учения. Наша вера истинна, поэтому в ней нет противоречий. Противоречия только мнимые, нельзя говорить, что они на самом деле существуют в догматах.

Если бы мы были свободны от греха, тогда может и были бы у нас понятия, выражающие Божественное непротиворечиво.

Про иконы и апофатическое богословие Вы по существу ничего не возразли. Автор приведенных мной отрывков действительно утверждает ересь.
Ответьте.
1. Считаете ли Вы что икона есть место духовного присутствия изображаемого ?
2. Существует ли намоленность икон ?
3. Возможно ли что либо говорить о Сущности Бога иначе как в апофатических терминах ?

Предметы нашей веры-Богооткровенны. Не мы до них своим умом доходили, а Бог нам открыл это. Поэтому наши грехи не повлияли на смысл догматов и их формулировку. Если сказано, что у Христа 2 природы-значит только 2. Нельзя сказать, что на "другом уровне познания" природ было бы 3 и больше. Если говорится, что Бог Всеведущ , то это точная формулировка, а не "антиномия".

Ответьте.
1. Считаете ли Вы что икона есть место духовного присутствия изображаемого ?
2. Существует ли намоленность икон ?
3. Возможно ли что либо говорить о Сущности Бога иначе как в апофатических терминах ?

Повторяю еще раз о познании Бога: "По Своему Божественному непостижимому Существу Бог неименуем, и именуется нами по Его свойствам и действиям."(Р. Вершилло)

Считаете ли Вы что икона есть место духовного присутствия изображаемого ?

Существует ли намоленность икон ?

Возможно ли что либо говорить о Сущности Бога иначе как в апофатических терминах

Еще раз говорю, что о Существе Бога (а следовательно и о свойствах) святые отцы говорили толко апофатически. Положительно же именовали Его действительно по Его действию и по отношению к творениям (например, Творец).
Приведенный мной отрывок с сайта Вашего гуру утверждает, что апофатики вообще не должно быть, чем, в частности, отвергается и Халкидонский Догмат.

Это все так, но в контексте человеческой практики в испорченном мире это антиномии.
Между прочим, превосходная степень, как, например "Всеведущ", тоже содержит апофатику (читайте Иоанна Дамаскина). Мы не знаем примеров всеведения, поэтому приставка "все" содержит отрицание нашего представления о ведении.
Если считаете это непротиворечивым в человеческом контексте, почитайте работу Святителя Игнатия "Судьбы Божии". Антиномия возникает не в самом этом слове, а при сопоставлении его, а так же всемогущества Божия, со свободой воли человека.
Это не постижимо, однако так надо верить.

Итак, что Бог есть, это очевидно. Но что есть Он по сущности и естеству, — это совершенно непостижимо и неведомо. Что Он бестелесен, это ясно. Ибо как может быть телом то, что бесконечно и беспредельно, не имеет образа, не подлежит осязанию, невидимо, просто и несложно? Ибо как может быть неизменяемо то, что ограничено и подвержено страстям? И как может не подлежать страсти то, что составлено из стихий и на них опять разрешается? — Ибо соединение есть начало брани, брань — начало разделения, разделение — разложения: но разложение— совершенно чуждо Бога.
............................
Однако же это не определяет еще Его сущность, равно как ни нерождаемость, ни безначальность, ни неизменяемость ни нетленность, ни все то, что говорится о Боге или о Его бытии. Ибо все это показывает не то, что есть Бог, но то, что Он не есть. Кто же хочет выразить сущность какой-нибудь вещи, тот должен сказать, что она есть, а не то, что не есть. Впрочем, нельзя сказать о Боге, что Он есть по существу; но гораздо свойственнее говорить о Нем через отрицание всего. Ибо Он не есть что-либо из числа вещей существующих, не потому, чтобы вовсе не существовал, но потому, что превыше всего существующего, превыше даже самого бытия. Ибо если познание имеет предметом своим вещи существующие, то уже то, что выше познания, конечно, выше и бытия, и снова: то, что превышает бытие, то выше и познания.


Итак, Бог беспределен и непостижим, и одно в Нем постижимо — Его беспредельность и непостижимость. А то, что мы говорим о Боге утвердительно, показывает нам не естество Его, но то, что относится к естеству. Ибо назовем ли Бога благим, или праведным, или премудрым, или чем другим, выразим не естество Его, а только то, что относится к естеству. А иногда то, что утвердительно говорится о Боге, имеет силу преимущественного отрицания; так, например, говоря о Боге, мы употребляем слово мрак, разумея не мрак, а то, что не есть свет, но выше всякого света; или употребляем слово свет, разумея, что не есть мрак.

Из всех имен, усвояемых Богу, кажется, самое высшее есть: Сый (ο ων), как и Сам Он, отвечая Моисею на горе, говорит: рцы сыном Израилевым, Сый посла мя (Исх. 3, 14). Ибо Он в самом Себе заключает все бытие, как бы некое море сущности (ουσιας) — неограниченное и беспредельное. Святый же Дионисий говорит, что [первоначальное имя Бога есть] ο αγαθος — благий, потому что о Боге нельзя сказать, что в Нем прежде бытие, а потом благость.

Второе же имя есть Θεος (Бог). Оно происходит или от θεειν бежать, потому что Бог все обтекает, или от αιθειν жечь, потому что Бог есть огнь, поядающий всякое зло, или от θεασθαι видеть, потому что от Бога ничто не скрыто, и Он все видит. Ибо Он созерцал все вещи прежде бытия их, от вечности представляя в уме Своем; и каждая вещь получает бытие свое в предопределенное время, согласно с Его вечной, соединенной с хотением мыслью, которая есть предопределение, и образ, и план.

Итак, первое из этих имен показывает, что Бог есть (το ειναι) а не то, что Он есть (το τι ειναι); второе же указывает на Его действие (ενεργιαν); а имена: безначальный, нетленный, нерожденный, несотворенный, бестелесный, невидимый и подобные показывают, что Он не есть (τι ουκ εστι), то есть, что Он не имеет начала бытию своему, не подлежит тлению, не сотворен, не есть тело, невидим. Благость, праведность, святость и подобные сопутствуют природе, а не выражают самого существа Его. Имена: Господь, Царь и подобные означают отношение к тому, что отлично от Бога; Господом называется Он того, над чем господствует, Царем — над чем царствует, Создателем — что Он создал, и Пастырем — что Он пасет.

Действительно, после того, как Святая Дева выразила свое согласие, по слову Господню, возвещенному Ангелом, сошел на нее Дух Святый, очистил ее и даровал ей силу как принять в себя Божество Слова, так и родить. Тогда осенил ее, как бы Божественное семя, Сын Божий, ипостасная Премудрость и Сила Всевышнего Бога, единосущный Отцу, и из непорочных и чистейших ее кровей образовал Себе начаток нашего состава — плоть, оживленную душею мыслящею и разумною, — не через оплодотворение семенем, но творчески, через Святаго Духа. При этом человеческий образ не через постепенные приращения составлялся, но сразу совершился. Само Слово Божие явилось для плоти ипостасью. Ибо Слово Божие соединилось не с такою плотью, которая бы прежде уже существовала лично сама по себе, но, вселившись в утробе Святой Девы, Оно в своей собственной ипостаси из чистых кровей Приснодевы восприняло Себе плоть, оживленную душею мыслящею и разумною. Восприняв Себе начаток человеческого состава, Само Слово соделалось (таким образом) для плоти ипостасью. Следовательно, одновременно (с тем, как образовалась) плоть, она (была уже) плотью Бога Слова, и вместе — плотью одушевленною, мыслящею и разумную. Посему мы и говорим не о человеке божественном, но о Боге вочеловечившемся. Тот же Самый, Кто по естеству — совершенный Бог, соделался по естеству совершенным человеком. Он не изменился в естестве и не призрачно воплотился, но с принятою от Святой Девы плотью, оживленною мыслящею и разумною душею и в Нем Самом получившею свое бытие, — ипостасно соединился неслитно, неизменно и нераздельно, не изменив природы Божества Своего в существо Своей плоти, ни существа Своей плоти — в природу Своего Божества и не составив одного сложного естества из Божеского Своего естества и из естества человеческого, какое Он Себе воспринял [1].

Вот именно, а Ваши "антимодернисты" это отрицают.