Ядовитая спесь



В начале нынешней недели в удмуртском интернете развернулась настоящая драма. Расскалённые чувства, высокий градус сарказма, молчаливая злость по ту сторону монитора.

Горячие дискуссии развернулись вокруг обсуждения обращения удмуртского бизнесмена Виктора Березина об установке памятника бабушке в Ижевске. Алексей Чулков из удмуртской рассылки "Удмуртлык-иворъёс" получил текст обращения Березина и мгновенно дал на него чувственный и даже гневный отклик в своем ЖЖ и на странице в Фейсбук. Через эти ресурсы к обсуждению письма и его творческой интепретации Чулковым присоединились другие представители ижевской научной и творческой интеллигенции - Денис Сахарных, Владимир Напольских и другие лица, отмеченные в искусстве, науке и медии города-завода. Для всей этой почтенной публики вдруг стал глубоко актуальным удмуртский контекст, и порядочные ижевчане все как один ринулись обсуждать удмуртскую историку и удмуртскую политику памяти. Параллельно этой дискуссии в ижевских творческих кругах обращение было размещено на Уралистике, но почти никакого обсуждения не вызвало - то ли по причине немногословности удмуртов на околополитические темы, то ли из-за согласия с позицией и аргументами из заявления Березина. Ижевские удмуртские интеллигенты, следившие за ходом обсуждения удмуртского вопроса ижевской русской интеллигенцией, обратили внимание удмуртов и других угро-финнов на то, как письмо обсуждается ижевчанами - и у удмуртской интеллигенции появилась возможность посмотреть на то, что творится с почтенными и уважаемыми людьми, обуреваемыми страстью.



Обращение Березина вызвало какой-то очень мощный эмоциональный отклик со стороны комментаторов. Так по сути и несостоявшийся диалог между русской и удмурсткой интеллигенцией Удмуртии, показал, в какой тональности и форме проходит обсуждение удмуртской проблематике неудмуртами Удмуртии.



Это несостоявшееся общение показало, как устроен диалог этих двух групп интеллигенции: одна сторона атакует словом, другая молча скринит реплики. Обмен фразами между сторонами носит ситуативный характер, но даже во время него одна сторона всё время норовит поставить диагноз другой. Оскорблений и ярлыков в адрес Березина я насчитал около 5, в адрес Чулкова со стороны удмуртов или угро-финнов - ни одного.

Алексей Чулков совсем не сдерживал себя в выражениях:



его комментаторы быстро перешли на ехидные издевательства и оскорбления:


Другие участники дискуссии находили возможность ёрничать вокруг обсуждения трагических событий удмуртской истории.


Интеллигенты, хоть и почувствовали себя задетыми из текста обращения (неясно по-прежнему, на каком основании), в ответ выливали ушата желчи и бешенства. Агония.



В удмуртском сообществе многие обратили внимание на эту дискуссию, но как это обычно бывает от публичных высказываний воздержались. Мало ли что. Да и ехидные они такие, эти ижевские блоггеры, острые, только вставь что-то, растерзают. Удмурты в основном постарались как бы не придавать внимания этой дискуссии: нас высмеивают, над нами потешаются, мы этому противодействовать никак не можем - лучше это постараться не заметить. Одни пытались уверить себя, что эта ижевская интеллигенция вовсе не интеллигенция, раз такая агрессивная и недоброжелательная в комментах. Ну да, а интеллигенция - она-то с гитарами, песнями Кима и поэзией серебряного века. Другие видели в ядовитых шутках интеллигентов их собственную дисгармонию и несчастность - самодостаточные и счастливые ведь так не упиваются чужим горем.



Обе трактовки как бы внушали удмуртскому сообществу: проблема не в том, что русская интеллигенция не воспринимает нас как самодостаточную силу с собственными интересами, целями и повесткой, а только в том, что эти ижевские комментаторы чуточку несовершенны.



Какой тезис обсуждали ижевские комментаторы?

собственно, заваруха началась с этого текста - http://lelik-ch.livejournal.com/87135.html

Алексей Чулков, первый заместитель главного редактора "Удмурсткой правды", привлекший внимание почтенной публики к этому тексту, по сути, "расширил" тезис автора обращения, добавив в него собственных дополнений о геноциде удмуртов русскими и о том, что русские в Удмуртии - оккупанты. Чулков поспешил прочитать обращение так, что в нем якобы прямым текстом содержался призыв к русским покаяться за их преступления перед удмуртами. При этом, если внимательно читать текст самого Березина, никаких подобных суждений вы в нем не обнаружите. Как и тезиса о геноциде удмуртов. Как и вообще какой-либо связи между судьбой "многострадального удмуртского народа" и какой-то ответственностью или причастностью русских к этому. Алексею Чулкову, казалось, что текст неполон и он, задействовав свою эрудицию и аналитические способности, как бы докрутил тезис Березина - да так, что сам изначальный посыл Березина становился теперь уже совсем неважным.

Очевидно, журналист ввёл текст обращения в поле клише, намеренно достроил тезис березинского до антиоккупационистского - и на этом основал свой выпад против него. Видимо, ему показалось, что в Удмуртии совершенно некстати не хватает дискуссий наподобие тех, что были в 90-х в Прибалтике, и уважаемый редактор перенёс дискурс Латвии на почву Удмуртской республики, реконструировал позиции и вложил антиоккупационистский тезис в уста удмурта. Логичный ход, еще и с добавлением цифр, чтобы показать, что удмуртское движение - фантасмагория.



Почему вообще Чулков так враждебно относится к вопросу о покаянии? Он считает, что нет виноватых в том, что 450 лет назад после взятия Казани была уничтожена феодальная верхушка удмуртского общества? Или это незначительное для общественного внимания преступление?



В русской культуре каяться считается ниже своего достоинства. Поэтому, может, российское государство замалчивает тему голода в Поволжье и немногословно по поводу репрессий 30-х годов. Когда ни у кого не просишь прощения и не каешься за грехи прошлого - не совершаешь никакой моральной работы, не проделываешь никакой переоценки ценностей - значит, оставляешь всё как есть.



Некоторые удмуртские деятели сравнили общественное восприятие письма Березина с попаданием в офсайд - "националистический". Никогда не понимал, что это значит. И всё же если попытаться развить это сравнение, то становится ясно, что офсайд - искусственный, спланированный извне, подстроенный - это не Березин придумал "покайтесь, оккупанты", это додумал Чулков.



Эта дискуссия очень показательная - теперь у удмуртских деятелей всегда будет возможность отослать к ней, чтобы напомнить, "кто здесь националист" и кто нагнетает бурю в стакане.

Это было демонстративное высмеивание удмуртской повестки. Возможно, латвийский сценарий (одно государство, два разных общества) никому не кажется привлекательным, но в условиях, когда лучшие умы Ижевска так видят удмуртское сообщество в его попытке стать самостоятельным субъектом, этот вариант развития событий становится неизбежным.