|
Я предлагаю Минина расплавить, Пожарского. Зачем им пьедестал? Довольно нам Двух лавочников славить, Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им Мы не свернули шею. Я знаю, это было бы подстать. Подумаешь, Они спасли Рассею! А может, лучше было б не спасать?
(Джек [Яков Моисееевич] Алтаузен, “30 дней”, М. 1930, 8, с. 66)
Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе. Не жила ты, а только охала В полутемной и тесной избе. Костылями скрипела и шаркала, Губы мазала в копоть икон, Над просторами вороном каркала, Берегла вековой тяжкий сон. Эх, старуха! Слепая и глупая! Разорил твою хижину внук ... Злые гады над дальним болотом Пусть шипят ему: “сгинь, изувер”! Скрепляемый кровью и потом, Не дрогнет СССР.
(В. Александровский, стих “Русь и СССР”, “Правда” от 13 авг. 1925)
Со всех углов на вас глазея, Вас тужится в силки поймать Уезднейшая мать-Рассея, Татарская , блатная мать . ... О, скоро ли рукою жестокой Рассеюшку с пути столкнут? ... Он жив доселе, тихий омут... Живехонький, как ни крути. Да, выправить мозги такому Труднее, чем чинить пути. ... Да, чтобы в прах его рассеять Нам надо буйно жизнь ломать . . . . . . . Уезднейшая мать-Рассея, Татарская , блатная мать .
(А. Безыменский, журнал “30 дней”, М. 1925, 4, с. 34-35)
|