А у меня вопрос. А много вы по жизни с друзьями о канонах говорите?

К кому вопрос то?
Если ко мне, то нет. Только вот всем скажу, что Христос Воскресе!

Да, и вот еще... Прозвучало в теме мнение, что согласно "новому статусу" надо потихоньку обзаводиться воцерковленными друзьями. Что ж - во всех отношениях разумно. И лучше это делать в приходах, где ж еще...

Но... увы, думаю, ничего из этой хорошей затеи не получится. Прав Алексий - друзей действительно не выбирают. То есть с этим людьми получается некое приятельское общение: поговорили о храме, о нашем замечательном батюшке, о воскресной школе, о том, какие книги читать детям, и можно ли выбрасывать пакетик от просфор. И... и все. Мы же разные - по характеру, эмоциональности, своим предпочтениям, мы ничего не знаем друг о друге и познакомились недавно, и у каждого - своя жизнь. В какой-то момент отчетливо понимаешь, то ДРУЖБЫ не получится.

для дружбы нужна не только духовная общность. Важнее общность судьбы.
А там мож и не воцерковленного человека своим примером увлечешь...

А вот вопрос вам.

Был ли Спаситель другом грешникам да мытарям?

Другом он не был. Он был Учителем. Друг - это равный тебе.

Мой хороший друг и вовсе атеист - из-за уважения ко мне он не поднимает религиозные вопросы - но он всегда придет на помошь.

Значит между вами всегда будет недосказанность и неполное доверие. А мой хороший знакомый стал постепенно язычником, и мне пришлось с ним расстаться.

Язычником в прямом смысле, то есть почитателем славянского язычества? Или вы фигурально выразились?

Именно первый вариант...

Надо же... Я думала, язычниками становятся исключительно подростки и те, кто близок к ним по развитию.

Ничего подобного. Лазарь четверодневный назван в Евангелии другом Христа. Допускаю, что он имел и других друзей.

Как ты думаешь, что бы сказал сам Лазарь на эти слова?

Представь, что ты жил в то время, был бы учеником Христа... Ты бы дерзнул сказать, что Он - твой друг?

Во Христе соединились две природу - человеческая и Божественная. Его человеческой природе ничто не было чуждо кроме греха. Все остальное лирика.