Александр Васильев . писал(а):
Нет подождите идет речь именно о 1 кубанском походе и о пресловутом приказе Корнилова не брать пленных ..При чем здесь 2 поход ,это совсем разные вещи ..Кроме того, речь идет не о офицерах а о обычных мобилизованных деревенских мужиках в красной армии .Которых если судить по приказу Корилова см выше не брали в плен в 1 кубанском походе .То свидетельство кроме этого книга мемуаров Гуля ледяной поход см выше ..
Вот честно и не предвзято воспоминания полковника Левитова М.Н., одного из командиров Корниловского ударного полка, о пленных и о причинах жестокости Гражданской войны, вообще и в частности...
ЛЕВИТОВ М.Н. "Корниловский ударный полк в 1-м Кубанском походе"""Здесь я считаю своим долгом дать объяснение выражению: «Здесь впервые в бою под Лежанкой были взяты пленные».
К великому сожалению, на самом деле так это и было в самом начале Гражданской войны. Истоки этого озверения имеют свое начало с пресловутой «февральской бескровной революции», прославившей себя зверствами матросов Балтийского флота, а потом и Черноморского, перешедших потом и на весь фронт Великой войны. С момента прихода к власти Ленина эта каинова мясорубка приняла грандиозные размеры, особенно со стороны опять-таки матросов, наемных палачей латышских и эстонских дивизий, знаменитого по своей жестокости организатора ленинской Чека - польского дворянина Дзержинского и персональных виртуозов по жестокости - китайцев, снимавших перчатки с кистей рук после опускания их в кипяток, венгров, под водительством известного палача Белы Куна, Саенко - украинского чекиста и других, имя же им легион. Имел удовольствие тогда и я попасть в лапы этих изуверов в уже описанный мною переезд на Дон. От их же рук погибла не одна сотня пробиравшихся туда корниловцев и добровольцев. Конечно, эти зверства вызывали отпор с нашей стороны, русских патриотов, но без изысканных художеств первоклассных палачей "бескровной февральской" и непревзойденного палача и агента Германии Ленина. Когда мне говорят о "бескровной нашей революgии", я всегда отвечаю - пусть эти господа спросят, сколько я видел пролитой крови во славу ее, хотя бы при подавлении первого восстания большевиков в Петрограде. С приходом на Русскую землю царствa интернационала Ленина, которого в наши дни ученые мужи собираются провозгласить "величайшим гуманистом нашего века", эта карающая мера приняла широкий размах, где по желанию Ленина истреблялись люди не по персональной их верности России, но по принадлежности к сословию, которое было намечено к уничтожению. Помимо лично виденных мною зверств в Кронштадте, Петрограде и на станции Зверево, где я по милости судьбы был спасен, мне пришлось видеть эту дьявольскую жестокость, когда я находился в рядах партизанского офицерского отряда полковника Симановского, под станцией Хопры и в селе Батайске, около Ростова, где нашим раненым, захваченным большевиками, отрезали уши, языки и т.п. и в таком виде оставили их нам. Мы тогда просились в карательный набег, но нас не пустили, по-видимому, уже начался наш отход из Ростова.
Латыши с первых дней революgии были главной опорой Ленина. Это они ликвидировали очаги нашего сопротивления на всех фронтах и, начиная с первых дней своих подвигов, прославили себя жестокостью и грабежами. Их появление наши разведчики определяли по разграбленным церквям и разрытым могилам. Такова по жестокости была и дивизия Сиверса, которая тогда действовала под станцией Хопры в направлении на Ростов. Озверели и мы в те проклятые времена гражданской войны и потому действительно в половине 1-го Кубанского похода, от Ростова до Екатеринодара, в плен не брали. Это на деле выражалось в том только, что мы проходили, не пристреливая, мимо тех, кто просто лежал, быть может симулируя, но в бегущих от нас велась стрельба. За этот же отрезок времени наши раненые, попадавшие к большевикам, все бывали перебиты, а труп генерала Корнилова после издевательств сожгли и выстрелили из пушки. В дальнейшем в Добровольческой армии расстреливали большевиков из карательных отрядов, партизан и прославивших себя жестокостями в отношении наших пленных. Таковыми были тогда нравы гражданской войны.""
(Возвращение в Лежанку. Прим. - И.У.)
""18 апреля. В 15 часов части Добровольческой армии выступили, имея в авангарде Офицерский полк, и перешли в селение Лежанка (Ставропольской губернии), куда пришли к 23 часам. Лежанка - это место первого боя Добровольческой армии в самом начале 1-го Кубанского генерала Корнилова похода с когда-то славной на Кавказском фронте 39-й пехотной дивизией, теперь решившей проливать русскую кровь во славу 3-го Интернационала мирового коммунизма с его диктатурой пролетариата, при поддержке нашего тогда врага, Германии, через своего агента Ленина и компании. Жители Лежанки хорошо запомнили разгром нами 39-й дивизии и за это время, надо полагать, научились делать различие между нами и большевиками; теперь они не знали, чем загладить свою вину перед нами и потому кормили нас на славу.
19 апреля. Дневка в Лежанке. Радостно было видеть среди раненых старых однополчан-корниловцев в обстановке, сулящей нам успех. Отдыхать полку пришлось не долго, 2-я бригада получила приказ о выступлении с задачей разбить красных, наступающих на Мечетинскую. Общая обстановка была такова: около Новочеркасска восстание казаков успешно расширялось, а южные станицы были скованы войсками красных и местными большевиками. Добровольческая армия, таким образом, должна была играть роль ядра, около которого могли бы объединиться казаки. Но вместе с тем нужно было по-прежнему вести энергичную борьбу с большевиками, не давая им возможности мешать общей организации.""