Если посмотреть со стороны, России последнее время везет. Соединенные Штаты отказались (по крайней мере, на ближайшую перспективу) от планов по размещению объектов ПРО в Польше и Чехии. Германия и Россия, похоже, одержали победу над противниками газопровода 'Северный поток', несмотря на страхи, что его строительство укрепит российское господство на европейском газовом рынке. Нефтяные цены выросли с катастрофически низких - для России - уровней прошлой зимы. Совершенно не прогибаясь под давление со стороны США по поводу иранских санкций, российское руководство чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не сделать практически никаких уступок госсекретарю Хиллари Клинтон, посетившей на прошлой неделе Москву.

Однако изнутри страна находится в опасной близости от серьезного развала власти. В дополнение к мусульманскому Северному Кавказу, который уже можно назвать едва управляемым, самыми уязвимыми местами становятся города с единственным градообразующим предприятием, которые могут катализировать общенациональный взрыв политических волнений.

В России есть около 460 таких городов, выросших вокруг единственного завода или фабрики в годы сталинской индустриализации. От этого и их русское название - моногорода. Большинство из них были построены, зачастую зеками, в глухомани, совершенно не принимая во внимание долгосрочную жизнеспособность подобных городов, не говоря уже о нуждах и удобствах рабочих и их семей. Помимо того, что они были единственным работодателем, эти градообразующие предприятия были ответственны и за предоставление всех социальных услуг и удобств, от поликлиник и школ до отопления, воды и электричества, для городского населения, составлявшего от 5000 до 700 000 жителей. (Кроме того, существуют еще более 1000 рабочих поселков, которые меньше размером, чем моногорода.)
Эти разрушающиеся моногорода выглядят так, будто застыли в 1930-х или 1950-х годах: годы процветания с 2000 по 2008 обошли их стороной. Что еще хуже, в прошлом году многие из этих мест стали первыми жертвами падения промышленного производства, когда уровень производства снизился почти на 20 процентов - падение, невиданное с 1941 и 1942 годов, когда на страну напали нацисты. В результате, градообразующие предприятия начали увольнять или отправлять рабочих в отпуск без содержания, а зарплаты были снижены, задержаны или не выплачены в течение нескольких месяцев.

Для большинства российских рабочих пособие по безработице составляет от 850 до 4900 рублей (от 29 до 167 долларов) в месяц. (Для тех, кто живет в суровых погодных условиях на Дальнем Востоке, в Заполярье и некоторых областях Сибири, выплаты могут быть в два раза больше.) Похоже, что до двух третей безработных даже не подозревают о том, что имеют право на эти пособия, в результате чего по состоянию на июль, из 6,5 миллионов российских безработных (почти 10 процентов общей рабочей силы), лишь 2,194 миллиона зарегистрировались для получения пособий. Из многих отчетов о моногородах, прочитанных мною, ни один не упоминал пособие по безработице в качестве источника средств к существованию.

В то же время представители местной администрации во многих регионах не способны помочь рабочим, так как в ходе рецентрализации, проводимой в годы президентства Владимира Путина, регионы обирали до нитки, заставляя отправлять 70 процентов местных налоговых поступлений в Москву. В результате некоторые продуктовые магазины были вынуждены перестать отпускать в кредит покупателям, которые месяцами не получают зарплату. Как сообщается, в особо пострадавших от кризиса моногородах люди вынуждены есть картофельную кожуру, и проводить свои дни в лесу в поисках корнеплодов и ягод, которые они могут либо съесть, либо продать по дешевке.

В Пикалево, моногороде с населением в 22 тысячи человек, расположенном недалеко от Санкт-Петербурга, горожане были доведены до отчаяния после закрытия завода, производившего цемент, глинозем и поташ. Перспектив для работы не было, люди были оставлены безо всякой помощи. Летом один из жителей города рассказал журналисту: 'Мы ели, прошу прощения, траву. Это постыдно'. Но когда в мае в городе прекратили отопление и подачу горячей воды, так как цементный завод перестал оплачивать счета, это стало последней каплей. После того, как штурм офиса мэра не принес никакого облегчения, разозленные пикалевцы заблокировали федеральную трассу.

Спустя несколько дней, в Пикалево на вертолете прилетел премьер-министр Путин. Со времен, когда русские цари скидывали бояр с кремлевских стен на растерзание толпе, мало что изменилось в технологиях кризисного управления в России. Перед камерами федеральных телеканалов г-н Путин выбранил местную администрацию, управляющих завода и его владельца, Олега Дерипаску, бывшего ранее богатейшим человеком России. Сегодня его индустриальный конгломерат 'Базовый элемент' должен банкам почти 30 миллиардов долларов. Затем Путин приказал Дерипаске подписать обещание возобновить работу завода. 'Я не видел, чтобы вы подписали!' - заявил г-н Путин г-ну Дерипаске. - 'Подойдите сюда и подпишите!' ('И верните ручку!' - заявил он чуть позже).

Конечно, ни г-н Дерипаска, ни местная администрация не смогут долго держать практически обанкротившееся предприятие открытым. И хотя железная хватка Кремля на национальных СМИ держит моногорода вдали от всеобщего внимания, такое публичное вмешательство г-на Путина в ситуацию в Пикалево, скорее всего, воодушевит протестующих по всей стране.

Это может обернуться катастрофой: в конце концов, четверть городского населения - 25 миллионов человек - живут в моногородах и производят до 40 процентов российского ВВП. И эти испытывающие затруднения рабочие олицетворяют рабочую силу России: они в основном немобильны, так как отсутствие доступного по цене жилья делает переезд с целью поиска новой работы недоступным, и неспособны адаптироваться к изменениям из-за своей чрезмерной зависимости от патерналистских социальных услуг, предоставлявшихся предприятиями. И в самом деле, моногорода, похоже, являются законодателями национального тренда в сторону обнищания и дальнейшей потери работы.

По информации Всемирного банка, в этом году число россиян, живущих за уровнем бедности, выросло на 7,5 миллионов до 24,6 миллиона или 17 процентов населения. Дополнительные 21 процент или почти 30 миллионов человек имеют доходы, менее чем на 50 процентов превышающие прожиточный минимум. Четыре из десяти россиян живут в бедности или за ее пределами. Федерация независимых профсоюзов предсказывает, что в следующие три месяца до 400 тысяч россиян могут потерять работу, в то время как Всемирный банк прогнозирует, что уровень безработицы может достичь 13 процентов к концу года.

У Москвы есть лишь один очевидный вариант: во много раз увеличить финансовую помощь моногородам. Но этому мешают многочисленные препятствия. Во-первых, воспоминания о гиперинфляции 1990-х еще свежи, и Кремль мудро воздерживается от включения печатных станков, и вместо этого пытается использовать оставшиеся золотовалютные резервы, чтобы закрыть растущий дефицит бюджета.

Во-вторых, хотя Россия уже планирует привлечь 17 миллиардов долларов от выпуска Евробондов и занять дополнительные миллиарды во Всемирном банке, эти деньги появятся в стране не раньше следующего лета. Другие страны 'большой двадцатки' и сами на мели - да, к тому же, слишком капризны с политической точки зрения - чтобы предоставить России пакет чрезвычайной экономической помощи.

И, наконец, даже если бы необходимые деньги чудом появились бы прямо сегодня, потребовалось бы некоторое время, чтобы распространить эти огромные суммы по сотням моногородов. Именно поэтому, принятое в середине августа решение правительства ассигновать 10 миллиардов рублей (340 миллионов долларов) на помощь половине из этих городов, было сделано слишком поздно, и его, конечно же, было недостаточно.

Возможно, что уже ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить взрыв этих бомб с часовым механизмом. И, как недавно показали иранские протесты, в эпоху камер, встроенных в телефоны, и Интернета, одна демонстрация в одном моногороде может стать причиной общенациональных беспорядков, которые нельзя будет скрыть усилиями СМИ, сдержать усилиями ОМОНа, и которые могут привести к гибели правительства.

Конечно, это кризис является срочным посланием стране, которая по-прежнему приходит в себя после нефтяной интоксикации последних восьми лет: пора возвращаться к децентрализации и демократическим реформам 1990-х и начала 2000-х годов - или столкнуться с политической, экономической и социальной катастрофой моногородов в общенациональном масштабе.

На самом деле, президент Медведев уже описал планы стратегических реформ, призванных избавить Россию от ее 'постыдной зависимости' от нефтяного и газового экспорта и трансформировать экономику, неспособную на изобретения и инновации в мирового лидера в области 'новых технологий'.

Для стабильности и прогресса страны не менее полезным будет и следующий пункт на повестке дня г-на Медведева: развитие 'открытой, гибкой и внутренне сложной' политической системы. Претворение этих планов в жизнь создаст Россию, не похожую на ту, что Владимир Путин оставил в наследство г-ну Медведеву: страну, в которой нет столь необходимых амортизаторов демократии, таких как свободные СМИ, ответственная и жизнеспособная политическая оппозиция в национальном парламенте и настоящее местное самоуправление.

Г-н Медведев должны решительно начать воплощение этих планов в жизнь прямо сейчас, а иначе никакие победы на внешнеполитической сцене или новые газопроводы не предотвратят поглощение России катастрофой моногородов.

Леон Эрон является директором кафедры русистики в Американском институте предпринимательства (American Enterprise Institute) и автором книги 'Российская революция: эссе 1989-2006 годов' (Russia's Revolution: Essays 1989-2006)


Леон Эрон (Leon Aron)




«Обреченные на запустение»
08:00 19.05.2010


Квинтэссенция реальной политики коррумпированной бюрократии проста: это – последовательный и сознательный отказ от модернизации. Плач по поводу пресловутой «нефтяной иглы» не стоит ничего, ибо слезть с нее за минувшее десятилетие, залитое нефтедолларами, было довольно просто: достаточно было начать инвестировать их часть в развитие. Увы, несмотря на «звон» по поводу «национальных проектов» и государственных корпораций, не было даже реальных попыток.

Коррумпированная бюрократия и модернизация

Проект создания «Кремниевой долины» в Сколково осуществляется, как в замедленной киносъемке: скромно высказываются надежды, что во второй половине 2011 года могут начаться… заказы проектных работ! А ведь сами эти работы займут минимум год, а затем следует долгие годы ждать реализации проектов.… Как говорил Ходжа Насреддин, взявшись за 20 лет обучить ишака эмира читать: «А за это время кто-то из нас троих обязательно умрет»…

Причины такого отношения российской бюрократии к лозунгам модернизации понятны. С одной стороны, единственной альтернативой модернизации является, конечно, смерть страны. В этом президент прав. Но что эта смерть значит для «офшорной аристократии», которой в значительной мере принадлежит реальная власть в стране? Да ничего особенного: просто вечером одного из воскресений не нужно будет лететь из благословенных Лондонов и Швейцарий на постылую работу в промозглой России, а можно будет остаться с семьей – наслаждаться заслуженным отдыхом.

Насколько можно понять, смерть России для слишком многих государственных «эффективных менеджеров» означает всего лишь выход на пенсию, о которой многие из них, возможно, вполне искренне мечтали.

Такая противоестественная для государства ситуация порождена самой сутью либеральных реформ: несмотря на непрерывную и часто хаотичную смену лозунгов, лидеров и целей, освобождение бюрократии от всякого внешнего контроля шло практически неуклонно.

Либеральные российские реформы были и остаются освобождением не народа, но бюрократии. А освобождение бюрократии от внешнего контроля автоматически лишает ее мотивации исполнять свои служебные обязанности. В результате важнейшими факторами, блокирующими модернизацию, оказываются простая человеческая лень и аппаратные опасения: ведь любое действие грозит ошибками, а гарантию от них дает лишь безделье.

Это безделье, однако, не может быть полным, т. к. бесконтрольность автоматически рождает коррупцию. В результате в России сложилось государство, во многом занятое не столько решением общественных проблем, сколько личным обогащением своих членов. Для такого государства модернизация – это непроизводительное отвлечение ресурсов, которые можно украсть, а в самом лучшем случае – просто прикрытие для воровства.

Существенно и то, что активы (а часто и семьи) клептократии вывозятся в фешенебельные страны, обеспечивающие наибольшую комфортность потребления. Модернизация поневоле будет означать рост конкуренции с развитыми странами: даже простое восстановление производства относительно сложных товаров будет наносить прямой ущерб западным корпорациям, и их государства встанут на их защиту. Таким образом, модернизация России неизбежно создаст напряженность в отношениях с Западом (да и с Китаем), совершенно неприемлемую для недобросовестной части российской бюрократии.

Коррупционный характер государства не только блокирует модернизацию, но и дополнительно способствует деградации управления. Ведь человек – производная от образа своих действий, а воровство, несмотря на изощренность отдельных схем, примитивно. В результате система управления примитивизирует общество до своего уровня, но, поскольку сама является жертвой собственного влияния, постоянно опережает его и потому тянет за собой – так камень на шее тянет за собой утопленника.

Разумеется, наиболее остро описанные проблемы проявляются в слабых элементах общественной системы. Наиболее слабый из них – моногорода.

Моногорода: где тонко, там и рвется

рис 1



В моногородах России живет около 17 млн человек; за последние 10 лет их число сократилось примерно на 3 млн. По данным Независимого института социальной политики, в конце 90-х из 1095 городов России около 440 являлись монопрофильными. Большинство из них находится в тяжелом состоянии: и приток нефтедолларов, и последовавший кризис мало что изменили в их положении.

Причина заключается, как правило, в незначительности предприятий, расположенных в моногородах (и поселках городского типа, где ситуация еще страшнее), – как по размерам, так и по роли, которую они играют в экономике. Многие из них используются владельцами всего лишь как инструмент выкачивания денег на другие проекты, а то и на личное потребление, в результате чего они эксплуатируются на износ. «Норильский никель», АвтоВАЗ и ряд других являются теми исключениями, которые лишь подчеркивают правило.

Это предопределяет незначительность инвестиций в их развитие, устарелость технологии и организации производства, специфическую субкультуру, в принципе не воспринимающую развитие. Дополнительно ослабляет финансовое положение градообразующих предприятий вынужденное содержание социальной сферы, которую просто не на кого сбросить.

Результат – неконкурентоспособность и медленное угасание этих предприятий.

Данная тенденция усугубляется неэффективным менеджментом (патологический пример которого дает АвтоВАЗ), потому что эффективному в описанных условиях, как правило, просто неоткуда взяться.

Бедность жителей резко ограничивает возможности переезда, окончательно превращая моногорода и поселки городского типа в зону социального бедствия.

Специалисты выделяют в отдельную категорию моногорода, предприятия которых принадлежат крупным корпорациям, в т. ч. и потому, что по ним есть информация: корпоративная отчетность, при всех своих недостатках, все-таки существует. Моногорода и поселки городского типа, становые предприятия которых принадлежат мелким и средним владельцам, практически невидимы даже для государства.

В моногородах крупных корпораций живет 12 млн человек из 17 млн жителей моногородов, причем в 24 регионах России только их жители превышают 10% населения регионов, а в 9 регионах составляют четверть и более (таблица 1). Социальные риски в условиях кризиса наиболее высоки для 160 из этих городов, в т. ч. для 30, относящихся к естественным монополиям (прежде всего «Газпрому»). По данным ключевого специалиста по данной проблематике Н.Зубаревич, 7 млн из них живут в т. н. базовых городах, в которых находятся важные для корпораций активы и в которых выплачиваются относительно высокие зарплаты и налоги в местные бюджеты. 4 млн человек живут в менее значимых городах с непрофильными активами и низкими заработками. Большая жизнеспособность базовых городов проявляется и в значительно большем количестве жителей – в среднем 110 против 60 тыс. человек.

В базовых городах крупные корпорации сохраняют ядро трудовых коллективов, снижая зарплату, вводя неполную рабочую неделю, отправляя сотрудников в частично оплачиваемые отпуска. Увольняется в основном неквалифицированный персонал (включая офисных клерков), сотрудники вспомогательных подразделений и работники предпенсионного возраста (которые получают возможность выйти на пенсию досрочно).

Во второстепенных городах даже крупный бизнес готов идти на задержки зарплаты, а в отдельных случаях – и на остановку неконкурентоспособных градообразующих предприятий. В частности, Уфалейникель (Челябинская область) был закрыт с октября 2008 по февраль 2009 гг., пока рост мировых цен на никель не сделал его работу вновь выгодной. Байкальский ЦБК был остановлен в конце 2008 года, однако в середине января 2010 года было подписано постановление правительства, разрешающее эксплуатировать целлюлозно-бумажный комбинат без должных очистительных систем, сливая ядовитые стоки непосредственно в Байкал, что обеспечит его рентабельность.

Вместе с тем кризис не более чем ускоряет неизбежный процесс санации нежизнеспособных активов, начавшийся в конце 90-х – начале 2000-х гг., но остановленный бурным притоком нефтедолларов и улучшением международной конъюнктуры.

Основная задача государства в этих условиях – не допустить, чтобы этот процесс перерос в социальную катастрофу. К сожалению, несмотря на широковещательные заявления, государство не демонстрирует стратегического видения проблемы и предпочитает искать решения ощупью, что оборачивается потерей не только времени, но, в конечном счете, и человеческих жизней.

Реакция государства: кормить

Рост напряженности в моногородах естественным образом привел к росту протестных настроений, проявившихся не только в традиционных митингах, но и в перекрытии федеральных трасс, а в Пикалево – и в захвате горожанами мэрии.

Ситуация была эффективно использована олигархами, владеющими градообразующими предприятиями: трагедия работников этих предприятий и жителей моногородов оказалась эффективным инструментом шантажа государства и выколачивания из него исключительно значимых в кризисных условиях финансовых ресурсов. При этом средства, доставшиеся непосредственно моногородам и расположенным в них предприятиям, оказались несопоставимо меньше сумм, выделенных олигархическим структурам.

Понятно, что такое выделение средств оказалось расточительным, и обострение ситуации на по-настоящему крупном предприятии – АвтоВАЗе – наглядно продемонстрировало невозможность решения проблемы моногородов ни социальной поддержкой, ни простым выделением средств соответствующим предприятиям. Аппетиты олигархических структур оказались чрезмерными и не поддающимися контролю, а прямого финансирования жителей моногородов с неконкурентоспособными предприятиями не мог выдержать даже наполненный нефтедолларами бюджет.

В результате прямая поддержка моногородов приобрела характер вспомогательной, страховочной меры, хотя в связи со жгучей необходимостью продолжает неуклонно расширяться. Первоначально в бюджете 2010 года на эти цели было выделено 10 млрд руб., затем сумма выросла до 15 млрд, а в конце марта было обещано уже 27 млрд руб.: 10 млрд – напрямую из бюджета, столько же – в виде субсидий Минрегионразвития, 5 млрд – от Фонда содействия реформированию ЖКХ и 2 млрд – от Минэкономразвития на поддержку малого и среднего предпринимательства в моногородах.

Понятно, что такая раздробленность господдержки не может не снижать ее эффективность.

Реакция государства: переселять

рис 2

Второй идеей, опробованной государством, стало переселение жителей бесперспективных моногородов в населенные пункты с дефицитом профильной рабочей силы.

Однако весьма быстро выяснилось (насколько можно судить, неожиданно для высокопоставленных «эффективных менеджеров» из правительства), что в условиях кризиса и резкого сокращения производства проблемы с нехваткой кадров, пусть даже и квалифицированных, носят немассовый характер, а более распространена прямо противоположная проблема – безработица.

Поэтому единственным пока проектом переселения является набор квалифицированных рабочих на Тихвинский вагоностроительный завод, который должен поставить свои вагоны в опытную эксплуатацию уже в 2010 году. Строительство завода было начато после трехлетней подготовки в январе 2008 года – до кризиса, резко сократившего объемы грузоперевозок и, соответственно, приведшего к значительному простою даже имеющихся в наличии грузовых вагонов. Однако новизна принципиально новых вагонов (разработанных совместно с американскими корпорациями) может обеспечить им гарантированное место на рынке.

Проблема заключается в высокотехнологичности производства: современные технологии резко снижают трудозатраты, в результате чего на заводе будет трудиться лишь 3500 человек – капля в море не только безработицы во всех российских моногородах, но даже того же Тольятти.

Основную часть рабочих предполагается привлечь из Ленинградской области. Из знаменитого Пикалево ехать до Тихвина менее часа, но высокие требования к квалификации вынуждают искать работников в Тольятти, Нижнем Новгороде, Череповце, Брянске, Ярославле, Елабуге, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге, Челябинске и других городах.

Руководство завода обещает работникам среднюю зарплату «на уровне 25-35 тыс. руб.»; несмотря на значительный разброс, это примерно вдвое выше средней зарплаты в Ленинградской области. Результат – большой приток заявлений на работу: сообщается о поступлении уже 2500 просьб о приеме на работу, в т. ч. 4 – из Москвы. Первая супружеская пара из Тольятти начала работу уже в марте: два заместителя директоров одной из «дочек» АвтоВАЗа вышли на работу в качестве начальника отдела и инженера.

Однако в целом перспективы переезда в небольшой город, насколько можно понять, пока мало прельщают жителей Тольятти с его развитой инфраструктурой; наибольший энтузиазм по этому поводу отмечен среди работников Алтайского вагоностроительного завода в Новоалтайске.

С другой стороны, сам механизм переселения связан, как представляется, с довольно существенными рисками для новых работников. Группа компаний «ИСТ», строящая Тихвинский вагоностроительный завод, возводит жилье для своих будущих работников и к 2012 году предполагает построить 2775 квартир (остальные, насколько можно судить, будут набраны из числа жителей Тихвина или же купят квартиры у них). Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов (АРИЖК) выделило 500 млн руб., за которые группа «ИСТ» готова построить первые 400 квартир.

Не очень понятно, кстати, почему партнером программы переселения стало именно это агентство, занимающееся не ипотечным кредитованием как таковым, а реструктуризацией «плохих» ипотечных кредитов.

Переезжающие в Тихвин работники нового завода, как предполагается, в течение трехмесячного испытательного срока будут жить в общежитии, а затем смогут приобретать жилье за счет льготного кредита, который они будут получать от АРИЖК. Стоимость жилья предполагается «близкой к себестоимости» – 30 тыс. руб. за кв. м, однако это, насколько можно судить, заметно превышает рыночную стоимость недвижимости в Тихвине. Впрочем, это естественно: приток людей в город повысит цены на рынке недвижимости – точно так же, как в других городах их отток приведет к снижению цен.

Помимо низких процентов, льготность заключается в освобождении заемщика от выплаты процентов и платы за обслуживание кредита до момента продажи старой квартиры, за счет которой и предполагается погасить кредит и все связанные с ним платежи.

На саму продажу отводится два года, за которые, как предполагается, кризис ослабнет, и недвижимость начнет расти в цене. Вера представителей АРИЖК в будущий рост цен на недвижимость настолько велика, что они рассматривают возможность введения ипотечного страхования, которое позволит брать кредит для покупки новой квартиры, стоимость которой будет превышать стоимость старой квартиры в 5–6 раз. Наглядное сходство этой схемы с пресловутыми финансовыми пирамидами руководство АРИЖК не только не пугает, но, насколько можно полагать, даже воодушевляет.

Правда, руководители АРИЖК допускают возможность того, что переселенцы не смогут продать свои старые квартиры за два года, хотя и считают вероятность этого крайне низкой, и обещают принять их на свой баланс.

Фиксация этого обещания в заключаемых с переселяющимися работниками договорах (если, конечно, она действительно произойдет) станет эффективной мерой социальной защиты, однако приведет не к исчезновению рисков, а всего лишь к их переносу с переселенцев на АРИЖК.

А риски существенны, ибо в городах, где нет работы, жилье будет лишь дешеветь, и старая квартира станет обесценившимся залогом. Надежды же на то, что экономический кризис по мановению волшебной палочки прекратится и цены на недвижимость вновь рванут вверх, в т. ч. в депрессивных моногородах, представляются, мягко говоря, необоснованными.

Тем не менее, АРИЖК ведет переговоры об аналогичной программе привлечения квалифицированных работников со вторым предприятием – «крупным производством калийных удобрений в Волгоградской области». На ее реализацию может быть выделено 700 млн руб., что позволит (при сохранении тихвинских цен) обеспечить переселение еще порядка 560 семей.

Это – прекрасное подспорье для конкретных производств, однако не вызывает сомнений, что не только решить, но даже и просто смягчить проблему моногородов усилиями подобных масштабов нельзя в принципе.

Реакция государства: модернизировать

Понятно, что на самом деле единственным спасением для населения основной части моногородов и поселков городского типа является модернизация градообразующих предприятий и создание качественно новых конкурентоспособных производств.

Однако это возможно лишь при реальном осуществлении широкомасштабной, комплексной модернизации российской экономики, планы которой в настоящее время даже не разрабатываются. А без нее усилия государства будут сводиться к попыткам индивидуального решения разнородных конкретных проблем в режиме пресловутого «ручного управления»: ясно, что на все бедствующие моногорода у федеральных властей не хватит ни рук, ни денег.

Более того: несмотря на интенсивные разговоры сначала об инновациях, а затем – о модернизации, при решении практических задач моногородов государство поразительным образом избегало попыток реализации собственных лозунгов.

И сегодня, через долгих полтора года после перехода кризиса в острую фазу (а первый болезненный, хотя и основательно подзабытый сегодня удар от него наша экономика получила еще в сентябре 2007 года), модернизационные проекты в моногородах можно пересчитать буквально по пальцам (таблица 2).

В наиболее продвинутом состоянии находится проект IT-парка «Жигулевская долина», призванный ослабить напряженность на рынке труда Тольятти: он может получить первые средства уже в этом году. Предполагается, что расположенные в IT-парке предприятия будут ориентированы на выполнение заказов автомобилестроения, нефтехимии и аэрокосмической отрасли. Основной акцент делается, естественно, на автомобилестроении: предприятия «Жигулевской долины» должны будут предоставлять услуги промышленного дизайна и проектирования, а возможно, моделировать комплектующие. Потенциальные заказчики – АвтоВАЗ, Renault, Fiat и «Соллерс».

Однако пока единственным реальным резидентом IT-парка является мультимедийная компания, владеющая брендом «Смешарики» и производящая одноименный мультфильм. Предполагаемая площадь IT-парка составит 30 тыс. кв. м, инвестиции в него – 4–5 млрд руб., а располагаться он будет на территории бывшего стадиона «Торпедо».

Представители Минпромразвития надеются, что численность занятых в IT-парке «Жигулевская долина» достигнет аж 2500 челочек.

Для сравнения: только в конце прошлого – начале этого года АвтоВАЗ сократил 28,5 тыс. рабочих мест. Около 15 000 человек ушли на пенсию (в т. ч. досрочную), 6500 были переведены в дочерние фирмы, в которых труд рабочих оплачивается за счет федерального бюджета, 4500 рабочих мест сокращено «за счет естественной убыли», а 2500 человек работают на объектах социальной инфраструктуры, сброшенных с баланса завода в городское и федеральное подчинение.

Таким образом, разрекламированный на федеральном уровне проект IT-парка даже в случае успеха останется каплей в море: из 9000 «вазовцев», оплачиваемых за счет бюджета, он сможет занять лишь 2500.

Ужас модернизации и перспективы моногородов

Как было показано в начале статьи, модернизация несовместима с самим характером бюрократического коррумпированного государства.

Таким образом, сколь-нибудь масштабная попытка ее осуществления объективно принуждает осуществляющих эту попытку к оздоровлению государственного аппарата. В силу масштабов коррупционных интересов такое оздоровление может быть только насильственным и, скорее всего, вызовет жесткое эшелонированное сопротивление.

Преодолевать его изнутри традиционной государственной системы невозможно, даже формально возглавляя ее; единственный способ, которым традиционно осуществлялись преобразования в России, заключается в формировании мощной параллельной системы управления – опричнины в той или иной ее форме.

Прошлый раз она была сформирована в начале 90-х для быстрой передачи собственности новому классу, которым и тогдашняя партхозноменклатура, и тогдашние директора предприятий, и растущие спекулянты наивно полагали себя. В результате либеральная опричнина (известная под самоназванием «реформаторы») передала имущество в собственные руки и в руки специально назначенных ею представителей, но, не удержав, выронила значительную его часть в 2000-е годы.

Сейчас она готовит реванш, осуществляя широкомасштабное информационное наступление на «силовую олигархию», и в предстоящей нам политической сутолоке о моногородах, да и вообще об экономике будут вспоминать лишь в отдельных, особо вопиющих ситуациях.

Михаил Делягин
Экономист, глава Института проблем глобализации
Источник: «Однако"


Шон Уолкер | Independent
В России зреет новая революция?
В отдаленных промышленных моногородах России зреет новая революция, полагает The Independent. Корреспондент Шон Уолкер рассматривает ситуацию на примере уральского города Асбест, занимающего первое место в мире по добыче и переработке асбеста. В России таких моногородов, где большинство населения трудится на одном предприятии, более 500.
В последние годы производство асбеста шло на полную катушку, но несколько недель назад под давлением финансового кризиса предприятия перешли на двухдневную рабочую неделю, отправив тысячи работников в отпуск, причем зарплата им урезана на треть, пишет автор. Устроиться на работу больше некуда, а проект нового комбината по производству магния, который должен был уменьшить зависимость города от асбестовой отрасли, отложен до лучших времен: в январе европейские инвесторы отказались от участия. "Мне и так трудно было обеспечить семью, а если потеряю работу, даже не знаю, как быть", - сказал журналисту 37-летний Андрей, работающий в асбестовой отрасли 13 лет.
Та же картина сложилась в десятках российских моногородов: закрытие предприятия ставит под вопрос будущее всего населенного пункта, пишет автор. "Некоторые утверждают, что волнения в моногородах станут катализатором для крупных восстаний, которые выльются в анархию и закончатся крахом авторитарной власти Путина-Медведева", - отмечает издание. Так, Каспаров прогнозирует, что первые волны протестов всерьез начнутся в марте-апреле. Однако большинство аналитиков уверено, что с моногородов антиправительственные выступления не начнутся. В России вообще нет общества и структур для организации людей, утверждает Леонид Радзиховский, поясняя, что сейчас, в отличие от периода распада СССР, никто не предлагает альтернативных идеологий.
"Что толку протестовать? От акций протеста одни неприятности, ими ничего не изменишь и не уладишь", - сказал корреспонденту Андрей, его собеседник из Асбеста. Глава местного профсоюза Андрей Холзяков, со своей стороны, считает, что даже в случае социального взрыва мишенью недовольства наверняка станут региональные лидеры, так как Кремль - слишком отвлеченное понятие.
"Но все это не означает, будто государственная структура, выстроенная Путиным после прихода к власти, находится в полной безопасности", - утверждает автор, ссылаясь на симптомы разлада между премьером и президентом. "Кроме того, положение Путина и Медведева, возможно, находится под угрозой со стороны недовольных региональных элит и политических кланов", - полагает издание. По словам екатеринбургского аналитика Эдуарда Абелинскаса, региональных лидеров больше не устраивает путинская "вертикаль власти", не учитывающая их мнений.