|
Мы живём во время тотального стёба. Это не смеховая культура, о которой писал Бахтин. Это культура бесконечной непрекращающейся насмешки, кривого перекошенного мурла-смайла. Стёб качественно отличается от смеха.
Смех – это динамическое явление. Эмоция. Это взрыв и вспышка. Неожиданно загремевший водопад. Его можно сравнить с грохотом каменного обвала или проснувшимся вулканом. Прелесть смеха в неожиданности, спонтанности, но главное в том, что он преходящ.
Стёб – это ироничная издёвка над каким-то объектом. Шутка. Ежедневно в одном только «Вконтакте» пользователи делают сотни тысяч «репостов», подавляющее большинство которых носит развлекательный, стёбный характер. Т.е. в информационном пространстве стёб стал постоянным, непреходящим явлением.
Это плохо тем, что с учётом масштаба объектом для стёба становится абсолютно любое событие: от теракта до подвига. А когда героический поступок сводится к анекдоту, то его смысл полностью обесценивается. Он начинает существовать в измерении шутки, прикола, но не изначального события. Достаточно сказать, что сейчас в подростковом представлении Гитлер – это не политический деятель, а смайл с чёлочкой, няшка и похититель «Нутеллы».
Брейвик перестрелял подростков? Только ленивый не сделал демотиватор с трупами! Евсюков приговорил к смерти случайных людей в магазине? Будем смеяться над теми, кто неудачно сходил за хлебушком! 11 сентября? День арабского лётчика! Иисус Христос? Пусть он на картинке делает минет римскому легионеру!
Ржать теперь такая же потребность, как жрать и трахаться.
Люди лихорадочно смеются над всем. Но нет больше красного андреевского смеха. Остался лишь сальный хохоток «Comedy Cluba». Он распухшими дёснами вгрызается в любое событие, тем самым переводя его в плоскость юмора. И людям это не может не нравится! Тот же панк-молебен в ХСС – это своеобразный теракт нового двадцать первого века. Теперь не взрывчатка, а паяцы, скоморохи и просто клоуны будут бить в самые уязвимые нервные точки тех, кто чувствителен к оскорблению. Потому что теперь зрителей миллионы и все они день за днём, эфир за эфиром хотят только одного - ржать, ржать, ржать.
Ведь масса, дорвавшись до материального достатка, с пеной у рта отстаивает единственное право – своё право на бескультурье. Технический прогресс всучил им в руки компьютер - эту машину для анонимного стёба. Итальянский поэт Д’Аннуцио вызывал газетных шутников на дуэль, но в нашу эпоху это почти что бесполезно. В сети процветает практически полная вседозволенность и безнаказанность, что только потворствует мелким говноедам.
Шут отныне снова расположился рядом с властью. Только если раньше он хоронился за троном, позвякивая бубенцами на сатиновом колпаке, то теперь он восседает на престоле. Он теперь бог и король. Поразительно, но раньше актёрство было одной из самых презираемых профессий не только в кастовой Индии, но и в христианской Европе. Например, как пишет Иоган Блох, лишь в 1711 году актёр впервые удостоился в Берлине честных похорон на христианском кладбище. Теперь они звёзды, что светят на земле. Сплошная камарилья.
Эпоха зрелища, эпоха спектакля не просто наступила, но уже во всю идёт мерзкое, нескончаемое представление. В нём не будет антрактов. Всё будет только ухудшаться. Понимаете? Чтобы вы не сделали, чтобы не совершили – всё будет высмеяно. Неважно, какое зверство, неважно какой подвиг. Культура стёба переработает даже самую гнусную человеческую низость, даже самую возвышенную жертву. Всё поступки отныне расцениваются миллионами лишь с позиции того можно ли с них посмеяться. Выход заключается в том, чтобы максимально дистанцировать свои поступки от возможности расценивать их с позиции стёба.
Или...
Стреляй, убивай – народ развлекай!
Володя Злобин
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
