|
Просвещайтесь....
Россия и Европа, рецидив и огромные сроки: два подхода к системе наказаний
Россия и Европа демонстрируют совершенно различные подходы к наказанию преступников. В России большинство приговоров оканчиваются лишением свободы, в Европе — только 9%. Средний срок заключения в Европе — 1 год 8 месяцев, в России — в разы больше. Неудивительно, что в России тюрьма не несёт исправления: рецидив в нашей стране 47%, тогда как в Европе 20-25%.
О двух подходах к системе наказания в России и Европе пишет Яков Гилинский, российский криминолог, доктор юридических наук, профессор Санкт-Петербургского юридического института Академии Генеральной прокуратуры (статья » Наказание как результат недомыслия», журнал «Неволя», №52, 2017)
Жестокость наказания ведёт к рецидиву
Норвежский профессор Т.Матисен в работе 1974 года на основании исследования уголовной статистики европейских стран показал, что уровень рецидива относительно постоянен для каждой страны, что бы ни предпринимали правоохранительные органы. Т.Матисен первым и заговорил о «кризисе наказания» — неэффективности наказания в достижении предписываемых наказанию целей. Об этом свидетельствуют и современные данные. Так, в США (очень жёсткая система наказаний) в тюрьмы возвращается 50-60% отсидевших, а в гуманной Норвегии – менее 20%. В России уровень рецидива также был относительно постоянен, но за последнее время растёт, подтверждая бессмысленность усиления репрессий в целях «предупреждения» преступлений. Так, доля рецидивной преступности составляла в России в 1988 – 25,9% (вполне европейская норма); в 1997 – 33,7%; в 2013 – уже 47,7% (показатель, близкий к США).
О неэффективности общего предупреждения свидетельствуют хотя бы два факта: во-первых, человечество испробовало все мыслимые и немыслимые меры наказания, включая страшные квалифицированные виды смертной казни, без видимого результата; преступность носит массовый характер и не «сокращается» под воздействием репрессий. Во-вторых, наблюдается волнообразный характер динамики преступности и её основных видов: с конца 1950-х по конец 1990-х – начало 2000-х годов уровень преступности (на 100 тыс. населения каждой страны) возрастал во всём мире, а с конца 1990-х – начала 2000-х годов сокращается во всём мире. При этом уровень репрессивности за последние десятилетия скорее уменьшается. Так что же способствует сокращению преступности? Да, конечно, не только снижение репрессивности, но и иные факторы.
Эффективно краткосрочное наказание
Лишение свободы – неэффективная мера наказания с многочисленными негативными побочными последствиями. При этом тюрьма «незаменима» в том отношении, что человечество не придумало пока ничего иного для защиты общества от тяжких преступлений. Осознание неэффективности традиционных средств контроля над преступностью, более того – негативных последствий такого распространенного вида наказания, как лишение свободы, приводит к поискам альтернативных решений.
О губительном (а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключенных известно давно. Об этом подробно писал еще советский психолог М.Н. Гернет [ Гернет М.Н. В тюрьме: Очерки тюремной психологии. Юриздат Украины, 1930]. Тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления. Никогда ещё никого не удавалось «исправить» и «перевоспитать» посредством наказания. Скорее наоборот. «Лица, в отношении которых было осуществлено уголовно-правовое насилие – вполне законно или в результате незаконного решения, образуют слой населения с повышенной агрессивностью, отчужденный от общества» [Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд. М., 2009].
Единственная реальная цель лишения свободы – изоляция лица, совершившего тяжкое преступление. Но при существующих в России сроках лишения свободы и условий содержания (включая пытки и прочие издевательства) возникает вопрос: что же делать, зная о неэффективности, пагубности лишения свободы и незнания, неумения, непонимания, как обойтись без тюрьмы? Какой срок изоляции достаточен, чтобы, с одной стороны, дать преступнику время задуматься над содеянным и своим будущим? А с другой стороны, чтобы ещё не успели наступить такие отрицательные последствия, как утрата психического и физического здоровья, разрушение семейных связей, потеря трудовых и учебных навыков, формирование чувства ненависти, злобы ко всем и всему в атмосфере «зоны»?
Во-первых, при полном отказе от смертной казни лишение свободы становится «высшей мерой наказания», применять которую надлежит лишь в крайних случаях, в основном при совершении тяжких насильственных преступлений и только в отношении взрослых (совершеннолетних) преступников. В странах Европы и в Японии стараются минимизировать число лиц, приговариваемых к лишению свободы. В Японии, например, свыше 95% осуждённых приговариваются к штрафу. А в Великобритании существуют шесть видов общественных работ разной тяжести ради того, чтобы сократить долю осужденных к лишению свободы.
Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает краткосрочное лишение свободы. Обычно сроки исчисляются неделями и месяцами, во всяком случае – до 2–3 лет, то есть до наступления необратимых изменений психики. К началу 2016 года средний срок лишения свободы в странах Европы был 1 год 8 месяцев. В Японии свыше 50% осуждённых к лишению свободы приговариваются на срок до 2 лет.
В-третьих, поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят от условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях, постольку в современных цивилизованных государствах поддерживается достойный уровень существования заключенных (нормальные питание, санитарно-гигиенические и «жилищные» условия, качественное медицинское обслуживание, возможность работать, заниматься спортом, встречаться с родственниками), устанавливается режим, не унижающий их человеческое достоинство, а также существует система пробаций (испытаний), позволяющая строго дифференцировать условия отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т.п.
Немного личных впечатлений. Начальник тюрьмы в Турку (Финляндия) рассказывал мне, что с недавних пор в целях сохранения чувства собственного достоинства заключённых, каждому из них даётся ключ от камеры. Чтобы, уходя из «своей комнаты», осужденный закрывал бы е на ключ, а возвращаясь, открывал дверь ключом. Разумеется, это не исключает контроля за содержимым камеры (наш «шмон»).
Начальник тюрьмы под Дублином (Ирландия) удивился моему вопросу о количестве заключённых в одной камере. «Конечно, по одному. Не могут же двое незнакомых мужчин проживать в одном помещении».
В тюрьме Фрайбурга (Германия) заключённые и тюремный персонал питаются из одного котла (и мне довелось отведать), а в ирландской тюрьме мимо меня провезли полдник для заключенных, который состоял из каши, белого хлеба, двух яиц, молока и апельсина. Справедливости ради следует отметить, что тюрьма в Нью-Йорке производит гнетущее впечатление, заключённые находятся там как в клетке за решеткой.
В-четвертых, всё решительнее звучат предложения по формированию и развитию альтернативной, не уголовной юстиции для урегулирования отношений «преступник – жертва», по переходу от «возмездной юстиции» к юстиции возмещающей, восстанавливающей. Суть этой стратегии состоит в том, чтобы с помощью доброжелательного и незаинтересованного посредника (что-то в роде «третейского судьи») урегулировать отношения между жертвой и преступником без уголовного судопроизводства.
Японский опыт ресоциализации
Заслуживают уважения и распространения принципы назначения и исполнения наказания в виде лишения свободы в Японии – стране с минимальным уровнем преступности, включая убийства. Обратимся к обширным цитатам из монографии Н.А. Морозова [Морозов Н.А. Преступность и борьба с ней в Японии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003]:
«Идея «засадить побольше преступников в тюрьмы» полностью отсутствует у японских следственных органов. К лишению свободы приговаривается весьма ограниченное число преступников и, следовательно, пенитенциарные учреждения могут обеспечить заключенным адекватное и эффективное обращение. Доминирующая концепция, определяющая цели и основные принципы наказания, – концепция реабилитации правонарушителей на основе индивидуализированного обращения с ними».
К сожалению, российская уголовная и пенитенциарная политика строится на давно устаревших репрессивных представлениях о «пользе» наказания. Достаточно сказать, что Россия и США в течение десятилетий занимают первые места по уровню заключенных (на 100 тыс. населения) среди развитых стран. Суды же крайне редко назначают осуждённым наказание, не связанное с лишением свободы (к штрафу приговариваются 7-14% осужденных, к исправительным работам – 4-5% осужденных).
Выводы Гилинского:
— Лишение свободы – исключительная (вынужденная за ненахождением пока замены) мера наказания, применяемая только за тяжкие насильственные преступления и только в отношении взрослых (совершеннолетних) преступников.
— Сроки и условия отбывания наказания в виде лишения свободы должны способствовать последующей ресоциализации, реадаптации осужденных. Бессмысленные сроки лишения свободы 20–25 лет, неизвестные даже советскому уголовному законодательству (по УК РСФСР 1928 года максимальный срок лишения свободы – 10 лет, по УК РСФСР 1960 года – 15 лет при отсутствии пожизненного лишения свободы, которое было введено действующим УК РФ как альтернатива смертной казни, сохранённой в УК), должны быть законодательно существенно сокращены.
Статистика по европейской и российской системе наказания:
1)Количество заключённых на 100.000 человек населения в Европе — 124 человека. По этому показателю больше всего заключённых было в России (467 человек) и Литве (305 человек).
2)В 2014 году в 45 странах, входящих в Совет Европы, альтернативные виды наказания (испытательный срок, общественные работы, домашний арест или электронный мониторинг) получили 1.212.479 человек. Из этого количества лишь 6,7% находились в ожидании суда.
3)Заключённых-женщин больше всего было в России (8,2% от общего числа заключенных), на втором месте находится Финляндия. Средний показатель в европейских тюрьмах составил 5%.
4)Средняя сумма, потраченная на одного заключённого: в Норвегии 358 евро, Дании 182, Финляндии 170, России 26, Украине 2,7 евро.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
