Сегодняшний националистическимй дискурс в России достаточно ясно характеризуется своим антисоветским наполнением. Мы видим, что национально ориентированные партии громко позиционируют себя как антисоветские, правые блогеры обосновываюти ущербность «совка», а националистические сайты полны статей, обосновывающих такую позицию.
На первый взгляд, ситуация ясная и естественная. Большевики силой взяли власть, классовый террор бил по лучшим слоям нации, а русская культура уродовалась при Советах самым ужасным образом.
Однако когда видишь большую слаженность людей, разобщенных буквально по всем остальным категориям (вплоть до отношения к русскому же народу – вспомним скандал с Ватником), невозможно не задаться вопросом: почему?
Мы должны признать как очевидность, что в развивающемся русском национальном дискурсе тренд антисоветизма надежно обеспечил себе лидерские позиции. Учитывая, что в плане проработанности дискурса, определяющего базовые политические установки националиста, у нас пока полный провал, а сам национализм тем не менее развивается и способен в потенции победить, вряд ли мы вправе отказаться от обдумывания мысли об идеологическом вбросе.
Технически это реально. У кремлевских упырей есть как минимум денежные ресурсы для покупки нужных блогеров, и некоторые иные ресурсы для продвижения нужных идей в определенных формах. Очевидно также, что часть публичных националистов сидит на кремлевской зарплатие, причем четко выявить эту часть невозможно – в случае возможности выпаливания «кремлевских» нет смысла держать их на зарплате.
Однако техническая возможность не есть мотив действия – следовательно, необходимо понять, зачем это может быть нужно упырям.
Итак, Кремлю необходимо уничтожить либо сделать неопасным для себя русский национализм.
Наш враг вбрасывает в наш дискурс антисоветские составляющие. Какие могут быть мотивы у этого действия, как такое внедрение может повредить Движению?
Первый аспект – чисто инструментальный, тактический, оперативный. Российское население в политическом плане является «наследственно левым», правые позиции представителей среднего класса диктуются, как правило, не глубокой рефлексией о смысле существования государства, а элементарным страхом потери имущества, нажитого не всегда законно.
Люди у нас живут советские, даже молодые ребята, не видевшие Союза вживую, имеют нередко четкие советские поведенческие установки.
Говоря о советском типе личности, имеет смысл разделить его определение на две составляющие: 1) советская идентичность (нередко осознаваемая) – левые политичевские ориентации и т.п., и 2) когнитивные, психические характеристики, свойственные члену советского общества.
Человек может быть националистом и считать, что все богачи – кровописцы. Человек моет иметь бизнес, построенный на крови, и петь в пьяном виде комсомольские песни. В данном тексте мы говорим прежде всего о людях «первого типа».
Несмотря на проработанность своей головы антисоветскими щетками современных СМИ, такого челоовека неизбежно коробит направленная на средний класс индивидуалистическая политическая риторика.
Многие русские еще помнят времена комсомольской юности, ценят эти воспоминания – и как бы ни был неприятен нам сейфакт, они неизбежно прокатят нас на выборах в случае сознательного использования нами антикоммунистической риторики.
Советские люди - огромная доля электората, и играть большую роль в определении исхода выборов они будут еще долго.
И в чисто инструментальном плане навязать националистам - хозяевам будущего – антисоветскую политическую риторику – значит сделать эффективный шаг к долгосрочному и объемному сокращению электоральной базы националистиов. Если же такой тренд навязать всей националистической дискурсивной формации, становление новой власти неизбежно будет сопряжено с большими конфликтами, способными делегитимизировать будущее национальное правительство – конфликтами не с прогнившей властью и упырями–либералами, а конфликтами с социальными группами. Это крайне опасно.
Следующий аспект рассматриваемой нами проблемы более глубок и тонок. Здесь вопрос стоит не в способности обеспечить хорошие результаты на голосовании, а в адекватности мировоззрения и способности эффективно сопрягать националистический дискурс с мировоззренческой структурой, господствующей в голове сегодняшнего русского.
Тема сия глубока и серьезна, для начала рассмотрим одну из ее составляющих.
Мы, русские – северный белый народ, мы развивались вместе с другими белыми, но всегда шли несколько параллельно – не по проторенной европейскими братьями дороге. Если сущностные харатеристики того или иного общественного процесса, протекавшего параллельно в европейских и русском обществах, были идентичными, то внутреннее наполнение их могло быть разным.
В начале 20-го века Модерн стал приближаться к полному своему раскрытию и окончанию. Одним из признаков «последней эпохи» стало появление массового общества, огромных социальных групп, способных быть мощным и самостоятельным политическим фактором.
Массовое черносотенное движение, предвосхитившее все фашистские движения 20 века, в силу ряда причин не стало средством долгосрочной и массовой политической мобилизации. Просчет руководства Империи отозвался ее крушением, и готовые прийти в политику массы оказались в руках, враждебных монархии. Россия приняла эпоху расцвета Модерна своеобразно – разрушила все традиционные устои и институты, превратившись в самое левое гсударство на планете.
У такого неожиданного и страшного поворота есть много объясняющих его версий, но мы часто берем на вооружение самую унизительную для русских: что пришли некие плохие люди, пьяные матросы и злобные евреи, являвшиеся по совместительству и английскими и германскими шпионами, и террором, идеологией ненависти взяли в оборот огромный белоый народ, самая здоровая часть которого ко всему прочему имела на момент революции огромный военный опыт.
Такая версия легко усваивается и не требует серьезной рефлексии, однако вызывает серьезные вопросы. Не исторические и не политические, скорее нравственные вопросы и вопросы, касающиеся здравого смысла.
Почему так легко рухнула процветающая Империя?
Почему власть оказалась в руках едва ли не самой жестокой и левой политической силы из всех, которые только существовали в имперской России?
Почему миллионы русских солдат, за годы войны разучившихся бояться чего бы то ни было, оказались в Красной Армии, создатель которой открыто говорил о необходимсости применения карателей для поддержания боеспособности воинских частей?
Если мы всерьез будем ставить эти вопросы, неизбежно окажемся перед двумя альтернативными объяснениями (безусловно, придерживаясь концепции о «внешнем перевороте»):
Либо эти миллионы русских солдат и десятки миллионов славян, принявших новую власть, были не русскими, либ мы– рабский народ, неспособный ни бороться за свою свободу, ни даже увидеть ее. Ведь одним револьвером пять миллионов фронтовиков в армию не загонишь, верно?
Основой управленческих кадров в молодой республике стали как раз демобилизованные грамотные красноармейцы и представители младшего командного состава РККА.
Безусловно, трагического крушения русской государственности это не отменяет, равно как и антирусской политики советских вождей – нередко русских по крови. Мы - сложный и тяжелый народ, способный на великие свршеия, а следовательно – и на великие падения. Главное наше падение – духовное падение – совершилось еще до революции и до сих пор еще не преодолено. В нашем духовном падении состоит разгадка ужасов Гражданской войны и богоотступнического режима. По-настоящему эффективная борьба с прогнившим наследием отступивших от Христа русских возможна лишь после принятия этого горького факта.
http://rusimperia.info/catalog/2555.html