Может, будет интересно почитать.
Дуэль в России
Владимир Хандорин
****************
Сразу оговоримся, о каких поединках пойдет речь. Еще в древние времена были известны судебные поединки, назначавшиеся для решения споров по имущественным и иным вопросам (в частности, в «Русской Правде»), цирковые бои гладиаторов в Древнем Риме, средневековые рыцарские турниры, кулачные бои на Руси. Но не они входят в понятие классической дуэли. Наиболее емким и точным нам представляется определение дуали, данное русским военным писателем начала века П. А. Швейковским: «Поединок есть условленный бой между двумя лицами смертоносным оружием для удовлетворения поруганной чести, с соблюдением известных установленных обычаем условий относительно места, времени, оружия и вообще обстановки выполнения боя». Из этого определения можно вычленить следующие
основные признаки классической дуэли:
1) цель дуэли — удовлетворение поруганной чести (а не цирковое представление, не решение спора и не состязание в силе);
2) участников дуэли только двое (а не «стенка на стенку»), т. е. оскорбленный и его обидчик (отсюда само слово «дуэль»);
3) средство дуэли — смертоносное оружие (а не кулаки, как у купца Калашникова с Кирибеевичем);
4) наличие установленных обычаем правил (условий) дуэли, обязательных к строгому соблюдению.
Классические правила дуэльных кодексов мы рассмотрим дальше. А сейчас заглянем в истоки появления дуэлей.
Известно, что в Россию дуэль как обычай пришла с Запада. Но и там она существовала не вечно. Время зарождения классической дуэли в Западной Европе можно отнести к эпохе позднего средневековья, примерно к XIV веку, когда окончательно сформировалось и расцвело рыцарское сословие — предшественник дворянства — с его понятиями о чести, во многом чуждыми простолюдину или купцу. В XVI веке дуэли приняли уже такой угрожающий размах и уносили столько жизней, что короли начали бороться с этим обычаем. Так, за 16 лет царствования Генриха IV во Франции было убито на дуэлях от 7 до 8 тысяч человек. Знаменитый кардинал Ришелье запретил дуэли под страхом смерти, объявив, что дворянин может жертвовать своей жизнью только в интересах короля. Людовик XIV в 1679 году специальным эдиктом учредил суд маршалов для разрешения всех вопросов чести.
Но ничто не помогало, в том числе и заявление, что король принимает на себя обиду каждого отказавшегося от поединка. Дворянство упорно избегало вмешательства государства и судов в дела чести. Признавая право короля распоряжаться их жизнью и службой, оно отвергало право решать вопросы, связанные с честью и достоинством.
Отказ от поединка на протяжении всей истории продолжал считаться несмываемым позором, навсегда исключая отказавшегося из общества порядочных людей. Сознавая это, сами монархи оказывались как бы скованными, и их борьба с дуэлями всегда носила непоследовательный характер. Известен случай, когда сам французский король Франциск I вызвал на дуэль германского императора Карла V.
Шведский король Густав Адольф, прославленный полководец первой половины XVII века, энергично преследовал дуэли своими указами. Но когда оскорбленный его пощечиной полковник армии, не имея возможности вызвать самого короля, оставил службу и выехал из страны, король нагнал его на границе и сам вручил ему пистолет со словами: «Здесь, где кончается мое королевство, Густав Адольф уже более не король, и здесь, как честный человек, я готов дать удовлетворение другому честному человеку». В его словах, как в капле воды, отрази-. лась вся двойственность отношения большинства европейских государей к дуэли: как повелители своих подданных и законодатели, они стремились положить конец кровопролитиям, но как светские люди с теми же понятиями о чести понимали, что сами вели бы себя так же.
Дуэль — это как раз тот любопытнейший казус, когда мораль и право постоянно противоречат друг другу, когда понятие о защите чести и достоинства с оружием в руках сталкивается с неизменным стремлением государства регулировать эти вопросы правовыми средствами, с помощью суда. Уже Фридрих Великий смотрел на дуэли в своей армии сквозь пальцы. Ко второй половине XIX века дуэли настолько укоренились, что на них приучились смотреть как на неизбежное зло, запреты повсеместно стали сниматься, в армии поединки даже были узаконены при посредстве судов офицерской чести. Законодательницей обычаев и правил дуэли всегда была Франция. В 1836 году граф де Шатовильяр впервые опубликовал
дуэльный кодекс. Позднее общепризнанным в Европе стал дуэльный кодекс графа Верже, изданный в 1879 году и суммировавший накопленный столетиями опыт..ведения дуэлей. Его признавали за образец и в России.
Каков же был исторический путь дуэли в нашем Отечестве?
Предположительно первой дуэлью в России можно считать
поединок, состоявшийся в 1666 году в Москве между двумя наемными иностранными офицерами — шотландцем Патриком Гордоном (впоследствии петровским генералом) и англичанином майором Монтгомери. Но в то время в среду русских этот обычай еще не проник. Тем не менее единичные прецеденты заставили царевну Софью в указе от 25 октября 1682 года, разрешившем всем служилым людям Московского государства носить личное оружие, оговорить запрет на поединки. Петр Великий, энергично насаждая в России европейские обычаи, поспешил предупредить распространение дуэлей жестокими законами против них.
Глава 49 петровского Воинского устава 1715 года, называвшаяся «Патент о поединках и начинании ссор», провозглашала: «Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может», потерпевший и свидетели происшествия обязаны незамедлительно донести о факте оскорбления военному суду; недонесение тоже каралась. За сам вызов на дуэль полагалось лишение чинов и частичная конфискация имущества, за выход на поединок и обнажение оружия — смертная казнь с полной конфискацией имущества, не исключая и секундантов.
Еще более определенно гласил на этот счет изданный в качестве приложения к петровскому уставу «Артикул воинский» 1715 года, в котором поединкам были посвящены две статьи. В первой из них («артикул 139») говорилось: «Все вызовы, драки и поединки чрез cue наижесточайше запрещаются. Таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокого или низкого чина, прирожденный здешний или иноземец, хотя другой, кто словами, делом, знаками или иным чем к тому побужден и раззадорен был, отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединке с ним на пистолетах или на шпагах биться. Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнен, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлен... то их и по смерти за ноги повесить».
Следующая статья («артикул 140») оговаривала то же и насчет секундантов: «Ежели кто с -кем поссорится и упросит секунданта», то и секунданта «таким же образом наказать надлежит». Как видикТ, кары за поединок были выдержаны в типично петровском, беспощадно жестоком стиле. Невзирая на это, петровские узаконения против поединков, формально действовавшие до 1787 года, за все эти семьдесят лет ни разу не были применены. В чем же дело?
А в том, что само понятие чести в его европейском значении еще не вошло в сознание русского дворянства, и
дуэлей практически не было вплоть до второй половины екатерининского царствования. Не следует забывать, что петровские нововведения в отношении западных обычаев и нравов были слишком поверхностными, в массе своей русское дворянство по уровню воспитания и внутренней культуры долго еще мало чем отличалось от простого народа, и стремление смыть поругание чести кровью в честном бою было ему чуждо. К тому же был еще исключительно велик страх перед репрессиями со стороны государства, до 1762 года действовало зловещее «слово и дело».
Поэтому, когда в екатерининскую эпоху среди дворянской молодежи начали распространяться дуэли, представители старшего поколения отнеслись к этому с безусловным осуждением.
Д. И. Фонвизин в «Чистосердечном признании в делах и моих помышлениях» вспоминал, что его отец считал дуэль «делом противу совести» и поучал его: «Мы живем под законами, и стыдно, имея таковых священных защитников, каковы законы, разбираться самим на кулаках или на шпагах, ибо шпаги и кулаки суть одно, и вызов на дуэль есть не что иное, как действие буйной молодости». А вспомним, как отчитывал Петра Гринева, героя пушкинской «Капитанской дочки», за поединок со Швабриным его отец Андрей Петрович Гринев в своем письме: «...собираюсь до тебя добраться да за проказы твои проучить тебя путем как мальчишку, несмотря на твой офицерский чин: ибо ты доказал, что шпагу носить еще недостоин, которая пожалована тебе на защиту отечества, а не для дуэлей с такими же сорванцами, каков ты сам».
И тем не менее дуэли постепенно все более проникали в среду дворянской молодежи. И причиной здесь был не столько «дух буйной молодости», в чем неодобрительно корили детей законопослушные отцы, сколько формировавшееся чувство чести и личного достоинства, складывавшееся постепенно, с развитием образования и сословного воспитания, и усиливавшееся с каждым новым поколением. Дворянская молодежь, попрежнему верная присяге-и престолу, не допускала при этом вмешательства государства в дела чести. Позднее эту формулу емко и сжато выразил генерал Корнилов в своем жизненном кредо: «Душа — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому».
Ко времени распространения в России дуэлей грозные статьи петровского артикула, каравшие смертью за поединок, были основательно позабыты, так как прошло шестьдесят лет со времени их опубликования. И перед «властями предержащими» встает проблема: как бороться с дуэлями?
В 1787 году Екатерина Великая издала «Манифест о поединках». В нем дуэли назывались чужестранным насаждением; участникам дуэли, окончившейся бескровно, устанавливался в качестве меры наказания денежный штраф (не исключая секундантов), а обидчику, «яко нарушителю мира и спокойствия», — пожизненная ссылка в Сибирь. За раны и убийство на дуэли наказание назначалось как за соответствующие умышленные преступления. Апогея своего дуэли достигли в первой половине XIX века. Запрещение дуэлей было вновь подтверждено в изданных при Николае I «Своде законов уголовных» 1832 года и «Уставе военно-уголовном» 1839 года, обязывавшем воинских начальников «стараться примирять ссорящихся и оказывать обиженному удовлетворение взысканием с обидчика».
Но ничто не помогало! Более того,
дуэли в России отличались исключительной жесткостью условий неписаных кодексов: дистанция колебалась от 3 до 25 шагов (чаще всего 15 шагов), встречались даже дуэли без секундантов и врачей, один на один, нередко дрались до смертельного исхода, порой стрелялись, стоя поочередно спиной у края пропасти, чтобы в случае попадания противник не остался в живых (вспомним дуэль Печорина и Грушницкого в «Княжне Мэри»). При таких условиях нередко погибали оба противника (как это было в 1825 году на дуэли Новосильцева и Чернова). Более того, командиры полков, формально следуя букве закона, фактически сами поощряли в офицерской среде такое чувство чести и под разными предлогами освобождались от тех офицеров, которые отказывались драться на поединке.
При этом лично Николай I относился к дуэлям с отвращением, известны его слова: «Я ненавижу дуэль. Это — варварство. На мой взгляд, в ней нет ничего рыцарского. Герцог Веллингтон уничтожил ее в английской армии и хорошо сделал». Но именно на 20—40-е годы XIX века приходятся громкие дуэли
Пушкина с Дантесом, Рылеева с князем Шаховским, Грибоедова с Якубовичем, Лермонтова с де Барантом и Мартыновым. До потомства дошел текст условий дуэли между Пушкиным и Дантесом. Для иллюстрации приведем его полностью:
«Правила дуэли между господином бароном Жоржем Геккереном и господином Пушкиным.
1) Противники ставятся на расстоянии 20 шагов друг от друга и 10 шагов от барьеров, расстояние между которыми равняется 10 шагам.
2) Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут стрелять.
3) Сверх того принимается, что после выстрела противникам не дозволяется менять место, для того чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же самом расстоянии.
4) Когда обе стороны сделают по выстрелу, то в случае безрезультатности поединок возобновляется как бы в первый раз, противники ставятся на то же расстояние в 20 шагов, сохраняются те же барьеры и те же правила.
5) Секунданты являются непосредственными посредниками во всяком отношении между противниками на месте.
6) Секунданты, нижеподписавшиеся и облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый свою сторону, своей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.
27-го января 1837 года. 2 1/2 часа пополудни.
Подписано:
Виконт д'Аршиак, прикомандированный к французскому посольству
Константин Данзас, инженерный подполковник».
Встречались люди, проявлявшие на дуэли редкое бесстрашие и твердость духа. Так,
Пушкин на дуэли с офицером Зубовым в 1822 году (в Кишиневе) в ожидании выстрела противника спокойно ел вишни и плевал косточками в его сторону, чем привел своего визави в бешенство. Этот случаи Пушкин использовал впоследствии при создании повести «Выстрел». Подлинную бесшабашность проявлял
декабрист М. С. Лунин, как бы сознательно искавший смерти и игравший с ней в жмурки. Однажды, по свидетельству современников, великий князь Константин Павлович незаслуженно оскорбил офицеров Кавалергардского полка, но затем извинился, добавив, что если кто из офицеров считает себя обиженным, то он готов дать сатисфакцию.
Вдруг отчаянный Лунин вызвался:
«Ваше высочество, честь так велика, что одного я только опасаюсь: никто из товарищей не согласится ее уступить мне». Скандал, разумеется, замяли, но Константину смелый ответ понравился, и впоследствии он взял Лунина к себе в адъютанты. Известна также дуэль Лунина с его однополчанином графом А. Ф. Орловым, позднее шефом жандармов — преемником Бенкендорфа. Фактически Лунин, бретер и забияка, сам спровоцировал Орлова на дуэль. Зная, что Орлов — плохой стрелок, а Лунин — виртуоз, свидетели поединка не сомневались в его исходе. Но Лунин... лишь хладнокровно поиздевался над Орловым (как пушкинский Сильвио над графом). По описанию очевидца, стрелялись они на 12 шагах. Орлов выстрелил и промахнулся. Лунин выстрелил в воздух и саркастически предложил противнику попытать счастья еще раз, при этом поучая его, как надо целиться. Взбешенный граф закричал: «Что же это ты! Смеешься, что ли, надо мною?» — и выстрелил в другой раз, прострелив Лунину фуражку. Лунин снова выстрелил в воздух, продолжая шутить и ручаясь Орлову за успех третьего выстрела. Тут их остановили секунданты...
С появлением в России во второй половине XIX века относительной свободы печати споры вокруг дуэли перенеслись на ее страницы.
Мнения разделились на сторонников дуэли и ее противников. Среди первых выделялись правоведы Лохвицкий, Спасович, военные писатели Калинин, Швейковский, Микулин; в лагере противников были не менее солидные имена: военный деятель, педагог и писатель генерал М. И. Драгомиров, военный юрист Шавров. Точку зрения сторонников дуэли наиболее отчетливо выразил Спасович: «Обычай поединка является среди цивилизации как символ того, что человек может и должен в известных случаях жертвовать самым дорогим своим благом — жизнью — за вещи, которые с материалистической точки зрения не имеют значения и смысла: за веру, родину и честь. Вот почему обычаем этим нельзя поступаться. Он имеет основание то же, что и война».
Еще при императоре Николае I по «Уложению о наказаниях уголовных» 1845 года ответственность за дуэли была существенно понижена: секунданты и врачи вообще освобождались от наказания (если только они не выступали в роли подстрекателей), а наказание дуэлянтам уже не превышало — даже в случае гибели одного из противников — заключения в крепости от 6 до 10 лет с сохранением дворянских прав по выходе. Это положение лишний раз отразило всю противоречивость законодательства о дуэлях. На практике же и эти меры никогда не применялись — наиболее распространенным наказанием для дуэлянтов был перевод в действующую армию на Кавказ (как это было с Лермонтовым за дуэль с де Барантом), а в случае смертельного исхода — разжалование из офицеров в рядовые (как это было с Дантесом после дуэли с Пушкиным), после чего они, как правило, довольно быстро восстанавливались в офицерском чине.
Новой вехой на этом этапе предстояло стать судам общества офицеров.
Суды общества офицеров к тому времени существовали во многих европейских армиях, играя роль чего-то вроде товарищеских судов. В русской армии они существовали полуофициально с петровских времен (с 1721 года). Общество офицеров полка могло выдавать аттестации офицерам и было весомым орудием общественного мнения в военной среде. Особенно расцвели они при Александре I, после 1822 года, когда сам император при разборе конфликта между судом общества офицеров и командиром полка встал на сторону первого. Но в 1829 году Николай I усмотрел в самом факте существования независимых офицерских корпораций, наделенных немалыми правами, средство подрыва воинской дисциплины и повсеместно запретил их деятельность. Тем не менее эта мера, на первый взгляд разумная, на практике оказалась ошибочной, так как суды общества офицеров являлись могучим средством морального, воспитывающего воздействия. Поэтому в период «великих реформ» 60-х годов они были (в 1863 году) восстановлены и приобрели официальный статус. Было издано положение об их устройстве (на флоте — с 1864 года — суды капитанов, в каждой флотской дивизии). При разработке этого положения многие предлагали передать на усмотрение этих судов вопросы о разрешении дуэли в каждом конкретном случае, но это предложение было отклонено. Тем не менее наказания за поединки становились все мягче.
Так, в определении сената по делу
о дуэли Беклемишева и Неклюдова в 1860 году говорилось: «Звание преступника и степень образованности его не могут иметь никакого влияния при суждении дел о поединках (обычно при рассмотрении уголовных дел образование и хорошее происхождение преступника являлись отягчающим обстоятельством. — В. X.), ибо преступление это столь связано с понятием, свойственным исключительно людям образованным, что указанные обстоятельства представляются в сем случае скорее причиной объясняющей, а следовательно, уменьшающей преступность».
Бывали и трагикомические случаи. Один из них описывает в своих «Записках революционера» князь П. А. Кропоткин.
Некий офицер был оскорблен Александром Ш еще в бытность его наследником престола. Находясь в неравном положении и не имея возможности вызвать на дуэль самого цесаревича, офицер послал ему записку с требованием письменного извинения, в противном случае угрожая самоубийством. Будь наследник более чутким, он бы извинился или сам дал удовлетворение человеку, не имевшему возможности вызвать его. Но он не сделал этого. По истечении 24 часов офицер в точности исполнил свое обещание и застрелился. Разгневанный Александр II резко отчитал сына и приказал ему сопровождать гроб офицера на похоронах.
Наконец в
1894 году, в самом конце царствования Александра III, поединки были официально разрешены. Приказ по военному ведомству № 118 от 20 мая 1894 года, так и озаглавленный: «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», состоял из 6 пунктов. Первый пункт устанавливал, что все дела об офицерских ссорах направляются командиром войсковой части в суд общества офицеров. Пункт второй определял, что суд может либо признать возможным примирение офицеров, либо (ввиду тяжести оскорблений) постановить о необходимости поединка. При этом решение суда о возможности примирения носило характер рекомендательный, решение о поединке — обязательный к исполнению. Пункт третий гласил, что конкретные условия дуэли определяют секунданты, выбранные самими противниками, но по окончании дуэли суд общества офицеров по представленному старшим секундантом-распорядителем протоколу рассматривает поведение дуэлянтов и секундантов и условия поединка. Пункт четвертый обязывал офицера, отказавшегося от дуэли, в двухнедельный срок представить прошение об увольнении в отставку; в противном случае он подлежал увольнению без прошения. Наконец, пункт пятый оговаривал, что в тех войсковых частях, где отсутствуют суды общества офицеров, их функции выполняет сам командир войсковой части.
В дополнение к этому приказ по военному ведомству № 119 от 21 мая 1894 года обязывал суды общества офицеров
«постановлять об удалении недостойных офицеров из части... когда обнаружится, что офицер, защищая свою честь или давая удовлетворение оскорбленному, не проявил при этом истинного чувства чести и личного достоинства, а обнаруживал старание соблюсти лишь одну форму». Статья 553 «Устава военно-судебного» и позднее (в 1906 году) статья 1243 «Устава уголовного судопроизводства» были дополнены примечаниями, определявшими порядок направления дел о поединках в вышестоящие инстанции: каждое дело о дуэли, снабженное заключением военно-окружного прокурорского надзора и материалами суда общества офицеров, препровождалось военным (или морским) министром совместно с министром юстиции для доклада на высочайшее имя как о чрезвычайном происшествии. В 1894—1896 годах проекты дуэльных кодексов разрабатывал сначала генерал-лейтенант А. А. Киреев, затем комиссия под председательством генерала от кавалерии А. П. Струкова и, наконец, комиссия во главе с генералом от кавалерии Д. П. Дохтуровым.
Но в конце концов
издание законодательных правил дуэли было признано неудобным, и остались неписаные правила, установленные обычаем, т. е. своего рода юридический нонсенс. По-прежнему наказывались лишь вызов на дуэль начальника подчиненным или старшего младшим по делам, касающимся службы (статьи 99 и 100 «Воинского устава о наказаниях»). Подобные вызовы карались лишением чина и исключением со службы, либо заключением в крепости до 4 лет, либо разжалованием в рядовые; при этом наказанию подвергался и принявший подобный вызов начальник или старший. Но — подчеркнем это еще раз — это касалось только вызовов по служебным делам; по личным же обидам, не касавшимся службы, допускались и вызовы подчиненными начальников, офицерами — генералов. В 1912 году суды общества офицеров были переименованы в суды чести, и приказом по военному ведомству № 81 от 6 февраля 1912 года в воинский «Устав дисциплинарный» была включена новая, 14-я глава — «О суде чести», включавшая 50 статей (со 130-й по 179-ю).
Статья 130 этого Устава четко определяла функции судов чести: «Суды чести учреждаются для охранения достоинства военной службы и поддержания доблести офицерского звания. На них возлагаются: а) рассмотрение проступков, несовместных с понятиями о воинской чести, служебном достоинстве, нравственности и благородстве; и б) разбор ссор, случающихся в офицерской среде». Статьи 175, 176, 177 и 178 повторяли обязанности суда чести, изложенные в приказах по военному ведомству за №№ 118 и 119 1894 года в отношении дуэлей: постановление о примирении либо о поединке (здесь добавлялось: в случае обнаружения неблаговидных поступков как одной из причин ссоры — производство дознания), увольнение со службы за отказ от поединка в двухнедельный срок, разбор поведения дуэлянтов и секундантов и условии дуэли (задним числом), и т. д. При этом, если противники служили в разных полках и имелись разногласия в постановлениях судов чести этих полков, последнее слово отводилось суду чести того полка, где служил оскорбленный. Офицеры запаса во время ношения мундира также были обязаны защищать его честь.
Неправоспособными к дуэли (чей вызов можно было не принимать и кого не принято было вызывать) считались:
лица, опозоренные в общественном мнении (шулера;
ранее отказавшиеся от дуэли; подавшие жалобу на обидчика в уголовный суд);
сумасшедшие;
несовершеннолетние, т. е. не достигшие 21 года (кроме женатых, студентов и служащих — вообще же четкой границы не было);
лица, стоявшие на низких ступенях общественной культуры (т. е., как правило, представители простого народа);
должники по отношению к своим кредиторам; близкие родственники (до дядей и племянников включительно);
женщины.
Защищать честь женщины был обязан ее естественный покровитель (муж, отец, брат, сын, опекун, близкий родственник); но при этом необходимым условием допустимости дуэли из-за женщины являлось ее нравственное поведение — то есть
за женщиной, известной легким поведением, справедливо не признавалось право на защиту от оскорблений. По правилам вызов на дуэль посылался через 24 часа после определения суда, ответ — через 24 часа после получения вызова. При этом промедление вызова не считалось препятствием к дуэли. Обязательным было и принятие на себя обязанностей секунданта по приглашению. Как правило, каждый из противников выбирал себе по два секунданта (но могли и по одному) — из зрелых людей, при этом не заинтересованных в деле и не близких родственников (дяди и племянники еще исключались, двоюродные братья уже допускались; то же было и при вызовах на дуэль). Наконец, существовал непреложный обычай, согласно которому за одно и то же оскорбление можно было вызывать на дуэль только один раз.
Наиболее сложным вопросом всегда считался вопрос
о степени тяжести нанесенных оскорблений. На этот счет всегда были разногласия. Например, М. И. Драгомиров, довольно скептически смотревший на такие вещи, в своей брошюре «Дуэли» замечал:
«Рукоприкладство в пьяном виде — не позорящее рукоприкладство (т. е. не оскорбление чести), а скверная народная привычка... Если (это) случилось совсем в ограниченном товарищеском кружке, а люди — порядочные — сплетничать и трезвонить нечего».
Общепринятым было условное деление достаточных для дуэли оскорблений на три категории:
1) легкие — если оскорбление пусть и особо язвительное, но затрагивает несущественные стороны личности — внешность, манеры, привычки и т. д.; в таком случае оскорбленный мог выбрать только род оружия;
2) средней тяжести — если оно соединено с бранью; тогда оскорбленный мог выбрать род оружия и род дуэли (до первой крови, до тяжелой раны, до смерти);
3) тяжелые — если оскорблению сопутствовали рукоприкладство или особо тяжкие, порочащие обвинения; в таком случае потерпевший выбирал род оружия, род дуэли и назначал расстояние.
Оскорбленный терял право выбора оружия и т. д., если его противник извинился, а он не принял извинений. Не допускалась замена одного дуэлянта другим, его поверенным, если только первый был в состоянии драться. Секунданты могли отклонить холодное оружие, если их клиент был одноногим или без правой руки, и также могли отвести пистолеты, если он был одноглазый и при этом нанес легкое оскорбление. Кстати говоря, при выборе холодного оружия секундантам было труднее всего регулировать ход поединка в силу его подвижности и возбуждающего воздействия на противников; кроме того, в поединках на холодном оружии всегда сильнее сказывалось неравенство дерущихся в таком сложном искусстве, как фехтование. Поэтому дуэли на холодном оружии не были широко распространены. Обязательным условием дуэли являлось одинаковое оружие у противников — по длине, отточенности шпаги или сабли, силе боя и марке пистолета. Секунданты обязаны были перед началом дуэли тщательно проверить боевые качества оружия; при этом при поединке на пистолетах марка пистолета не должна была быть заранее известна противникам. Огнестрельным дуэльным оружием считался пистолет (по установившейся традиции — гладкоствольный), холодным — шпага, сабля, шашка, палаш, эспадрон.
Неписаный порядок проведения дуэли был следующим. В заранее условленное время (обычно утром) противники, секунданты и врач прибывали в назначенное место. Опоздание допускалось не свыше 15 минут; в противном случае опоздавший считался уклонившимся от дуэли. Поединок начинался обычно через 10 минут после прибытия всех. Противники и секунданты приветствовали друг друга поклоном. Избранный секундантами из своей среды распорядитель предлагал дуэлянтам в последний раз помириться (если суд чести признавал это возможным). В случае их отказа распорядитель излагал им условия поединка, секунданты обозначали барьеры и в присутствии противников заряжали пистолеты. При дуэли на саблях или шпагах противники раздевались выше пояса до рубашек. Из карманов полагалось вынимать все. Секунданты занимали места параллельно линии боя, врачи — позади них. Все действия противники совершали по команде распорядителя. Если в ходе поединка один из них ронял шпагу, либо она ломалась, либо дерущийся падал — его противник обязан был прервать дуэль по команде распорядителя, пока его оппонент не поднимется и не будет в состоянии продолжать дуэль. Как правило, дуэль на шпагах велась до тех пор, пока один из противников не терял полностью возможность продолжать ее — т. е. до тяжелого или смертельного ранения. Поэтому после каждого ранения поединок приостанавливался, и врач устанавливал характер раны, степень ее тяжести. Если в ходе такой дуэли один из противников, несмотря на предупреждения, трижды отступал за границу поля боя, такое поведение засчитывалось как уклонение или отказ от честного поединка. По окончании боя противники подавали друг другу руки.
Дуэли на пистолетах имели несколько вариантов.
Вариант 1. Противники становились на дистанции от 15 до 40 шагов друг от друга и, оставаясь неподвижными, поочередно стреляли по команде (интервал между командой и выстрелом должен был быть не менее 3 секунд, но не более 1 минуты). Если оскорбление было средним или тяжелым, то оскорбленный имел право стрелять первым (но только с дистанции в 40 шагов, т. е. максимальной), в противном случае право первого выстрела решал жребий.
Вариант 2 (сравнительно редкий). Противники становились спиной друг к другу на дистанции 25 шагов и, оставаясь неподвижными на этом расстоянии, непрерывно стреляли через плечо.
Вариант 3 (едва ли не самый распространенный). Противники вставали на расстоянии до 30 шагов друг от друга и по команде шли к барьерам, расстояние между которыми было не менее 10 шагов, по команде же первый на ходу стрелял, но ответного выстрела ожидал стоя на месте (стрельба без команды допускалась в случае, если барьеры отстояли на 15—20 шагов друг от друга, а противники в исходном положении — до 50 шагов; но это сравнительно редкая разновидность). При такой дуэли время на ответный выстрел не превышало 30 секунд, для упавшего — 1 минуты с момента падения. Переступать барьеры запрещалось. Осечка тоже считалась за выстрел. Упавший мог стрелять лежа (как стрелял раненый Пушкин в Дантеса). Если при такой дуэли -после четырех выстрелов ни один из противников не получал ранения, то ее можно было прекращать.
Вариант 4. Противники становились на расстоянии 25—35 шагов, располагаясь по параллельным линиям, так что каждый из них имел своего противника справа от себя, и шли по этим линиям к барьерам, отстоявшим друг от друга на 15 шагов, по команде останавливаясь и стреляя.
Вариант 5. Противники располагались на расстоянии 25—35 шагов и, оставаясь неподвижными, стреляли одновременно — по команде на счет «раз-дватри» или по сигналу в три хлопка. Такая дуэль была наиболее опасной, и нередко погибали оба противника (дуэль Новосильцева с Черновым). По окончании противники подавали друг другу руки.
Заметим, что эти правила (хотя бы то же расстояние), устоявшиеся к концу XIX века, были во многом гуманнее, чем обычные правила русских дуэлей первой половины XIX века. Любопытно, что если во второй половине XIX века число дуэлей в русской армии явно пошло на спад, то после официального разрешения в 1894 году их количество вновь резко возрастает.
Для сравнения: с 1876 по 1890 год до суда дошло лишь 14 дел об офицерских дуэлях (в 2 из них противники были оправданы); с 1894 по 1910 год состоялось 322 дуэли, из них 256 — по решению судов чести, 47 — с разрешения войсковых начальников и 19 самовольных (до уголовного суда не дошла ни одна из них). Ежегодно происходило от 4 до 33 поединков в армии (в среднем — 20). По данным генерала Микулина, с 1894 по 1910 год в офицерских дуэлях участвовали в качестве противников: 4 генерала, 14 штаб-офицеров, 187 капитанов и штабс-капитанов, 367 младших офицеров, 72 штатских. Из 99 дуэлей по оскорблению 9 окончились тяжелым исходом, 17 — легким ранением и 73 — бескровно. Из 183 дуэлей по тяжелому оскорблению 21 окончилась тяжелым исходом, 31 — легким ранением и 131 — бескровно. Таким образом, гибелью одного из противников либо тяжелым ранением заканчивалось все же незначительное число поединков— 10—11% от общего числа. Из всех 322 дуэлей 315 состоялись на пистолетах и только 7 — на шпагах или саблях. Из них в 241 поединке (т. е. в 3/4 случаев) было выпущено по одной пуле, в 49 — по две, в 12 — по три, в одной — по четыре и в одной — по шесть пуль; дистанция колебалась от 12 до 50 шагов. Промежутки между нанесением оскорбления и поединком колебались от одного дня до... трех лет(!), но чаще всего — от двух дней до двух с половиной месяцев (в зависимости от длительности разбора дела судом чести).
Так что и в начале нашего столетия дуэли были в России довольно частым явлением. Известный политический деятель— лидер «Союза 17 октября» А. И. Гучков дрался на дуэли 'не раз, стяжав даже славу бретера (хотя сам был отнюдь не дворянского происхождения). Илья Эренбург в своих воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» описывает дуэль между двумя известными поэтами — Николаем Гумилевым и Максимилианом Волошиным — в предреволюционные годы, поводом к которой послужил один из розыгрышей, на которые Волошин был большой мастер; в ходе поединка Волошин выстрелил в воздух, а Гумилев, считавший себя оскорбленным, промахнулся. Кстати,
выстрел в воздух допускался только в случае, если стрелял вызванный на дуэль, а не тот, кто вызвал — в противном случае дуэль не признавалась действительной, а лишь фарсом, поскольку при этом ни один из противников не подверг себя опасности.
Затем наступили иные времена. Лучшие представители русской интеллигенции и офицерства с их щепетильными понятиями о личной чести были революцией выброшены за борт, оказались на чужбине. В пролетарском государстве такие понятия, как честь и долг, поначалу вообще были объявлены пережитками эксплуататорского прошлого. На смену дуэлям пришли доносы, понятие государственной пользы затмило все остальное, на смену благородству пришли фанатизм одних и расчетливость других.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Пришла с запада, и что? Дуэли - это часть истории, в том числе и истории России. Вся русская классика пронизана трагическими историями офицерских поединков - Тургенев, Куприн, Чехов, Толстой... Я ознакомилась с удовольствием; вот поделилась статьей - может, кому-то тоже будет интересно почитать о прошлом. А кому неинтересно - никто ж не заставляет читать. 
Например, еще раньше господа держали крепостных крестьян (фактически бесправных рабов!), и это не мешало им в полной мере исповедовать Православие. (Точно так же мы не можем судить ветхозаветных праведников, например, которые имели нескольких жен и держали рабов.)
Что касается остальных: у кого целы руки-ноги и голова - себя всегда прокормят по крайней мере. Думаю, скоро право на получение бесплатной мед. помощи тоже исчезнет бесследно... 
