Не скажу что согласен со всем на 100%, но в целом вектор статьи верный.
Цитата:
Реквием по либерализму
В связи с антиавторитарным уклоном правого движения последних лет наметилась одна любопытная тенденция. А именно: некоторые соратники начали позиционировать себя в качестве либералов. На просьбы объяснить, что в их понимании есть либерализм, следует либо молчание, либо какие-то невнятные ответы общего плана в стиле «ну, это, как его, права человека, ага!» Т.е. люди прочитали пару статей, посмотрели, что это набирает моду и решили, как говориться, влиться в струю. Чем такое стадное поведение отличается от условных «ватников», которых национал-либералы так не любят, мне абсолютно непонятно. Мы не будем уподобляться этим категориям граждан и проведем ликбез.
Либерализм – порождение нового времени. К определенному моменту интересы растущего класса образованных и обеспеченных горожан пришли в жесткое столкновение с феодальными порядками. Третье сословие не могло понять и принять ситуацию, когда влияние в политике определялось происхождением, а не личными заслугами. Отсюда и проистекает политический либерализм – учение, которое ставит во главу угла права отдельного индивида. Экономический либерализм мы трогать не будем, ибо он в данном случае не важен.
Наиболее полное развитие идеи либерализма получили в белых британских колониях. Поселенцы, приезжая на новое место, приносили с собой новый менталитет и образ жизни, не отягощенные грузом старых феодальных порядков. Осуществлять прямое правление разбросанными общинами из Туманного Альбиона было тяжело, да и не имело смысла. Поселенцы во многом были предоставлены самим себе. Изначальная демократия и обширные незанятые области, которые были объектом здоровой экономической конкуренции, привели к тому, что либерализм стал частью менталитета жителей белых британских колоний. [1]
В то время он играл положительную роль деконструктора феодальных порядков: уравнивая сословия, либерализм выступал в качества инструмента для создания наций. Но в нем с самого начала была заложена формула, которая в XX веке привела к системному сбою: «Народ может захотеть подавить часть своих сограждан, и нужно защититься от этого, как от любого злоупотребления властью». [2] Это то, что позже станет фундаментом для создания концепции политкорректности и толерантности. А пока белый плантатор рассуждал о правах человека, попивая дорогой виски и посматривая в окно за своими чернокожими рабами, никаких проблем с либерализмом не было. Расизм и моральные нормы традиционного общества выступали в качестве сдерживающих факторов.
Все изменила Первая мировая война: после ее окончания избирательные права в белых государствах были распространены на всех граждан. Либерализм добился своих первоначальных целей и стал бесполезен. Новую жизнь в него вдохнули те люди, от которых это вряд ли можно было ожидать…
В 1923 г. группа еврейских интеллектуалов-марксистов создала во Франкфурте Институт социальных исследований. Видя невозможность пролетарской революции в Западной Европе, они сознательно сделали упор на уход от марксизма экономического в марксизм культурный. По их мнению, пока в западном обществе господствуют традиционные ценности и мораль, которые и привели Белый Запад к его величию, никакая победа левой идеологии невозможна. Они подлежали деконструкции и уничтожению через «освобождение человека от всех видов угнетения». В фашистской Европе это никакого успеха не имело, а в 1933 году товарищи культурные марксисты и вовсе вынуждены были бежать за океан.
Здесь, в обители свободы, многовековые традиции приверженности WASP`ов правам личности и позволили им развернуться в полную мощь. Опираясь на средства богатой еврейской общины, поддержку расовых и сексуальных меньшинств, а также белых манкуртов американское общество атаковали три псевдонаучные секты (в прямом смысле слова) – франкфуртская социальная школа, фрейдистская психоанализа и боасианская антропологическая. К 70-м гг. им во многом уже удалось сломать хребет традиционному христианскому обществу запада и крепко обосноваться в области образования. [3] При этом с особой яростью культурные марксисты обрушились не на все христианство, а на одну его ветвь – протестантизм, который более всего легитимизировал колониальную политику белых. [4] Это и привело к тому, что, по крайней мере, в Европе протестантизм находится сегодня в гораздо более плачевном состоянии, нежели католичество или православие (без учета Вост. Европы).
Наивно думать, что все это могло бы произойти без попустительства сверху. В Германии первыми проповедниками мультикультурализма выступили промышленные капиталисты [5], в США – политическая элиты [6]. Уже при Рузвельте министром финансов стоял фантастический упырь Генри Моргентау, который в своей переднеазиатской ненависти предложил знаменитый план (который, все-таки, не был исполнен) по окончательному уничтожению Германии. Огромную роль также сыграло дальнейшее американо-советское противостояние, потому что расистские Штаты не могли тягаться в привлекательности для стран Третьего мира с интернационалистскими Советами.
Возвращаясь к теории, нужно отметить, что культурные марксисты не сделали ничего экстраординарного. Они просто взяли либеральную теорию и распространили ее на те слои, которые в традиционном белом обществе просто не считали за людей. Двигал ими страх повторения холокоста на американской почве, ведь учителями Гитлера в расовом вопросе были белые британцы. [7] Даже в либеральном американском обществе «богоизбранные» шизофреники не могли удовлетвориться одной лишь победой над белой культурой. Они обвиняли белых американцев в том, что они стали соучастниками холокоста, потому что жесткие антиимигрантские законы США не позволили многим евреям спастись здесь от нацистов.
Необходимо было установить диктатуру толерантности, которая не позволит белому большинству когда-нибудь даже помыслить о нацистском опыте. А для этого потребовалось также уничтожить истинное народовластие, которое состоит в том, что решение большинства – закон для меньшинства. [8] Ведь история знает случаи, когда такое народовластие входило в прямое противоречие с теорией естественных прав и оканчивалось всенародно одобренным геноцидом. [9]
Нужно было не только защитить права меньшинств, но и поставить большинство в такое положение, когда оно не будет сметь даже помыслить об угнетении меньшинств. Сломать ему хребет, феминизировать и низвести до состояния послушной подстилки. Платить и каяться, каяться и платить.
И в итоге все пришло к этому: «…мне легче считать, что я принуждаю других людей ради них самих, ради их собственных, а не моих интересов. Затем я заявляю, что лучше их самих знаю их действительные нужды. В лучшем случае отсюда следует, что они не стали бы сопротивляться моему принуждению, будь они столь же рациональны и мудры, как я, и понимай они столь же хорошо свои интересы, как понимаю их я. Но я могу утверждать и значительно большее. Я могу заявить, что в действительности они стремятся к тому, чему оказывают сознательное сопротивление из-за своего невежества… […] Заняв такую позицию, я могу игнорировать реальные желания людей и сообществ, могу запугивать, притеснять, истязать их во имя и от лица их «подлинных» Я в непоколебимой уверенности, что какова бы ни была истинная цель человека (счастье, исполнение долга, мудрость, справедливое общество, самореализация), она тождественна его свободе — свободному выбору его «истинного», хотя и часто отодвигаемого на второй план и не проявляющегося, Я». [10]
Почему мы выступаем против либерализма? Потому что к современному дню он вошел в симбиоз с марксизмом и превратился в омерзительного монстра – коммунно-либерализм, единственная задача которого – приведение белых народов к самоубийству. Конечно, современное российское общество схоже с феодальным и в этом плане старый либерализм мог бы сыграть положительную роль. Но что будет после победы? А после победы от него все равно придется отказаться, потому что он неизбежно эволюционирует в то, что есть сейчас на Западе. Да и не может быть иначе: теория, которая защищает права отдельного индивидуума (либерализм) неизбежно должна в определенный момент привести к конфликту с идеологией, отстаивающей интересы народа (национализм). Стоит ли городить огород, использовать такой мало того, что опасный, так еще и временный инструмент? Наше мнение – нет.
Оригинал опубликован в Гнезде - http://vk.com/vogelnest Подписываемся, кто еще не.
[1] Хантингтон С. Кто мы? М., 2008
[2] Милль Дж. О свободе / Пер. с англ. А. Фридмана // Наука и жизнь. - 1993. № 11. С. 10
[3] MacDonald K. B. The Culture of Critique: An Evolutionary Analysis of Jewish Involvement in Twentieth-Century Intellectual and Political Movements. Westport CT: Praeger, 1998
[4] См. напр. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2009
[5] Малахов В. Зачем России мультикультурализм? // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002.
[6] Г. Ю. Филимонов, С. А. Цатурян. Мультикультурализм в США и Европе: политтехнологии в действии. Политика и общество, № 2, 2012, с.62-71
[7] Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. СПб., 2003
[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, или Принципы политического Права // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969, с. 162-164
[9] Кокшаров А. Некоторые издержки народовластия. Эксперт, №30 (619)
[10] Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм. М., 1998. С. 19-43.
В связи с антиавторитарным уклоном правого движения последних лет наметилась одна любопытная тенденция. А именно: некоторые соратники начали позиционировать себя в качестве либералов. На просьбы объяснить, что в их понимании есть либерализм, следует либо молчание, либо какие-то невнятные ответы общего плана в стиле «ну, это, как его, права человека, ага!» Т.е. люди прочитали пару статей, посмотрели, что это набирает моду и решили, как говориться, влиться в струю. Чем такое стадное поведение отличается от условных «ватников», которых национал-либералы так не любят, мне абсолютно непонятно. Мы не будем уподобляться этим категориям граждан и проведем ликбез.
Либерализм – порождение нового времени. К определенному моменту интересы растущего класса образованных и обеспеченных горожан пришли в жесткое столкновение с феодальными порядками. Третье сословие не могло понять и принять ситуацию, когда влияние в политике определялось происхождением, а не личными заслугами. Отсюда и проистекает политический либерализм – учение, которое ставит во главу угла права отдельного индивида. Экономический либерализм мы трогать не будем, ибо он в данном случае не важен.
Наиболее полное развитие идеи либерализма получили в белых британских колониях. Поселенцы, приезжая на новое место, приносили с собой новый менталитет и образ жизни, не отягощенные грузом старых феодальных порядков. Осуществлять прямое правление разбросанными общинами из Туманного Альбиона было тяжело, да и не имело смысла. Поселенцы во многом были предоставлены самим себе. Изначальная демократия и обширные незанятые области, которые были объектом здоровой экономической конкуренции, привели к тому, что либерализм стал частью менталитета жителей белых британских колоний. [1]
В то время он играл положительную роль деконструктора феодальных порядков: уравнивая сословия, либерализм выступал в качества инструмента для создания наций. Но в нем с самого начала была заложена формула, которая в XX веке привела к системному сбою: «Народ может захотеть подавить часть своих сограждан, и нужно защититься от этого, как от любого злоупотребления властью». [2] Это то, что позже станет фундаментом для создания концепции политкорректности и толерантности. А пока белый плантатор рассуждал о правах человека, попивая дорогой виски и посматривая в окно за своими чернокожими рабами, никаких проблем с либерализмом не было. Расизм и моральные нормы традиционного общества выступали в качестве сдерживающих факторов.
Все изменила Первая мировая война: после ее окончания избирательные права в белых государствах были распространены на всех граждан. Либерализм добился своих первоначальных целей и стал бесполезен. Новую жизнь в него вдохнули те люди, от которых это вряд ли можно было ожидать…
В 1923 г. группа еврейских интеллектуалов-марксистов создала во Франкфурте Институт социальных исследований. Видя невозможность пролетарской революции в Западной Европе, они сознательно сделали упор на уход от марксизма экономического в марксизм культурный. По их мнению, пока в западном обществе господствуют традиционные ценности и мораль, которые и привели Белый Запад к его величию, никакая победа левой идеологии невозможна. Они подлежали деконструкции и уничтожению через «освобождение человека от всех видов угнетения». В фашистской Европе это никакого успеха не имело, а в 1933 году товарищи культурные марксисты и вовсе вынуждены были бежать за океан.
Здесь, в обители свободы, многовековые традиции приверженности WASP`ов правам личности и позволили им развернуться в полную мощь. Опираясь на средства богатой еврейской общины, поддержку расовых и сексуальных меньшинств, а также белых манкуртов американское общество атаковали три псевдонаучные секты (в прямом смысле слова) – франкфуртская социальная школа, фрейдистская психоанализа и боасианская антропологическая. К 70-м гг. им во многом уже удалось сломать хребет традиционному христианскому обществу запада и крепко обосноваться в области образования. [3] При этом с особой яростью культурные марксисты обрушились не на все христианство, а на одну его ветвь – протестантизм, который более всего легитимизировал колониальную политику белых. [4] Это и привело к тому, что, по крайней мере, в Европе протестантизм находится сегодня в гораздо более плачевном состоянии, нежели католичество или православие (без учета Вост. Европы).
Наивно думать, что все это могло бы произойти без попустительства сверху. В Германии первыми проповедниками мультикультурализма выступили промышленные капиталисты [5], в США – политическая элиты [6]. Уже при Рузвельте министром финансов стоял фантастический упырь Генри Моргентау, который в своей переднеазиатской ненависти предложил знаменитый план (который, все-таки, не был исполнен) по окончательному уничтожению Германии. Огромную роль также сыграло дальнейшее американо-советское противостояние, потому что расистские Штаты не могли тягаться в привлекательности для стран Третьего мира с интернационалистскими Советами.
Возвращаясь к теории, нужно отметить, что культурные марксисты не сделали ничего экстраординарного. Они просто взяли либеральную теорию и распространили ее на те слои, которые в традиционном белом обществе просто не считали за людей. Двигал ими страх повторения холокоста на американской почве, ведь учителями Гитлера в расовом вопросе были белые британцы. [7] Даже в либеральном американском обществе «богоизбранные» шизофреники не могли удовлетвориться одной лишь победой над белой культурой. Они обвиняли белых американцев в том, что они стали соучастниками холокоста, потому что жесткие антиимигрантские законы США не позволили многим евреям спастись здесь от нацистов.
Необходимо было установить диктатуру толерантности, которая не позволит белому большинству когда-нибудь даже помыслить о нацистском опыте. А для этого потребовалось также уничтожить истинное народовластие, которое состоит в том, что решение большинства – закон для меньшинства. [8] Ведь история знает случаи, когда такое народовластие входило в прямое противоречие с теорией естественных прав и оканчивалось всенародно одобренным геноцидом. [9]
Нужно было не только защитить права меньшинств, но и поставить большинство в такое положение, когда оно не будет сметь даже помыслить об угнетении меньшинств. Сломать ему хребет, феминизировать и низвести до состояния послушной подстилки. Платить и каяться, каяться и платить.
И в итоге все пришло к этому: «…мне легче считать, что я принуждаю других людей ради них самих, ради их собственных, а не моих интересов. Затем я заявляю, что лучше их самих знаю их действительные нужды. В лучшем случае отсюда следует, что они не стали бы сопротивляться моему принуждению, будь они столь же рациональны и мудры, как я, и понимай они столь же хорошо свои интересы, как понимаю их я. Но я могу утверждать и значительно большее. Я могу заявить, что в действительности они стремятся к тому, чему оказывают сознательное сопротивление из-за своего невежества… […] Заняв такую позицию, я могу игнорировать реальные желания людей и сообществ, могу запугивать, притеснять, истязать их во имя и от лица их «подлинных» Я в непоколебимой уверенности, что какова бы ни была истинная цель человека (счастье, исполнение долга, мудрость, справедливое общество, самореализация), она тождественна его свободе — свободному выбору его «истинного», хотя и часто отодвигаемого на второй план и не проявляющегося, Я». [10]
Почему мы выступаем против либерализма? Потому что к современному дню он вошел в симбиоз с марксизмом и превратился в омерзительного монстра – коммунно-либерализм, единственная задача которого – приведение белых народов к самоубийству. Конечно, современное российское общество схоже с феодальным и в этом плане старый либерализм мог бы сыграть положительную роль. Но что будет после победы? А после победы от него все равно придется отказаться, потому что он неизбежно эволюционирует в то, что есть сейчас на Западе. Да и не может быть иначе: теория, которая защищает права отдельного индивидуума (либерализм) неизбежно должна в определенный момент привести к конфликту с идеологией, отстаивающей интересы народа (национализм). Стоит ли городить огород, использовать такой мало того, что опасный, так еще и временный инструмент? Наше мнение – нет.
Оригинал опубликован в Гнезде - http://vk.com/vogelnest Подписываемся, кто еще не.
[1] Хантингтон С. Кто мы? М., 2008
[2] Милль Дж. О свободе / Пер. с англ. А. Фридмана // Наука и жизнь. - 1993. № 11. С. 10
[3] MacDonald K. B. The Culture of Critique: An Evolutionary Analysis of Jewish Involvement in Twentieth-Century Intellectual and Political Movements. Westport CT: Praeger, 1998
[4] См. напр. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2009
[5] Малахов В. Зачем России мультикультурализм? // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002.
[6] Г. Ю. Филимонов, С. А. Цатурян. Мультикультурализм в США и Европе: политтехнологии в действии. Политика и общество, № 2, 2012, с.62-71
[7] Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. СПб., 2003
[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, или Принципы политического Права // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969, с. 162-164
[9] Кокшаров А. Некоторые издержки народовластия. Эксперт, №30 (619)
[10] Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм. М., 1998. С. 19-43.
Источник
