Разномастная либеральная сволочь, после Второй Мировой войны захватившая в свои руки инструменты воздействия на человеческий разум (средства массовой коммуникации и информации, гуманитарные науки и общественные организации), сделала всё возможное для того, чтобы в глазах последующих поколений германский Третий Рейх выглядел патентованной преисподней.
По началу это делалось довольно грубо и примитивно (повседневность НС-Германии расписывалась исключительно чёрными красками), потом, с течением времени, когда дурацкие страшилки в стиле «обыкновенного фашизма» перестали действовать, либеральные пропагандисты начали лихорадочно менять палитру своих пасквилей, стараясь втереться в доверие людям, узнавшим реальную цену байкам о холокосте, плане «Ост» и прочих «нацистских преступлениях». Но даже в самый разгар либерального вранья о НС-Германии, все более-менее честные исследователи, отбарабанив все дежурные мантры о «звериной сущности фашизма», вынуждены были признать, что в области экономики НСДАП в 1933-1939 годах СОВЕРШИЛА ЧУДО!
Причем, это чудо произошло без существенного снижения уровня жизни народа, без сверхболезненной коллективизации, без массовых репрессий, каковыми сопровождался аналогичный процесс экономического рывка в СССР. Иными словами, национал-социалистическая немецкая рабочая партия сумела найти способ удвоить ВВП и добиться тотального повышения благосостояния народа практически без насилия над этим самым народом, чего всесоюзная коммунистическая партия большевиков сделать не сумела.
Мы рассмотрим действия экономических вождей НС-Германии, которые из нищей страны-банкрота за шесть лет создали вторую экономику планеты! А для начала об экономических последствиях Первой Мировой войны для Германии. То, что Германию обязали (по Версальскому миру) передать новорожденной (или, правильнее - новоделанной) Польше провинции Познань и Западная Пруссия, ряд районов Восточной Пруссии и Померании – это ерунда. А вот захват поляками Верхней Силезии был жестоким ударом для немцев, поскольку лишал их серьезной ресурсной базы чёрной металлургии. Вторым ударом по этому же месту (крайне болезненному для немцев) был возврат Франции Лотарингского угольного и железорудного бассейнов, после этого германская чёрная металлургия автоматически садилась на голодный сырьевой паёк. А в целом Германия теряла 13,5% территории (73,5 тыс. квадратных километров) с населением в 7,3 млн. человек, из которых 3,5 млн. были немцами. Эти потери лишали Германию 10% ее производственных мощностей, 20% объемов добычи каменного угля, 75% запасов железной руды и 26% выплавки чугуна.
Материальные ресурсы страны в результате непроизводительных расходов на войну резко истощились. Это относилось к запасам черных и цветных металлов, топливу, продуктам химической промышленности, средствам транспорта. Общий объем промышленного производства в 1918 г. снизился по сравнению с 1913 г. на 43%, а национальное богатство сократилось вдвое. В сельском хозяйстве валовые сборы овса уменьшились наполовину, пшеницы и картофеля - на 45%, ржи - на 35%. Уменьшилось количество скота, удобрений, сельскохозяйственных машин.
В результате стал неизбежен всеобщий кризис 1923 года, когда тотальное обнищание нации на фоне бушующей гиперинфляции (маховик которой был запущен с одной единственной целью – избавиться от внутренних «военных долгов») едва не привело к краху «Веймарской» Германии. Посему, начиная с 1924 года, страны Антанты чуток ослабили петлю на горле Германии – согласно «плану Дауэса» были резко уменьшены ежегодные репарационные платежи, победители в Первой Мировой решили гарантировать устойчивость немецкой валюты, французы и бельгийцы покинули Рурский угольный бассейн. А для того, чтобы немцы вдруг не решили сбросить со своей шеи экономическую удавку Антанты, им решено было выписать денег в долг. Общая сумма иностранных кредитов и займов в 1924-1929 годах достигла 21 млрд. золотых марок, что вдвое превышало сумму репараций. 70% займов поступило из США. Кстати, именно эти займы имеют в виду разные «историки», когда пишут о том, что экономика НС-Германии де базировалась на иностранных кредитах, каковые, прошу заметить, закончились в двадцать девятом году… Но временная стабилизация длилась недолго. Ровно до октября 1929 года, когда катастрофа Нью-Йоркской биржи обозначила крах всего послевоенного мира. И больнее всего этот крах сказался на Германии, «демократическое» правительство которой в условиях всеобщей экономической катастрофы не сделало для своих граждан НИЧЕГО. И поэтому закономерно к власти в стране пришли силы, готовые решительно сразиться с гидрой экономического коллапса и социального краха – иными словами, немцы на выборах 1933 года отдали свои голоса НСДАП.
Нацисты пришли к власти на волне тотального недовольства населения своей жизнью – впрочем, «жизнью» существование большинства немцев в 1930-1933 годах назвать можно было бы с большой натяжкой. Непрерывное падение промышленного производства продолжалось с конца 1929 г. до июля — августа 1932 г. Объем промышленной продукции за это время уменьшился на 40,6%. В тяжелой промышленности падение производства было еще большим: выплавка стали сократилась на 64,9%, чугуна — на 70,3%, производство в машиностроительной промышленности — на 62,1%, объем судостроения — на 80%. Доля Германии в мировом промышленном производстве снизилась с 14,6% в 1928 г. до 8,9% в 1932 г. Бездействовали целые промышленные районы. Например, в немецкой Верхней Силезии в начале 1932 г. были потушены ВСЕ доменные печи – сталевары знают, что означает – «погасить домну». Прекратилось строительство.
В 2,5 раза упали обороты внешней торговли. Промышленные предприятия Германии в 1932 г. использовали свои мощности только на 33.4%. В январе 1933 года, по официальным данным, число безработных приближалось к 9 млн. человек, что составляло половину лиц наемного труда.
Мизерные пособия по безработице получали около 20% их общего числа. Кроме полностью безработных, несколько миллионов человек были частично безработными, занятыми на производстве 2—4 дня в неделю. Они составляли около четверти работоспособного населения.
Гитлер и со товарищи, закатав рукава, принялись разгребать оставленные «веймарцами» авгиевы конюшни – и добились весьма существенных результатов!
С1936 по 1939 год объем общего промышленного производства Третьего Рейха вырос на 37% - более чем на 12% каждый год! За один 1939 год Германия произвела 24 миллиона тонн чугуна (что составило 22% общемирового производства), 22.3 миллиона тонн стали (24%), 333 миллиона тонн каменного угля (17%), а по производству искусственного каучука и металлообрабатывающих станков заняла устойчивое первое место. Экспорт черных металлов Германией превысил подобный американский показатель вчетверо!
И если бы немцы добились такого роста благосостояния при помощи иностранного «инвестора», этому самому инвестору выделяя львиную долю барышей – то в этом для вненациональной финансовой олигархии не было бы ничего страшного. Так ведь нет! Иностранный (главным образом еврейский) капитал был самым обидным образом отодвинут от раздела германского пирога!
Эти наглые немцы даже собрались осуществить всеобщую автомобилизацию своего Фатерлянда – опять же, выбросив из дележа прибылей международные концерны!
Автомобиль, созданный Фердинандом Порше по эскизу самого Фюрера (позже известный как «Фольксваген Жук»), по прайс-листу завода должен был стоить немецкому гражданину в 1939 году (если бы началось его массовое производство) 990 марок. Немыслимо, оскорбительно дешево! Понятно, что такая цена будущего «Жука» была возможна благодаря исключению из процесса производства доли прибылей, получаемой обычно гешефтмахерами «интернациональной» национальности – но для этих самых гешефтмахеров это было ну просто запредельно обидно. 26 мая 1938 года Адольф Гитлер заложил первый камень в фундамент завода «Фольксваген». Немецкий Трудовой Фронт вложил в его строительство 300 миллионов марок, полученных от своих членов как первые взносы за автомобиль - и к июлю 1939 года завод уже дал первую продукцию! Всего до 1 сентября было построено 630 «жуков»; затем в результате известных событий завод «Фольксваген» перешел на производство военной техники.
Если бы не война – «Жуки» продавались бы в кредит, и каждый желающий (по плану немецкого руководства) получал бы в свое полное владение отличную легковую машину и еженедельно в течение неполных 4 лет платил бы за неё 5 марок. При ежемесячной средней зарплате в 400 марок платить из них 20 марок за автомобиль– совсем не обременительно!
С легковыми автомобилями немцам пришлось чуток повременить, а вот к 1940 году обеспечить ВСЮ ГЕРМАНИЮ радиоприёмниками (программа массового производства дешевых радиовещательных приемников «Гемайншафтс-Эрцойгнис») – они обеспечили!
Радиопромышленность Германии в начале 1930-х выпускала достаточно много моделей бытовых вещательных радиоприемников, однако эти приемники были по карману далеко не каждому. При зарплате квалифицированного рабочего в 1929 году в 120-150 марок покупка высококачественного радиоприемника «Телефункен» или «Менде» за 200-400 марок представляла проблему. «Народные приемники» VE 301, появившиеся в продаже в 1933 году, были гораздо дешевле. Так, модели VE 301 W с питанием от сети переменного тока и VE 301 G с питанием от сети постоянного тока стоили всего 76 марок, а батарейный вариант VE 301 B стоил 65 марок. Как писал советский журнал "Радиофронт" (№ 10, 1933 г.), основными достоинствами "Народных приемников" были "...простота устройства, прочность, изящное оформление". VE 301 W выпускался в бакелитовом корпусе, а приемники VE 301 G и VE 301 B, как писал тот же советский журнал, «...в деревянных ящиках, изготовляемых из особой породы дуба, который, "по желанию самого Гитлера, привозится из Тюрингии и Эрцгебирге». Уже к 1937 году в Германии было более восьми миллионов зарегистрированных приемников.
Да что там радиоприёмники! К 1943 году нацисты планировали «оснастить» все германские домохозяйства народным телевизором FE-III - ибо телевидение в Третьем Рейхе начало успешно функционировать с 15 января 1936 года (до этого 22 марта 1935 года его уже запускали, но в августе сгорел передатчик звука и изображения), и сто пятьдесят тысяч берлинцев могли следить за соревнованиями Олимпиады по экранам телевизоров. На открытии Берлинской радиовыставки 28 июля 1939 года был официально представлен аппарат E1 — «единый германский телевизор», размером с обычное настольное радио того времени. Заявленная цена — 650 рейхсмарок, «единый телевизор» должен был поступить в продажу 1 сентября 1939 года. Помешала война – но даже в ходе неё, разработки в области телевидения продолжались, и приёмник Е1 уступил своё место на сборочных стапелях гораздо более совершенному FE-III. Немецкое телевидение работало до 23 ноября 1943 года, до момента его уничтожения союзной авиацией.
Германия изжила безработицу без остатка – и с 1937 года испытывала столь острую нужду в рабочих руках, что каждый год принимала все новые и новые программы для стимуляции трудовой миграции в Рейх немцев из-за границы – и для всех для них находилась работа! Для пораженного тяжелыми кризисами западного мира это казалось немыслимым – хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было. В Германии бурно росло не только производство вооружений – немецкие экономисты нашли способ, как совместить этот рост расходов на танки, пушки и самолеты с резким возрастанием национального дохода и, как следствие, с ростом покупательской активности населения – так же динамично рос объем невоенных отраслей промышленности.
Самым характерным признаком доверия населения к власти стал бурный рост рождаемости –сравните это с сегодняшней катастрофической демографической ситуацией в России.
Как удалось нацистам совершить подобное экономическое чудо? Путем введения экономической автаркии.
Немцы решили исключить из своей экономики иностранный капитал – как внутри страны (изгнав из экономической жизни евреев, капитал которых был связан миллионами нитей с международным капиталом), так и во внешней торговле – перейдя со своими партнерами к клиринговым расчетам, исключив во внешнеторговых операциях хождение иностранной валюты.
А стимулировать возрастание промышленного производства нацисты решили путем массированных заказов вооружения и боевой техники.
С 1934 по 1 сентября 1939 года военные расходы Германии составили 60 миллиардов марок, иными словами – 59.1% расходов бюджета. Вроде ужасно много?
....Чтобы полностью перекрыть какое бы то ни было «бегство капиталов» за границу, в 1937 году было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка, прекращался свободный обмен марки на иные валюты. А «закон о государственном банке» 1939 года вообще снял все ограничения по предоставлению государственного кредита – надобность в параллельных деньгах отпала, отныне марка обеспечивалась втрое возросшим достоянием Третьего Рейха!
С 1934 года по так называемому «Новому Плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности».
Денежное обращение Германии, таким образом, оставалось сбалансированным, финансирование же военных заказов руководство Германии смогло произвести путем создания инвестиционных денег, стимулируя рост производства без ущерба для благосостояния нации. Причем производства таких товаров, которых до этого НИКТО НИКОГДА не делал!
Как уже было сказано выше, в 1936 году в Германии был принят четырехлетний план, основной задачей которого было обеспечение экономической независимости Германии от импорта – в рамках которого доселе сугубо академические процессы получения искусственного горючего из угля- «процесс Фишера-Тропша» и «процесс Бергиуса» - получили статус стратегических технологий. Первая промышленная установка по газификации угля «по методу Фишера-Тропша», кстати, вошла в строй ещё в 1935 году, и носила, скорее, экспериментальный характер - немецким химикам не терпелось узнать, возможно ли получение полноценного топлива в промышленных объёмах из угля. Оказалось – вполне даже возможно!
Поначалу, правда, стоимость этого получаемого топлива была запредельно высокой – в мире бушевал экономический кризис, нефть была дешева, и литр синтетического бензина обходился немцам едва ли не в сорок раз дороже литра того же бензина, полученного крекингом нефти. Но к 1938 году ситуация резко изменилась – во-первых, нефть изрядно выросла в цене, во-вторых, массовое производство синтетического топлива более чем значительно снизило его себестоимость. На основе технологии Фишера-Тропша было налажено производство синтетического бензина (когазин-I, или синтин) с октановым числом 40-55, синтетической высококачественной дизельной фракции (когазин-II) с цетановым числом 75-100 и твёрдого парафина. Всего к исходу 1938 года новые заводы дали более двух миллионов тонн синтетического топлива!
Дальше – больше. К началу нападения Германии на Польшу, в Германии работало уже четырнадцать гидрогенизационных заводов, и в течении года было построено ещё шесть (на которых выпуск топлива планировался методом Бергиуса) – давших Рейху в 1939 году 3.895.000 тонн топлива. Во время же войны искусственное горючее вообще стало едва ли не единственным источником топлива для Вермахта…
Впрочем, преуспели нацисты и в «традиционных» отраслях экономики – например, в сельском хозяйстве.
В момент прихода к власти в Германии нацистов, немецкое сельское хозяйство находилось в весьма жалком состоянии – впрочем, ничего удивительного в этом не было. Либеральный миропорядок (а Веймарская республика была абсолютно чистым, можно сказать, рафинированным образцом власти либерализма) отчего-то не жаловал (и не жалует поныне) крестьянство – считая сельское хозяйство лишь рядовой отраслью экономики, причём далеко не самой успешной и уж тем более – не самой нужной. Соответственно, и отношение властей Веймарской Германии к своим крестьянам было сугубо утилитарным: можете предложить рынку конкурентоспособные продукты – молодцы, не можете – тихо разоряйтесь.
https://vk.com/wall-153135223_317