|
На днях прошел юбилей Тамбовского Восстания, и Егор Просвирнин верно подметил:
"Угу. На третий год ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ "простые мужики, на которых держалась Россия" наконец-то начали что-то подозревать."
И правильно он говорит. У населения Тамбовщины - как, впрочем, у большинства населения России на тот момент - концепции «патриотизм» и «национализм» не входили в набор ценностей. Какая-то абстрактная «родина», какой-то там «Государь», «Россия», «русские», все равно. Поднялось русское крестьянство только когда китаец-еврей-латыш пришел за хлебом. Тут и понеслось, «вставай страна огромная». Только было уже поздно. А кто, 2 года раньше, пошел на Дон? Очкарики-интеллигентики. Гимназисты, офицеры, юнкера. «Простой народ» тем временем занимался разворовыванием России в прямом смысле слова.
Участники Первого Кубанского Похода - кто они были? Суровые мужики? Трудовое крестьянство? Рабочие? Нет. 4000 человек, на ВСЮ РОССИЮ, то есть, один полк. Полк, состоящий из двух верховных главнокомандующих, командармов, комдивов с одной, и молодежи, которой было место на школьной скамье, с другой стороны. Добровольческая армия - это молодые офицеры, вольноперы, юнкера, студенты, кадеты, гимназисты, станичная молодежь. Зеленая молодежь, которая обороняла Александровское военное училище, которая бежала из красной Москвы на Дон, которая мерзла в кубанских степях, шла в штыковые атаки на орды инородцев и быдла. «А после под воем шрапнели мальчишки по Дону прошли».
Алексеев и Корнилов повели в бой своих соратников и мальчишек, пока старшие офицеры прятались по своим хатам. Ледяной поход стал одновременно Крестовым Походом, апофеозом доблести и чести русского народа - но и его позором. Молодая Россия пошла спасать старую Россию. Или, по словам Алексеева: «Орлята пошли спасать гнездо. А где были орлы?».
На всех освободительно-романтических войнах под ружье становится та самая городская молодежь. Национализм - это мировоззрение не народных масс; а идея среднего класса, интеллигенции, молодых романтиков. «Второй национализм» отличается от первого; он зародился в окопах Первой Мировой Войны. Боевое братство воинов-патриотов в хорошем смысле породило чувство Чести, Верности и Долга. Не зря большинство милитаризированных националистических подразделений первой четверти ХХ века состояло из элитных армейских формирований: Первой частью Белой армии был Корниловский Ударный Полк. Боевые отряды чернорубашечников зародились в «Ардити», штурмовых подразделениях итальянской армии; также германские Штосструппен стали костяком праворадикальных Фрайкоров.
Такой состав давал Добровольческой Армии невероятную силу духа в боях. Никакая другая часть не могла так наступать, не могла так блестяще решать самые сложные тактические задачи, так смело делать неудержимые лобовые атаки и так математически точно, по часам и минутам, делать самые сложные обходы. Она состояла из профессионалов военного дела, притом больше половины этих профессионалов прошли трехлетний практический курс на войне. В этом отношении она была подобна полкам старых времен, когда солдатское дело было ремеслом и солдат-профессионал воевал всю жизнь. Боевая Элита Императорской Армии и вся пассионарная, образованная часть русского народа; вот кто поднял знамя борьбы за Россию. Это отразилось и на военных реалиях, как пишет Шидловский в своих «Записках Белого Офицера»:
«...их наступающие цепи обнимали весь горизонт, цепей всегда было несколько - одна за другой. При всём том за всё это время не было ни одного боя, в котором бы они нас разбили... Красные совершенно не выносили атаки кавалерией и никогда её не принимали. Стрелять у них не умели ни отдельные стрелки, ни артиллерия, и по тому количеству патронов, которые они выпускали, мы несли минимальные потери, они же от нашего огня страдали гораздо больше. Они брали не качеством, а количеством. Это были, скорее, банды, а не войска.»
Но у Белого Движения были и свои минусы: они предлагали народу идею, честь, порядок вместо «земли, воли, лучшей доли». Белые выступали за общенациональные интересы, т.е. абстрактные идеи, которые не касались жизни среднестатистического жителя Российской Империи. Деревенская голытьба хочет жрать, предел мечты красноармейской макаки - нагадить в рояль и разорвать штыком дорогую картину. Жертвенность, патриотизм, чувство долга - это все высокие идеалы. В каком-то смысле Белые были «страшно далеки от народа», тем, что слова о родине говорили людям меньше, чем интернациональная, эго-утопическая демагогия картавых большевиков. Животные инстинкты были людям ближе чем разум и национальное самосознание.
«А комиссар Фельдманн сказал, что земля тапереча наша!»
Базой Белой Гвардии была вера в доброту русского человека и в великое «Христа ради». Ее база была - вера в то, что Россия погибнуть не может, что она снова будет великая, единая и неделимая. Этою верою были проникнуты все - от ее вождей до последнего рядового офицера... Наивная, невинная вера честных людей, которые ожидают честности от всех остальных. Белые были Святыми. За что их и распяли. Толпа обожает героев, когда они далеко - на плакатах, в книжках, на экранах. Но она ненавидет их, когда они рядом. Когда они своим героизмом, своей доблестью, всем своим ореолом достоинства унижают и оскорбляют черную душу, которая кривится от зависти. Поэтому белым офицерам «снимали перчатки» - сдирали кожу с рук. Поэтому погоны прибивали гвоздями к плечам. Поэтому пилили на части, сжигали, издевались над трупами. Глухая ненависть морального урода к настоящим Людям, Людям с большой буквы.
А что мы видим на Тамбовщине? Людям НАПЛЕВАТЬ на Россию и русскую нацию, пока это не касается их самих. Вот когда начался военный коммунизм, тот самый комиссар Фельдманн ходил по деревне с наганом и отбирал хлеб - тогда и поднялось крестьянское население. Точнее, нет - тогда они стали недовольными. А «поднялись» они уже когда мамонтовские казаки вооружили их и белые офицеры предложили себя в качестве командиров. Как бы не оправдывая концлагерей и ядохимикатов, хочется спросить у «тамбовских волков»: А что вы, сволочи, делали, пока 15-летние мальчишки ходили на красные пулеметы?
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
