Социальные доктрины христианства и коммунистические идеи: сближение при сохранении отличий.
http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/sotsium/89594 Сегодня становится все более очевидным, что в рамках неолиберальной парадигмы ответ на вызовы продолжающегося в мире системного кризиса найти не удастся. Все попытки даже объяснить происходящее в экономике, политике, общественной жизни в рамках этой парадигмы не имеют успеха.
Во всех сферах жизни человеческих сообществ растут риски, дисбалансы, накапливается напряженность и ощущение доктринального вакуума. Под влиянием углубляющихся экономических проблем разрушаются присущие капитализму формы общественной организации.
В таких условиях все чаще возникает вопрос не просто поиска новой, более оптимальной эффективной модели экономической и социальной системы, но и переосмысления идейных и философских концепций развития человеческого общества. Отвечая на кризис капитализма, в разных странах все большую популярность приобретают идеи социальной справедливости, свободы, равенства и отказа от эксплуатации.
В интеллектуальной среде признается необходимость переосмысления принципов и норм организации общественной жизни, поиска новых моральных императивов, этических и ценностных ориентаций. В этой связи растет популярность левых настроений и идеологий.
Вместе с тем усиливается влияние структур, оказывающих непосредственное практическое влияние на жизнь населения, особенно в бедствующих странах. Один из таких примеров — ситуация на юге Европы, где одним из ключевых элементов антикризисной общественной структуризации является церковь.
Практическая включенность в жизнь «кризисного» общества создает почву для возрождения влияния христианства. Одновременно это становится стимулом для внутрицерковного поиска социальных доктрин, отвечающих современному состоянию человечества.
В последнее время возникают невольные сравнения базовых идеологических концепций коммунистов и доктрин христианских церквей. Появляется необходимость более детального анализа возможных параллелей между ними.
Поиск ответа на вопрос о справедливой форме организации общественной жизни волновал человечество на протяжении всей истории. В частности, античный философ Платон осуждал частную собственность и предлагал модель справедливого политического устройства («Государство», 360 год до нашей эры). Социальная этика раннего христианства проповедовала братство и всеобщее равенство.
Основатель утопического социализма Томас Мор («Золотая книга», 1516 г.) обличал несправедливый государственный строй средневековой Англии и видел причину многих бед того времени в частной собственности. Именно Мор предложил модель совершенного государства, где вся собственность и производство были общественными, где каждый был обязан трудиться и где продукты труда распределялись справедливо и согласно потребностям.
Сторонник утопического социализма Томмазо Кампанелла, будучи монахом-доминиканцем, продолжил традицию создания идеального политического строя. В его «Городе Солнца» существует совершенное государство, где нет частной собственности и где доходы от производства распределяются поровну. Именно отсутствие частной собственности позволило жителям «Города Солнца» (1623) избежать социального неравенства.
В конце ХХ — начале ХХI в. вопросы социальной организации и обустройства общественной жизни стали ключевыми и в доктринах христианских церквей. Они в условиях растущего социального расслоения и углубления конфликта между бедными и богатыми в масштабах всей цивилизации стали перед необходимостью выработки своих социальных доктрин.
Примечательна в этом отношении эволюция Ватикана. Если в 1950-х гг. католическая церковь была передовым отрядом борьбы с коммунистической идеологией, то уже в 1960—1980-х гг. социальная доктрина претерпевает существенные изменения. Например, послание Папы Римского — энциклика Populorum progressio («О прогрессе народов») 1967 г. допускает отчуждение собственности, когда того требует «общее благо»[1]. Послание понтифика Laborem exercens («Трудом рук своих») 1981 г. гласит, что человек как «субъект труда» имеет превосходство над «капиталом» — над деньгами и орудиями производства. Послание Sollicitudo Rei socialise («Забота о социальных ценностях») 1988 г. признает возможность обобществления частной собственности, а также заявляет о праве народов на революционное освобождение от диктатуры[2]. Любопытно, что энциклика Сепtesimus Annus («Век»)
1991 г. прямо заявляет: «Крах коммунизма не означает триумфа капитализма»[3], поскольку последний не разрешает конфликта между трудом и капиталом.
Кроме энциклик, социальная тематика освещается в католической теоретической литературе и публичных выступлениях понтификов. Во время лекции в Миланском университете (2008 г.) будущий Папа Римский Бенедикт XVI напомнил о своей статье «Рыночная экономика и этика» (1985 г.), где он жестко критикует уверенность либеральных экономистов в том, что «естественные законы рынка хороши по существу и обязательно приносят пользу»[4]. Также уместно напомнить о статье профессора философии Папского Григорианского университета Георга Санса в ватиканском издании L'Оsservatore Romano (2009 г.). В этом научном труде признается правота Карла Маркса относительно социального отчуждения многих слоев населения в условиях капитализма.
Однако куда большего внимания заслуживает недавнее послание Бенедикта ХVI Caritas in Veritate («Милосердие в Истине») (2009 г.) и его речь, приуроченная ко Дню всемирных молитв о мире (2013 г.). Исследователь И. Я. Кантеров указывает, что Caritas in Veritate стала крупным событием в католическом мире и преподносится как новое слово в социальном учении Ватикана[5].
Любопытно, что в нем понтифик прямо признает актуальность вопросов, сформулированных марксизмом. В качестве подтверждения значимости социальных положений марксизма он цитирует обличения капитализма в «Манифесте Коммунистической партии». Далее Бенедикт ХVI осуждает такие бичи современного капиталистического общества, как стремительное общественное расслоение и массовое ограничение права на труд. В современном мире трудящиеся подверглись огромной угрозе; миллионы людей находятся перед угрозой потери работы и последующего обнищания.
Понтифик признает, что капитализм попирает достоинство человеческого труда, ограничивает либо обесценивает право на труд. Как свидетельствует Caritas in Veritate, причина такого положения вещей кроется в порочной природе рыночной экономики. Условия глобального и свободного рынка позволяют ущемлять права трудящихся: «преобладавшая в последние десятилетия модель выдвигала в качестве постулата максимизацию прибыли и потребления, ... оценивая людей лишь по их способности соответствовать требованиям конкуренции»[6]. В результате добросовестный и честный труд не ценится. Он стал непостоянной переменной в глобальной финансовой системе. Потому Бенедикт ХVI называл право на труд одним из наиболее уязвимых социальных прав и обязанностей в современном мире.
В условиях глобализации, которая сопровождается неконтролируемым перемещением капитала, средств производства и трудовых ресурсов, рынок предоставил возможность богатым увеличить свои прибыли при снижении реальных затрат. Глобализация позволила размещать средства производства богатых стран на бедных территориях и безбожно эксплуатировать их трудовые и природные ресурсы.
Богатые государства повышают конкурентоспособность своих производств и ограждаются от товаров из бедных стран высокими пошлинами и другими барьерами. Международные финансовые институты стоят на службе богатых стран и оказывают давление на правительства бедных государств, вынуждая их ограничивать социальные расходы национальных бюджетов и пресекая возможности профсоюзных организаций полноценно представлять и защищать права трудящихся.
Бенедикт ХVI делает вывод, что в условиях глобализации системы социальной защиты не просто дают сбой, они становятся недееспособными. Понтифик признал, что реформировать надо не только рыночную экономику, но и капитализм, который оказался неспособен установить социальную справедливость.
По его мнению, капиталистическая модель, построенная на идее извлечения максимальной прибыли и допускающая недобросовестную конкуренцию, доказала свою несостоятельность. Она продемонстрировала, что не в состоянии защитить наиболее уязвимые слои общества и может стать причиной социальной нестабильности. «Рынок, регулируемый одним лишь принципом равноценности обмениваемых благ, не сумеет установить ту социальную сплоченность, в которой сам нуждается для успешного функционирования»[7].
Это осознание подтолкнуло Бенедикта ХVI к признанию необходимости альтернативного мироустройства — перехода к новой модели экономического развития, где существует новый взгляд на труд и новая политика труда. По мнению понтифика, достойная роль труда может быть обеспечена только путем его возвращения к принципам этики и духовности при помощи создания «этических структур для валютных, финансовых и коммерческих рынков»[8]. В таких условиях труд может стать «фундаментальным благом для человека, семьи, общества»[9].
По мнению понтифика, ведущая роль в новом мироустройстве должна принадлежать ответственным государственным институтам, способным разрешать острые социальные проблемы. Бенедикт ХVI не верит в организующую функцию рынков, которые уже не раз доказывали свою безответственность. По его мнению, только государства способны «структурировать денежные, финансовые и коммерческие рынки в этическом плане»[10].
Именно государства ответственны за социальный прогресс при реализации экономической политики промышленного и сельскохозяйственного развития. Только государственная координация векторов развития рынков и их государственный контроль способны восстановить экономическое развитие бедных и богатых стран.
При этом Бенедикт ХVI говорил не о соответствующих усилиях единичных государств, а о создании ответственной политической власти мирового масштаба. «Эта власть должна руководствоваться правом, последовательно придерживаться принципов субсидиарности и солидарности, стремиться к общему благу и способствовать подлинному и целостному человеческому развитию, вдохновляемому ценностями любви к истине»[11]. Именно эти принципы, мол, не позволят снижать уровень охраны прав трудящихся и пренебрегать механизмами перераспределения дохода ради повышения конкурентоспособности стран на международном уровне.
Также Бенедикт ХVI призывал укреплять ассоциации трудящихся. В отличие от предыдущих понтификов[12] он не обязывал такие ассоциации работать под контролем церкви. Более того, Бенедикт ХVI призывал национальные профсоюзы взять ответственность за права трудящихся в других странах, например в развивающихся. Наконец, папская энциклика призывает реформировать систему международных организаций и экономических объединений. В первую очередь речь идет об Организации Объединенных Наций, которая уклоняется от выполнения своего же устава.
В целом международные институты не справились с управлением мобильностью капитала и средств производства. В дальнейшем они обязаны уступить государствам эти регуляторные функции, которые позволят органам власти реализовывать свои социальные функции.
Символично и обнадеживающе, что на днях новым главой Ватикана стал кардинал, взявший себе имя Франциска — основателя средневекового католического ордена иезуитствующих монахов, прославившегося своей помощью бедным и обездоленным. Он известен заявлениями о «несправедливости рыночной экономики», призывами к богатым делиться с бедными. Выходец из Аргентины, Папа Франциск знает права трудящихся Латинской Америки, имеет шанс и возможности продолжить и реализовать созвучные времени социальные чаяния не только соотечественников, но и угнетенных и обездоленных других континентов.
Итак, налицо наличие параллелей между социальными основами католического христианства и коммунистическими идеями. Подобные сравнения можно провести и с социальными положениями Русской православной церкви. Социальная доктрина РПЦ наиболее полно представлена в Основах социальной концепции, принятой освященным Архиерейским собором в 2000 г. Этот уникальный документ, не имеющий аналогов в истории православной традиции, провозглашает, что «целью Церкви является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира»[13].
Таким образом, социальное учение РПЦ отражает представление церкви об общественном идеале и суждение о современном ей обществе[14]. В нем отражена официальная позиция Московского патриархата относительно принципов взаимоотношений труда и капитала.
Социальная концепция РПЦ напоминает, что «Церковь благословляет всякий труд, направленный ко благу людей»[15]. Так, святой Иоанн Златоуст призывал считать «бесчестием не работу, но праздность». Соответственно позиция РПЦ гласит, что добросовестный труд является не только правом, но и обязанностью каждого человека. «Труд — это творческое раскрытие человека, которому в силу изначального богоподобия дано быть сотворцом и соработником Господа»[16]. Искусственное ограничение права на труд не богоугодно.
Современное русское православие приветствует принцип справедливого распределения общественных благ. Во-первых, трудящиеся вправе пользоваться плодами своего труда. Это право незыблемо для каждого человека вне зависимости от его вероисповедания. Московский патриархат провозглашает, что отказ в оплате честного и добросовестного труда или низкая оплата является не только преступлением закона, но и грехом перед Богом. При этом РПЦ трактует «хлеб насущный» (Мф. 6. 11) как достаточные средства для достойного существования: полноценное питание, наличие жилплощади и социальное обеспечение в широком смысле.
Основы социальной концепции РПЦ гласят, что каждый имеет право на безопасные условия труда и систематический отдых. Это позволяет человеку полностью реализовывать свой творческий потенциал, заложенный Творцом, а также восстанавливать свои силы и жить полноценно.
Во-вторых, при распределении продуктов труда общество должно заботиться об обеспечении жизни, здоровья и минимального благосостояния тех граждан, которые в силу разных причин не могут самостоятельно трудиться и обеспечивать себя своими силами. Речь идет о немощных, больных и других нуждающихся. «Безусловная помощь слабым и справедливое распределение общественного продукта — один из ключевых пунктов доктрины, формулирующих идею социального государства и социального рынка»[17].
Показательно, что РПЦ признает ныне существование многообразных форм собственности: государственную, общественную, корпоративную, частную, смешанную. Московский патриархат не выделяет ни одну из них, подчеркивая, что форма отношений людей к плодам труда не влияет на отношение к труду как таковому.
Социальная повестка Московского патриархата была продолжена на VIII Всемирном русском народном соборе в 2004 г. На его итоговом пленарном заседании принят Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании. Свод основан на Божьих заповедях в широком понимании и представляет собой их официальную трактовку Русской православной церковью.
В преамбуле документа говорится, что «Свод нравственных принципов и правил описывает идеальную модель хозяйствования, которая не существует сейчас, но к воплощению которой можно и должно стремиться в повседневности». Как и Основы социальной концепции РПЦ, свод отводит особое место труду в жизни человека и напоминает, что добросовестный труд является не только правом, но и обязанностью каждого[18].
Именно труд позволяет создавать личное и общественное благо, на котором зиждется благополучие людей. Соответственно труд должен быть безопасен и справедливо оплачен. В отличие от Основ социальной концепции РПЦ, Свод предписывает размер минимальной оплаты труда. Во-первых, он не может быть ниже прожиточного минимума. Во-вторых, он должен позволять человеку обеспечивать себя жильем, растить детей, полноценно питаться и отдыхать. При этом Свод, как и Основы социальной концепции РПЦ, провозглашает богоугодной социальную защиту тех, кто не в состоянии трудиться: людей преклонного возраста, нетрудоспособных и обездоленных.
Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании, признавая и уважая разные формы собственности, не выделяет ни одной из них. Для РПЦ главный показатель богоугодности — не форма собственности, а справедливость и ответственность распоряжения ею. Согласно Своду «благосостояние добросовестных предпринимателей и тружеников должно соответствовать их трудовому вкладу»[19].
Несправедливое распределение плодов труда среди партнеров и работников Свод называет формой хищения, то есть грехом. Примечательно, что он вводит в обиход неписаные «трудовые соглашения» — взаимные обязательства внутри трудового коллектива.
Трудящиеся обязаны работать добросовестно, тогда как собственники должны создавать безопасные условия труда, оплачивать труд, обеспечивать права на отдых и гарантировать социальную защиту. «Работник, который не имеет перспективы заработать на достойную пенсию, лишен доступа к образованию, медицинскому обслуживанию, социальному страхованию, никогда не будет трудиться с радостью и удовлетворением»[20]. Только взаимное исполнение таких «трудовых соглашений» способно привести к процветанию и благосостоянию общества.
Одним из ключевых принципов Свода является значимая роль государства в экономике. Исследователь И. Кантеров приводит слова патриарха Кирилла о том, что в условиях глобального финансового кризиса эта роль только усиливается[21]. РПЦ призывает государство осознавать свою ответственность за собственные экономические решения и их последствия для общества в целом и для каждого трудящегося в частности.
Государство обязано обеспечивать справедливое распределение результатов труда и собственности согласно закону и нравственному долгу. Потому Свод предписывает государству принимать активное участие в программах социального и пенсионного страхования, а также гарантировать безопасные условия труда каждому гражданину. Только целенаправленная, справедливая и гуманная политика способна упорядочить мировую экономическую систему, которую лихорадит в первую очередь из-за неуправляемого и непредсказуемого спекулятивного капитала. При этом государственным институтам следует направить свои усилия не на спасение финансовых учреждений и крупных корпораций, а на принятие на себя ответственности за обеспечение права людей на труд и достойное вознаграждение.
Не осуждая капитализм прямым текстом, социальная доктрина Московского патриархата призывает государство в полной мере выполнять свою социальную функцию ради всеобщего блага. Возможно, именно этот постулат позволил патриарху Кириллу признать наличие взаимосвязи между коммунистической идеей социального благоденствия и православным взглядом на социальное мироустройство[22].
Таким образом, пытаясь выполнять новую для себя функцию социального служения, ведущие христианские конфессии вынуждены определяться в вопросе наиболее справедливой модели общественного устройства.
Социальные доктрины христианских церквей все чаще становятся созвучны идеям левых, в первую очередь коммунистических партий. Это открывает широкое пространство для диалога и поиска новых форм сотрудничества в общих интересах людей наемного труда, представляющих многообразные социальные слои и группы, национальные сообщества, мировоззренческие системы, политические ориентации и предпочтения, перед экспансией современного империализма для решения насущных проблем человечества, призванного справиться с глобальными вызовами ХХI в.
_________________________
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
