|
"Одним из наиболее плодовитых писателей и журналистов, чья деятельность сказалось на ситуации вокруг памяти Старца, является Людмила Ильюнина. В течение последних лет под ее редакцией в журнале “Православный летописец Санкт-Петербурга” имел место целый ряд публикаций о Старце. Автором некоторых из них она является непосредственно. На эту же тему публиковались ее статьи и в других изданиях. Завершила она свои труды, составив книгу “Любовь ко Господу ведущая. Старец Николай Гурьянов”, выпущенную неизвестным издательством в Санкт-Петербурге в 2005 году.
Книга эта удивляет читателя в первую очередь противоречивостью собранного в ней материала.
В различных номерах “Православного летописца” и в иных источниках можно найти замечательные свидетельства о жизни Старца. Людмила Ильюнина за этот период времени опубликовала отрывок из книги “Небесный Ангел”, написанной схимонахиней Николаей, добрый отзыв о фильме “Небесный Ангел” режиссера Виктора Рыжко, назвав его “Фильм-икона”. Там Ильюнина благодарила Виктора Рыжко, схимонахиню Николаю, Константина Баранова, Дмитрия Лавриенко, “за то, что они помогают нам вновь и вновь возвращаться к напоминанию об этой пасхальной радости. Потому что их фильм из тех, которые хочется смотреть не один раз” (“Русский Вестник” № 11. 2003 г.)
На интернет-сайте “Русской линии” была размещена ее статья “Почему мир так ненавидит Григория Распутина? К премьере балета "Распутин" с Фарухом Рузматовым”, где автор пишет: “Мы узнаем о том, что Григория Ефимовича почитали как Божиего человека и почивший старец Николай (Гурянов), и схимонах Иероним Санаксарский. Узнаем – то, что тиражировалось в предреволюционное время об “опытном страннике”, – на самом деле является клеветой… Для верующего человека сам факт грандиозного воплощения клеветы на сцене… свидетельствует не против, а за Григория Ефимовича.” 20 марта 2004 года Православное радио Санкт-Петербурга транслировало интервью Ильюниной со священником Александром Захаровым, давним духовным чадом отца Николая, который однозначно свидетельствует о том, что видел в келии Старца иконы Григория Распутина.
Но, к сожалению, далеко не все из вышеприведенных материалов Ильюнина включила в книгу, изданную в нынешнем году. Эта книга, увы, содержит негативную информацию о Старце, не соответствующую действительности.
Правда, автор честно признается в том, что ее личная встреча с отцом Николаем не задалась – он не стал о себе ей ничего рассказывать. Впрочем, это не удержало Ильюнину от вольностей и неточностей, недопустимых для ответственного журналиста. Неточности эти начинаются, практически сразу. В первой же статье – “Жизнь Старца”, автор допускает досадную ошибку, ибо рукоположен был отец Николай не владыкой Сергием (Страгородским), как утверждает Ильюнина, а владыкой Сергием (Воскресенским).
Впрочем, в книге “Любовь, ко Господу ведущая”, есть и доброе, нелицемерное отношение к Старцу Николаю, выраженное и в стихах Татьяны Пайгаловой, и в рассказе врача В.А. Гориславца, который свидетельствует: “Конечно же, следует особо отметить и помнить тот труд и подвиг самоотвержения, которые проявила в трудные годы болезни Батюшки его келейница матушка монахиня Николая (в настоящее время схимонахиня). Много говорить об этом некорректно. Все ведает Господь!” (с.78).
При этом Ильюнина критически оценивает тех “писателей”, которые приезжали к Старцу “один-два раза в жизни” и уже написали “велеречивые статьи”, самокритично добавляя при этом – “от них же первая есмь аз” (стр113). Но несмотря на такую похвальную самокритику, Ильюнина продолжает писать “велеречивые статьи”, даже составляет книги, где бестрепетно берется рассуждать о вещах, ей вовсе неведомых – о епископстве старца Николая, о его отношении к Григорию Ефимовичу Распутину. Кстати, мнение Ильюниной на эту тему – о, женское непостоянство! – нынче резко изменилось. Если раньше она писала “за Григория Ефимовича”, которого “почитал как Божиего человека почивший старец Николай”, то теперь… Впрочем, судите сами.
НЕНАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ “СОМОЛИТВЕННИК”
И “НЕОПРОВЕРЖИМЫЕ” АРГУМЕНТЫ
Вот, например, беседа Ильюниной с отцом Олегом (Тэором), которого она называет “давним сомолитвенником” Старца. В ответ на вопрос о почитании старцем Николаем Григория Ефимовича Распутина, отец Олег говорит: “Я от него ничего не слышал об этом. Книги о Распутине и фотографии у него могли быть (хотя я не видел их), как и любые другие книги”.
“А как же росписи на воротах кладбища, сделанные при жизни Старца?”, –спрашивает любопытный журналист. На что отец Олег отвечает: “В это время старец уже не выходил на улицу, и неизвестно, видел ли он их…” (стр.114).
Так “давние сомолитвенники” отца Николая исподволь клевещут на него – мол, что возьмешь со старика, он уже и на двор-то давно – ни ногой…
Можно, конечно, допустить, что во время своих посещений Старца отец Олег действительно не замечал фотографии Распутина, висевшей у отца Николая в красном углу вместе с иконами – что запечатлено на множестве фотографий, на кадрах видеосъемок и т.д. Но теперь все это уже опубликовано и любой, кто интересуется проблемой может лично ознакомиться с такими материалами, не полагаясь на свидетельства малонаблюдательного отца Олега.
Кстати, и “неизвестность”, на которую он ссылается – “неизвестно, видел ли” – уже давно рассеялась. Еще в 2002 году в книге “Небесный ангел” была опубликована фотография, на которой блаженный Старец снят в окружении духовенства и мирян на фоне тех самых росписей на кладбищенских вратах, на которых изображен Григорий Распутин. Значит, даже незадолго перед своей кончиной Старец “на улицу”, как изволил выразиться, о.Олег, выходил. Выходил, видел эти иконы и молился перед ними. Впрочем, о.Олег и это мог, конечно, “не заметить”…
“А что вы скажете в отношении предполагаемого епископства старца?”, – продолжает неугомонная Ильюнина терзать своими вопросами ненаблюдательного отца Олега. И он, конечно, отрицает факт батюшкиного тайного архиерейства – на основании того, что отец Николай принимал священнические награды (стр.114). Об этом же, на стр. 81 данной книги рассуждает уже известный нам Изборцев-Смолькин: “Игорь предложил неопровержимый аргумент, – пишет Ильюнина, – против того утверждения, что старец был тайным епископом, – отец Николай принимал священнические награды, не отказывался от них, – что же, он ругался над церковными званиями? Что же, он был разведчиком в стане врага?”.
Честно говоря, такие аргументы комментировать трудно ввиду их полной… как бы помягче выразиться… неадекватности, что ли? Повторим для тех, кто не понял с первого раза: Старец был тайным архиереем. По неведомым нам причинам угодник Божий пожелал при жизни своей скрыть от мiра свой архиерейский сан… Опять непонятно? Тогда еще раз: Старец не хотел, чтобы его архиерейский сан стал известен всем, и именно поэтому, неся свое служение в священническом чине, вел себя в полном соответствии с тем, как и должен вести себя священник, в частности – принимал священнические награды. И как Ильюнина вкупе с Изборцевым-Смолькиным умудрились пристегнуть к этой простой истине “стан врага” и “ругательство над церковными наградами”???
Кстати, а набор архиерейских посохов в келье отца Николая, это что – забавная старческая причуда? А они, эти посохи – и не один, не два – до сих пор стоят в углу кельи.
Впрочем, истина, похоже, Ильюнину теперь уже не интересует. Она не доверяет даже самому старцу Николаю. В фильмах “Человек Божий” и “Слово Истины”, давно уже доступных для любого желающего, всю правду можно увидеть. Там – сам старец Николай, почитающий Царя Иоанна и Григория Распутина. Посмотрите, с каким благоговением он прикладывается к иконе Царя; как внимательно он слушает акафист мученику Григорию, и поправляет келейницу, когда она, желая быстрее закончить чтение, лишь один раз прочла тринадцатый кондак.
Неужели эти свидетельства для вас ровным счетом ничего не значат? Тогда зачем вы беретесь за ту тему, в которую не желаете вникнуть; зачем пишете о старчестве, но пренебрегаете свидетельствами отцов? Ведь в том же фильме “Слово Истины” известный старец иеросхимонах Рафаил (Берестов) ясно и недвусмысленно отвечает на все ваши вопросы, свидетельствуя, что старец Николай был епископом, что он чтил и святого Царя Иоанна Грозного, и мученика Григория…
Но избирательность Ильюнинского подхода даже к собственным ранним публикациям не оставляет никакой надежды на ее объективность. Так, в книге “Любовь, ко Господу ведущая” она не сочла нужным привести свою собственную беседу с отцом Александром (Захаровым). А ведь отвечая на ее вопросы, касающиеся Григория Ефимовича, он сказал: “Мое отношение к нему как к угоднику Божию. Я никак не возьму в толк: где тут причина для волнения, и о чем спорить?
Хочется людям молиться Григорию Ефимовичу, пусть молятся. Как можно людям запретить любить и почитать того, кого они полюбили. А кто не любит Григория Ефимовича, и не хочет ему молиться, так пусть не молятся, никто же не заставляет”.
К вопросу журналиста на тему канонизации, священник Александр (Захаров) отвечает, что есть два основных критерия святости: это чудеса, и народное молитвенное почитание. “Причем, последовательность, обыкновенно, бывает именно такая: по молитвам получают исцеления, или иные чудесные явления. Потом – местночтимая канонизация. А уж после – общецерковное прославление”.
На вопрос журналиста о наличии икон в келии Старца, отец Александр произносит следующее: “Я всегда на мнение отца Николая полагался, которому доверял больше, чем себе. У Батюшки эти иконы были, и поэтому я не дерзну осуждать тех людей, которые до официального прославления имеют у себя дома эти иконы и тех людей, которые эти иконы пишут… Если бы отец Николай плохо относился к Распутину, неужели он принял бы эти иконы, поместил у себя? А то, что эти иконы были: да, я могу свидетельствовать: я их видел сам своими глазами”.
Но такие свидетельства теперь Ильюниной уже не нужны… А за неимением иных, она готова выдумывать свои собственные, подтасованные, ложные."
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
