Золотое время "Памяти".- После смерти Брежнева русское движение входит в новую фазу. Качественно меняется сам тип русского патриота. Привыкший за годы советской власти скрывать свои патриотические убеждения, он перестает бояться высказывать их. Впервые за многие десятилетия русские начинают объединяться, сначала для защиты своих святынь, а затем и против своих внутренних врагов. Начавшись с маленьких ручейков, русское движение постепенно превращается в полноводную реку. Конечно, поживи Андропов больше, он несомненно постарался бы раздавить русское движение. Но его преемник Черненко, продолжая политику Брежнева на умиротворение противостоящих сил, тем самым дал патриотам время организоваться. Именно за эти три года от Андропова до прихода Горбачева русское движение приобретает новое качество, выразившееся в создании патриотической организации "Память". Создание ее проходило на моих глазах. Я знал практически всех главных лиц этой организации, а с некоторыми дружил. Все они были так или иначе связаны с Обществом охраны памятников.

Корни "Памяти" уходят в коридоры Московского городского Общества охраны памятников, находившегося в здании дома, ранее принадлежавшего писателю Телешову, называемому патриотами "Телешовкой". Во второй половине 70-х ответственным секретарем Московского общества был Эдуард Николаевич Дьяконов, бывший морской офицер, деятельный патриот, посвятивший свою жизнь идее патриотического воспитания русской молодежи. Деятельность Дьяконова на посту ответственного секретаря Общества вызвала ряд доносов со стороны космополитических кругов в КГБ и ЦК КПСС, в результате Дьяконов был смещен со своей должности. Но не оставил своей идеи. Он продолжил претворение ее на общественных началах в рамках Молодежного творческого объединения при МГО ВООПИК. В 1979 он объединяет свои силы с группой активных патриотов из Министерства авиационной промышленности, которую возглавлял Геннадий Иванович Фрыгин, инженер-металлург. Группа Фрыгина действовала под "крышей" Общества книголюбов.

Именно из этих активистов сложилась группа энтузиастов, назвавших себя "Витязями", составившая будущее ядро объединения "Память". До этого они в течение нескольких лет встречались на субботниках по восстановлению памятников истории и культуры под эгидой ВООПИК. Главной целью группы "Витязи" было достойно отпраздновать 600-летие Куликовской битвы. Идею названия "Витязи" подал скульптор Б. Строганов. Актив группы составили Э. Н. Дьяконов (фактический руководитель "Витязей"), сотрудник архитектурной секции МГО ВООПИК Г. Сальников, слушатель Высшей партшколы ЦК КПСС С. К. Смирнов, слесарь завода "Союз" К. Н. Андреев, заместитель директора конструкторского бюро АСУ А. Г. Гладков, постовой милиционер гостиницы "Россия" В. В. Скрипник и др. Впоследствии именно эти люди составили первый Совет "Памяти". Кроме регулярных субботников по восстановлению памятников члены группы совершали совместные походы и поездки по историческим местам и к православным святыням. Среди членов группы распространялись книги русских философов, историков и мыслителей, самиздатовская литература, журнал "Вече", "Протоколы сионских мудрецов", антисионистская литература.

Члены группы участвовали также в работе молодежного творческого объединения при МГО ВООПИК, заседавшего на ул. Разина под колокольней Знаменского монастыря. Обсуждение стихов и прозы русских писателей на этих заседаниях часто перерастало в доклады и споры о судьбе России. Духовными наставниками объединения были замечательные русские поэты и писатели С. Куняев, И. Кобзев, О. Михайлов, Ю. Кузнецов, Д. Жуков, О. Волков. На заседаниях выступали ученые, архитекторы, художники О. И. Журин, В. А. Виноградов и др.

Сам я в группе "Витязи" участия не принимал, но несколько раз был на устраиваемых ими вечерах "под колокольней". "Витязи" принимали активное участие и в работе Общества книголюбов, которое совместно с МГО ВООПИК устраивало встречи с патриотически ориентированными деятелями русской культуры. Встречи эти чаще всего проходили в музее им. Николая Островского (в т. н. "салоне Зинаиды Волконской"), а также в ДК Метростроя, ДК им. Чкалова, ДК им. Горбунова, ведомственных домах культуры Минавиапрома (сотрудником которого был Г. И. Фрыгин).

16 апреля 1980 в Центральном лектории Политехнического музея произошло важнейшее патриотическое событие – состоялся торжественный вечер, посвященный 600-летию Куликовской битвы. Зал был переполнен. Люди стояли в проходах. В зале присутствовали практически все, кто впоследствии вошел в Совет и актив объединения "Память". Выступали художники И. С. Глазунов, И. О. Комов, писатели В. Чивилихин, Д. Жуков, Ю. Селезнев, поэты Ю. Кузнецов и А. Марков, космонавт В. Севастьянов, музыканты Ю. Дунаев и В. Кобзев. Все они составляли цвет русского патриотического движения того времени. Вечер прошел в духе восторженного единения русских людей. На этом вечере я был с женой. Помню чувство необыкновенного воодушевления, охватившего всех присутствующих. Выступавшим передалась энергия восторга, переполнявшая зал. Выступления были блестящие. Поражала невиданная ранее откровенность, некоторые (Жуков и Кобзев) даже затронули проблему сионизма. Все понимали, что, говоря о событиях 600-летней давности, докладчики подразумевали и современное положение русского народа.

2-я половина 1980-го и 1981 год проходит под знаком брожения и собирания сил. Вечера и встречи, проводимые бывшими "Витязями", активистами ВООПИК и Общества книголюбов, становятся все острее и напряженнее. На них ставятся все более серьезные вопросы. Примерно в 1981 власти запрещают встречи "под колокольней" Знаменского монастыря. Однако движение было уже невозможно остановить. Создавалось совершенно новое по качеству патриотическое объединение. Критическая масса была, по-видимому, достигнута 17 июня 1982 на вечере, посвященном 170-летию Бородинской битвы. Несмотря на то что он состоялся в небольшом зале, его эффект для будущего актива "Памяти" был не меньшим, чем эффект от вечера, посвященного Куликовской битве. В июне-окт. 1983 происходит целая серия вечеров, на которых выступали Д. Жуков, В. Крупин, С. Куняев, В. Сорокин.

Организуя первые вечера, субботники и походы по историческим местам, будущее патриотическое объединение "Память" не имело названия. Собственно рождение названия "Память" произошло в нояб. 1982 после вечера-размышления по книге В. А. Чивилихина "Память". Как сообщает первый председатель Совета "Памяти" Г. И. Фрыгин, – "стали думать о названии", и он предложил назвать объединение "Память". Это всем понравилось. Более того, на этом же собрании приняли решение просить Чивилихина возглавить общество "Память". Однако в связи с болезнью и смертью писателя это решение не было выполнено.

Первоначально "Память" именовалась любительским объединением. До марта 1982 его главной площадкой был музей Н. Островского ("салон Зинаиды Волконской"). Здесь "Память" провела не менее 15 вечеров. Однако на встрече с доктором исторических наук Н. Н. Яковлевым наблюдателям из райкома партии не понравились его рассказы о масонстве и резкая критика агента влияния США директора Института США Г. Арбатова. Критика эта была восторженно поддержана слушателями. Заседания в этом музее на некоторое время прекратились.

Зато у "Памяти" появилось еще несколько площадок – ДК Метростроя, ДК Чкалова и ДК Горбунова, а также ряд др. культурных учреждений. С осени 1983 "Память" начинает именоваться патриотическим историко-литературным объединением.

В 1983 в актив объединения "Память", кроме перечисленных выше, вошли эколог, кандидат геолого-минералогических наук Ф. Я. Шипунов, актриса О. Ф. Гобзева, преподаватель режиссуры массовых представлений Н. А. Детков, заведующая политическо-массовым отделом ДК Горбунова В. И. Мотова, преподаватель английского языка Е. С. Бехтерева. В 1983 Совет "Памяти" добился официальной регистрации объединения в отделе культуры райкома партии при Дворце культуры им. Горбунова (ставшем известным под названием "Горбушка"), принадлежащем заводу им. Хруничева. Официальная регистрация давала возможность проводить вечера "Памяти" в одном из самых известных Дворцов культуры, в зале на 1,5 тыс. мест. Но даже такого большого зала порой не хватало, чтобы вместить всех желающих.

Вечера, субботники, походы "Памяти" приобретают широкий размах. Интересы патриотического объединения охватывают все сферы жизни русского народа.

В середине 70-х писатель Шевцов издал вторую книгу своей трилогии "Набат". Она пользовалась большой популярностью в патриотических кругах, так как рассматривала вопросы борьбы с сионизмом. Иван Михайлович рассказывал мне, как всполошились в ЦК, узнав о том, что Шевцов написал новую "антисемитскую книгу". Издателям "Современника", куда принес свою рукопись Шевцов, предложили рассыпать набор. Однако издатели Ю. Прокушев и В. Сорокин проявили принципиальность и гражданское мужество, и книга дошла до читателя.

Смелый поступок издателей не прошел безнаказанным. Ю. Прокушев и В. Сорокин лишились постов. Чтобы не привлекать внимание к книге, проеврейская критика решила не поднимать шума, промолчать. Лишь французская газета "Монд" статьей эмигранта Л. Плюща оповестила своих читателей, что "известный антисемит" Шевцов издал в СССР новый антиеврейский роман "Набат".

Несмотря на противодействие, Шевцов продолжал работать над третьей книгой "Набата" – "Остров дьявола". Как он мне сам рассказывал, "я решил показать тактику и методы сионистов по захвату власти в разных странах, их неотвратимое шествие к заветной цели – мировому господству еврейства. Я хотел предупредить общественность о смертельной опасности сионизма, о его подрывной деятельности в СССР, готовящей ликвидацию советской власти и установление на всем пространстве России иудо-масонской диктатуры антифашистского толка.

Я осознавал, что в обстановке брежневско-сусловского режима издать такую книгу будет невозможно. Но мысль, что Брежнев и Суслов не вечны, вселяла надежду. "Остров дьявола" я решил издавать отдельно, без первой и второй книги, т. к. это позволял сюжет романа. Издательство "Современник", куда я передал рукопись, возглавляли уже другие, робкие и начальству послушные, люди. И внутренние рецензенты учинили разгром "Острова дьявола" как антисемитского произведения. Рукопись была положена в стол, ожидая своего времени, и была опубликована только в 1998 году.

Из писателей-"радонежцев", кроме Шевцова, мне особенно был близок Игорь Иванович Кобзев, создатель общественного музея "Слова о полку Игореве". Музей этот был еще одним русским клубом. Вокруг него объединились около 100 человек самых разных профессий, были студенты и даже школьники. Но все они, прежде всего, были членами ВООПИК. Игорь Иванович с радушием принимал всех. Великолепный поэт, добрый, искренний человек, он полностью отдавал себя творчеству и любимому делу. Еврейские литераторы его ненавидели. Особенно после того, как он поставил на место некоего Липкина, нагло заявившего в своем графоманском стихотворении:

Без союзов язык онемеет
И, пожалуй, сойдет с колеи.
Человечество быть не сумеет
Без народа по имени "и".

Ответ Игоря Ивановича был таков:

Хоть вы избрали, Липкин,
Эзоповский язык,
Читатель без ошибки
В ваш замысел проник.

Итак, выходит, что же?
Вы из чужой семьи?
Вам Родины дороже
Народ на букву "и"?

Не подрывайте корни
Союза Эс-Эс-Эр,
Где поит вас и кормит
Народ на букву "р".

В сентябре 1982 года в музее Николая Островского прошла встреча с председателем Русского клуба писателей Дмитрием Николаевичем Жуковым. Он рассказывал о своей книге "На семи холмах", в то время подвергавшейся клеветническим нападкам со стороны еврейских кругов. Особенное неудовольствие талмудистов вызвала позиция Жукова в защиту святыни русского народа Оптиной Пустыни. Еврейские критики, ссылаясь на Ленина, называли эту позицию "поповской". На что Кобзев однажды заявил: "Лучше поповской, чем жидовской". Книги Жукова были очень популярны среди русских патриотов, особенно его повести "Огнеопальный" и "Владимир Иванович". В наших кругах Жуков был известен как автор запрещенных советскими властями антисемитских фильмов "Тайное и явное". На вечере ему задали на эту тему несколько вопросов. Ответы Жукова были для многих из нас откровением. О Жукове ходили слухи, что он является сотрудником КГБ, но это нисколько не портило его репутацию среди патриотов. Мы знали, что КГБ проявлял к "Памяти" особый интерес, и располагали (в частностях) точными сведениями, кто в наших рядах сотрудничает с этой организацией. Было также известно, что в КГБ идет борьба между патриотами и космополитами. Естественно, члены "Памяти" стояли на стороне патриотов, настоящих борцов за государственную безопасность России и выступали против космополитов, врагов России. Последних мы стремились разоблачать. Особенно негативное отношение было к "иуде – Бобкову", которого мы уже тогда считали врагом Родины. Бобков посылал на наши вечера своих агентов, а потом докладывал Андропову об антисоветской деятельности "Памяти".

Ноябрь 1982. Вечер размышлений по книге В. А. Чивилихина "Память". Книга эта стала настольной для русских патриотов. В ней открывалось величие России, ее героев и подвижников. Публикация книги стала важной вехой в возрождении русского национального сознания, пробудив у десятков тысяч русских людей теплые, благодарные чувства к жизни и деяниям своих героических предков. "Память, – писал Чивилихин, – это ничем не заменимый хлеб насущный, сегодняшний, без коего дети вырастут слабыми незнайками, не способными достойно, мужественно встретить будущее".

На вечере выступали профессор А. Г. Кузьмин, исследователь славянофилов В. А. Чалмаев, поэт Г. Серебряков. Последний читал стихи о героическом прошлом русского народа – "Стою у поля Куликова", "Боброк", "Мамай", а также стихотворение "Дрозды" (которые зашифровали слово "жиды"):

Над рябиновым стягом,
Над молчаньем воды
Вновь разбитной ватагой
Закружились дрозды.
Облепили, куражась,
Куст рябиновый весь:
Ненасытная жадность
И завидная спесь…

На вечере был принято решение в воскресенье поехать на могилу историка Татищева и привести ее в порядок. Что и было сделано.

В феврале 1983 года в "Телешовке" провели вечер – день рождения патриарха русской реставрации П. Д. Барановского. Выступали все его ученики и последователи. Докладчики сообщили не только о научных достижениях Барановского, но впервые публично назвали тех, с кем ему приходилось бороться, отстаивая памятники. Назывались имена разрушителей исторической Москвы в конце 20-х – 30-е годы. Кроме известных имен Троцкого, Кагановича, Хрущева, я впервые услышал имена еврейских руководителей НКВД, лично занимавшихся закрытием и уничтожением храмов и монастырей, составлением списков православных священников, "подлежащих ликвидации". Имена этих погромщиков и убийц были еврейскими:

Агранов Янкель Саулович
Бак Борис Аркадьевич
Бельский Абрам Михайлович
Даганский Александр Юльевич
Канцельсон Зиновий Борисович
Радзивиловский Израиль Моисеевич
Симановский Пинхус Шоломович.

Художник Розов, зачитавший имена преступников, выдержав паузу, сообщил, что все они по настоянию Сталина были казнены как "враги народа" в конце 30-х годов. Последние слова Розова были приняты бурной овацией. Действия Сталина все присутствующие оценивали как справедливое возмездие.

После вечера мы собрались в кабинете ответственного секретаря ВООПИК, и Розов показал нам то, чего не осмелился показать всем присутствующим на вечере, – книгу о строительстве Беломоро-Балтийского канала. Зачитал имена еврейских палачей, замучивших там десятки тысяч русских людей – Френкель Нафтанаил Аронович, Берман Матвей Давидович, Коган и др. Все мы были потрясены услышанным!

Запомнились мне несколько вечеров, так или иначе связанных с масонской темой. Прежде всего это вечер-встреча в марте 1983 года с доктором исторических наук Н. Н. Яковлевым, впервые в советское время рассказавшим об участии масонов в политической жизни России в начале XX века. Многие из нас знали его книгу "1 августа 1914". Отвечая на многочисленные вопросы, Яковлев поведал нам о том, что не смог написать в книге, – о связи масонов с мировой еврейской закулисой, считающей масонство своим оружием. Яковлев рассказал о видном деятеле еврейской закулисы Пинхусе Моисеевиче Рутенберге, являвшемся одновременно крупным масоном и организатором провокаций против царской власти 9 января 1905. Рутенберг стоял за спиной Гапона, призывавшего петербургских рабочих идти к царю. Во время этой встречи еврейские активисты и масоны планировали убийство царя.

На вечере "Русь крылатая" (2 апреля 1983 г.) всех поразило сообщение писателя В. Пигалева, доказывавшего, что гибель А. С. Пушкина связана с деятельностью масонов. После встречи Пигалев передал одному из наших активистов ксерокопию книги В. Ф. Иванова "Русская интеллигенция и масонство" (Харбин, 1934). В течение недели мы размножили ее и пустили по рукам. В книге Иванова был приведен убедительный исторический материал, позволявший автору сделать вывод, что "история русской интеллигенции за последние 200 лет стала историей масонства". Значительная часть самых известных интеллигентов, оказавших пагубное влияние на судьбу России, принадлежала к этой подрывной организации. Масонство выпестовало в своих ложах почти всех российских революционеров и разрушителей русских устоев. Для нас, членов Общества охраны памятников и "Памяти", из книги Иванова следовал важный практический вывод – о необходимости беспощадного искоренения масонства из русской жизни. Антимасонство так же, как и антисионизм, стали важнейшими составляющими идеологии нашего движения.

Интерес к этой теме среди активистов ВООПИК и "Памяти" был огромен. Кроме перечисленных выше двух вечеров, посвященных масонской теме, только в 1983 году мне известно еще по крайней мере три.

Один из них "Память" провела в Доме культуры им. Чкалова 20 мая. Выступал здесь известный исследователь масонства Владимир Яковлевич Бегун. Чтобы получить его согласие на выступление, активисты "Памяти" организовали его вызов из Минска, где он жил, телеграммой заместителя министра авиационной промышленности. Личность Бегуна вызывала во мне глубокую симпатию, еще больше поражало мужество, с которым он бросал вызов мощным закулисным силам в правящих кругах СССР. Большую часть вечера Бегун рассказывал о главных моментах своей новой, еще не вышедшей в свет, книги "Дети вдовы", раскрывал связь международного сионизма, масонства и "пятой колонны" внутри нашей страны. В одном из ответов на вопрос он намекнул на причастность к масонству умершего в 1982 члена Политбюро М. Суслова, что вызвало замешательство в первых рядах зала, где сидели почетные гости Минавиапрома. Впоследствии я встречал Владимира Яковлевича в узком кругу единомышленников, он рассказывал о непрекращающейся травле, которую вели против него еврейские круги. Внезапная смерть Бегуна в 59 лет вызвала слухи о его убийстве. После его смерти остался незаконченный фундаментальный труд о преступной деятельности мирового масонства.

В июле 1983 в том же Доме культуры им. Чкалова проходил вечер-встреча с журналистом-международником Владимиром Владимировичем Большаковым, подготовившим ряд трудов о подрывной деятельности сионизма и масонства. На этом вечере один из активистов ВООПИК предложил купить у вдовы собирателя книг о масонстве часть его коллекции. Не дождавшись конца вечера, мы направились к ней. Я не пожалел. Литература по масонской теме в те годы была очень редка. У вдовы я приобрел сочинения Пыпина, Пекарского, Т. Соколовской, значительно пополнившие мои знания о масонстве.

Масонский и еврейский вопрос на вечерах "Памяти" в то время поднимался даже тогда, когда он не касался темы вечера. Помню, сколько вопросов о масонах задавали писателям Д. А. Жукову и В. В. Кожинову на вечере памяти поэта Н. Рубцова. Из зала прислали записку с предложением обратиться к правительству "запретить на территории СССР сионистские и масонские организации, квалифицировать их деятельность по статье "измена Родине". Кожинов, прочитавший эту записку, переждав одобрительные аплодисменты, многозначительно вздохнул…

Вечера "Памяти" будили в сознании многих русских людей теплые, благодарные чувства к жизни и деяниям своих героических предков. "Память" становится одним из важнейших центров пробуждения и развития русского национального сознания. После вечеров "Памяти" русские люди собирались за чаем в своих квартирах, обменивались впечатлениями и редкой литературой. Как ранее в клубе "Родина" и в "Русском клубе", среди членов "Памяти" ходили редкие издания отцов и подвижников церкви, книги по русской философии, антисионизму, "Протоколы сионских мудрецов". Среди членов "Памяти" зреет понимание еврейского и масонского вопроса в России, многие негодуют по поводу еврейского засилья в СССР. Все больше и больше членов "Памяти" задают вопрос – как противостоять врагам России и прежде всего сионизму.

Магнитофонные записи вечеров "Памяти" попадали в самые отдаленные уголки России: записывали их прямо в зрительном зале и затем передавали своим знакомым по всей стране. (Объединение не имело права иметь денежные средства, а их сбор был запрещен. Поэтому вся деятельность "Памяти", которая требовала огромных затрат сил, времени и личных средств, проводилась совершенно бескорыстно как организаторами мероприятий, так и их участниками). Т. о., патриотическое движение набирало силу, вселяя в народ веру в свою правоту, в возможность перемен, придавало ему ощущение единения нации, собственной причастности и ответственности за происходящее, а порой и мужество, необходимое для отстаивания своих идеалов.

Среди наиболее значительных мероприятий "Памяти", которые повлияли на принятие государственных решений, была постоянная работа по отмене постановления ЦК КПСС о переброске северных рек на юг для орошения казахстанских и др. засушливых земель в связи с якобы понижающимся уровнем Каспия. Осуществление этого проекта грозило затоплением и полным уничтожением Русского Севера. Ученые: докт. мат. н. М. Я. Лемешев, канд. геол.-мин. н. – эколог Ф. Я. Шипунов, канд. геол.-мин. н. С. Н. Чернышов, канд. т. н., специалист по подземным сооружениям докт. т. н. Е. М. Пашкин, канд. геол.-мин. н. С. Ю. Жуков, докт. геол.-мин. н. Е. Подольский, доктор искусствоведения Брюсова, выступали на вечерах "Памяти", при участии организаторов объединения написали десятки писем в Президиум ЦК, обращений и статей, опровергавших научную обоснованность проекта, требуя немедленной его отмены. В результате осуществление проекта было отложено, а после провала докторской диссертации его вдохновителя ("Память" устроила своеобразную демонстрацию протеста, названную сторонниками проекта "десантом", явившись на заседание научного совета в полном составе) проект был окончательно отменен.

Почти все вечера "Памяти" сопровождались выступлениями русских певцов, музыкантов, фольклорных ансамблей, известных артистов. В моем сознании эти вечера остались как праздник, триумф возрождения русского духа с необыкновенным богатством мысли и талантливости выступающих, с чувством высокого эмоционального подъема и озарения присутствовавших в зале. Некоторые из сидевших рядом со мной просто преображались, с глаз их спадала пелена. На вечерах они узнавали то, что скрывали от них почти 70 лет.

С момента своего возникновения до 1985 года "Память" была своего рода клубом единомышленников, но не организацией, ставящей своей задачей борьбу с темными силами сионизма и масонства. Хотя к выводу о необходимости объединения для такой борьбы мы приходили почти на каждом вечере. Самым главным результатом деятельности "Памяти" в этот период было национальное воспитание сотен русских людей, многие из которых в дальнейшем стали членами патриотических партий и организаций. Активисты "Памяти" создали своего рода рынок русской патриотической, антимасонской и антисионистской литературы, которую можно было по умеренным ценам приобрести для национального просвещения. За короткий период в ксерокопиях появились десятки названий книг и брошюр, которые с жадностью неофитов расхватывались русскими людьми. Особенным спросом пользовалась литература, рассказывающая о еврейском характере октябрьской революции, разоблачающая чудовищные преступления еврейских большевиков.

Мне особенно запомнился распространяемый в виде брошюры фрагмент книги некоего Хасана Джема "Масонство в мире и Турции" (Стамбул, 1976). В частности, в ней говорилось: "Роль евреев, масонов и сионистов в советских революциях, будь то революция 1905 года, или октябрьская революция 1917 года, чрезвычайно велика. В революции 1917 года из примерно 20 руководящих революционеров почти все были еврейского происхождения, исповедовали идеалы сионизма и состояли в масонских ложах. Так, основатель Красной армии Троцкий, сыгравший не меньшую роль, чем Ленин в успешном осуществлении советской революции, был евреем: сионистом и масоном.

Триединство – масонство, еврейство, сионизм, – которое создало капитализм, обрушило на мир в качестве альтернативы также и большевизм. Евреи, масоны и сионисты и сегодня, превознося то капитализм, то коммунизм, жонглируют двумя этими противоположными мировоззрениями, и тем временем проворачивают свои дела".

Далее в брошюре приводился список советских масонов, в котором наряду с настоящими масонами были деятели, явно к ним отношения не имевшие. Эта, для многих первая, информация о масонстве приводила людей в шок.

Чуть позднее еще большую сенсацию среди нас произвела другая более серьезная капитальная книга Дикого "Евреи в России и СССР". Автор ее, опираясь на серьезные источники, нарисовал такую яркую картину преступлений "избранного народа" против России до и после 1917 года, что некоторые участники вечеров "Памяти" призывали к созданию народных трибуналов для гласного суда над все еще живущими еврейскими большевиками вроде Кагановича. Я сам видел людей, готовых лично повесить этого еврейского преступника… http://rusk.ru/st.php?idar=110662

Смена власти в "Памяти". – Дмитрий Васильев
Местью сионистов за откровения этого вечера стало нападение 25 октября 1985 на председателя правления "Памяти" Елену Сергеевну Бехтереву. Ее подобрали на улице жестоко избитою, с пробитой головой, после чего она стала инвалидом (сионистская пропаганда пыталась объяснить это преступление инцидентом на почве ревности).

В конце 1985 председателем Совета "Памяти" был избран Ким Андреев, а Дмитрий Дмитриевич (или, как мы его звали, Дим Димыч) Васильев стал секретарем и фактическим руководителем объединения. Видное место в руководстве занял Алексей Григорьевич Гладков. После этого часть старых руководителей "Памяти" выходит из организации и образует новые объединения – сначала "Поиск", затем "Русь" (Э. Н. Дьяконов и др.).

8 декабря 1985 на вечере "Борьба двух миров" Васильев выступил с политической речью. Обвинив сионистов в террористическом акте против Е. Бехтеревой, он прочитал со сцены и прокомментировал выдержки из "Протоколов сионских мудрецов" и под аплодисменты собравшихся призвал всех "остерегаться антисемитизма и сплотиться вокруг Коммунистической партии Советского Союза, ее ленинского Центрального Комитета во главе с Генеральным секретарем Михаилом Сергеевичем Горбачевым".

Сейчас мне трудно без эмоций говорить о новом руководителе "Памяти", но тогда он всем нам казался вождем, многие русские патриоты были готовы пойти за него и в огонь, и в воду. Принимая желаемое за действительное, мы ждали вождя, который объединил бы нас и твердой рукой повел по пути Святой Руси. Дим Димыч Васильев превосходный оратор, умевший выступать по любому поводу с зажигательными речами, многих очаровал. Постоянно делая намеки на какие-то огромные дела, совершаемые им втайне от нас во имя общего блага, Васильев все чаще и чаще повторялся. Каждый вечер с его участием превращался в многословный митинг. Мы ждали конкретных дел, а получали театр одного актера. На Васильева не раз выходили национально мыслящие люди из ЦК, КГБ, армии, предлагая ему серьезные совместные акции, но он либо отказывался от контактов с ними, либо требовал от них невозможного. Подчеркиваю это особо, так как сам однажды был посредником на готовившихся переговорах, которые в конце концов по вине Васильева оказались сорванными. По-моему, Васильев просто боялся взять на себя ответственность за принятие важных решений. Его вполне устраивало быть первым лицом в театре одного актера, которому внимали несколько десятков одетых в черные рубашки молодых людей. Патриотическую борьбу Васильев превратил в дешевый фарс. Помню, когда начались трения между ним и Московским обществом охраны памятников, Васильев, чтобы показать свою силу, явился в "Телешовку" на одно из наших мероприятий. "Явление" это было обставлено так: напротив нашего дома на Покровском бульваре остановился автобус "Икарус", из него молча вышли одетые в черное три десятка молодых людей и заняли место в зале, самым последним вошел Васильев, одетый в ослепительно белый костюм

Ближе всего к "вождю" стояли Гладков и Андреев. Очарованные Васильевым, они не желали видеть его недостатков. Закрывали глаза на многие его сомнительные поступки и темные дела. По-человечески они в корне отличались от "вождя". Это были честные и порядочные люди, беззаветно преданные идее служения России и тянувшие за Васильева всю черновую работу. Оба они были бессребрениками и совершенно бескорыстно отдавали все свое время и скромные доходы на развитие "Памяти". Благодаря Киму Андрееву, работавшему слесарем на авиамоторном заводе, организовывались записи всех патриотических вечеров "Памяти", через него же эти записи расходились по всей России. Если Андреев был простым рабочим, то за плечами Гладкова – два высших образования и трехгодичные курсы иностранных языков. Важной заслугой Гладкова в строительстве "Памяти" стало создание сельхозкооператива "Теремок", вокруг которого развивалась жизнь "Памяти", регистрация газеты "Память" и радиостанции "Память" под Екатеринбургом.

"Цель деятельности "Памяти", – писал Гладков, – пробуждение национального сознания Русского Народа. Прежде всего, возрождение в России Православия и традиционного уклада жизни. "Память" действует личным примером, словом и делом".

За критику Васильева Гладков был исключен из "Памяти" и подвергнут зверскому избиению по приказу "вождя".

В отличие от Васильева Андреев и Гладков постоянно ходили на субботники по возрождению православных храмов, постоянно посещали почти все патриотические мероприятия, проводимые в Москве. Если бы во главе "Памяти" стоял человек с качествами Андреева или Гладкова, история "Памяти", а может быть, и история нашей страны была иной. Однако Гладков и Андреев при всех их положительных качествах не были самостоятельными фигурами и не обладали харизмой лидера. http://rusk.ru/st.php?idar=110747

Триумфальное шествие "Памяти". – Против переброски северных рек на юг. – Демонстрация на Манежной площади. – Поход на Радонеж. – Установка памятника Сергию Радонежскому- …В 1986-1987 годах центр русского патриотического движения по-прежнему оставался в Обществе охраны памятников и в выросшей из него "Памяти", которая все больше из культурно-просветительской организации превращалась в политическую силу. Говорю об этом с полной определенностью, потому что в это время особенно сильно почувствовал на себе внимание КГБ. Поговорив с некоторыми из наших, я узнал, что такое внимание к себе почувствовали и другие активисты. Куратор Института труда по линии КГБ провел со мной несколько бесед, подробно расспрашивая о моей деятельности в ВООПИК и обществе "Память". Разговоры были вполне мирными, на меня не давили, как это делалось раньше. Чувствовалось, что КГБ по распоряжению политических структур проводит зондаж настроения в нашем обществе.

На вечере в Доме культуры "Динамо" 21 мая 1986 Д. Васильев прочитал со сцены "Обращение Патриотического объединения "Память" к Русскому Народу, ко всем народам нашей великой Державы" – первый программный манифест "Памяти"".

27 декабря 1986 "Память" выступала в ДК "Октябрь" в Риге, где Д. Васильев зачитал еще один манифест – "Новогоднее обращение патриотического объединения "Память". От начала до конца это был манифест национал-большевизма. В нем не говорилось ни о Православии, ни о монархии. Нас же, небольшую кучку православных монархистов, Васильев называл пренебрежительно "царистами", хотя впоследствии почти полностью использовал все наши аргументы.

Известность "Памяти" выходит далеко за пределы Москвы. Параллельно "Памяти", возглавляемой Васильевым, возникли и другие "Памяти". Еще в 1985 патриотическое крыло трезвеннического движения в Новосибирском Академгородке создало Добровольное общество "Трезвость". В начале 1986 г. оно преобразуется в Историко-патриотическое объединение "Память" (И. Николаев, И. Богащенко, Ю. Мерзляков, В. Жданов, Б. Гаврилко, А. Казанцев и др.).

Новосибирское историко-патриотическое общество "Память" объявило о своем существовании 16 февраля 1986 на праздновании 800-летия "Слова о полку Игореве". 13 марта 1986 историко-патриотическое общество "Память" было официально зарегистрировано как любительское объединение по интересам при Доме культуры "Академия".

Отделение "Памяти" возникло в Ленинграде (художники Н. Ширяев и Н. Жербин, майор внутренних войск В. Ежов, Н. Лысенко, В. Антонов, Ю. Риверов, Р. Гамадеев и др.). В Свердловске образовалось историко-культурное объединение "Отечество" (Ю. Липатников, Б. и М. Пинаевы, И. Чариков).

В начале 1987 образуется отделение московской "Памяти" в Риге. В 1987 г. в Челябинске по инициативе местного поэта Г. Суздалева возникает патриотическое объединение "Родина", в Магнитогорске – "Встречное движение" во главе с Валерием Тимофеевым, в Тюмени – "Отечество" (А. Репетов и А. Зверев), в Тобольске – еще одно "Отечество", в Иркутске – патриотическое объединение "Верность".

Триумфальное шествие "Памяти" по России вызывало восторг русских патриотов. Ходили слухи о многих миллионах членов "Памяти", хотя на самом деле число членов было гораздо скромнее.

Большой заслугой активистов Общества охраны памятников и "Памяти" было участие в кампании против переброски северных и сибирских рек на юг, таившей для русского народа огромные экономические и социальные бедствия. Проект этот был разработан злейшими врагами России и предусматривал гибель целых российских областей. Русский Север должен был превратиться в пустыню. Многое из того, что русский народ создавал веками, предполагалось уничтожить в течение нескольких лет. Первый этап этого чудовищного проекта уже начал осуществляться в Вологодской области, чему я был сам свидетелем во время своих путешествий. Курировал преступный проект первый заместитель председателя Совмина СССР, член Политбюро ЦК КПСС русофоб Гейдар Алиев. Он настаивал на скорейшем развертывании работ [2], а чтобы русские не узнали о готовящемся против них преступлении, приказал засекретить все его детали. Тем не менее нашлись патриоты и в проектных организациях, и в Академии наук. Детали засекреченного проекта, размноженные на ксероксе, пошли по рукам. Началась борьба. Среди тех, кто стоял во главе движения против поворота рек, вспоминаю писателей В. Распутина и В. Белова, эколога М. Лемешева, биолога Шипунова, искусствоведа В. Брюсову. На наших собраниях подписывались обращения в ЦК КПСС и правительство. Были собраны многие тысячи подписей.

На вечере "Красота Русского Севера" в Доме культуры им. Горбунова и на вечере в Центральном Доме художника русские патриоты разоблачали преступные замыслы руководителей проекта "переброски рек". Помню яркие, эмоциональные выступления художника Н. И. Розова, с которым я встретился на Севере. Он провел исследования, в которых на фактах доказал, что в результате реализации чудовищного проекта погибнут тысячи русских деревень, храмов и памятников культуры. Русский патриот юрист А. С. Лобзов выступал оппонентом при защите докторских диссертаций, в которых пытались обосновать необходимость поворота северных рек [3]. И случилось чудо – осенью 1986 г. решением правительства СССР проект был закрыт. Это была крупная победа всех патриотических сил.

Особой эпопеей Общества охраны памятников была кампания за сохранение Поклонной горы и установка на ней памятника Победы, выражавшего православные традиции русского народа.

6 мая 1987 активисты Общества охраны памятников и "Память" организовали первую в советское время демонстрацию в центре Москвы, проводимую без разрешения властей. Формально предлогом демонстрации был спасение Поклонной горы, которая по проекту еврейских архитекторов была почти полностью срыта для строительства на ней памятника Победы в космополитическом духе. Главной целью была демонстрация сил патриотического движения.

Нам казалось, что мы все делаем в глубокой конспирации. Заранее договорились собираться отдельными группами возле музея Ленина, Исторического музея и Манежа. Однако когда мы подошли туда, то увидели, что чуть ли не по всему периметру Манежной площади стояли автобусы. Кто-то из наших пошутил: "Это для нас". Многие призадумались. Еще свежи в памяти были случаи, когда участников пикетов заталкивали в автобусы и вывозили за город. Одно было ясно – к нашей демонстрации власти были уже готовы. И вот настало условленное время (точно не помню, двенадцать или час дня), и большинство из нас (но не все) шагнули через невидимую черту, вышли на площадь, развернув над головами лозунги:

– Прекратить работы на Поклонной горе!

– Требуем восстановить Поклонную гору!

– Требуем встречи с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным!

– Долой саботажников перестройки!

– Статус историко-патриотическому объединению "Память"!

– ПАМЯТЬ народа священна!

На огромной площади был около пятисот человек. Стояли мы сплоченными кучками. Я, например, и моя жена Таня нашли свое место среди соратников по Обществу охраны памятников – Юрий Башилов, Михаил и Маша Никольские, Толя и Люба Полещуки, В. Д. Ляпков и др. Началось многочасовое стояние. К нам вышел председатель Моссовета Сайкин, то угрожая, то упрашивая разойтись. Наконец нам сообщили, что состоится встреча с Б. Н. Ельциным в Моссовете. Предлагалось всем сесть в автобусы, которые довезут нас до Моссовета. Мы сразу поняли, какой подвох таится в этом предложении, нас могли посадить в автобус и насильно вывезти из Москвы. От этого предложения мы отказались наотрез. Переговоры вел Васильев. От имени всех присутствовавших он заявил Сайкину, что демонстранты пойдут к Моссовету пешком, построившись в колонны и развернув свои транспаранты. Наконец Сайкин после долгих согласований согласился на проход колонной, но потребовал убрать транспаранты. Еще не менее часа торговались по поводу транспарантов. А время шло, вокруг Манежной площади собирались огромные толпы зевак. Некоторые из них присоединялись к нам. В число демонстрантов стали внедряться провокаторы, призывавшие безоружных людей пойти походом на Кремль. Громко, как резаная, визжала какая-то пожилая еврейка и вопила: "Это еврейский погром, это еврейский погром…" Но мы не поддавались на провокации. Через оцепление в сторону демонстрантов, несмотря на запреты милиции, прорывалось все больше и больше людей, возвращавшихся с работы. Власти начинали терять контроль над ситуацией и поэтому согласились с требованиями демонстрантов.

Довольно быстро мы построились в колонну, развернув знамена и лозунги. Это был настоящий триумф патриотических сил. Шествия собрало толпы зевак, многие из которых поддержали патриотов.

Встреча патриотической общественности с Ельциным проходила около двух часов. На встрече выступили Д. Васильев, В. Емельянов, В. Шумский. Выступления их носили национал-большевистский характер. Первый секретарь МГК согласился с большинством из выдвигаемых требований и обещал изучить остальные [4]. Русские патриоты выходили из здания Моссовета с чувством победы и желанием еще больше работать на благо Родины. У подъезда их поджидала многочисленная толпа и десятки корреспондентов. Как было решено заранее, мы отказывались давать интервью иностранным корреспондентам, отвечая им: "Все, что произошло, является внутренним делом нашего народа".

После небольшой заминки в советских и иностранных средствах массовой информации развернулась оголтелая антирусская кампания. Под видом критики общества "Память" шельмовалось все патриотическое движение, его идеи и духовные вожди. Нас обвиняли в антисемитизме, шовинизме и даже фашизме. В Москве и других больших городах, по-видимому, не без помощи западных спецслужб и сионистских организаций, распространялись нелепые слухи о том, что русские патриоты готовят еврейские погромы и что патриотическая демонстрация на Манежной площади якобы проходила под лозунгами "Бей жидов и татар". Против "Памяти" начались жестокие репрессии. Ее членов увольняли с работы, исключали из КПСС и комсомола. Отобрали у "Памяти" и предоставленное ранее помещение. Так как сотрудники КГБ засняли наше шествие на видео, то в досье попали практически все демонстранты. Началась "индивидуальная работа". Особую беседу провели и со мной.

В середине 1987 "Память" достигла кульминационной точки своего развития. Васильев и члены Совета "Памяти" выпускают ряд документов, в которых декларировались права русского народа на создание массовой патриотической организации. Тысячи русских патриотов с радостью чувствовали себя членами "Памяти", готовыми к реальным делам в защиту интересов русского народа. В какой-то момент популярность "Памяти" была так высока, что казалось, она объединила всех русских патриотов. От декларации нужно было переходить к делам, которых ждали все разделявшие идеологию "Памяти". Однако ни Васильев, ни Совет "Памяти" не оказались готовы к обыденной повседневной работе по созданию массовой патриотической организации с центральными и региональными структурами. Требовалось проведение массовых всероссийских мероприятий. Вместо всего этого лидеры "Памяти" ограничивались декларациями. Наиболее активных членов "Памяти" такая бездеятельность разочаровывала. Им хотелось настоящей работы. Не успев по-настоящему утвердиться, "Память" начала разделяться. Тем более этому способствовали внедренные в ряды "Памяти" провокаторы из антирусских организаций и КГБ СССР.

Летом 1987 от "Памяти" отделился В. Н. Емельянов, который создал свою организацию "Всемирный антисионистский и антимасонский фронт "Память" – "Память-2".

20 сентября 1987 – накануне годовщины Куликовской битвы и дня Рождества Пресвятой Богородицы – группа членов Общества охраны памятников "Памяти" предприняла попытку установить в с. Городок (Радонеж) памятник Сергию Радонежскому работы скульптора В. Клыкова. Васильев и его ближайшие соратники были категорически против этой акции и в ней не участвовал. Организаторами похода на Радонеж были О. Облоухов, И. Сычев и В. Клыков, участвовали В. Осипов, Т. Пономарева, юрист и демограф Г. Литвинова, искусствовед В. Брюсова, писатели Д. Жуков, А. Онегов (Агальцев), кинорежиссер Н. Бурляев, отставной полковник танковых войск Е. Левшов. Участвовал в этом мероприятии и я с женой. Всего в акции приняло участие, как и на Манежной площади, кроме зевак, около 500 патриотов и, наверное, не меньшее число сотрудников милиции и КГБ. Нам пришлось пробиваться через множество кордонов КГБ и милиции, стоявших между ст. Абрамцево Ярославской железной дороги и с. Городок. Машину не пропускали, ее пришлось бросить на Ярославском шоссе и идти пешком 4 км. Однако народу собралось много, шли с песнями и шутками, некоторые прорывались целыми колоннами с транспарантами и патриотическим и лозунгами. Ощущалось чувство единения. Бодро и весело рядом шли люди из самых разных слоев населения, например, известный мне простой слесарь Валера и внучка сталинского полководца маршала Москаленко Татьяна Орлеанская.

Когда большая часть патриотов пришла к месту установки памятника, милицейское кольцо замкнулось, внутрь него попасть было невозможно. Все дороги были перекрыты поставленными поперек автобусами. И в этот самый момент со стороны Ярославского шоссе появилась еще одна колонна человек в сто во главе с полковником Левшовым и художником Игорем Сычевым. Сила народной стихии была такова, что колонна с легкостью опрокинула оцепление (милиционеры буквально полетели в кювет), сдвинула в сторону машину и с криками "ура" прошла к месту установки памятника. Громкое ответное "ура" пронеслось над всем Радонежьем. Тем не менее памятник установить не удалось… По приказу М. С. Горбачева и А. Н. Яковлева погруженный в машину и направленный к месту установки памятник Сергию Радонежскому был "арестован" сотрудниками КГБ и препровожден обратно в мастерскую Клыкова с эскортом милицейских машин.

На месте же несостоявшейся установки памятника прошел патриотический митинг, на котором все присутствовавшие поклялись сделать все, чтобы в следующий раз памятник Сергию Радонежскому занял свое место. Сентябрьский поход стал одной из героических страниц становления русского патриотического движения. Неучастие в нем Васильева сильно пошатнуло его репутацию среди членов "Памяти" и Общества охраны памятников.

Стихийно в недрах старой "Памяти" возникает еще одна новая патриотическая организация под таким же названием. Руководителем "Памяти 3" становится художник И. С. Сычев.

9 ноября 1987 группа во главе с И. С. Сычевым – Е. Левшов, А. Блоцкий, И. Маковкина (всего около 100 человек) возложила венки к памятнику Минину и Пожарскому. В интервью, которое Сычев дал журналистам, он вновь отмежевался от Васильева, назвав его самозванцем.

В конце мая 1988 я отправился в Новгород на духовный праздник славянской письменности и культуры имени Кирилла и Мефодия. Праздник был организован Союзом писателей России. На него съехались сотни деятелей русской и славянской культуры из разных стран. Впервые с 1917 года история России рассматривалась в положительной связи с историей Православной церкви. Последовавшее за этим духовным праздником открытие памятника преподобному Сергию Радонежскому 29 мая в селе Городок (Радонеж) ознаменовало начало нового подъема русского патриотического движения. Символично, что имя великого русского подвижника объединило вокруг себя самые различные общественные силы.

17 июля этого же года в церкви Рождества в Старом Симонове в Москве при большом стечении членов разных патриотических организаций (не менее 1000 человек) происходит открытие надгробного памятника доблестным героям Куликовской битвы – монахам Александру Пересвету и Родиону Ослябе, посланным Дмитрием Донским по благословению Сергия Радонежского. Открытие происходило в день убийства царской семьи, и впервые за многие десятилетия злодейство было публично осуждено. Выступивший с речью художник Сычев объявил, что послал письмо в Верховный Суд СССР с требованием официально осудить это убийство. "Пусть мня расстреляют, – сказал Сычев, – но я не могу жить в государстве, которое убивает детей". Большинство присутствовавших поддержали эти слова. На надгробие Пересвета и Осляби возложили цветы и две ленты – одну монахам, другую – "невинно убиенной царской семье…". http://rusk.ru/st.php?idar=110787

Говорят, Васильев был хорошо знаком с Гусевым?

Вы не боялись пыток и побоев,
Но не сдались, сражаясь до конца.
Вас оклевещут, как и всех героев,
Чьи бились верой и огнем сердца.

Г.Боровиков

Поэтика лучше, чем политика.

Александр Робертович наверное сильно в усы улыбался Сам ведь там был

Робертович. реально хорошо что потеряны старые списки Памяти это реально могла бы многим карьеры поломать. а так забыто и забыто

Дурилка

главное чтоб не всплыли.

С Воспоминания Сергея Фомина http://karpets.livejournal.com/1607913.html ....Определенную известность А.С. Побезинский приобрел, начиная с мая 1990 г., когда – от Союза «Христианское возрождение» – он был выдвинут общественным защитником на судебном процессе Константина Владимiровича Смирнова-Осташвили (1936†1991), председателя Союза за национально-пропорциональное представительство «Память».
Уголовное дело против него было заведено после известного скандала в Центральном доме литераторов 18 января 1990 г., в котором в тот день проходило собрание членов писательского общества «Апрель», активно выступавших за горбачевскую перестройку.
Мы не будет здесь копаться в подоплеке самого этого события (что на деле случилось, что явилось причиной процесса и т.д.), поскольку всё это уже было предметом обсуждения. См.:
http://zhurnal.lib.ru/editors/l/latunsk ... bx_2.shtml
http://rosh-mosoh.livejournal.com/58998.html
Отметим лишь мнение небезызвестного Исраэля Шамира о том, что К.В. Смирнов-Осташвили оказался вовлеченным в провокацию международного масштаба, ставки в которой были весьма высоки («Наш современник». 2003. № 10), и еще один важный нюанс, представляющий для нас уже непосредственный практический интерес: процесс расколол патриотику.
Большинство православных монархических организаций оказало поддержку Константину Владимiровичу, послав своих представителей в качестве общественных защитников на судилище, начавшееся 24 мая 1990 г.
Но нашлись, однако, и такие, кто выступил, как свидетель обвинения.
Речь идет об Александре Робертовиче Штильмарке, в то время состоявшем в «Памяти» Д.Д. Васильева, из которой он ушел в 1992 г, в знак протеста против поддержки «Дим Димычем» курса Ельцина, основав до сих пор существующую новую организацию «Черная сотня».
Все усилия защиты, увы, оказались тщетными. Следствие и судьи четко отработали свой «социальный заказ». 12 октября К.В. Смирнов-Осташвили был осужден на два года лишения свободы с отбыванием срока в колонии усиленного режима.
Из заключения ему не суждено было выйти. 26 апреля 1991 г, за несколько дней до досрочного освобождения из Тверской ИТК, его нашли повешенным на простыне а раздевалке главного механика производственной зоны. Утверждали, что на его теле были ясно видны следы предсмертных истязания (патриотическая пресса даже приводила фотографии).
Однако расследование, на котором настаивали его друзья, было пресечено теми, кто объявлял себя его «соратниками». Во время похорон Константина на Николо-Архангельском кладбище в Москве 30 апреля одна из групп, боровшаяся за право представлять интересы покойного (Русский Народно-демократический фронт – Движение «Память», возглавлявшееся И.С. Сычевым), стала настаивать на кремации тела.
Лидер Национально-патриотического фронта «Память» Николай Викторович Филимонов с его сторонниками, также присутствовавший на погребении, был категорически против, утверждая, что тело должно быть погребено по-христиански, в земле, и только после проведения независимой судмедэкспертизы. К этому склонялись и родственники. Но тут неожиданно-предсказуемо заартачилось кладбищенское начальство, заявив, что крематорий закроется в половине седьмого, ответственность же за дальнейшую судьбу тела падет-де на сторонников христианского погребения…
Не прошло и года, как публике был явлен еще один кульбит: один из виновников гибели К.В. Смирнова-Осташвили – А.Р. Штильмарк заявил, что его политический противник «был зверски и, возможно, ритуально, убит».