Выборгская Катынь. Расстрел русских и польских офицеров.
4 января 1918 года (22 декабря 1917 по ст.ст) Петроградский ВЦИК утвердил декрет СНК от 31(18).12.1917 г. о признании независимости Финляндии.

Вечером 27 января 1918 г., на башне Народного дома] в Гельсингфорсе был поднят красный флаг. Это был сигнал к началу единственной в Скандинавии социалистической революции]. Причины восстания ― острые социальные проблемы, а также активная политическая борьба за власть в независимой Финляндии. Но сам захват власти был едва ли чем-то бóльшим, чем просто государственный переворот. Красных в Финляндии вдохновил успех большевиков в ноябре 1917 г., когда плохо вооружённым отрядам удалось свергнуть Временное правительство.

В последние дни января 1918 года страна разделилась на два противоположных лагеря: север и большая часть центральной Финляндии были под контролем белых, в южной части преобладало влияние красных. Количество ставших под ружье с той и другой стороны в ходе воины менялось. На стороне красных сражалось около 5 тысяч русских, преимущественно в качестве командиров, инструкторов и артиллеристов. Это были солдаты и офицеры русских воинских частей, располагавшихся на территории Финляндии. (То, что на ее территории, несмотря на признание независимости, продолжали оставаться русские войска было связано с тем, что Россия находилась еще в состоянии войны с Германией и угроза нападения последней с севера на Петроград продолжала существовать). Что касается белой гвардии, то ее качественному усилению способствовало прибытие в феврале из Германии более 1000 финских егерей, проходивших там военную подготовку, а затем принявших участие в Первой мировой войне на стороне Германии. Имевшие боевой опыт, егеря возглавили различные воинские подразделения, стали инструкторами… Поддержку белой гвардии оказывал и прибывший из Швеции батальон добровольцев, так называемая «Черная бригада». В отличие от красных, войска белых были лучше обучены, хорошо вооружены и экипированы.

Революционное правительство в Гельсингфорсе не предвидело ряда серьезных проблем: способности белой Финляндии организовать военное сопротивление, нестабильности помощи красных из России и военной интервенции кайзеровской Германии в поддержку белых. Собственно говоря, восстание было обречено на поражение уже спустя три недели, когда немецкие войска, пройдя Польшу, Украину и Прибалтику, достигли Нарвы (18 февраля). Брест-Литовский мир, заключенный 3 марта, вынуждал Ленина предоставить красных финнов их судьбе и ускорить демобилизацию 40 тысяч русских солдат, остававшихся в Финляндии с царских времён. Русский Балтийский флот покинул Гельсингфорс, в то время как 10 тысяч хорошо вооружённых немецких солдат высадились в Гангё с целью захвата красной столицы Финляндии.

Красная Финляндия, занимавшая всю южную индустриальную часть страны с населением примерно полтора миллиона, просуществовала три с половиной месяца.

Сначала финской Гражданской войны в январе 1918 года) русофобия в Финляндии (точнее в Белой ее части) принимает наиболее радикальные формы. Во время гражданской войны в Финляндии за разжигаемой русофобией, стояло желание белых сделать русских козлами отпущения за все жестокости и тем самым обосновать собственные идеи, по психологическим причинам жестокую правду о братоубийственной войне пытались замаскировать якобы идеологической борьбой в защиту западной культуры от русских, объявленных заклятыми врагами. Без внешнего врага поднять массы на войну было бы сложно. Иными словами, белым в Финляндии требовалась какая-то внешняя угроза, чтобы отвлечь собственное население от тех глубоких политических и социально-экономических проблем, которые привели финское общество к расколу и войне.

И такой угрозой была объявлена Советская Россия и в частности — русские войска, которые еще не были выведены с территории Финляндии после получения ей независимости, а в общественное сознание финнов начала активно внедряться мифологема «освободительной войны» против России, которая должна была подменить собой реальную гражданскую войну, хотя в действительности русские войска не несли никакой угрозы финской независимости, а вся помощь РСФСР красным финнам свелась к тайным поставкам оружия и идеологической поддержке. В итоге ненависть к русским в этот период вылилась в Финляндии в открытые этнические чистки. Русские подвергались уничтожению безотносительно того, служили ли они добровольцами в Красной гвардии, или были сочувствовавшими белым гражданскими лицами.

Однако больше всего в истории этого восстания потрясает та карательная кампания, которую белые развернули после своей победы. Финский исследователь Марко Тикка в своей книге «Время террора» («Terrorin aika», 2006) смог указать на то, что после падения Таммерфорса] в начале апреля 1918 г. финское правительство, хотя и неофициально и как бы против своей воли, уступило требованиям армии и белой гвардии организовать военно-полевые суды, что противоречило финским законам и существующей практике. В 2004 г. государственная историческая комиссия «Жертвы войны в Финляндии» сообщила, что за короткий период (весна-лето) этой кампании расстрелы совершались с редко снижаемой интенсивностью ― было казнено почти 10 тысяч человек. Суды проходили за закрытыми дверями. Многие десятилетия сведения о том, кто кого осуждал на смерть и почему, сохранялись только устно и неофициально.

Всего было арестовано свыше 80 тысяч человек, почти три процента населения страны, из которых 75 тысяч были посланы в спешно организованные лагеря, где заключённым не хватало места, воды, еды и медицинской помощи. Из-за плохих условий умерло 13 500 человек, то есть 15 процентов заключённых. В худшем из лагерей, в Экенесе, где содержалось около 9 тысяч заключенных, умерло 30 процентов ― столько же, сколько в японских лагерях во время Второй мировой войны. После гражданской войны Финляндия испытывала острую нехватку продовольствия, а летом 1918 г. в Скандинавии началась эпидемия «испанки». Однако причина той поспешности, с которой расправлялись с заключёнными, крылась прежде всего в равнодушии к их судьбе со стороны правительства, риксдага и руководства армии.

Уже в феврале 1918 г. белое финское правительство постановило устроить лагеря, намереваясь предать суду всех, кто каким-либо образом принимал участие в восстании или проявлял симпатии делу красных. В мае 1918 г., после завершения гражданской войны, финский риксдаг, в котором социал-демократы занимали 92 из 200 мест, решил продолжать свою работу, несмотря на то что только одному члену парламента от Социал-демократической партии было позволено остаться. Остальные 91 человек были казнены, заключены в тюрьму или бежали из страны. Этот «куцый парламент» в конце мая принял правительственный закон о введении по всей стране системы судов над «государственными преступниками». Было создано 144 таких суда, перед которыми предстали свыше 75 тысяч человек. Многие были отправлены на принудительные работы, пятистам был вынесен смертный приговор (125 приговоров были приведены в исполнение), и почти 60 тысяч оказались лишены гражданских прав.

В общем, чтобы обеспечить работу судов над «государственными преступниками», потребовался весь юридический корпус страны. До этого в работе сотен военно-полевых судов принимали участие несколько тысяч человек, часто судьи, полицейские, домовладельцы и мелкие хозяева. В 2006 г. финский исследователь Аапо Роселиус в своей книге «По следам палачей» смог указать, что в 1918 г. по меньшей мере 8 тысяч человек принимали участие в расстрелах. Таким образом, значительное число людей делало то, что, как многие из них знали, шло вразрез с фундаментальными нормами права. Однако они рассчитывали на защиту финского государства.
29 апреля 1918 года скорбная дата в русской истории, в этот день захватившие г. Выборг белофинские войска барона Маннергейма казнили без суда и следствия за Фридрихгамскими воротами, ставшими воротами смерти, русских и польских офицеров.
Бои за Выборг начались внезапной атакой вечером 23 апреля, которая была отбита. Но уже 29 апреля Выборг был очищен от красных финнов и многие русские вышли встречать освободителей. Именно освободителями считали солдат армии Маннергейма русские офицеры и гражданские лица. Многие из них служили в Выборге, многие бежали в Выборг от большевиков, но все ждали Маннергейма как освободителя начав, боевые действия в тылу красных финнов одновременно с атаками белых финских частей.
Но восторженное состояние русских душ сменилось полным отчаянием. Финны ворвавшись в Выборг хватали всех русских попавшихся им на улицах – офицеров, чиновников, гимназистов.
Их повели к Фридрихгамским воротам, за которыми их ждала смерть.
Финские пулеметы косили за воротами всех кто прошел через них. Мужчины, женщины, дети были убиты без суда и следствия, по прихоти финских офицеров. Были расстреляны и польские офицеры которых приняли за русских. Озверевшие финские военные врывались в дома и убивали там только за то, что люди говорили по русски.
«Один из русских эмигрантов, живших в то время недалеко от Выборга, так описывал происходившее в городе: «Решительно все, от гимназистов до чиновников, попадавшиеся в русской форме на глаза победителей пристреливались на месте; неподалеку от дома Пименовых были убиты два реалиста, выбежавшие в мундирчиках приветствовать белых; в городе убито 3 кадета; сдавшихся в плен красных белые оцепляли и гнали в крепостной ров; при этом захватывали и часть толпы, бывшей на улицах, и без разбора и разговоров приканчивали во рву и в других местах. Кого расстреливали, за что, все это было неизвестно героям ножа! Расстреливали на глазах у толпы; перед расстрелом срывали с людей часы, кольца, отбирали кошельки, стаскивали сапоги, одежду и т. д. Особенно охотились за русскими офицерами; погибло их несть числа и в ряду их комендант, интендант, передавший перед этим свой склад белым, и жандармский офицер; многих вызывали из квартир, якобы для просмотра документов, и они домой уже не возвращались, а родственники потом отыскивали их в кучах тел во рву: с них оказывалось снятым даже белье.»
Из дневника Анны Фостен, о событиях апреля 1918 г. в Выборге:
«Ежедневно выносились смертные приговоры, приводившиеся в исполнение на валах или во дворе казарм. Но мы не слышали выстрелов и не видели экзекуций.
Все глубоко опечалены той быстротой, с которой людей отправляли в вечность. Среди них много невинных. Самое печальное было то, что русские офицеры — наши друзья и сторонники белых — пошли той же дорогой смерти.»
Пережившие эту бойню русские так и не смогли понять, за что солдаты армии Маннергейма расправились с их родными. Ответственность за эти расправы лежат на главнокомандующем этой армии бароне Маннергейме. Всего было убито более тысячи русских людей и других национальностей идентифицированных финнами как русских. Большая часть их была похоронена в братских могилах Сорвальском и Ристимякском кладбищах Выборга.
В прошении протоирея Выборгского кафедрального собора Михаила Успенского говорится: «Наряду со многими сотнями русских семейств в г. Выборге и мою семью постигло тяжелое несчастье. Трое моих племянников, которых я воспитывал, как своих детей (они были сироты): Григорий Александрович Михайлов 23 лет, Андрей Александрович Михайлов 20 лет и Петр Александрович Михайлов 18 лет - погибли напрасными и невинными жертвами от руки белогвардейцев. В первый день вступления белой гвардии в Выборг они, взяв свои документы, пошли зарегистрироваться у белогвардейского начальства. Не зная за собой никакой вины, они смело и доверчиво шли, уверенные в благородстве и закономерности действий белой гвардии. И за свое доверие жестоко поплатились. Без всякой вины они были расстреляны белогвардейцами. Моя жена нашла их потом за Фридрихгамскими воротами в общей груде русских мученников.»
Еще 28 января 1918 г. в воззвании « К храбрым русским солдатам!» Маннергейм разъяснял, что его войска «сражаются не против России, они поднялись на защиту свободы и законного правительства». Его слова разошлись с делами
«В Таммерфорсе после его взятия белыми 6 апреля 1918 г. было уничтожено около 200 русских, в том числе белых офицеров, число казненных русских в Выборге 26–27 апреля оценивается в 1000 человек, в том числе женщин и детей. Так, в далеко не полном, содержащим всего 178 фамилий, списке убитых в Выборге русских, хранящемся в ЛОГАВ, содержатся сведения об Александре Смирнове (9 лет), Касмене Свадерском (12 лет), Андрее Чубрикове (13 лет), Николае и Александре Наумовых (15 лет) и т. д.. Под горячую руку белофиннов попали и некоторые поляки, которых расстреливали, вероятно, спутав с русскими (причем подобные «ошибки» случались и в других местах: например, один принятый за русского поляк был убит в Ууси Каарлепюю]). События в Выборге вызвали широкий резонанс в России. Советское правительство 13 мая обратилось к германскому послу В. Мирбаху с просьбой о создании совместной комиссии для расследования убийств русских жителей Финляндии. При этом происшедшее в городе описывалось следующим образом: «Здесь происходили массовые расстрелы ни в чем не повинных жителей русского происхождения, совершались чудовищные зверства над мирным русским населением, расстреливались даже 12-летние дети. В одном сарае в Выборге, как передавал свидетель, последний видел 200 трупов в том числе русских офицеров и учащихся. Жена убитого подполковника Высоких рассказывала свидетелю, что она видела, как уничтожаемые русские были выстроены в одну шеренгу и расстреляны из пулеметов. По словам свидетелей, общее число убитых за два дня доходит до 600 человек. После занятия Выборга белогвардейцами группа арестованных русских подданных, числом около 400 человек, среди которых находились женщины и дети, старки и учащиеся, были приведены к вокзалу; посоветовавшись между собой минут 10, офицеры объявили им, что они приговорены к смертной казни, после чего арестованные были отправлены к Фридрихсгамским воротам на «валы», где их и расстреляли из пулеметов; раненых добивали прикладами и штыками, происходило настоящее истребление русского населения без всякого различия, истреблялись старики, женщины и дети, офицеры, учащиеся и вообще все русские». Немало возмущения описанные выше факты вызвали и в рядах русского Белого движения, в результате чего многие его лидеры выступили позднее против обсуждавшихся проектов совместного с финнами похода на Петроград армии Юденича. Морской министр Северо-Западного правительства контр-адмирал В.К. Пилкин писал в 1919 году своему коллеге в правительстве Колчака контр-адмиралу М.И. Смирнову: «Если финны пойдут [на Петроград] одни, или хотя бы с нами, но в пропорции 30 тысяч против трех-четырех,— которые здесь в Финляндии, то при известной их ненависти к русским, их характере мясников…они уничтожат, расстреляют и перережут все наше офицерство, правых и виноватых, интеллигенцию, молодежь, гимназистов, кадетов — всех, кого могут, как они это сделали, когда взяли у красных Выборг».»
В период гражданской войны в Финляндии в Выборге — по неполным официальным данным — было расстреляно белыми финнами более 3 тыс. человек. Большая часть их — финские красногвардейцы, около 1 тыс. человек — русские, поляки, евреи и среди них — офицеры, солдаты, гражданские лица, в том числе женщины и дети… В ЛОГАВ хранится „Алфавитный список русских, убитых в Выборге в междоусобную войну в 1918 году без суда и следствия“8. В этом списке значатся 178 человек. За редким исключением, все они были казнены 29 апреля 1918 года, то есть в первый день прихода белых в Выборг. Примерно 150 человек были похоронены потом на Сорвальском кладбище (остальные — на Ристимякском). Из них 2 женщины, 16 молодых людей в возрасте от 9 до 20 лет, около 30 офицеров, в том числе 15 человек — члены Ликвидационной комиссии при 42-м армейском корпусе. Хоронили убитых, в основном, в братских могилах. При обследовании кладбища весной 2000 года были обнаружены надгробия двух отставных офицеров — артиллеристов. На них следующие тексты:
— „Владимиръ Алексеевичъ Высокихъ. 29 / IV 1918 г.“
— „Константинъ Павловичъ Климовъ. 29 / IV 1918 г.“
В „Алфавитном списке…“ о них следующие сведения:
„…Высокихъ Владимиръ Алексеевичъ, отставн. полковникъ Артиллерии. 43 л.“; „…Климовъ Константинъ Павловичъ, 33 л., бывший капитан Артиллерии“9.
Кроме того, об этих офицерах известно следующее:
В.А. Высоких являлся «начальником Выборгского артиллерийского склада», а капитан К.П. Климов исполнял обязанности начальника хозяйственной части этого же склада 12. Одновременно он являлся и председателем полкового комитета13.
21 марта 1918 года В.А. Высоких был назначен «начальником артиллерийского отдела» при созданном тогда для окончательной ликвидации военного имущества Управлении Выборгской крепости
Об аресте этих офицеров автор статьи в газете «Свобода России» сообщил следующее: у белых имелся «какой-то проскрипционный „черный список“, куда будто бы были включены фамилии некоторых. Никто этому значения не придавал, так как беспартийность русских офицеров, казалось бы, была вне сомнения. Но, повидимому, такой список действительно был, так как, например, подполковник Высоких был арестован потому, что у него в квартире нашли разыскиваемого капитана Климова».
Очевидно, рядом с могилами Высоких и Климова находятся захоронения расстрелянных одновременно с ними артиллеристов: солдат и офицеров, и среди них — командира Выборгского крепостного артиллерийского полка подполковника М.Т. Софийского (1881 (?) — 29.04.1918). В период I мировой войны он воевал на Кавказе, был квалифицированным специалистом, имевшим изобретения и публикации в области артиллерии.

Расстрелянные в Выборге.
(29-30 апреля 1918 г.).

1) Абрамов, Герасим - кучер креп. пожарной команды ликвид. управл., 2) Абрамов, Марк, брат предыдущего, 3) Адаменко, Иван - реалист 2 кл. местн. реальн. уч., 4) Альберт - надсмотр. телегр. ликвид. управл., 5) Антоновский - завед. продов. магазин. воен. чиновн., 6) Алексеев, Роман - повар квартирн. отдела, 7) Алексеев, Алексей - сторож, Бакулин, Алексей - шоффер автофина, 9) Бартольд, Евгений - реалист VII кл. местн. реальн. учил., 10) Барский, Николай - брат лекаря местн. лазарета, 11) Берука, - сторож ликвид. управл., 12) Бертов, - инженер, прапорщик минной роты, ликвид. управл., 13) Богданов, Иван - телефонист инженерн. отдела ликвид. управл., 14) Богданов, Михаил - старик, сторож инжен. отд. ликвид. управл., 15) Богданов, Сергей - писарь минной роты ликвид. управл., 16) Брагин, - б. прапорщик, состоявш. в инжен. отд. ликвид. управл., 17) Блажевский, - б. прапорщик, техн. от ликвид. управл., 18) Борисов, Федор - комиссар русск. народн. банка, 19) Белов, - портной из предместья Сорвали, 20) Васильев, Федор - портной из предместья Сорвали, 21) Владимиров, - фабричный машинист, 22) Вайнер, - военный портной, 23) Васильева, - жена шорника инженерн. отд. ликвид. управл., 24) Высоцкий - сын сторожа склада инжен. отдел. ликвид. управл., 25) Высоцкий, отец, тоже, 26) Володин, - военный чиновник, заведующ. рабочими пожарной команды ликвид. управл., 27) Васильев, Алексей - кучер, 28) Волков, Андрей - моторист минного отряда ликвид. управл., 29) Высоких, - б. полковник, заведыв. артил. складом ликвид. упр., 30) Гамиловский, - кучер пожарной команды ликвид. управл., 31) Голубев, Гордей - бывш. десятник инженерн. управл., 32) Гобель, - рабочий телеграфа ликвид. управл., 33) Горностаев, Иван - рабочий баранщик из предместья Сорвали, 34) Горностаев, Павел, 17 л., - сын предыдущего, 35) Гольм, Иван - реалист VII кл. местного реальн. учил., 36) Горбунов, отец - шапочник из предместья Сорвали, 37) Горбунов, - сын предыдущего, 38) Дауголь, Петр - моторист минного отряда ликвид. управл., 39) Евсеев, Анатолий - писарь ликвид. управл., 40) Зацепин, - бывш. офицер, 41) Завьялов, Дмитрий - портной из предместья Сорвали, 42) Захаров, Борис - писец кр. казначейства, бывш. офицер, 43) Зайцев, Степан - сын домовлад., бывший солдат, приехавш. с фронта к родит., 44) Иванов 9-й, Василий - моторист минного отряда ликвид. управл., 45) Истратов, - бывш. кассир инжен. управл., артельщик ярославск. артели, 46) Иванова, - жена сторожа народн. банка, 47) Ивков, - реалист IV класса местн. реальн. учил., 48) Котов, - гражданск. инжен. бывш. производ. работ креп. инжен. управл., 49) Крылов, Григорий, - кучер инжен. отд. ликвид. упр., (жена его сошла с ума), 50) Кучарин, - кучер инжен. отдел. ликвид. управл., (полуотрублена голова), 51) Карспин, - старший кучер пожарн. команды ликвид. управл., 52) Красильников, - бывш. прапорщик саперной роты, 53) Кулаков, Константин, - моторист минного отд. ликвид. управл., 54) Куницкий, - писарь минного отд. ликвид. упр., 55) Климов, - бывш. капитан артил. части ликвид. управл., 56) Кашин, - воен. чиновник артил. части ликвид. управл., 57) Кастнер, - команд. телегр. роты ликвид. упр., 58) Карспин, - младший дворник ликвид. управл., 59) Кирилин, - бывш. подпоручик, 60) Комаров, - бывш. капит., брать нач. инженер., 61) Кузьминых, Сергей - б. солдат сапер, 62) Корус, - писарь вост. отд. по кварт. дов. войск ликвид. управл., 63) Кочегаров, Иван - житель предместья Сорвали, 64) Ковригин, - портной из предместья Сорвали, 65) Кульбах, Валентин - реалист VII кл. местн. реальн. учил., 66) Куринков, - участковый сторож из предместья Хепиоки, 67) Куприянов, - кладовщик ликвид. управл., 68) Колкунов, - портной из предместья Сорвали, 69) Лисичкин, - надзиратель артил. скл. ликвид. упр., 70) Лысухин, Михаил - торговец из предместья Сорвали, 71) Лысухин, Павел, 18 лет, - сын предыдущего, 72) Леонтьев, - реалист V кл. местн. реальн. учил., 73) Ланцов, - сапожник из предместья Пески, 74) Лисичкин П., - брат первого, приказчик, 75) Михайлов, Андрей, - б. прапорщик, 76) Михайлов, Петр - семинарист, 77) Михайлов, Михаил - вольноопредел. (все 3 Михайлова, плем. протоиерея Успенского), 78) Михеев, - б. прапорщик, 79) Морозов, Алексей - шоффер, 80) Монастырский, - полигонщик инжен. отд. ликвид. управл., 81) Молчанов, - казначей артил. отд. ликвид. управл., воен. чиновн., 82) Макеев, - старик, отец бывш. прапорщ. коликомянский домовлад., 83) Макеева, - жена предыдущего, 84) Мироненко, Александр, - мотоциклист автофина, 85) Михайлов, - рабочий продовольствен. магазина, 86) Никитин, гражд. инж., бывш. прапорщик инжен. отд. ликвид. управл., 87) Некраш, - б. поруч. артил. отд. ликвид. упр., 88) Никитин, - надзиратель артил. склада ликвид. управл., 89) Назаров, - местный инженер, бывш. завед. восточн. отд. по кварт. дов. войск, 90) Наумов, - сын огородника, ученик реальн. учил., 91) Некрасов, Василий, - шапочник из предм. Сорвали, 92) Овчинников, - портной, житель предместья Сорвали, 93) Орехов, Иван - кучер пожарн. команды ликвид. управл., 94) Оллилов, - сторож русск. народного банка, 95) Онуфриев, - писарь ликвид. управл., 96) Обрам, Лео, - бывш. солдат, 97) Пограничный, - бухгалтер инжен. отд. ликвид. управл., воен. чиновн., 98) Прокофьев, Иван - портной из предместья Сорвали, 99) Павлов, Иван - тоже, 100) Пчелкин, Андрей, старик, 101) Пчелкин, Александр, - сын предыдущего, бывш. солдат, возврат. с фронта, 102) Повалинский, - реалист VI кл. местн. реального училища, 103) Петухов, Федор - слесарь автом. команды автофина, 104) Петров, - приказчик из кооператива "Ценатес", 105) Пашинский, Николай - рабочий, 106) Рахманин, - бывш. офицер 32 Смоленск. дружины, 107) Расет, Шия - еврей, рабочий продовольствен. магаз., 108) Ревяков, - сторож русск. народн. банка, 109) Рыбарчик, - надзиратель артил. склада ликвид. управл., 110) Робинзон-Крузо, - интендант ликвид. упр., воен. чиновн., 111) Ряжев, Павел - реалист VI кл. местн. реальн. учил., 112) Синюшкин, - арь. ярославск. артели, приехавш. из Петрограда для пов. кассы ликвид. отд., 113) Смирнов, Иван - коптильщик, бывш. баржевик, рулевой инжен. управл., 114) Семенов, Григорий - старик, кучер пожарной команды ликвид. управл., 115) Сергеев, Степан - тоже, 116) Софийский, - бывш. подполковник артил. отд. ликвид. управл., 117) Страшников, - воспитанник кадетск. корпуса, 118) Стельницкий, - бывш. подполковник, сын бывш. командующ. одной из армий, 119) Симаков, - надзиратель артил. склада ликвид. управл., 120) Стришев, - главн. врач госпиталя №1, 121) Сысоев, Николай - переплетчик ликвид. управл., 122) Стефановский, - б. прапорщик, 123) Стельмак, - шоффер, 124) Стужин, - рабочий мясник из предм. Сорвали, 125) Сорокин, - кладовщик технич. отд. ликвид. управл., 126) Терентьев, - бывш. подпоручик, 127) Титов, Николай - домовлад. из предм. Сорвали, 128) Титов, Константин - сын предыдущего, 129) Торгованов, - рабочий, 130) Торгованов, - сын предыдущего, 131) Удалов, Иван - портной из предместья Сорвали, 132) Федоров, Федор - конюх пожарной команды ликвид. управл., 133) Федоров, Гавриил - тоже, 134) Федоров, - сын воен. чиновн. артил. бывш. солдат-инвалид, 135) Фокин, - надсмотрщик телеграфно-ликвид. управл., 136) Хомяков, - писарь саперной роты по ликвидации, 137) Хлебников, - реалист VII кл. местного реальн. учил., 138) Цыков, Алексей, - приказчик рынка, 139) Чубриков, - реалист I класса местн. реального училища, 140) Шангин, - сторож технич. управл. ликвид. управл., 141) Шибанов, Александр, - шоффер автофина, 142) Шендо, - сторож, ц. сел. инжен. отд. ликвид. управл., 143) Шестаков, - бывш. подпр. служит. пожарн. команды ликвид. управл., б. офицер, 144) Шлыгин, - адъютант артил. склада ликвид. управл., 145) Шпицберг, - войсковой инжен. технич. управл. ликвид. управл., 146) Яковлев, Кирилл, - кучер инжен. отд. ликвид. управл.

Убитые в Райволе.

Леонтий Шадыкин, - рабочий, 28 л., Анатолий Никитин, - рабочий, 47 л., Анатолий Шадыкин, 13 л., рабочие - Николай Фирсов, 18 л., Николай Лукин, 36 л., Александр Фирсов, 23 л., Федор Храмов, 19 л., Сергей Юрченков, 22 л.

Преследованиям подвергались и финские женщины, имевшие связь с русскими: им остригали волосы, рвали на них одежду, а в некоторых местах даже обсуждали возможность их клеймения каленым железом. В местечке Корсняс подобную экзекуцию в последний момент предотвратил местный священник. Проблемы чистоты нации вообще, судя по всему, весьма беспокоили финское общество: когда в 1921 году в Финляндию эвакуировались участники Кронштадского восстания, финская пресса резко выступила против размещения беженцев в сельской местности, опасаясь, что русские смешаются с местным финским населением. В результате кронштадтцы были размещены в нескольких лагерях с весьма строгими условиями содержания: границу лагеря запрещалось покидать под угрозой расстрела, общение с местными жителями также было строго запрещено.

Главнокомандующего практически сразу проинформировали о расстрелах русских в Выборге, и он был вынужден занять какую-то позицию по отношению к сложившейся ситуации. Примерно в период с 30.04.1918 г. по 1.05.1918 г. Маннергейм посетил Выборг, тогда, вероятно, прямо на месте он и получил предварительные данные об убийствах русских. Маннергейм воспринял произошедшее в Выборге гораздо ближе, чем известно общественности. Он лично видел происходившие в городе убийства и
хорошо знал о тех обстоятельствах, при которых они производились. Из интервью, взятого в 1929 г. становится ясно, что вечером 30.04.1918 г. Маннергейм был поблизости от Выборгского заведения Сеурахуоне, когда праздновавшие взятие города пьяные егеря застрелили композитора Тойво Куула. Проходя мимо, Маннергейм на небольшом расстоянии наблюдал за окончанием данного инцидента. Тем не менее, он явно преуменьшал значение конфликта, приведшего к смерти Куула, и считал его нарушением порядка, вызванным опьянением, хотя насильственная смерть Куула была тесно связана со стремлением егерей к власти и, в какой-то степени, с языковой политикой. Публично это убийство выставляли как достойный сожаления несчастный случай, преуменьшая его значение. Если говорить о значении расстрелов русских, позиция главнокомандующего в деле убийства Куула заслуживает внимания, так как создавалось впечатление, будто Маннергейм подобным же образом относился и к ним. Бросалось в глаза стремление главнокомандующего избежать разрыва отношений с ответственными за убийства егерями. В обоих случаях общим является и то, что убийцами были егеря, сопротивление которых было
настолько велико, что расследования пришлось прекратить. Если бы они были доведены до конца, стало бы ясно, что егеря и их руководство были ответственны за кровопролития в Выборге.

Досадное оглашение расстрелов русских в газетах, заставило Маннергейма сделать заявление. 12.05.1918 г. в своей ставке в Миккели он написал информационное сообщение под названием «Жертвы взятия Выборга», в котором отмечал: «Пресса, особенно русская, распространяет слухи о том, что в связи со взятием города, в Выборге убивали невинных людей. Вследствие этих слухов сообщаю, что в некоторых случаях жертвами стали не участвовавшие в сражениях лица и те, которые во время уличных боев, несмотря на явную опасность, находились вне дома. В связи с этими случаями начато серьезное расследование, в ходе которого выяснится, было ли в пылу боя излишне применено насилие. Если это окажется правдой, виновных накажут». Информационное сообщение опублико вали 13.05.1918 г. в газете «Хуфвудстадсбладет» от имени Маннергейма и 14.05.1918 г. от имени Ставки в газете «Виборгс Нюхетер».201 Говоря о нескольких жертвах, погибших по ошибке на территории военных действий,Маннергейм выбрал линию официального преуменьшения событий.

Как и Левстрем, Маннергейм поначалу вспылил и принялся разбираться, но позднее занял пассивную позицию. Выйдя в отставку с должности главнокомандующего в конце мая 1918 г., Маннергейм больше не принимал участия в рассмотрении данного вопроса. Некоторые мемуары хорошо освещают отношение Маннергейма к произведенным в Выборге массовым расстрелам русских. Дочь русского генерала Екатерина Григорьева в своих воспоминаниях написала: «Когда белые взяли Выборг, они убили всех живших в городе русских офицеров, расстреляли женщин и детей, и моего мужа тоже без дознания. Английское консульство могло бы привлечь их к ответственности, но я так боялась за своих детей и за себя, что отказалась от этих мер. В тот же день, когда застрелили моего мужа, Маннергейм прибыл в Выборг. Он обещал заплатить мне 15 000 марок, я сказала ему, что платить не надо, так как деньги не вернут мне мужа. Я устроилась на работу в оркестр в кафе на Екатерининской улице». Обещаные Маннергеймом 15 000 тогдашних марок соответствовали бы сейчас 25 000 маркам или примерно 4200 евро. Затухание расследования гибели Куула, как и расследования расстрелов русских в Выборге указывает на некоторое бессилие Маннергейма и Левстрема. Оба расследования не были доведены до конца, так как их проведение встретило чрезмерно большое сопротивление. Расследования были хорошо начаты, но, почти приблизившись к завершению, они были прекращены без формального решения об этом. В обоих случаях все застопорилось по причине сложных и непреодолимых обстоятельств. Ни один виновный так и не был осужден или даже обвинен, хотя неофициально убийцы были известны.

Поэтому у егерей возник обычай расстреливать и некоторых поддерживавших военные действия Маннергейма и сочувствующих белым русских. Когда информацию о расстрелах русских в Выборге уже на следующий день доложили Маннргейму и Лефстрему, те рассердились и начали изучать случившееся. Они могли так же технически довести эти расследования до конца, но вскоре были вынуждены прекратить все по тактическим причинам. Если бы Маннергейм и Левстрем энергично проводили расследования дел о расстрелах русских в Выборге и убийстве Куула, следствием стали бы сильно натянутые отношения с егерями или даже их разрыв. Именно это было одним из важных мотивов проводивших расстрелы егерей. У Маннергейма и Левстрема, наверное были личные друзья среди расстрелянных офицеров Выборга, и они не могли одобрить эти бессмысленные убийства. С другой стороны, на деле Маннергейм не мог защитить расстрелянных, проведя основательное расследование, так как тогда егеря могли бы с легкостью указать на то, что главнокомандующий официально занимался делами русских. Положение Маннергейма как главнокомандующего было после прибытия основной части егерей настолько слабым и условным, что оно не выдержало бы последствий пристрастного расследования егерей и активистов. Уже организованные егерями артиллерии расстрелы в Пиетарсаари 2.03.1918 г. были для Маннергейма демонстрацией, посла
нием которой являлось то, что приказы главнокомандующего об отношении к арестованным красногвардейцам от 25.02.1918 г. не настолько заслуживали внимания, чтобы их соблюдать. Хотели оскорбить Маннергейма и пошатнуть его положение. Тогда в Ставке возникло раздражение, но главнокомандующий вскоре подчинился и не позволил провоцировать себя чересчур далеко идущими мерами, и посредством своего обдуманного выбора он остался на прежнем месте. Ситуация выбора, перед которой Маннергейма поставили в начале мая 1918 г. была сходной. Маннергейм, будучи главнокомандующим, мог возбудить основательное расследование как произошедших в связи со взятием Выборга расстрелов русских, так и убийства Куула, чтобы виновные ответили за свои деяния перед трибуналом. В какой то момент это привело бы к сильной реакции со стороны егерского руководства, вследствие чего Маннергейму, скорее всего, пришлось бы уйти в отставку. В начале
мая 1918 г. Маннергейм еще считал себя сильным главнокомандующим, но уже в середине месяца стало ясно, что вскоре ему придется покинуть. В этом шатком положении Маннергейм опять выбрал отступление и не попал в расставленную егерями ловушку. Хотя для Маннергейма было наверняка неприятно и отвратительно то, что егеря расстреливали белых русских в Выборге, это не было для опытного генерала решающим, стоящим борьбы вопросом.

Во время войны с белофиннами в 1939-40 г., несмотря на массовость финской пропаганды, белому генералу Маннергейму красноармейцы не верили. Слишком глубокой была народная память о событиях в Финлядии в 1918 г.

Брехня сопровождала Финляндию все время, вплоть до окончания Великой Отечественной войны. Начиная от листовок и заканчивая подсчетами собственных потерь в Зимней войне.

А.Е. Фишер
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ
В ФИНЛЯНДИИ В ПЕРИОД РУССКО-ШВЕДСКОЙ ВОЙНЫ 1808-1809 ГОДОВ
НА ПРИМЕРЕ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XIX-XX ВВ.

Проблема партизанского движения в период русско-шведской войны 1808-1809 гг. мало разрабатывалась историками и нет специально посвященных ей трудов. Но историки, освещавшие эту войну, так или иначе касаются в ходе нее партизанского движения. Полезно под этим углом зрения проанализировать прежде всего работы тех историков и военных деятелей, которые непосредственно затрагивали сюжеты русско-шведской войны 1808-1809 гг.1 При этом следует коснуться ряда трудностей в разработке данного вопроса.
В первую очередь, важно обратиться к самому термину "партизан". В толковом словаре русского языка можно найти следующее определение: "Партизан-член народного вооруженного отряда, самостоятельно действующий в тылу врага".2 Сразу же необходимо отметить то, что под понятием "партизаны" имеются в виду многими также регулярные отряды армии, которые действует во вражеском тылу.
Таким образом, можно выделить: партизан, являвшихся солдатами регулярных войск, действовавших в тылу противника под руководством армейского командования, и партизан из местного населения, примкнувшего к регулярным войскам. Кроме того необходимо учитывать и другую категорию партизан - людей сугубо гражданских, которые в условиях войны действуют против войск противника, но обособленно от своих регулярных войск и которых могли возглавлять как лица, обученные военному делу, так и просто активисты "из народа".
При этом естественно, что "народные партизаны" и партизаны из регулярных войск имели свои отличия. Это выражалось прежде всего в том, что при взятии в плен неприятелем к солдатам регулярных войск относились как к военнопленным, а не как к лазутчикам, и их могли отпустить. К партизанам же из гражданского населения отношение было гораздо более жестокое-их рассматривали как изменников и предателей. Различие было и в отношении к неприятелю: партизаны из местных жителей отличались особой жестокостью, а партизаны из регулярных войск вели себя гораздо более человечно.
Характер источников, из которых можно почерпнуть сведения о стычках с неприятелем, тоже различен. О действиях партизан из регулярных войск можно узнать по донесениям своих командиров или по сведениям противника, а также из донесений о своих действиях самих же партизан. Но обычно, однако, эти данные не всегда бывали объективны. Сообщения о достигнутых успехах могли быть нередко преувеличены, а результаты достижений противника, наоборот - занижены3.
С другой стороны, о действиях народных партизан сведений вообще значительно меньше. При этом они зачастую носят крайне отрывочный характер4, поскольку при победе регулярных войск над отрядом, состоящим из нескольких партизанами, могли даже не упомянуть, не придав этому большого значения. При поражении же от партизан командиру армейского подразделения гораздо выгоднее было представить его своему начальству как неудачу, постигшую его войска в результате боя с регулярным отрядом неприятеля, нежели чем сообщить, что он потерпел неудачу от столкновения с небольшим отрядом плохо вооруженных и необученных людей. В свою очередь, при победе партизанского отряда над неприятелем, следовала жестокая расправа со своими врагами. Случалось, что потерпевшие поражения войска поголовно вырезались, после чего уже никто не мог сообщить о подробностях произошедшего.
При изучении источника к тому же крайне важно иметь в виду его происхождение, а также когда он появился. При это скажем, шведским и финляндским авторам гораздо ближе та идея, что финны, как население Шведского королевства, воевали против русских, а не встречали их как освободителей, следовательно, сведения о партизанском движении могут быть преувеличены5. Русские же историки предпочитают, на сколько это возможно, умалчивать о народном движении против войск России, и сведения могут оказаться преуменьшенными6.
При рассмотрении событий войны 1808-1809 гг. в первую очередь следует отметить, что в основном боевые действия происходили на территории Финляндии. При рассмотрении ландшафтов Финляндии ( густых лесов, озерных) систем становиться ясно, что главное для успеха в боевых действиях-не численное превосходство, а умение действовать небольшими отрядами, причем командиры этих отрядов должны быть готовы к тому, что связь с главнокомандующим не всегда будет доступна, а отряд может оказаться оторванным от остальных войск, и, следовательно, придется действовать сугубо автономно.7 В этом случае нужна их особая подготовка. Командованию в то время следовало учитывать и то, что придется организовывать подвоз в тыл продовольствия и фуража, так как местных ресурсов могло недоставать, и, к тому же, это могло вызвать недовольства местного населения. И всё это указывало на то, насколько важную роль здесь играло местное население.8
Авторы зачастую не проводили грани между партизанами регулярных войск и народными партизанами, делая акцент на так называемую "народную войну"-действия местного населения против русских солдат.
Кроме того, все отмечали и то, что местное население зачастую примыкало к регулярным войскам, и отряды становились "полународными". В частности, А.И. Михайловский-Данилевский в своем труде приводит следующие данные. "При каждом отделении войск находились толпы вооруженных крестьян, получавших с половины июля [1808 г.] продовольствие от казны, то есть от тех генералов, под начальством которых они состояли. Число этих крестьян из-за постоянного изменения осталось неизвестным. Из имевшихся сведений видно, что у графа Клингспора их было 6.000, у Г.К. фон-Дёбельна-1.500, у И.А. Сандельса-2.000, в том числе много карельских стрелков, но за верность итога ручаться нельзя. Сличая его с показаниями шведских и финских писателей, он оказывается преувеличенным, хотя впрочем, ни один из сих писателей не означает, сколько именно и при каком отряде состояло вооруженных обывателей".9
Его сведения-наиболее полные, а сам материал написан в 1840-е гг., достаточно скоро после окончания войны. Последующие же историки, скорее всего, опирались в освещении этого вопроса именно на А.И. Михайловского-Данилевского. Кроме того, у исследователей есть ссылки на донесения русских командиров. Но все они очень расплывчаты, что не дает ясной картины происходившего.
Нужно также заметить, что многие авторы вместо того, чтобы уточнять, что действовал партизанский отряд (регулярный или народный), просто пишут: "Бригада командира… действовала…". Например, "бригада полковника фон Фиандта с сильной партией в районе Куопио"10, или "бригада Сандельса в районе Куопио"11. То есть, не имея специальных сведений о том, что те лица командовали отрядами партизан, не возникнет сомнения в том, что это-регулярные войска. В основном, эту особенность имеет труд П.К. Сухтелена.
Часто в трудах отдельных авторов один и тот же партизанский отряд может выступать то в качестве регулярного, то в качестве народного. Это относится, например, к Саволакской бригаде под командованием К.О. Кронстедта. В разных работах ее квалифицируют и как частью регулярных войск, и как партизанский отряд. В частности, П.А. Ниве отмечает, что это был партизанский отряд, состоящий из 4.000 человек12, а П.К. Сухтелен упоминает Саволакскую бригаду только как бригаду Кронстедта13, без уточнений. Или, например, тот же П.К. Сухтелен отмечает, что после Саволакского сражения отряд русских, следовавший за Булатовым, 20 апреля (2 мая) был окружен в Пулкиле "полковником Сандельсом".14 И снова никаких четких доказательств, что же представлял собой за отряд, которым командовал Сандельс.
Однако, в труде о русско-шведской войне 1808-1809 гг., подготовленном военно-историческим отделом шведского генерального штаба, приводятся конкретные данные о численности шведских войск на 20 июля 1808 г.: главные силы Клингспора у Салми-5.000 человек; боковой авангард Дёбельна у Кухайоки-2.300 человек; боковой авангард Гюленбюгеля-1.300 человек; боковой авангард Фиандта у Линтулакса-1.700 человек; Сандельс на Тайвольской позиции-1.700 человек; у Мальме-300 человек; на Аландах под личным начальством короля-4000 человек. Всего 16300 человек. Такова численность войск без подразделений шхерного флота и тыловых частей Улеаборга. И это лишь регулярные кадры. К ним присоединяется народное финское ополчение и многочисленные партизанские группировки, и, следовательно, общая численность вооруженных отрядов могла увеличиться примерно в 2 раза.15 Эти данные ценны тем, что по ним можно более-менее разграничить регулярные партизанские силы, к которым присоединялись повстанцы (такие, как отряды И.А. Сандельса, а также другие) и чисто народные партизанские подразделения, которые не вошли в перечень регулярных-отряды Тиайнена и других финских народных лидеров.
Следует отметить, что мнения авторов расходятся и в том, насколько массовый характер носило народное движение вообще и партизанская война в частности. При этом регулярные партизанские войска надо оставить в стороне, так как из вышесказанного ясно, что они были, и действовали по всей территории Финляндии. Отряды были как русские, так и шведские. Главным представляется дать характеристику именно движению финского гражданского населения.
Большинство исследователей и мемуаристов сходятся в том, что выступления среди гражданского населения носило чисто стихийный характер, но имело значительный размах.16 Однако этому утверждению противостоит мнение историка из Петрозаводска И.И. Кяйвяряйнена, который активно доказывает, что "никакого общенационального антирусского подъема не было, а вспышки партизанской войны имели место, главным образом, среди приботнических и Аландских шведов".17 Он говорит так: "Известно, что общая численность партизан, включая добровольцев, действующих в составе шведских регулярных частей, была незначительной и составляла, даже по раздутым сведениям русского командования, менее 1% общего количества населения Финляндии".18
Ссылаясь на сведения штаба Ф.Ф. Буксгевдена относящиеся к лету 1808 г., А.И. Кяйвяряйнен отмечает, что отряды Клингспора, Дёбельна и Сандельса имели в совокупности до 9.000 добровольцев из местных жителей. Обращаясь также и к работе Михайловского-Данилевского, не отрицавшего партизанского движения, Кяйвяряйнен интерпретирует его сведения по-своему: "Михайловский-Данилевский, ссылаясь на финских писателей, считает эту цифру в высшей степени преувеличенной". Но, руководствуясь лишь работой Кяйвяряйнена, не прибегая к изучению монографии Михайловского-Данилевского, можно подумать, что и тот отрицает партизанское движение, тогда как это не так. Кяйвяряйнен отмечает и то, что до сих пор не выяснено, сколько из партизан являлось добровольцами, и сколько представляло собой отмобилизованных шведскими вербовщиками. Известно лишь то, что и те, и другие назывались в армии Клингспора "вооруженными крестьянами"19.
Кроме того, Кяйвяряйнен отмечает, что восстания вообще не было. "За все время так называемой "народной войны", - отмечает он, - не было зафиксировано со стороны партизан ни одной сколько-нибудь значительной операции против русских войск, за исключением капитуляции Вуича на Аланде. В большинстве случаев сопротивление носило пассивный характер, когда крестьяне прятали свой скот и имущество в леса, или приобретало форму мелких нападений на неохраняемые обозы или продовольственные склады. Если бы так называемая "народная война" носила такой всеобщий характер, как о ней говорят проповедники исконности русско-финляндской вражды, то что могло бы помешать почти миллионному населению Финляндии уничтожить 20.000-е русское войско, распыленное малочисленными группами по огромной стране? Наоборот, финны сотрудничали с русскими: сдавали города, крепости"20 и т.д.
Вообще же, позиция Кяйвяряйнена выглядит вполне обоснованной. Более того, с ней во многом сходится и мнение историка Г. Захарова, который отмечает, что восстанием были охвачены лишь отдельные районы, где влияние шведов было наиболее сильным. Также Захаров обращает внимание на то, что имелись случаи, когда вооруженные крестьяне выступали против шведских помещиков, и правительству Швеции приходилось подавлять такие выступления силой оружия.21
Во многом эти существующие взгляды еще опирались на те представления, которые сложились в российской историографии до 1917 г. Так, в частности, М. Спренгпортен отмечает, что разгоравшееся партизанское движение не имело поводов, так как насилие и грабеж со стороны русских были наказуемы.22 М.М. Бородкин также отмечает, что у финнов изначально, еще со времен Петра I, было предубеждение против русских, и слово "rysse" для них было равнозначно слову "варвар". Но тут же Бородкин указывает и на то, что и в России, и в Финляндии, отмечали добродушие русских солдат, из которых больше всего вольностей позволяли себе казаки. Для того, чтобы не вызывать недовольств местного населения, из России в Финляндию направляли провизию, а русским солдатам строжайше запрещалось изымать продукты у финнов. Изначально крестьяне не смели сопротивляться русским, считая их непобедимыми.23 Но постепенно победоносное движение сменилось первыми неудачами, и озлобление росло. И росло партизанское движение. Хотя во время редких перемирий русские сближались и братались со шведами и финнами из числа мирных жителей.24
По описаниям Бородкина и Михайловского-Данилевского, "крестьянскими шайками" руководили случайные люди: отставные унтер-офицеры и солдаты, школьные учителя, пасторы, но чаще всего-лица, выдвинувшиеся из той же крестьянской среды. Иногда во главе сопротивления становились офицеры (например, Мальт, Якобсон и др.), но в основном, командовала "чернь" - "торпари", "бобыли", особенно из приморских деревень, где они ничем не рисковали. Крестьяне не хотели повиноваться приказам временного или случайного начальства и по своему усмотрению ходили по окрестностям, вылавливая русских и их "друзей"-финнов, присягнувших Александру I. Немало доставалось от них даже привилегированным слоям-пасторам, земской полиции и другим. Их либо убивали, либо представляли на суд своих военачальников. Поэтому блюстители порядка нередко спасались бегством. Вследствие этого общественные связи обрывались, и воцарялся хаос.
Последствия действий "банд" стала причиной их ослабления и скорого исчезновения. Натиск регулярных войск обычно вызывал нарушение обычного порядок и обращал крестьян в бегство. Из-за хаотичных проявлений со стороны крестьянской толпы шведским офицерам приходилось так трудно, что они пытались отмежеваться от партизан. Но даже уйти было нелегко: крестьяне не отпускали офицеров и солдат даже под страхом смерти. В одиночку и в засаде крестьяне представляли серьезную опасность, так как часто являлись хорошими стрелками и выносливыми работниками.
Вооружались восставшие, чем могли: охотничьими ружьями, дубинами, копьями, топорами, косами и даже простыми заостренными кольями, к палкам они привязывали свои ножи puukko. Шведы не могли обеспечить крестьян вооружением. Они разъезжали на лошадях по всем дорогам и "устраивали бесчинства".25
Естественно, возникает вопрос: Можно ли рассматривать народные проявлением партизанское движение?
При тщательном изучении литературы можно все же заключить, что партизанское движение в рассматриваемый отрезок времени существовало. Причем, действовали как партизаны регулярных войск, так и добровольцы из народа. Менее ясно, однако, какие масштабы это движение имело. Скорее всего, надо согласиться с большинством авторов, которые указывают на то, что народная война приняла всеобщий характер, ведь заключения современников этой войны-Михайловского-Данилевского и Сухтелена могут быть восприняты как наиболее достоверные.
Во многом движение связано с тем, что больше всего в русско-шведской войне 1808-1809 гг. пострадало именно финское население. Почти все боевые действия велись на территории Финляндии. Шведское же руководство на всем протяжении боевых действий вело явно шовинистическую пропаганду и натравливало финнов против русских. Жертвы среди простого населения зачастую являлись следствием амбиционной политики руководства Швеции.
При этом следует заметить, что партизанская война была гораздо более жестокой, чем действия регулярных войск. С одной стороны, боевые действия велись ожесточившимся в ходе войны местным населением, с другой-русскими солдатами, которыми руководило чувство мести за погибших от рук финнов своих сослуживцев. Иногда лишь вмешательства высшего начальства могли предотвратить кровавые последствия. По выражению М.М. Бородкина, финское население как будто не понимало, что и русские воины-тоже люди.26
Почему же русское командование медлило с принятием мер противодействия при наведении порядка на Финской территории? Тому было целый ряд причин. Главными из них являлись следующие: недостаток для этого войска и существующая угроза для финского побережья со стороны шведских боевых кораблей.27 К тому же, главнокомандующий Ф.Ф. Буксгевден, находясь в Южной Финляндии, между Гельсингфорсом и Або, не видел настоящих нужд войска и не имел понятия о реальном положении дел. Донесения о народном сопротивлении он считал преувеличенными и рассматривал успехи партизан как следствие неосторожности русских солдат. "Народным волнениям" он пытался противодействовать путем прокламаций и приведением к присяге, но должного эффекта это не давало.28
Последствия партизанской войны были чувствительными не только для России, но и для самого финского народа. Это большое количество погибших, разоренные деревни и т.д. причем показательно, что в финляндском фольклоре и финской национальной литературе навсегда останутся образы таких партизан, как Тиайнен, Дункер, Мальт и других29.

1 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. СПб., 1841; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. Пер. с фр. СПб., 1832.; Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. СПб., 1910; Шведская война 1808-1809 гг. Сост. воен. истор. отделом шведского Ген. Штаба. СПб., 1910; Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. Петрозаводск, 1965; Захаров Г. Русско-шведская война 1808-8109 гг. М., 1940; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909; Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию. Петр., 1916; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan K. Ordinin "Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta. Helsinki, 1891; Erkki K. Osmonsalo. Suomen Rajapolitiikka Venдjдn vallan aikana. Helsinki, 1990; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan K. Ordinin "Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta. Helsinki. 1891; Danielson J. R. Suomen sota ja suomen sotilaat; J.R. Danielson-Kalmari. Suomen sota 1808-1809. Porvoo, 1908; Lehtonen U. L. Tilsitistд Haminaan. Tutkimus Aleksanteri I:n ulkopolitiikasta mikдli siitд on johtunut suomen valloitus. Porvoo, 1908.
2 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений/ АН,; Российский фонд культуры;-3-е изд., стереотипное испр. и доп. М., 1995. С. 484.
3 Донесения можно просмотреть в таких трудах, как: Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах; Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I.
4 Там же.
5 Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan Ordinin K."Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta; Erkki K. Osmonsalo. Suomen Rajapolitiikka Venдjдn vallan aikana; Danielson J. R. Suomen yhdistдminen. Venдjдn valtakuntaan Ordinin K."Suomen valloitus" nimisen teoksen johdosta; Danielson Joh. Rich. Suomen sota ja suomen sotilaat; Danielson-Kalmari J.R. Suomen sota 1808-1809; Lehtonen U. L. Tilsitistд Haminaan. Tutkimus Aleksanteri I:n ulkopolitiikasta mikдli siitд on johtunut suomen valloitus.
6 См. указанные в данной работе исследования российских историков.
7 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 12; Захаров Г. Русско-шведская война 1808-1809 гг. С. 18.
8 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 33.
9 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. С. 218-219.
10 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 73.
11 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 85; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 78.
12 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг. С. 56-58.
13 Там же. С. 10 и др.
14 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах. С. 34.
15 Шведская война 1808-1809 гг. С. 242.
16 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами; Ниве П.А. Русско-шведская война 1808-09 гг; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 годах; Боот-Холмберг Ц. Роль предательства в борьбе за Финляндию; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I.
17 Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. С. 5.
18 Там же.
19 Там же. С. 5.
20 Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX века и присоединение Финляндии к России в 1809 году. С. 5, 191.
21 Захаров Г. Русско-шведская война 1808-8109 гг. С. 33.
22 Там же. С. 144.
23 Там же. С. 144.
24 Там же. С. 202,203, 209, 211, 214, 217.
25 Михайловский-Данилевский. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море, в 1808 и 1809 годах, по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским с 20 планами и картами. С. 91-95; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 146-148.
26 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 152.
27 Шведская война 1808-1809 гг. С. 159.
28 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 154.
29 Там же. С. 150.

С окончанием гражданской войны физическое уничтожение русских в Финляндии прекратилось, но желание финского правительства избавиться от русского населения и беженцев никуда не исчезло. Еще в апреле 1918 года финский сенат принял решение о высылке из страны всех бывших русских подданных, и в течение весны-лета около 20 000 русских оказались выдворены из страны. Впрочем, вскоре финны отказались от подобной практики и предоставили российским беженцам возможность попасть в страну. Обосновывалось это соображениями формирования благоприятного международного имиджа Финляндии. О. Стенруут, руководивший на тот момент финским МИД, полагал, что терпимая к беженцам политика Финляндии укрепила бы ее независимый статус и освободила от германской зависимости. Того же мнения придерживался и пограничный комендант Рантакари, считавший, что отказ в приеме беженцев принес бы Финляндии «ненависть всего цивилизованного мира». Однако параллельно с подобными решениями в стране нагнеталась межнациональная напряженность. Основными проводниками русофобии в финском обществе стали бывшие егеря, Аграрный Союз, получивший 42 места в парламенте в 1919 году и ставший второй по величине партией, щюцкор и созданное в 1922 году Академическое карельское общество (АКС). Причем разжигаемая этими организациями ненависть носила, с точки зрения ее членов, созидательный характер, являясь неотъемлемым элементом конструирования финской национальной идентичности. По их мнению, единства финской нации возможно было достичь только через разжигание ненависти ко всему русскому. «Если нам это удастся,— полагал председатель АКС Элмо Кайла,— тогда уж не за горами то время, как нацию нашу будет вести одна мысль, сильная, всепобеждающая, когда воплотится в жизнь поговорка мужей Хярмя «о рюсся можно говорить, лишь скрежеща зубами». Тогда Финляндия станет свободной» Весьма символичную в этом смысле медаль для членов АКС разработал один из его идеологов священник Элиас Семойоки: одна ее сторона олицетворяла любовь к Финляндии, другая – ненависть к России В результате в Финляндии проводилась систематическая политика возбуждения национальной вражды в отношении русских. Еще в 1920 г. упоминавшийся выше Э. Кайла составил «инструкции и программу распространения «рюссафобии» (от слова «рюсся» — презрительного именования русских), которые были разосланы окружным начальникам щюцкора, «активистам» и егерским офицерам. Получателям следовало организовать в своих коллективах распространение русофобии и назначить ответственных за это лиц. В деревнях к этой работе следовало привлекать местных глав щюцкора и учителей Массированная антирусская компания проводилась в финской прессе, где зачастую даже звучали призывы к уничтожению русских. В марте 1923 года в газете «Юлиоппиласлехти» вышла статья «Рюссафобия», в которой утверждалось, что «если мы любим свою страну, нам нужно учиться ненавидеть ее врагов… Поэтому во имя нашей чести и свободы пусть звучит наш девиз: Ненависть и любовь! Смерть «рюссам», будь они хоть красные, хоть белые». В том же году АКС тиражом в 10 тыс. экземпляров выпустила брошюру «Проснись, Суоми!», содержавшую похожие идеи: «Что же хорошее к нам когда-либо приходило из России? Ничего! Смерть и уничтожение, чума и русское зловоние тянулись оттуда… Россия всегда была и навсегда останется врагом человечества и гуманного развития. Была ли когда-либо польза от существования русского народа для человечества? Нет! А его исчезновение с лица земли было бы человечеству, наоборот, великим счастьем». Не менее радикально была настроена и щюцкоровская газета «Suojeluskuntalaisen», которая провела в 1921 г. среди своих читателей конкурс на лучшую пословицу о русских, победителем в котором стал читатель, предложивший такой вариант: «Какое животное более всего походит на человека? Это «рюсса». Из-за большой популярности конкурса был проведен и второй тур, в котором лучшей стала пословица: «Побей по спине – избавишься от кашля, убей – и избавишься от «рюссы» Впрочем, подобные газетные выпады не будут выглядеть слишком вопиющими, если учесть, что в этот период даже финские чиновники в официальных отчетах допускали сравнения русских с животными
Одновременно с этим цензуре подверглась школьная программа, из которой были убраны упоминания о русских в положительном ключе. Чистки проходили и в финской армии, которую националисты стремились избавить от всяких следов «русскости». В первую очередь, безусловно, из армии увольнялись русские офицеры. Так, например, в сентябре 1919 года в отставку были спешно отправлены все русские летчики, готовившие пилотов для финских ВВС. Вслед за ними пришла очередь и финских офицеров, служивших в царской армии. В 1920 году со страниц газеты «Илкка» их увольнения потребовал лидер Аграрного союза С. Алкио. Не менее активно против служивших в России финнов выступали и офицеры-егеря. В 1924 году они даже пригрозили коллективной отставкой, если из армии не будут уволены бывшие царские офицеры. В итоге число офицеров, получивших подготовку в России, в финской армии постоянно снижалось на протяжении 20-30-х годов, а все ключевые должности занимали финны, служившие в германской армии.
Определенным притеснениям подвергалась в Финляндии и Православная церковь, в отношении которой правительство проводило политику финнизации. 3 марта 1923 г. Государственный совет издал постановление о переводе службы в православных храмах в течение года на финский или шведский языки . Число приходов под действием финских властей также постепенно сокращалось: часть церквей была снесена (как, например, церковь в Хямеенлинне в 1924 г.), часть – превращена в лютеранские кирхи (Церковь Александра Невского в Суоменлинне), некоторые – переданы под муниципальные учреждения (Церковь Апостолов Петра и Павла в Торнио). По-своему боролись с православием и финские националисты: после 1918 года русские церкви и кладбища неоднократно подвергались осквернению
Помимо спускаемой сверху, «идеологической» русофобии в Финляндии существовала и русофобия бытовая. В условиях весьма тяжелого послевоенного положения страны и трудностей с продовольствием и жильем финны с большим беспокойством относились к беженцам, которые, по их мнению, лишь усугубляли и без того непростую экономическую ситуацию в Финляндии. Опасались финны и за свои рабочие места, причем, необходимо отметить, что не всегда безосновательно: в 1920-30-х годах беженцы (правда, в основном – ингерманландцы) неоднократно привлекались штрейкбрехерской организацией «Объединение Виентирауха» для замещения мест бастующих рабочих. И хотя доля таких работников в общей массе беженцев была весьма невелика, ненависть к ним финнов переносилась на всех иммигрантов из России в целом. В итоге, по заключению Каремаа, «к 20-м гг. XX в. почти все финны были склонны к восприятию «рюссафобии»

Вот такую злую шутку сыграло провозглашенное большевистско-еврейской партией право наций на самоопределение.

По итогам Первой Мировой войны Россия должна была выплачивать контрибуции в итоге вылившиеся в полную конфискацию всего имущества большевиками.

Фины сопротивлялись конфискации имущества с последующей работой за паёк?
Не иначе преступление против всего прогрессивного человечества.

Роль в этом русских?
Русские проиграли выигранную войну отдав всё жидам .
Переживаете ,что финны не отдали?

Сейчас Путин с финнами дружит
Просто интересно почему про холокост или геноцид армян и айсоров в Турции, даже про геноцид негров-тутси в Руанде говорят а геноцид русских замалчивается?

Финский национализм существовал и до революции, до всяких там большевиков.

Меня ещё более удивляют личности, которые осуждают Сталина за то, что врезал этим подлецам финнам.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1 ... 0%B8%D1%80

Условия Брестского мирного договора

...От России отторгались привислинские губернии, Украина, губернии с преобладающим белорусским населением, Эстляндская, Курляндская и Лифляндская губернии, Великое княжество Финляндское. Большинство этих территорий должны были превратиться в германские протектораты либо войти в состав Германии.
На Кавказе Россия уступала Карсскую область и Батумскую область.

Александр Робертович ,в гнилости большевиков я никогда не сомневался.
Большевики сами отдали Финляндию и Украину ,а потом сами и сочинили миф о предательстве.
И предателями стали те кого предали.
Предали русских,которые бросили фронт и пошли делить землю под предводительством жидов?
Это я хотел большевиков оклеветать?



Браво.... предать ,оклеветать и врезать.

Это царские генералы своим бестолковым командованием допустили немцев на территорию Империи, а потом ничего сделать не смогли с ничтожеством Керенским. Такие же сами ничтожества.

Финляндия , где Русских резали ( с 1918 по 1921 г был настоящий геноцид Русских , что Красных , что Белых , даже своих баб клеймили за связь с русскими стала из аграрной бедной страны , какой ее оставили Романовы к 1917 г как Княжество Финляндское , что по факту отделилось от России сразу после РАСПАДА РОМАНОВСКОЙ ИМПЕРИИ уже к лету 1917 и чьи товары были на хрен не нужны тогда Европе , развитой Скандинавской страной благодаря Сталину , который как русский гуманист , не стал проводить там денацификацию хотя бы за Блокаду Ленинграда , и отдавать Маннергейма , как шлюху Гитлера в Нюрнберг , где тот был бы повешен рядом с остальными нацистами , а наоборот , открыл рынки ОГРОМНОГО СССР МАЛЕНЬКОЙ АГРАРНОЙ ФИНЛЯНДИИ , за счет чего и развилась Финляндия , чьи товары были просто неконкуретноспособны в Европе

Теперь после СТРУКТУРНОГО КРИЗИСА ЗАПАДНОГО КАПИТАЛИЗМА с 2008 г Финляндию ожидает участь Прибалтийских государств банкротов , ибо ЕС в разделении труда оставила им две отрасли деревообработка и хайт -тек Нокиа Нокиа - уже принадлежит мировой корпоратократии через США а теперь Китаю , тоже сейчас происходит с деревообработкой маленькая экономика Финляндии( емксость 5 млн чел будет просто разорена второй волной Кризиса

Финляндия, которая получала военную помощь от Германии, устроила фактически настоящую резню на оккупированных территориях СССР. Около 19 тысяч граждан СССР, попавшие в финские концлагеря, умерли в годы Войны-продолжения, причём число жертв составило 30% от всех советских военнопленных. Считается, что причиной смертей стали болезни и голод, однако известно, что как минимум около тысячи пленных были расстреляны. Значительная часть финских концлагерей располагалась на территории Карело-Финской ССР (первый лагерь был построен к 24 октября 1941 под Петрозаводском). Около 4 тысяч узников лагеря умерли от плохого обращения, из них 90% погибли весной-летом 1942 года Финляндия несет полную ответственность за истребление жителей Блокадного Ленинграда наряду с Гитлеровской Европой

25 июня 1941 года 263 советских бомбардировщика и 224 истребителя и штурмовика нанесли массированный удар по 18 самым важным финским аэродромам. Якобы в ответ на то, что 23 и 24 июня самолеты люфтваффе, размещенные в стране тысячи озер, предприняли попытку бомбардировки Ленинграда, Кронштадта и городов в Карелии. Согласно донесению советского командования, неприятель потерял на земле 30 самолетов, а еще 11 — в воздушных боях. При этом советские летчики не понесли никаких потерь.

Оставим в стороне то, что реальность была отнюдь не столь оптимистичной. Ведь финны потеряли на аэродромах всего два своих самолета, но зато сбили 25 советских. И если финское руководство ожидало предлога для объявления войны мощному соседу, который в Зимней войне (30 ноября 1939 — 13 марта 1940) отторг у Финляндии обширные территории, то советский авианалет 25 июня такой предлог дал, и президент Ристо Рюти в то же день заявил, что Суоми вступает в войну с СССР.

Сегодня часть русских историков склоняется к мнению о том, что бомбардировки Финляндии были ошибкой. Марк Солонин даже написал на эту тему книгу с красноречивым названием «25 июня. Глупость или агрессия?» Однако для того, чтобы объективно оценить, кто тогда был агрессором, необходимо знать временной порядок событий. А он ясно свидетельствует о том, что после проигранной Зимней войны Финляндия мечтала о реванше. Уже 17 июня 1941 года правительство объявило всеобщую мобилизацию, в ходе которой было призвано более 300 тысяч человек.

После ее завершения финская армия насчитывала 16 пехотных дивизий, две егерские и одну кавалеристскую бригады и 77 артиллерийских отряда. Для войны-продолжения (Jatkosota) с СССР финское командование выделило 340 600 человек, 929 полевых орудия, 394 противотанковых и 96 зенитных орудий, 742 миномета, два средних и 107 легких танков, 155 штурмовика, 23 бомбардировщика и 58 самолетов-разведчиков. Дадим слово Эйно Ютиккала и Кауко Пиринен, авторам «Истории Финляндии», которую у нас 15 лет назад выпустило издательство «Лидове новины».

«В декларации от 22 июня Гитлер заявил, что немецкие солдаты стоят на берегу Северного ледовитого океана вместе со своими финскими друзьями и будут защищать финскую территорию вместе с финскими „героями свободы“. Но вскоре Министерство иностранных дел Финляндии объявило всем своим послам, что страна останется нейтральной. Несмотря на это заявление, некоторые немецкие подразделения морских и воздушных сил отправлялись на операции с финской территории или из территориальных вод. Поэтому советские военно-воздушные силы бомбардировали многие города в Южной Финляндии. Финляндия не была втянута в войну как невольная жертва двух соперничающих держав. Она сама сознательно выбрала войну, но по внутри- и внешнеполитическим причинам позволила врагу напасть первым».

Те же авторы цитируют некоего финского англофила, который метко обозначил настроения, царившие тогда в финском обществе. «Пустить в страну русских для них (финнов) то же, что дать пожару разгореться. Открыть двери немцам до сих пор для них было тем же, что позвать пожарных».

29 августа 1941 года финны захватили Выборг. Когда они вернули себе Карелию, потерянную после Зимней войны, Госсекретарь США Корделл Халл поздравил их. 7 сентября они подошли к реке Свирь и 1 октября заняли столицу Карело-Финской Советской Социалистической Республики Петрозаводск. Через три дня произошло неслыханное событие: одно финское подразделение отказалось форсировать Свирь под огнем неприятеля. Это повторилось и на следующий день и свидетельствовало о падении боевого духа войск, совершенно не достаточно оснащенных танками и авиацией, из-за очень ощутимых потерь.

За первые полгода войны-продолжения финны потеряли 437 танков и, по данным Фролова, взяли в плен 56 334 советских солдат, включая командующего 43-й стрелковой дивизией генерал-майора Владимира Кирпичникова (из них с 1 июля по 31 декабря 1941 года погибло 2 369 человека). При этом количество финских солдат, попавших в плен, было в сто раз меньше (513). Из них 57 погибли в 1941 году. На сторону Красной армии перешли 98 финнов. 5 декабря 1941 года финское наступление затормозилось. На следующий день Великобритания и Канада, под давлением Сталина и после долгих колебаний, объявили стране тысячи озер войну, которую, однако, практически не вели. США ее так никогда и не объявили. Последовала позиционная фаза войны-продолжения. В отличие от других сателлитов Третьего рейха Финляндия избежала бомбардировок союзников. Один единственный авианалет осуществили самолеты, поднявшиеся с британских авианосцев 30 июля 1941 года, то есть еще до объявления войны. Удар был нанесен по немецким колоннам под Петсамо.

25 июня — 9 июля 1944 года на территории Тали — Ихантала велись самые ожесточенные бои в истории Скандинавии, в ходе которых 50 тысяч финнов и немцев потеряв 8561 погибшими, ранеными и без вести пропавшими, добились незначительной оборонной победы над 150 тысячами (согласно российским источникам, лишь 48-60 тысячами) красноармейцев. Последние, по финским оценкам, потеряли 25 905 — 25 906 человек, 300 танков и 120 —280 самолетов. В 2007 году Оке Линдман и Сакари Кирьявайнен сняли почти двухчасовой фильм, который почти документально реконструирует ту масштабную битву. По финским оценкам, за весь 1944 год Советский Союз, сражавшийся с Финляндией, лишился 1 190 самолетов (против 162 финских), а также 950 уничтоженных и 15 захваченных финнами танков.

Из всех европейских союзников гитлеровской Германии Финляндия мобилизовала самый большой процент населения (каждого шестого), что угрожало коллапсом в национальной экономике, поэтому часть была демобилизована. В 1943 году финская армия насчитывала 350 тысяч солдат, а в кризисном 1944 году — 362 тысячи.

И хотя финны любят подчеркивать, что вели свою отдельную войну, они все равно зависели от помощи Германии. Без нее они не выдержали бы более трех лет противостояния с Красной армией. Значимость поставок оружия из Третьего рейха подтверждает и то, что они получили 162 Мессершмитта Bf 109 (по другим данным 159), которые сбили намного больше советских самолетов — 663. Кроме того, Финляндия получила 24 Юнкерса Ju 88 (А4) и 15 Дорнье Do 17z.

Подкрепление бронированной техникой составило 30 немецких штурмовых орудий Stu 40 Ausf. G, 29 — StuG III Ausf. G и 15 танков (PzKpfw IV Ausf. J), которые, однако, были доставлены слишком поздно, чтобы успеть поучаствовать в боях. Кроме того, в Финляндию было отправлено большое количество противотанковых и зенитных орудий и боеприпасов. Упомянуть стоит партию из 27 105мм a 20 150мм чехословацких гаубиц и 54 105мм орудий, которые немцы захватили после оккупации Чехословакии в марте 1939 года.

Помимо зарубежной помощи, для пополнения арсенала финны использовали и захваченную у врага технику. Им достались, в частности, 532 орудий калибра 76мм, 766 противотанковых пушек 45-мм, 162 тысячи винтовок, 155 снайперских винтовок и пр.

Во время войны-продолжения всего 155 финских летчика-истребителя сбили 1567 советских самолетов, и 87 (56,12 %) из них были признаны асами, что в процентах является мировым рекордом. Согласно опросу исторического отдела Генерального штаба Вооруженных сил Израиля, проведенному в 1957 году, во время Второй мировой войны финская армия показала военное искусство, благодаря чему заняла с 79 баллами из 100 возможных четвертое место в рейтинге лучших, опередив даже британскую и американскую сухопутные армии.

На послевоенном процессе над пронемецким Рюти бывший президент утверждал, что финны «спасли» второй крупнейший город Советского Союза. «24 августа 1941 года я побывал в ставке маршала Маннергейма. Я сказал, что не нужно идти в наступление на Ленинград, и что не нужно в нем участвовать. Маннергейм и министр войны Вальден согласились со мной и отклонили немецкое предложение. В результате сложилась парадоксальная ситуация, когда немцы не могли продвигаться на Ленинград с севера, и таким образом финны с севера защищали город». Конечно же, ясно, что обвиняемый в собственных интересах старался представить ситуацию в розовом цвете. Немецкий историк Вальтер Герлиц утверждал, что финны нанесли бы удар по городу, если бы был нанесен решающий немецкий удар с юга. Но его так и не случилось.

Точно так же «благородную» роль финнов решительно отвергает российский историк Владимир Барышников, исследующий участие Финляндии во Второй мировой войне. То, что в самый критический момент они не напали на Ленинград, следует списать на ряд факторов. Многие противились союзничеству с Германией, которая напала на Данию и Норвегию. Великобритания и США, пользовавшиеся в Финляндии большой популярностью, прежде всего благодаря героическим действиям в Зимней войне, стали союзниками Советского Союза и оказывали на Страну тысячи озер давление, потому что сдача Ленинграда означала бы для СССР военную, политическую и пропагандистскую катастрофу с непредсказуемыми последствиями.

Кроме того, шведский барон с голландскими предками и приближенный последнего русского царя Николая II Маннергейм, который прекрасно владел немецким, английским, французским и русским языками, но плохо говорил по-фински — хотя в опросе «Кто лучший финн?» и занял первое место — вероятно, ностальгируя, не хотел участвовать в уничтожении архитектурной жемчужины. Так или иначе, интересно то, что когда после заключения перемирия Андрей Жданов прибыл в Хельсинки, он приступил к продолжительным и демонстративно вежливым переговорам с Маннергеймом, хотя прежде советская пропаганда его поносила последними словами. Согласно условиям перемирия, почти вся Финляндия освобождалась от советской оккупации.

В стране не было репрессий, сравнимых с теми, которые проводились в странах с зарождающейся «народной демократией». СССР совершенно не стремился наказать Маннергейма, который остался в президентском кресле до 1946 года, хотя русские, конечно, не забыли, что в 1918 году в ходе короткой, но невероятно жестокой гражданской войны именно он утопил финскую революцию в крови. Да и преследование политиков, симпатизировавших Германии, не было, по сравнению с другими бывшими союзниками Третьего рейха, какими-то особенно жестокими. Уже в 1949 году все осужденные получили после амнистии свободу.

Так-то, финны умеют делать дела…

Правозащитная еврейская организация "Центр Симона Визенталя" просит президента Финляндии сделать "болезненные шаги" и раскрыть темные страницы финской истории.

"Центр Симона Визенталя", который занимается расследованием преступлений нацистов и поиском преступников времен Второй мировой войны, написал письмо президенту Саули Ниинисте. Финнов просят проверить факты, изложенные в книге Элины Сана, где она рассказывает о передаче Германии 3 тысяч советских военнопленных, среди которых были и евреи.

Кроме того, в Финляндии традиционно считается, что финские солдаты СС принимали участие только в боевых действиях, однако некоторые историки, например Андре Сванстрём, считают, что граждане Финляндии могли быть причастны к убийствам евреев, пишет Yle.

В "Центре Симона Визенталя" заявили, что если эти факты подтвердятся, то они хотели бы привлечь виновных к ответственности, хотя, скорее всего, участников тех событий уже нет в живых.

В том, что финские добровольцы СС могли участвовать в уничтожении евреев, к сожалению, ничего удивительного нет, считает военный историк, основатель музея Карельского перешейка в Выборге Баир Иринчеев.

"Книга Саны стала неким взрывом, потому что финны до этого утверждали, что они евреев не выдавали. Они говорили, что выдали немцам восемь человек, которые были без паспортов и находились в стране нелегально, - прокомментировал Баир Иринчеев. - А тут выходит Сана и говорит, что выдали три тысячи советских военнопленных, среди которых было несколько сотен евреев. И, судя по всему, они сразу были уничтожены немцами на севере Финляндии. Никто не оспаривает, что это было, то есть Сана сумела это научно доказать, оперируя историческими документами".

По мнению Баира Иринчеева, дискуссия вокруг этой темы означает, что настало время Финляндии пересмотреть свою официальную историографию. "Есть несколько болезненных тем для Финляндии, которые до сих пор ещё полностью не осмыслены: участие финских добровольцев СС в 1942 – 43 гг. в массовых убийствах евреев, советских военнопленных и гражданского населения, лагеря в Карелии, массовая гибель советских военнопленных в Финляндии в первую зиму 1941 – 42 годов и то, что финны выдали СССР всех, в том числе тех, кого они сами позвали в так называемые батальоны соплеменников (в период с 1941 по 1944 год они создавали батальоны из советских военнопленных: этнические карелов, ижорских финнов, вепсов и т.д., плюс был ещё эстонский полк)".

Родственные подразделения

Для возрождения идеи родственности народов и чтобы подчеркнуть освободительный характер войны, решено было создать родственные воинские подразделения. Идея эта созрела в политических кругах типа АКС. Предполагалось, что такие подразделения будут небесполезны при ведении боевых действий в Карелии, а также будут иметь большое пропагандистское значение. Тогда Маннергейм с полным правом может сказать своим отважным воинам, что наряду с ними освободительную войну ведут собственные батальоны родственных финнам народов.
Приказом от 23 июня 1941 года Маннергейм приказал составить план мобилизации проживающих в Финляндии ингерманландцев, олонецких и беломорских карелов, а также финнов — участников так называемых междоусобных войн, которые вышли из мобилизационного возраста. Так были организованы Беломорский (Виэнан) родственный и Олонецкий (Аунуксен) родственный батальоны. Из этих батальонов сформировали подразделение К под командованием подполковника Э. Кууссаари. Это родственное подразделение поначалу было показательным, оно было обучено, участвовало в народном собрании в Вокнаволоке.
Подразделение К подчинили Э. Рааппана, командиру 14-й дивизии, находившейся на Ругозерском направлении. Тот выдвинул подразделение на линию фронта, придав ему часть своей дивизии. Так на Ребольско-Поросозерском направлении появилась Бригада К, в которую, кроме родственных батальонов, входил еще один батальон и кое-какие подразделения. Бригада К начала наступление на Поросозеро.
Наступление должно было показать, что живущие в Финляндии ингерманландцы и карелы идут освобождать своих братьев. Этим надеялись вдохновить жителей Карелии на борьбу или хотя бы завоевать их расположение. Но нет сведений о том, что был достигнут хотя бы какой-нибудь результат.
Родственные батальоны бригады К состояли из людей немолодых и были маломобильными. Красноармейцы невысоко ценили боевые качества этих батальонов. В дальнейшем они были отодвинуты в тыл на борьбу с партизанами.
В дополнение к этим батальонам, сформированным из жителей Финляндии, были сформированы подразделения из родственных финнам народов, живущих на советской территории.
В июле 1941 года от Верховного командования поступил приказ организовать для военнопленных ингерманландцев и карелов отдельный лагерь. Так был создан в Савонлинна лагерь № 21 для родственных народов, которых в дальнейшем предполагали сделать жителями Восточной Карелии. Штабу Военного управления было вменено в задачу организовать среди них воспитательную работу. К концу 1941 года в лагере было 407 человек.
Эти пленные были в лучшем положении по сравнению с другими. Они получали более высокую продовольственную норму. На рукавах у них была повязка с надписью «хеймокансалайнен» — представитель родственного народа.
В 1942 году в Финляндии возникла идея использовать таких военнопленных на фронте. Автор этой идеи неизвестен, очевидно, она пришла от немцев. (Вспомним хотя бы армию Власова.) Штаб Военного управления возражал против использования родственных пленных в военных действиях. Штаб можно понять. Посылая таких пленных на фронт, из них делали предателей своей родины.
Однако у сторонников этой идеи были влияние и авторитет, поскольку Главнокомандующий 12 ноября 1942 года одобрил их план. И через четыре дня приступили к его исполнению. В батальон подбирались люди на добровольной основе, внушающие доверие, понимающие финский язык, а также физически и по всем другим показателям отвечающие армейским требованиям. Поступивший в батальон освобождался из плена.
В приказе о формировании батальона его численность определялась в 865 человек, но в январе 1943 года в батальоне было уже 990 человек. Батальон получил наименование 3-го родственного батальона. Вторым новым батальоном стал 6-й отдельный батальон, в который принимались ингерманландцы, служившие до этого в германской армии на Восточном фронте. Ингерманландцы стали своеобразным обменным товаром.
По мнению командования, 3-й родственный батальон должен был воевать за свое освобождение. Численность его была по одним данным 1070, по другим 1115 человек, из которых 837 ранее служили в Красной Армии. То есть все они в сущности были предателями, и по советским законам их ждала смертная казнь. Средний возраст бойцов батальона был 26 лет.
Хотя в батальон отбирали людей, заслуживающих доверия, за ними смотрели строго. Их надежность проверялась в особом лагере Ахонлахти, где служба безопасности внедрила в батальон своих людей. Уже там выявили несколько офицеров, которые намеревались перейти на советскую сторону или уйти в партизаны в тылу у финнов. Их отправили обратно в обычные лагеря для военнопленных.
3-й родственный батальон в мае 1943 года был переброшен на Карельский перешеек и через три недели направлен на передовую. Настроение в батальоне было боевое, но проводимая советской стороной целенаправленная пропаганда возымела свое действие. К концу августа 1943 года четыре бойца перебежали к русским, пятеро были задержаны по подозрению в побеге. 1 июня 1944 года, когда батальон входил в состав второй дивизии, раскрылось тайное намерение группы людей перейти на советскую сторону. Задержано было 26 человек, 17 из них отправлены в тюрьму.
На настроение батальона влияли также частые переброски из одного подразделения в другое, с передовой в тыл, с тыла на передовую. Вне сомнения, в батальоне были и хорошие бойцы, но в течение всего времени существования на батальоне лежала печать недоверия. Было немало случаев перебежек, правда, расстреляли только троих.
Лагерь родственных финнам военнопленных закрыли в 1943 году и освободили 949 человек, из которых более 400 были с оккупированной территории.
К родственным формированиям относился также 664-й Восточный батальон из ингерманландцев, которых немцы передали Финляндии и из которых был сформирован 6-й батальон. Батальон использовался на укрепработах на Карельском перешейке. К родственным батальонам можно отнести 200-й пехотный полк, сформированный по приказу Маннергейма от 18.2.1944 года из эстонцев. В августе 1944 года его перебросили в Эстонию воевать вместе с немцами против Красной Армии.
Использование в войне военнопленных из родственных народов тяжким грехом ложится на страну. Финляндия не выполнила данных этим людям обещаний. Часть людей из 3-го и часть из 6-го батальонов после войны передали Советскому Союзу, а часть их успела убежать на Запад, в основном в Швецию.