Воинская честь во все времена составляла важнейшее духовное качество офицера. Понятие чести восходит к истории Российской империи, когда офицеры представляли собой особое сословие и являлись носителями воинской чести. Обладать честью, в дореволюционной России, было признано необходимостью для офицерского звания. Неукоснительно следовать девизу "Жизнь - Отечеству, честь - никому!" - являлось основным нравственным принципом в офицерской среде. В дореволюционной России офицерский корпус считался одной из самых привилегированных групп населения. Традиционно связанные с этой профессией представления о чести, достоинстве, благородстве обеспечивали высокий престиж офицера в русском обществе. Лучшие многовековые традиции русского воинства, их уникальные духовные ценности, единое мировоззрение офицерской корпорации нашли свое отражение в "Кодексе Чести русского офицера", который вырабатывался на протяжении 3-х столетий и являлся по сути дела сводом моральных и этических норм. Воинская честь в Кодексе определялась как "внутреннее достоинство, верность, доблесть, благородство души, чистая совесть, почет и уважение".


1) Важнейшим критерием понимания воинской чести являлось личное достоинство офицера, которое подразумевает уважение к себе, сознание своих человеческих прав, подобающее поведение. В дореволюционной России чувство собственного достоинства воспитывалось с детства и затем шлифовалось в кадетских училищах, военных гимназиях, а позже в академиях. В отношении личного достоинства офицерство всегда стояло на недосягаемой высоте. Известный военный писатель и публицист XIX в., генерал-майор М.С. Галкин, в частности, отмечал: "Честь - святыня офицера, она высшее благо, которое он обязан хранить и держать в чистоте. Честь - его награда в счастье и утешение в горе... Честь не терпит и не выносит никакого пятна"[9].
Одним из принципов офицерской идеологии было убеждение, что высокое положение офицера в обществе обязывает его быть образцом высоких нравственных качеств. Кадровый военный при любых обстоятельствах должен был сохранять свое личное достоинство как составляющую достоинства своего звания. "Чувство чести требует, чтобы офицер во всех случаях умел поддержать достоинство своего звания на той высоте, на которой должно находиться достоинство этого класса общества, несущего на себе священную обязанность защищать престол и отечество"[10]. Находясь в публичном месте, офицеру полагалось не забывать, что он не только образованный человек, но и представитель всей офицерской корпорации. Поэтому русскому офицеру предписывалось бывать только в тех обществах, где "господствуют добрые нравы", воздерживаться от посещения сомнительного рода заведений, не увлекаться вином или азартными играми, не предпринимать никаких действий, могущих бросить тень на него лично, а тем более на весь корпус офицеров. Офицеру не полагалось принимать на себя обязательства, которые могли бы его скомпрометировать, как, например, игра на бирже или участие в сомнительных коммерческих мероприятиях.

Кодекс Чести признавал священным долгом для каждого офицера сохранять свое достоинство и доброе имя: "она (честь) является главной драгоценностью для офицера, священный долг которого сохранять ее в чистоте и безупречности"[11].
Чувство собственного достоинства ничего общего не имело с чванством, заносчивостью или чувством превосходства над гражданским населением. "Напротив, офицер должен оказывать уважение всякому званию и вести себя с одинаковым достоинством со всеми классами общества, причем в отношении людей, стоящих ниже его по образованию, не должен опускаться до уровня их нравов, а напротив, стараться поднять их до собственной высоты"[12].


2) Внутреннее чувство благородства, на котором зиждилось представление офицера о своем положении в обществе, составляло неотъемлемый элемент понятия чести. Благородство состоит в способности жертвовать личными интересами в пользу других, великодушии, неспособности унижаться и унижать окружающих. В кодексе чести отмечалось, что офицер "есть благородный защитник Отечества, имя честное, звание высочайшее". По словам современников и военных историков[13], без преувеличения можно сказать, что рыцарские благородные сердца, бесконечно любящие Родину, бились в груди не только великих наших прославленных полководцев, но и абсолютного большинства офицеров Российской императорской армии.
Представления о благородстве воинского дела имели давние традиции. В изданной для офицеров книге "Наставление к самодисциплине и самовоспитанию" на этот счет сказано следующее: "Офицерское сословие есть благороднейшее в свете, так как его члены не должны стремиться ни к выгоде, ни к приобретению богатства или других земных благ, но должны оставаться верны своему высокому, святому призванию, руководствуясь во всем требованиями истинной чести и сосредотачивая все мысли и чувства на самоотверженной преданности своим военачальникам и отечеству".[14]
А вот с какими словами обращался к кадетам и юнкерам великий князь Михаил Павлович, долгое время руководивший военно-учебными заведениями Российской империи: "Военная служба, сия благороднейшая служба, сколь представляет она вам в будущности славы! Слава на поле битвы для благородной души сколь имеет отрады... и если участь удручила пасть на нем, то остается память. Но это ли одна слава военного? Ежечасное самоотвержение, постоянство и терпение в трудах, без ропота, без устали, сколь они почтенны! Достойный офицер обязан, прежде всего, повиноваться начальникам и наблюдать неукоснительно за исполнением их приказаний. Повиновение же должно быть искренне и безусловно. Помните всегда, что настоящая честь военного человека состоит в благородном поведении".

Здесь будет уместно вспомнить официальные титулы при обращении к представителям военной профессии: "Ваше благородие" - к обер-офицерам, "Ваше высокоблагородие" - к штаб-офицерам, "Ваше превосходительство" - к генерал-майорам и генерал-лейтенантам и " Ваше высокопревосходительство" - к полным генералам.[15] И это не было чисто формальное титулование. Обращение к офицеру "ваше благородие" обязывало быть благородным, превосходным, развивать эти качества в своей душе, обладать высокой нравственностью, соединенной с культурностью, правдивостью, честностью. А.С. Пушкин по этому поводу говорил: "Мы русские и воспитаны в честных и благородных правилах"[16].

3) Русский офицер всегда и во всем обязан был представлять собой образец честности и порядочности. В Даль писал по этому поводу, что честность свойственна тому, "в ком есть честь, достоинство, благородство, доблесть и правда".

По мнению военных публицистов XVIII в., хорошее воспитание служит лучшим средством "к сохранению правил нравственности", одним из которых является честность офицера. По их представлению "идеальный воин" - "Правдолюб и откровенен, но всегда наблюдает благоразумную скромность".[17]
Подлость, двуличие, криводушие, нарушение взятых на себя обязательств были нетерпимы в офицерской среде. Офицер не должен был легко давать свое честное слово. Фраза "даю слово офицера" считалось сильнейшим моральным обязательством, и нарушить данное слово - значило раз и навсегда погубить свою репутацию. "Верность слову, не только клятве, всегда отличала офицера. Измена слову, фальшь - низость, недостойная звания его"[18], - отмечалось в военной публицистике XIX - начала XX вв. Генерал-лейтенант Э. Ф. Свидзинский (1848 - 1911 гг.), выступавший в военной печати со статьями по злободневным вопросам армейской жизнедеятельности, воинского воспитания и развития военных знаний, писал по этому поводу: "Слово офицера должно быть залогом правды, и потому ложь, хвастовство, неисполнение обязательства - пороки, подрывающие веру в правдивость офицера, вообще бесчестят офицерское звание и не могут быть терпимы"19.
Постоянно присутствующая угроза смертельного поединка очень повышала цену слова и, в особенности, "честного слова". Готовность рисковать жизнью для того, чтобы не быть обесчещенным, требовала немалой храбрости, а также честности, выработки привычки отвечать за свои слова. "Демонстрировать обиду и не предпринимать ничего, чтобы одернуть обидчика или просто выяснить с ним отношения, считалось признаком дурного воспитания и сомнительных нравственных принципов. Публичное оскорбление неизбежно влекло за собой дуэль. Дуэль как способ защиты чести несла еще и особую функцию утверждала некое офицерское равенство, не зависящее от служебной иерархии"

С понятием офицерской чести было абсолютно несовместимо угодничество перед начальством, подобострастие, трусость, сокрытие правды или доносительство. Начиная с кадетского корпуса, правило "не фискаль" считалось краеугольным камнем поведения будущего офицера. Тот, кто нарушал его, становился "парией" и сотоварищи относились к нему с величайшим презрением.[20]

4) Честь офицера - это, в том числе, и здоровое чувство честолюбия (не путать с самолюбием или тщеславием), которое всегда было присуще русскому воинству. Честолюбие в воинской среде проявляется в стремлении к уважению, почету, почестям, наградам и славе. "Доблестное честолюбие", гордость за свою профессию рассматривалось как одно из самых важных качеств офицера. Петр I, Екатерина II, все русские полководцы ставили честолюбие на одно из первых мест среди воинских добродетелей. Они понимали, что чувство здорового честолюбия имеет большое значение в период военных действий, когда каждый рассчитывает, что его геройский поступок будет замечен и должным образом оценен. Военные публицисты прошлого отмечали: " Нигде жажда славы и истинное честолюбие, а не тщеславие, так не важно, как в офицерском кадре. Служба военная в денежном отношении, безусловно, невыгодна и вознаграждает лишь того, кто увлечен военной славой и для кого роль руководителя кажется заманчивой и соединена с ореолом величия"[21]. И еще одно замечательное высказывание по этому поводу: "Нам нужен офицер, обожающий свой мундир, свой быт, все особенности военной службы с ее лишениями и опасностями, - офицер, которого ни за какое жалованье нельзя было бы сманить нив акциз, ни на железную дорогу, чтобы все это казалось ему скучным, неприветливым, совершенно чуждым его сердцу"[22]. Кодекс чести предписывал офицеру " вкоренять у себя и своих подчиненных истинное и высокое честолюбие, побуждающее к преодолению трудностей и опасностей, к славе и подвигам".[23]


5) С понятием офицерской чести неразрывно была связана неприкосновенность личности офицера. Ничто, кроме оружия, не могло касаться его. На страже неприкосновенности его личности стояли и закон, и моральные нормы. Офицер не мог подвергаться никаким телесным наказаниям, так как это унижало его достоинство. "Офицер, подвергшийся оскорблению действием, т. е. побоям, должен был уходить со службы, так как считалось, что пребывание среди офицерского корпуса публично униженных людей наносит ущерб офицерскому званию, как таковому"[24]. Подчас, например, случались происшествия, когда офицер подвергался нападению на улице со стороны хулиганов и не имел возможности избежать этой ситуации. Тем не менее, в таких случаях он вынужден был подавать в отставку, как не сумевший сохранить достоинство офицерской чести.


6) Преданность войсковому товариществу в русской армии дореволюционной России являлась неотъемлемым слагаемым офицерской чести. Под товариществом понимается не попустительство, круговая порука и покрывательство, а высокая требовательность друг к другу, основанная на доверии, порядочности и взаимовыручке.
В русской армии всегда признавали, что офицерский корпус - "особое воинское братство, сплоченное общими интересами и духовными ценностями, единым мировоззрением и доктриной, вековыми традициями, корпоративной солидарностью и этикой". Офицерству было свойственно родственность по духу, глубоко дружественное единение на основе ратного труда, взаимного доверия и уважения, взаимовыручки и солидарности. Военное братство поддерживалось верой в царя и Отечество, сознанием своего правого дела и славы русского оружия. Кодекс чести призывал крепить офицерское братство, проявлять взаимопомощь и взаимовыручку, удерживать сотоварищей от дурных поступков.
Суворовская заповедь "сам погибай, а товарища выручай" служит лейтмотивом дружеских отношений в офицерской среде.

Михаил Иванович Драгомиров, талантливый полководец, выдающийся военный писатель и педагог, по характеристике из военной энциклопедии изд. И.Д. Сытина, "один из оригинальнейших крупнейших людей своего времени, популярный во всех слоях общества", возрождал в армии интерес к идеям и наследию Суворова. По поводу офицерского братства Драгомиров говорил: "Мы принадлежим к единому великому товариществу... Выручка своих во всех смыслах становится для солдата и для начальника святейшим законом... Товарищество серьезное, достойное людей, себя уважающих, не только не исключает служебной требовательности, но предполагает ее".[25]

Даже в наши дни никто не сочтет устаревшими "Заповеди товарищества", которые генерал-инспектор военно-учебных заведений великий князь Константин Константинович в 1913 г. разослал по всем кадетским корпусам и военным училищам от своего имени. Они по-прежнему сильны нравственностью, способны побудить любого к размышлению о сути ратной службы, особенностях жизненного выбора:
"1. Товариществом называются добрые взаимные отношения вместе живущих или работающих, основанные на доверии и самопожертвовании.
2. На службе дружба желательна, а товарищество - обязательно.
3. Долг дружбы преклоняется перед долгом товарищества.
4. Долг товарищества преклоняется перед долгом службы.
5. Честь непреклонна, бесчестное во имя Товарищества остается бесчестным.
6. Оскорбление своего товарища - оскорбление Товарищества"[26].
Выпускникам одного и того же корпуса, училища прививалось ощущение особого родства, единства, общности. В течение всей последующей службы они могли свободнее, чем это предписывал устав, обращаться друг к другу независимо от должности, положения в обществе, военной и политической структуре. Например, в личных письмах офицеров к военному министру А.Н. Куропаткину нередко встречается выражение "как павлон павлону". Иначе говоря, адресант придавал этим особую доверительность письму, подчеркивал, что обращается не просто к главе военного ведомства, а и к питомцу того же Павловского военного училища, которое имел честь окончить сам.


7) Но не стоит думать, что в то время честь офицера заключалась только в его благородном поведении. Воинская честь состояла, прежде всего, в верности и преданности, строжайшем исполнении долга. Чувство долга считалось величайшей добродетелью в глазах государства. Известный военный историк И. Ильин, рассуждая о рыцарских и дворянских традициях в мировой истории, в частности говорил по этому поводу: "Истинною и живою опорою государства и государственной власти всегда были те люди, те слои, те группы, которые воспринимали общественное деяние как сверхклассовое служение Родине; которые в этом служении видели долг чести и бремя ответственности; которые стремились именно служить земле, а не властвовать над нею"[27]. Долг чести обязывал российского офицера любить Россию, служить Отечеству верой и правдой, неукоснительно следовать девизу "Честь и Родина", сохранять верность присяге, свято чтить боевое знамя воинской части, как символ чести и доблести защитников Родины и напоминание о долге. Исполнение долга для русского офицера зачастую граничило с самопожертвованием.
Незыблемое правило "служить верно" входило в кодекс чести офицера и имело статус этической ценности, нравственного закона. Этот закон безоговорочно признавался многими поколениями офицеров, принадлежавшими к разным кругам общества. Показателен в этом отношении эпизод, запечатленный А.С. Пушкиным в его "Капитанской дочке", когда дворянин Андрей Петрович Гринев дает наставление сыну: "Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их ласкою не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду"[28].

Вы судья?... Я нет.

Что за "неформальные кодексы чести" на которые Вы ссылаетесь? Приведите содержание конкретных неформальных кодексов чести.

Понятие "кодекс чести" было введено масонами.

Мне не "не понравился "Кодекс чести националиста"". Я не приемлю писанины нацистов профашистского толка.

Когда ответите продолжу диалог с Вами.