Вообще это чушь какая то, из серии "найдены уцелевшие потомки
Иисуса Христа".

Всего в XX-XXI веках было 28 самозваных Ольг, 33 самозваные Татьяны, 53 самозваные Марии, 33 самозваные Анастасии, и 81 самозваный Алексей. Теперь ещё одна добавилась?

Это не чушь. На сегодня открыто опубликовано документальное подтверждение событий до момента конвоирования из Перми в Глазов, а позже побег на Осу.
Оставшаяся часть на сегодня не опубликована, но поступила в распоряжение Патриарха этим летом. Именно об этом он сказал на заседании Синода в Киеве.

Это не чушь. На сегодня открыто опубликовано документальное подтверждение событий до момента конвоирования из Перми в Глазов, а позже побег на Осу.
Оставшаяся часть на сегодня не опубликована, но поступила в распоряжение Патриарха этим летом. Именно об этом он сказал на заседании Синода в Киеве.

Вторая копия всех документов находится в одном из органов власти России.

И почему они появлялись?

И где это опубликовано?

протокол допроса свидетельницы от 2 апреля 1919 года: «2 апреля Наталья Васильевна Мутных, опрошенная дополнительно к показанию от 8 марта объяснила: Семья б. Государя была перевезена в Пермь в сентябре месяце и помещена сначала в доме Акцизного управления под менее строгим надзором, а затем Государыню с дочерьми перевели в подвал дома, где номера Березина, и там держали под строгим караулом, который несли исключительно областники. Все это я слышала от своего брата Владимира (прим. - позднее директор Большого театра в Москве, расстрелян). Когда я с Аней Костиной (также была женой главы ЧК в Ленинграде, проходила по делу троцкистов, расстреляна как и муж), которая была секретарем Зиновьева, зашли в подвал номеров Березина, во время дежурства моего брата, часа в 4–5 дня, то в подвале было темно, на окне горел огарок свечи. На полу были помещены 4 тюфяка, на которых лежали б. Государыня и три дочери. Две из них были стриженные и в платочках. Одна из княжон сидела на своем тюфяке. Я видела, как она с презрением посмотрела на моего брата. На тюфяках вместо подушек лежали солдатские шинели, а у Государыни, сверх шинели, маленькая думка. Караул помещался в той же комнате, где и арестованные. Я слышала от брата, что караул был усилен и вообще введены строгости по содержанию заключенных после того, как одна из великих княжон бежала из Акцизного управления или из подвала. Бежавшей была Татьяна или Анастасия — точно сказать не могу. В то время, как из Перми стали эвакуироваться большие учреждения, недели за три до взятия Перми Сибирскими войсками, семья Государя была привезена на Пермь II, а оттуда на Глазов. Всех их поместили в деревне, вблизи красноармейских казарм, не доезжая верст 15–20 до Глазова, причем их сопровождали и охраняли Александр Сивков (позднее глава Свердловска, расстрелян), Малышев Рафаил и Толмачев Георгий и боевики. Из деревни под Глазовом повезли их по направлению к Казани и сопровождали указанные три лица. На вокзале же в Перми, от женского монастыря к Глазову, сопровождали их Рафаил Малышев, Степан Макаров и областники. По словам брата Владимира, тела Государя и Наследника сожжены. Наталья Мутных. Пом. нач. воен. контр. Кирста (позднее в Харбине зам нач угро на КВЖД). Присутствовал товарищ прокурора Д. Тихомиров».

Находясь уже в Америке, я встретился с приехавшим из Сиэтла полковником А. А. Куренковым (позднее генерал), знакомым мне ещё по Екатеринбургу. Я мало его знал, но помню, что он женился на племяннице нотариуса Ардашева. После свадьбы он был с визитом у нас с женой. Затем я встречал его в Чите, и, наконец, теперь он несколько раз заходил ко мне в магазин. Вспоминая прошлое, мы разговорились с ним об убийстве великих князей, брошенных в шахту. А затем разговор перешёл и на самозванку. - Ведь вы знаете, Владимир Петрович, что при взятии Алапаевска я командовал полком и хорошо знаком с историей убийства великих князей. Могу прибавить и кое-какие данные о спасении великой княжны Анастасии Николаевны. Дело было так. Однажды ко мне пришёл посланец с одной железнодорожной станции, от которой было вёрст пятнадцать до места стоянки моего полка, и передал желание умирающего доктора повидаться со мной, дабы поведать какую-то государственную тайну. К сожалению, в тот день я не мог покинуть полк, но мой адъютант просил разрешения проехать на станцию и снять показания. Это я ему разрешил. По возвращении адъютант рассказал мне следующее. Он застал врача почти умирающим от сыпняка. Доктор успел сообщить, что в больницу однажды ворвался солдат и, угро-{212}жая револьвером, потребовал, чтобы тот оказал помощь больной женщине, находящейся в санях. Доктор вышел и, подойдя к больной, стал расстёгивать её тулуп. На щеке и на груди больной он заметил раны и сказал, что для оказания помощи должен внести её в операционную и раздеть. Солдат согласился, но потребовал, чтобы доктор сделал это как можно скорее, дав полчаса сроку. Когда больную, находившуюся в бессознательном состоянии, раздевали, то на ней заметили тонкое дорогое бельё, что говорило о принадлежности к богатой семье. Не обращая внимания на угрозы солдата, доктор, промыв и перевязав раны, уложил больную на кровать и сказал, что ранее утра отпустить её из больницы не может. Солдату пришлось согласиться. Больная бредила на нескольких языках, что указывало на принадлежность её к интеллигенции. Под утро солдат потребовал выдачи девушки и уехал с ней. Прошло не более получаса, как он вернулся и, держа в руке револьвер, сказал, что как ни жалко, но он должен застрелить доктора как свидетеля этого происшествия. Однако тот убедил его в том, что доктора не имеют права выдавать тайну своих пациентов. Это успокоило солдата, и он уехал, сказав на прощание: "Смотрите же, доктор, ни слова не говорите об этом посещении. За мной гнались и если откроют след этой девушки, то её прикончат". Я с большим сомнением отнёсся к этой истории, но Куренков в доказательство правдивости рассказанного обещал прислать мне подлинник протокола, сделанного его адъютантом. Однако до сих пор я его не получил, а адреса полковника у меня не осталось. Сообщение это до известной степени совпадает с сообщениями следователя о появлении самозванки в пермской больнице. Между сообщениями есть и некоторая разница. Следователь говорил, очевидно, о городской больнице. Обстановка из рассказа Куренкова указывала, скорее, на сельскую. Время обоих происшествий совпадает - зима. Только где была эта княжна с июля?

О предполагаемом маршруте на Пермь по горнозаводской линии поезда, в котором могла находиться царская семья, говорят двое свидетелей. Кондуктор Омской железной дороги А. С. Остроумов: «За день или за два до сдачи города я был на вокзале Екатеринбург I за получением денег, и там я встретил Варакушева. Он мне показал на стоявший на пятом или шестом пути состав... за этим составом на следующем пути стоял один классный вагон, окна в котором были закрашены черной краской или завешены черной занавеской. В этом самом вагоне, по словам Варакушева, находился семья б. государя ... Варакушев говорил мне, что вагон с бывшим царем должен идти по горнозаводской линии».

Второй свидетель по поезду - ревизор вагонного хозяйства М. Г. Лозовский показал: «19 июля 1918 года на этой станции (Екатеринбург I. - Прим. ред.) действительно был потребован особый экстренный поезд в составе двух классных вагонов и 1 тов. крытого... Требование о срочном в 5 минут составления поезда было предъявлено военным комиссаром Поповым... Поезд № 203 ушел из Екатеринбурга 20 июля, около 3 часов утра».

Всего лишь раз упоминалась деревня Палкино близ Екатеринбурга у Свикке Яна Мартыновича, участника событий 1918 года (предполагаемого Родионова), также о ней упоминает и П. П. Кухтенков, завклубом, слышавший разговор членов «похоронной» команды Петра Ермакова, когда они после первого захоронения трупов пришли в клуб «отдохнуть и поболтать»: «Я также уехал с Красной Армией, но близ дер. Палкино, когда я вышел в деревню за молоком, поезд, в котором я ехал, поспешно ушел».

Это неважно. Это всё равно придется объявить.
Но, так как это чрезвычайная информация и её обнародование может породить волнение или новую волну самозванства иерархи приостановили до попытки выяснить и согласовать позицию с гос органами.

Патриарх объявил в самом начале заседания: «Я хотел бы сказать об очень важной информации, которая поступила к нам из Нью-Йорка и которая связана с обстоятельствами кончины царской семьи".

Вся тема - старый тухлый жидовский бред. Даже по пунктам не буду расписывать почему это так.

Человек не был на заседании,и говорит,что это неважно..ну.да,ну.да,ну,да..Трололо..