За словами о «честной бедности» следует филиппика о неправильных представлениях народа, одержимого, оказывается, преступным желанием ездить на хорошей машине (помянута почему-то Феррари) или иметь у себя дома «метровую плазму» с петросяном внутри. От этих несбыточных и вредных мечт предлагается отказаться. Вместо этого народу предлагаются троллейбусы, библиотеки, парки и фонтаны.

Опять же, можно было бы начать с того банального обстоятельства, что машины, даже хорошие, дешевле дорог (кто не верит, пусть спросит у Лужкова), а городской парк - на месте которого могли бы стоять, скажем, доходные дома - это дикая роскошь. Но примем, что экономика - не главное. Выбирая между «троллейбусом» и «машиной» - то есть между благами социальными и личными - следует руководствоваться ещё и тем, какое действие они оказывают на нравственное и физическое состояние народа.

Но тут-то как раз всё очевидно. Где больше запойных алкоголиков - среди пассажиров троллейбуса или среди автовладельцев? Ответ известен. И не только потому, что за рулём пить нельзя. Но и потому, что машиной надо заниматься, на неё надо тратиться, она требует ухода и заботы - а всё это несовместимо не только с алкоголизмом, но и с теми настроениями, которые к алкоголизму приводят. В результате именно автовладельцы - самая активная и дееспособная часть населения нашей страны. Недавние события во Владивостоке показали, что они же - ещё и политическая сила, причём, в отличие от той же либеральной оппозиции, оторванностью от родной почвы отнюдь не страдающая.

То же самое действие оказывают и все остальные личные, вещные блага. Само их наличие поддерживает человека в форме. Пока человек бреется и надевает белую рубашку, он ещё на что-то надеется и как-то себя уважает. Но для этого нужно, чтобы у него была белая рубашка, которую хотелось бы надеть. Рубашка, а не парк с фонтаном. В котором он в конце концов и захлебнётся по пьяному делу.

Речь идёт, очевидно, про ТИГР ("товарищество инициативных граждан России"). Ну и где эта "политическая сила"?

В первой записи (http://krylov.livejournal.com/1865181.html) он разбирает полемический выпад некоего vikrussia.

Естественно, в выступлении оного vikrussia много откровенной мути типа «всечеловечности» и «коммунизма Христа», которую не грех было бы и раскритиковать, но объектом реакции Крылова стала не столько эта муть, сколько верное по сути утверждение, что стержнем русской нации является не какая-то там «кровь», а Православие. Особо же сильную, на грани истерики, реакцию у Крылова вызвали ссылки на крестьянские корни русских. Трудно понять, чем вызваны у Крылова эти нервические рулады про «мерзлую какашку» - то ли убежденностью, что сельское хозяйство как таковое излишне, некошерно и на Благостном Западе не практикуется вовсе, то ли горькой обидой на русский холод, замораживающий навоз, который в Цивилизованных Странах не замерзает круглый год. Неясно. Ясно одно – автор с нескрываемым презрением относится к крестьянскому труду, считая его уделом быдла и лузеров, а Благословенную Эуропу, где «жизнь хорошая», мнит себе обществом сплошь преуспевающих интернет-публицистов, подлого навоза ни разу в жизни не нюхавших. Интересный «русский национализм». Ладно, опустим сие бессодержательное место.

Случайно наткнулся вот на такое:




Тут меня заинтересовала СРЕДНЕСТАТИЧНОСТЬ цитатки. То есть полный компендиум воззрений «русских патриотов, которые Крылова не любят».

Почему-то у этих товарищей обязательно присутствуют «такие нотки». Начиная от того, что Крылов гадкий «учит жидами быть», и кончая «коммунизмом Христа». И непременно, непременно – «Русский это НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не кровно-генетическое понятие».

Ни в коем, ни в коем, ни в коем не кровно-генетическое!!!!!!! – нееееееееет!!!!!! - что вы, как можно. Русский – это не кровь, не кровнь, не кровь. ни разу она тут не участвовала, да и нет её, русской крови, русских по крови вообще никаких нет, все татары, да и вообще, это у всех народов кровь. а у нас нет никакой крови, святым духом живём, русскость - это такое христианско-достоевско-коммунистическое понятие. Русские – они духовненькие, блаженненькие, страннички. Не от мира сего. Ничего-то им не надоть, они последнюю рубашку бездуховным народам отдают и лебедой сыты бывают. Уж мы такие уродились, а которые не уродились - Христос коммунистический Достоевским нас по Особому Пути послал. Надоть иттить, до самыя смерти.

Ну и обязательно "крестьянскость", как же без неё. Русские, ить, народ-хлебороб, им только дай в мёрзлой землице поковыряться, в ледяной навоз морду помакать, повставать на рассвете на дойку, и косьба, косьба - любимейшее русское занятие. Как же без гнуси чернозёпой, без вонючей избы, без засранного хлева - да какая уж тут русскость? Русский - он, ить, не городской, чай, в городе одни жиды живут-поживают, в спинжаках ходют, а русский - он в телогреечке переебётся, с вилами в какашках, без этого прям никак невозможно русским быть, без какашки-то намёрзлой.

А первое дело для сохранения русского духа у нас что? Праааавильно – чтобы русачки оставались БЕДНЕНЬКИМИ И СЛАБЕНЬКИМИ. А то «в жидов превратятся», «плохими станут», «огламурятся». А ведь это ужас какой, если русские начнут жить хорошо. Вся духовитость смоется, а русский без духовитости НЕМЫСЛИМ, знаете ли, ну просто никак.

Бедный, бедный Достоевский. "Знал бы он".

После того, как Гюльчатай(Крылов и ко) открыли личико своё(сбросили маски), как-то обращать внимания и слушать, что они глаголют - пустая трата времени. Еще и в листовках обьяснить - откуда у нихноги растут.

А меня всегда интересовало, почему русских писателей в XX веке называли "деревенщинками" и почему они сами плясали медведями под балалайку? А это такая дозволенная нац. культурка, всякие зыкины с безразмерными сиськами, "валенки", "на утро они проснулись" и бесконечный треск от ансамблей народных ложечников и плясунов в присядку. Какой, однако, конструкт: мир прожил модерн и перешел в постмодерн, а русские все на трех струнах бренчат, "деревеньщики". Нео-валенки, нео-зыкина - скоро все это будет опять. Как фарс, естественно. "По улицам Москвы ходят пьяные в гламур-ушанках и нановаленках"

Оказывается бедные бедны, потому что они быдло