Я стояла на площади Ла Монеда перед давно отреставрированным дворцом и силилась понять, каким образом здесь можно было провести военную операцию (а это была именно военная операция). Дворец окружен плотным кольцом административных зданий. В полутора шагах от неподвижного караула ездят машины. Если бы здесь шмаляли по дворцу так, как у нас в 93-м по Белому дому, то от всего квартала камня на камне не осталось бы. Ухитрились, однако, с самолетов раскурочить дворец изнутри, сохранив внешние стены. Из бокового подъезда вышли сторонники Сальвадора Альенде, поняв обреченность ситуации. Их положили тут же вниз лицом — знаменитая фотография обошла весь мир. Альенде ушел из жизни, воспользовавшись оружием, подаренным ему Фиделем Кастро.
О чем думал новоиспеченный главнокомандующий накануне переворота? Он говорит, что молился и что ни он и никто не мог сказать, чем все кончится. У него был выбор: отказаться или согласиться с решительно настроенными военными, которые, скорее всего, пошли бы на переворот независимо от его решения. Говорят, последней каплей, переполнившей чашу терпения военных, были кубинские агитаторы, которых заслали к чилийским морякам. И промахнулись. Построенный в британских традициях местный военно-морской флот счел это оскорблением. Моряки решили, что пора действовать, и пришли с этим к Пиночету. И тот сказал: "Да". Возможно, он уговаривал себя, что выбирает между верностью родине и верностью президенту. Возможно, он прикидывал, к чему могут привести страну и этого президента весьма влиятельные кубинские советники, явно набирающие мощь собственные левые, за которыми маячили заинтересованные советские, а также пустые полки магазинов и карточная система. А может быть, стоя перед наверняка нелегким выбором, немолодой уже тогда генерал впервые пожалел, что не послушал отца, таможенного служащего, который прочил Аугусто медицинскую карьеру. Вместо этого мальчик упорно поступал и в конце концов поступил в военную академию, куда его дважды не принимали по причине слабого здоровья.
С тем же упорством он делал и все остальное. Борьба с марксистами — так до конца. Проведение экономической реформы — так до полной победы либеральной экономики в стране. Целей было две: покончить с коммунизмом и поднять страну. Обеих он достиг. Обе ему засчитываются. И за то, и за другое он несет полную ответственность.
-- Странная вещь. Только после ареста Пиночета я до конца поняла смысл нашего с ним странного диалога о Сталине:
— Вы помните, у вас был такой Сталин?
В его глазах я была ребенком, который может уже и не помнить о Сталине.
— Помню, конечно.
— Как вы к нему относитесь?
— А вы?
— Я вам не скажу. Но мне интересно, как вы к нему относитесь.
— Не люблю, он убивал людей,— ответила я,— хотя знаю, сколько людей, сказали бы другое: Сталин выиграл войну.
— Вот видите,— закончил Пиночет.
Что-то проскользнуло в его интонации. О чем он подумал? О том, что и ему не избежать этой участи? И что через 50 лет кто-то из чилийцев на вопрос о том, как он относится к Аугусто Пиночету, скажет: "Не люблю. Он убивал людей". А кто-то ответит: "Он спас страну и сделал ее процветающей".
Так и будет. Так собственно уже есть. Потому что ни того, ни другого у Пиночета не отнять. И именно поэтому чилийцы никак не допишут учебник истории. Он заканчивается у них фразой: "А потом пришли военные и остановили коммунистов".
-- Президент Альенде сделал ставку на советских и кубинских советников — через несколько лет в Сантьяго появились продовольственные карточки. Президент Пиночет позвал "чикагских мальчиков" — через несколько лет о карточках в Сантьяго уже никто не вспоминал
Для кого-то Пиночет — злодей, для кого-то — отец родной. Те, чьи родственники погибли или пропали без вести 25 лет назад, Пиночета ненавидят. Те, чьи дети родились после 1973 года, обожают.
http://www.kommersant.ru/doc/22173/print
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
