Зарегистрирован: Сб мар 11, 2006 3:00 am
Сообщения: 9350
|
Чернова Марина писал(а): Здравствуйте, Василий! Я хотела бы только уточнить по поводу Осипова А. И. Он не поливал грязью царя, а только приводил факты: Цитата: Не случайно митрополит Иоанн (Снычев), бывший Санкт-Петербургский и Ладожский, был решительно против канонизации — почему? Потому что император отрекся от престола. Причем не просто же отрекся.
Во-первых, он это сделал за своего наследника — сына Алексея, на что не имел права по законам Российской империи. Во-вторых, отрекся в пользу того, кто даже и не знал об этом. И когда брат царя Михаил узнал, то не принял этого отречения.
Понимаете, Николай Второй уничтожил самодержавие как принцип власти в России. Нарушена была клятва Великого московского собора 1613 года, который поставил первого государя. В ней говорилось, что царь ответствен только перед самим Богом, и если кто от этой клятвы отречется — царь ли, патриарх — да будет отлучен, и так далее.
А что мы видим в отречении Николая Второго? “Брату нашему возлюбленномуМихаилу править совместно с народом избранными учреждениями на основании ими установленных законов…” Не Господом Богом, не царем! Это настоящий республиканский демократический принцип правления.
Иоанн Кронштадтский очень резко реагировал на свободы 1905 г. Неужели это никого не смущает? Он писал: “Отечество наше возлюбленное страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство богохульству Льва Толстого” . Как видите, здесь нет никакой лжи, гадости на царя. ============= Капитанчук Виктор Афанасьевич О СТАТЬЕ ПРОФ. ОСИПОВА "ОСОБЕННОСТИ КАНОНИЗАЦИИ ПОСЛЕДНЕГО ЦАРЯ" Газета “НГ-религии” от 14.07.99 напечатала большую статью “Особенности канонизации последнего Царя”.
Узнав, что написана она таким известным и авторитетным человеком, как профессор Московской Духовной Академии А. И. Осипов, можно было не только заинтересоваться, но даже и обрадоваться. Наконец-то мы получим определенную объективную информацию серьезного исследователя, православного ученого, хорошо к тому же осведомленного о происходящем в церковных кругах, в частности в Комиссии по канонизации.
К сожалению, такая радость была преждевременной. Как только начинаешь читать статью, становится ясно, что написана она не объективным исследователем вопроса, а страстным противником канонизации Государя. Выражается эта страстность, прежде всего, в очевидно несправедливых обвинениях и порой приводящих в изумление отсутствием какой-либо логики умозаключениях. Это настолько неожиданно и странно, что… Нет, лучше судите сами.
1. Цитирую А. И. Осипова: “…последний царь не только уничтожил самодержавие, освященное Церковью, традицией, историей, но и собственноручно утвердил западные, демократические принципы правления в России, что уже прямо свидетельствует о характере его убеждений”. Сильно сказано. Оказывается Николай Второй был демократом, нет, убежденным демократом, и в соответствии со своими убеждениями уничтожил самодержавие.
Вот первое обвинение. Ясно, что оно могло быть написано только очень страстным человеком, настолько страстным, что ему уже все нипочем. Вроде бы и анализировать такое обвинение как-то нелепо. Но ведь профессор Осипов написал, а не какой-нибудь невежественный графоман. Придется разбираться.
Все это обвинение строится на следующих словах акта об отречении Николая Второго: “Заповедуем Брату Нашему править делами Государственными в полном и нерушимом единстве с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том нерушимую присягу”.
Раз “заповедуем Брату Нашему”, то есть представителю правящей династии, то ясно, что речь идет, прежде всего, о сохранении в России монархии. Спасение, а не уничтожение монархии – вот ради чего Николай Второй самоустранялся от власти. При чем здесь западническо-демократические убеждения? Да и не в конкретных словах акта отречения дело. Достаточно самого минимального знакомства с убеждениями и настроениями Царя, чтобы абсурдность подобного обвинения была очевидной. Что же касается конкретных слов о правлении “в полном и нерушимом единении с представителями народа”, так здесь не демократия, а четко выраженный принцип соборной монархии, отличавшей православное царство от западного абсолютизма. Что же касается заключительных слов: “…на тех основаниях, кои будут ими (т. е. представителями народа) установлены”, то здесь видимо ясно: Царь допускал и даже считал вероятным, что сохранить самодержавие в прежних формах народ не захочет, и силой заставить его это сделать тоже нельзя. Николай Второй, самоустраняясь, спасал в России православную монархию настолько, насколько это было возможно по его понятиям. Был ли он во всем прав? Не мне судить. Ну, а что касается обвинения, выдвинутого А. И. Осиповым, судите о нем сами.
2. А. И. Осипов как-то не совсем внятно обвиняет Николая Второго еще и в том, что он совершил некий сакральный акт уничтожения царского служения в России, отказавшись от дара помазания и не обеспечив наследования престола. Отметим, что “не обеспечить сохранения” и “уничтожить” – это все-таки вещи разные. Сам по себе “отказ от дара” Божьего ради высшей цели ничего сакрально-кощунственного не несет. Цари уходили перед смертью в схиму, супруги отказывались от даров, подаваемых в таинстве венчания, ради монашества… Множество примеров тому можно найти в Добротолюбии и житиях святых.
Ну, а что касается того, что Царь “не обеспечил” наследования престола. Да, но мог ли он обеспечить? Во всяком случае пытался. Поэтому обвинять его в сакральном уничтожении царского служения в России никак нельзя.
Интересно, к тому же, что это за новое догматическое учение о сакральном уничтожении монархии? Профессор Осипов пишет: “его (царя) отречение соответствует не уходу священнослужителя на покой, когда сохраняется право служения, и даже не просто снятию с себя сана, но уничтожению самого этого служения в России”. Это почему же? На каком основании из Священного Писания или Священного Предания делается это утверждение? Может быть, на основании личного откровения, полученного профессором Осиповым? К сожалению, А. И. Осипов не указывает этого, а мы сами не можем найти этому основание в церковной традиции. Существует ли такое основание вообще, или причина столь категоричного утверждения в страстном желании как можно сильнее и страшнее обвинить Николая Второго во всех возможных грехах? Если бы в Православной Церкви действительно существовало учение о том, что отречение от престола и необеспечение преемства есть сакральное уничтожение царского служения, то как тогда объяснить реакцию Синода на происшедшие события? Синод, как известно, отказал обер-прокурору в его просьбе “обратиться к народу и поддержать распадавшуюся монархию. Вместо этого Синод одобрил 17 марта решение Великого Князя Михаила передать вопрос о власти на усмотрение будущего Учредительного собрания, а 26 июля приветствовал наступивший час всеобщей свободы России, когда вся страна ликовала по поводу радостных новых дней ее бытия” (Цит. по: Д. В. Поспеловский, “Русская Православная Церковь в ХХ веке”).
А. И. Осипов прекрасно знает, как видно из его статьи, об обращении Синода по поводу отречения Царя и отказа его брата принять Российский престол, равно как и то, что в состав Синода входили тогда св. Владимир и св. Тихон, будущий Патриарх. Синод мог ошибаться в оценке текущих событий, но по Осипову получается, что он одобрил сакральное уничтожение монархии в России.
Царь не только не имеет власти уничтожить сакральное царское служение (откуда у него эта власть, кем она ему дана?), но более того, православная традиция говорит скорее о том, что, и отрекшись от царской власти, царь, именно в сакральном смысле, не перестает быть царем! Таковым и оставался Николай Второй после отречения от престола в глазах как преданных ему людей, так и в глазах его врагов, сколько бы они, не верующие вообще ни в какую сакральность, ни называли его “гражданином Романовым”. Он был расстрелян как Царь, в чем и не преминули они расписаться на стене Ипатьевского дома.
В том, что царственная особа не утрачивает своей царственности, свидетельствуют, например, следующие факты. Вдовствующая Императрица, некогда венчанная на царство, после смерти Супруга утрачивает престол, уступая его новой Императрице, но от этого не становится всего лишь Великой Княгиней, продолжая оставаться Императрицей. Или другой пример. Царь, перед смертью, как это бывало в истории, принимает схиму, и, следовательно, утрачивает права на престол, однако Церковь в своих молитвах продолжает поминать его именно как царя, а не как инока. Очевидно, в этом, как и во всем, что происходит в мистической жизни Церкви, выражается некая сакральная реальность, но отнюдь не парадное пышнословие.
Таким образом, утверждение об уничтожении в России сакрального царского служения Царем, сошедшим с престола, вообще, представляется не более, чем произвольным, надуманным и по существу глубоко ложным.
3. Далее проф. Осипов обвиняет Царя в сохранении антиканонического Синодального строя в Церкви, фактическую ее подчиненность светским людям, и в проведении либеральной политики по отношению к другим исповеданиям, законодательным признанием в России свободы совести.
Кто и в какой мере виновен в том, что в России со времен Петра Первого сохранялась Синодальная форма правления – это вопрос достаточно сложный. Но нужно отметить, что царь Николай Второй понимал необходимость изменения существующего положения, восстановления патриаршества, с чем даже не все иерархи соглашались, и созыва Поместного Собора. И если уж говорить о “неблагодарности династии” по отношению к Церкви, то надо же различать лица. Именно Николай Второй готов был содействовать возвращению канонического строя и свободы Церкви, отличаясь этим от своих предшественников. Ясно и то, что либеральные реформы были вынужденной мерой перед угрозой всеразрушающего революционного взрыва. Царь же этих реформ не хотел. Этим объясняется и затягивание с созывом Собора в той мятежной обстановке, когда значительная часть даже церковного общества была захвачена либерально-реформистскими и революционными настроениями. Правильную ли политику проводил Царь? Удалось бы создать Православное Царство, в канонически безупречных формах, в народе, отступившем, в подавляющем большинстве, от верности идеалам Православия, если бы Царь пошел не путем компромиссов, а путем жестких репрессий? Сомнительно. Но основная вина в отступлении от этих идеалов не на Царе. Грозящая катастрофа, как результат совершающегося отступления от православия, была видна святым людям в России уже более чем за сто лет до Николая Второго. В чем же причина того, что трагедию последнего Царя объявляют теперь его грехом?
4. Один из разделов своей статьи проф. Осипов посвящает религиозности Царской Семьи. Сыпятся упреки: больше надо было общаться со святыми, читать аскетическую литературу, а не светскую…
Николай Второй был человеком своего времени и своей среды. Наверное и рассматривать его религиозность нужно на этом фоне, а не на фоне патериков. Оторванность высших слоев общества в России от центров расцвета православной духовности началась не при последнем Царе. При нем она преодолевалась. И им непосредственно тоже. В этом немалая заслуга лично Царя и Царской Семьи. Достаточно вспомнить поездки Царя и его ближних в монастыри, роль Царя в прославлении великого святого – преп. Серафима Саровского, тот факт, что за время правления Николая Второго было прославлено больше святых, чем за весь ХIХ век. Это тоже говорит о религиозности Царя.
В девятнадцатом веке многими считалось, что чтение аскетической литературы, и даже Библии, вообще не для мирян. Начиная с оптинских старцев, этот предрассудок постепенно преодолевался. Не знаю, читала ли Царская Семья духовную литературу во время царствования, но то, что читала во время гонения на нее – это известно доподлинно. Во время же царствования своего Царь каждый день, по свидетельству духовника еп. Феофана Полтавского, бывал на литургии. Было ли это типично для просвещенных людей его круга?
На архиерейском Соборе, докладывая о выводах Комиссии по канонизации, митрополит Иувеналий говорил о личном благочестии всей Царской Семьи, “отличавшим ее жизнь как и от многих поколений царственных особ, так и от современного ей дворцового окружения” (“Русь державная”, № 5, 1996 г.).
Но вот в религиозности Царя А. И. Осипов находит то, что, по его убеждению, “принципиально не позволяет с христианской точки зрения ставить вопрос о канонизации Николая II”. Даже нельзя ставить вопрос. Сказано сильно. А.И. Осипов приводит выдержку из личного письма Царя к его матери: “Бог дает мне силы всех простить, только генерала Рузского простить не могу”. В этом личном письме Николай Второй говорит матери о том, какая внутренняя борьба идет в его душе. Он знает, что должен всем простить, этого хочет Бог, и хочет он сам, и Бог дает ему силы на это. Но вот одного человека он простить не может. Чем же закончилась эта духовная борьба? Мы могли бы этого и не узнать, но Промыслом Божиим до нас дошло свидетельство его дочери о том, что отец всех простил и просит не мстить за себя. Тут бы и обрадоваться, но А. И. Осипов не верит: “так как она ничего не говорит о главном в данном вопросе – простил ли он Рузского? Следовательно, она или не знала об этом, или предпочла по понятным мотивам молчать”. Читала ли дочь личное письмо отца к его матери? Неизвестно. Скорее всего, нет. И уж конечно она не знала, что это письмо будет прочитано кем-то еще много лет спустя, и как оно будет истолковано. Так почему же она о Рузском должна была говорить что-либо отдельно? Разве недостаточно ясных и драгоценных слов ее свидетельства о том, что отец ВСЕХ простил и просит не мстить за себя! Казалось бы с этим все ясно. Что же заставляет подозревать мученицу в лукавом “умолчании”, к тому же, в ожидании близкой кончины?!
Многое еще можно было бы сказать о том, как грубо, искаженно представлен в статье образ Царя и его Семьи. Но оставим, все же, это тягостное занятие и перейдем к главному вопросу. Последние дни жизни Царской Семьи сияют праведностью, кротостью, смирением так, что невозможно читать о них без волнения. Но, все же, вершина их праведности, венец ее – их мученическая кончина. В религиозном сознании церковного народа они, прежде всего, – Царственные Мученики, и именно это является основным мотивом их канонизации.
Профессор Осипов, прежде всего, отрицает религиозные мотивы убийства Царской Семьи. Он утверждает, что Царь пострадал “как политический деятель”. Для людей безрелигиозных или религиозно слепых, действительно, такая точка зрения была бы не удивительна. Причиной избиения вифлеемских младенцев было стремление Ирода сохранить власть. Более того, Самого Господа обвиняли в политическом преступлении: объявляет Себя Царем! Когда Пилат хотел отпустить Христа, “Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю” (Ин. 19, 12).
Для безбожных противников Богоустановленной власти уничтожение Царя есть дело политическое. Но иной взгляд Церкви. Для верующего человека соглашаться с таким пониманием распятия Самого Господа, или с убийством вифлиеемских младенцев или с казнью православного Царя богоборцами совершенно невозможно. Это означает самому встать на позицию богоборцев.
Вифлеемские младенцы были мучениками за Христа, ибо они пострадали потому, что каждый из них, в глазах Ирода, мог быть Христом. То есть каждый из них был образом, иконой Христа, за то и пострадал, за то и прославлен Богом и Церковью в сонме святых. Несмотря на то, что произошло это без проявления на то их личной воли. Но было на то их Божие избранничество. Как, почему, чем же они это заслужили? На эти вопросы мы, конечно, не дерзаем давать ответы. Не все тайны Божии дано нам знать. Достаточно смиренного и благоговейного признания самого этого страдания за Христа, о котором свидетельствует Церковь.
Православный Царь есть образ, икона Царя Небесного. И как богоборцы восстали против Царя Небесного, так же восстали они и против Царя земного. Страдающий и убиенный этими богоборцами Православный Царь есть икона страдающего и распятого Господа, именно в этом религиозная сущность его избранничества. И только совершенная духовная слепота может это отрицать, называя его лишь политической жертвой.
Было ли страдание Царя и его Семьи добровольным? Несмотря на многочисленные свидетельства того, что Царская Семья сознательно ждала своей участи, смиренно принимала ее и духовно к ней готовилась, проф. Осипов утверждает: “Полностью не соответствующими действительности выглядят… утверждения о добровольном принятии последним императором смерти… Имеются прямые свидетельства, что бывшая (?) августейшая семья стремилась уехать за границу”. Если бы даже это было и так, то стремление избежать смерти, не исключает добровольного ее принятия. Так было, например, со святым князем Глебом, который, как пишет Нестор, был захвачен Святополком в тот момент, когда пытался скрыться от него. Застигнутый убийцами, св. Глеб вначале умоляет пощадить его, и уже затем выражает смиренное непротивление убийцам: “Аще ли крови моей насытитися хощете, уже в руку вы есмь, братие, и брату моему, а вашему князю”. Все это нисколько не умалило в глазах Церкви подвиг святого страстотерпчества.
Но все же, где же эти “прямые свидетельства”? А. И. Осипов приводит только одно: дневниковую запись Императора от 10 (23) марта: “Разбирался в своих вещах и книгах и начал откладывать все то, что хочу взять с собой, если ПРИДЕТСЯ уезжать в Англию”. Вот и все. “Если придется уезжать…”. Речь идет о принудительном отъезде, где же здесь “стремление” или “желание”, о которых говорит Осипов? Можно думать, скорее, о высылке, о принудительном отъезде. Добровольный отъезд, после ареста Царской Семьи Временным Правительством, просто исключался. Как пишет судебный следователь Н. А. Соколов: “лишение Царя свободы было поистине вернейшим залогом смерти Его и Его Семьи, ибо оно сделало невозможным отъезд Их за границу”.
Но Царская Семья не только не хотела этого, но и считала эту возможность худшим из всего, что могло их ожидать. О желании Царской Семьи остаться в России и разделить судьбу своего народа действительно есть “прямые свидетельства”. Это – письма Царской Семьи из заключения и свидетельства их близких.
Вот одно из них. Дочь Е. С. Боткина, лейб-медика Государя, принявшего вместе с ним мученическую кончину, Т. Е. Мельник-Боткина писала: “Пожелай они (Царская Семья), намекни одним словом, и Император Вильгельм обеспечил бы им мирное и тихое существование на родине Ее Величества, но уже будучи в заключении в холодном Тобольске и терпя всякие ограничения и неудобства, Ее Величество говорила: “Я лучше буду поломойкой, но я буду в России”. Это – доподлинные слова Ее Величества, сказанные моему отцу”.
О том же свидетельствует и св. Патриарх Тихон в своем “Слове на убиение Царской Семьи”: “…мы знаем, что Он, отрекаясь от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучшения Своего положения, безропотно покорился судьбе…”
Но, повторяем, дело даже не в том, хотела или нет Царская Семья выехать за границу. Хотя желание остаться в России, несмотря на явную угрозу смерти, делает подвиг Царственных Страстотерпцев еще более высоким. Дело даже не в том, насколько праведной была жизнь Царя и его близких до ареста. Дело в том, что многочисленные записи, оставленные членами Царской Семьи, и их отношение к своим врагам и, в частности, к своим палачам, с несомненной ясностью свидетельствуют об их непротивлении смерти, и именно, о непротивлении, ради последования Христу. “Непротивление это, – как пишет Г. П. Федотов относительно подвига страстотерпчества, – по-видимому, сообщает характер вольного заклания насильственной кончине и очищает закланную жертву там, где младенчество не дает естественной чистоты” (Г. П. Федотов, “Святые Древней Руси”).
Отрицать же непротивление смерти в случае Царской Семьи, (если не внешнего, то, во всяком случае, внутреннего, как у св. кн. Глеба) – значит “идти против рожна”, а это может привести к слепоте – физической, как в случае с Савлом, или духовной, как, видимо, в данном случае.
Русская Церковь всегда с особым почитанием относилась к подвигу страстотерпчества, почитая русских святых страстотерпцев даже выше, чем русских мучеников за веру. Г. П. Федотов пишет далее: “Никто из них (русских мучеников за веру) никогда не мог сравняться в церковном прославлении с Борисом и Глебом – страстотерпцами. Это означает, что Русская Церковь не делала различия между смертью за веру во Христа и смертью в последовании Христу, с особым почитанием относясь ко второму подвигу.
Последний парадокс культа страстотерпцев – святые “непротивленцы” по смерти становятся во главе небесных сил, обороняющих землю русскую от врагов… Но этот парадокс, конечно, является выражением основной парадоксии христианства. Крест, символ всех страстотерпцев, из орудия позорной смерти становится знамением победы, непобедимым апотропеем против врагов”.
Статья проф. Осипова как бы поднимает вопрос: кто прославляет святых – люди или Бог? В Православии этот вопрос раньше, вроде бы, и не стоял. Считалось нормальным и единственно возможным только то решение, когда воля человеческая последует воле Божией, подобно тому, как во Христе Его человеческая воля последует “Божественному и всемощному хотению”. Главными свидетельствами Божией воли о прославлении святого всегда были или непосредственно факты мученической кончины за Христа, или чудеса, связанные с ним. Итак, чудеса были свидетельством святости.
В последнее время явлено множество чудес, связанных с Царственными Страстотерпцами. Как быть с ними противнику канонизации Царя? Проф. Осипов делает действительно оригинальное предложение: не чудо считать свидетельством святости, а святость считать свидетельством истинности чуда. Поскольку Царя А. И. Осипов святым не считает, то и все чудеса, связанные с ним, суть ложные. Очень просто. Вопрос только в том, что если отказаться от признаваемого во все времена свидетельства Божия – чуда, то каким же свидетельством тогда руководствоваться? Ответ ясен: своего ума достаточно!
Вот рассуждение автора статьи: “жизнь князей Бориса и Глеба была святой, чего нельзя сказать о последнем государе”. Не дерзаю что-либо говорить о том, была или не была святой жизнь последнего Государя, но можно сказать, что проф. Осипов явно не понимает, за что были прославлены князья Борис и Глеб, как не понимает и того, что страстотерпчество, непротивление смерти в последовании Христу, очищает жизнь страстотерпца, какой бы она ни была, о чем прекрасно говорит Федотов в приведенных выше словах.
Действительно, не всякое чудо истинное, бывают и ложные чудеса. Поэтому каждый отдельный случай требует осторожного и внимательного рассмотрения. Но автор статьи в такие подробности не вдается.
Единственную возможность принятия чуда как истинного дает, согласно проф. Осипову, “епископское удостоверение”. Представим себе на одну кошмарную минуту, что некто выбросил из истории Православной Церкви все чудеса, которые были приняты святыми и несвятыми “без епископского удостоверения”. Получилось бы что-то вроде “Евангелия” от Льва Толстого, который тоже повыбрасывал все чудеса из евангельской истории, как несоответствующие его разумению.Продолжение ниже.
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
