Зарегистрирован: Чт янв 28, 2010 5:41 pm Сообщения: 11396
Вероисповедание: православный
|
Евгений Опричников писал(а): Проводя свой отпуск по традиции в деревне , разбирал старые книги, и наткнулся вот на такую, любопытную книженцию. Собственно, никода не интересовался советской литературой, и считал ее совершенно унылой и не читабельной, но видя что здесь речь пойдет явно о событиях Гражданской войны, просто не мог пройти мимо. А почитать там было что. Для начала разберем первую книгу. Издатели почему-то накосячили с названием, т.к. "Метелица" Фадеева это ни что иное как его роман "Разгром". Я его признаться раньше не читал, и поэтому был весьма обескуражен тем, насколько честно и открыто советские писаки обнажали суть своего режима. Для начала возьмем командира красного отряда. Естесвенно персонаж сугубо положительный "слуга царю Совнаркому отце солдатам." И зовут его Иосиф Абрамович Левинсон. Весьма показательно и честно - мудрый еврей-командир командует глуповатыми быдланми-ватниками, ОПГ РККА в миниатюре. Цитата: "Каждый партизан, особенно юный Бакланов, старавшийся во всем походить на командира, перенимавший даже его внешние манеры, думал примерно так: "Конечно, я, грешный человек, имею много слабостей; я многого не понимаю, многого не умею в себе преодолеть; дома у меня заботливая и теплая жена или невеста, по которой я скучаю; я люблю сладкие дыни, или молочко с хлебцем, или же чищеные сапоги, чтобы покорять девчат на вечерке. А вот Левинсон — это совсем другое. Его нельзя заподозрить в чем-нибудь подобном: он все понимает, все делает как нужно, он не ходит к девчатам, как Бакланов, и не ворует дынь, как Морозка; он знает только одно — дело. Поэтому нельзя не доверять и не подчиняться такому правильному человеку..." С той поры как Левинсон был выбран командиром, никто не мог себе представить его на другом месте: каждому казалось, что самой отличительной его чертой является именно то, что он командует их отрядом. Если бы Левинсон рассказал о том, как в детстве он помогал отцу торговать подержанной мебелью, как отец его всю жизнь хотел разбогатеть, но боялся мышей и скверно играл на скрипке, — каждый счел бы это едва ли уместной шуткой."Ну просто идеальный коммунист. И даже "капиталистическое прошлое" автор ему прощает, а как иначе-то. Далее. Сюжет пересказывать нет никакого смысла - он незамысловат, и кто хочет - сам найдет. Но нужно остановится, на деталях т.к они имеют гораздо большую ценность. Вот например: "Левинсон видел их выражения — особенно у одного красивого и полного офицера, только что выехавшего вперед с трубкой в зубах и очень плохо державшегося в седле. "Вот зверь, должно быть, — подумал Левинсон, задержавшись на нем взглядом и невольно приписывая этому красивому офицеру все те ужасные качества, которые обычно приписываются врагу. — Но как бьется у меня сердце!.. Или стрелять уже? стрелять?.. Нет, возле той березы с ободранной корой... Но почему он так плохо держится?.. Ведь как же нело..."
— Взво-о-од! — закричал он вдруг тонким протяжным голосом (как раз в это мгновенье эскадрон поравнялся с березой с ободранной корой). — Пли!.. Красивый офицер, услыхав первые звуки его голоса, удивленно поднял голову. Но в ту же секунду фуражка слетела с его головы, и лицо его приняло невероятно испуганное и беспомощное выражение.
— Пли!.. — снова крикнул Левинсон и выстрелил сам, стараясь попасть в красивого офицера. Эскадрон смешался; многие попадали на землю, но красивый офицер остался в седле, лошадь, оскаля зубы, пятилась под ним. В течение нескольких секунд растерявшиеся люди и лошади, вздымавшиеся на дыбы, бились на одном месте, крича что-то, неслышное из-за выстрелов. "Тут интересен момент противопоставления - русский белый офицер против красного командира-еврея. У любого вменяемого человека, симпатии всегда будут на стороне первого, но тут-то юному читателю навязывается овершенно другая концепция - офицер - "плохой" "зверь", еврей-командир - "хороший". Ломка архетипов налицо. А слудующий момент еще интереснее. После победы чинят суд над классовыми врагами и предателями. " Из переулка вышел Кубрак в сопровождении толпы мужиков, — они вели двоих со скрученными назад руками. Один был в черной жилетке и с несуразной, точно приплюснутой головой в неровной проседи, — он сильно трясся и просил. Другой — тщедушный попик в растерзанной ряске, сквозь которую виднелись его измятые штанишки с отвисшей мошонкой. Мечик заметил, что к поясу у Кубрака прицеплена серебряная цепочка — как видно, от креста. ............................................................................................. — Расстрелять его, — холодно сказал Левинсон. Только отведите подальше.
— А с попом как? — спросил Кубрак. — Тоже — сука... Офицерей годувал.
— Отпустите его, — ну его к черту! Толпа, к которой присоединились и многие партизаны, хлынула вслед за Кубраком, потащившим человека в жилетке." Ты мы видим, образ священника, рисуется совем уж черными красками - "тщедушный попик" по замыслу автора не должен вызывать ничего кроме омерзения и презрения. Причем презрение к нему велико настолько, что доблестный семитский красный командир не хочет тратить на него пулю, и просто отмахивается как от существа, недостойного внимания. Вообще, разбирать данный "шедевр" можно еще долго забавных моментов там хватает (одна замужняя (!) медсестра Варька, параллельно дающая всему отряду, для поддержания боевого духа и коммунистической нравственности чего стоит хе-хе ) но думаю и так все понятно. Не менее занятен и рассказ Первенцева "Володька- партизанский сын". Ну во-первых там показан сам легендарный командир "Волчьей сотни" один из героев белого сопротивления генерал А.Г. Шкуро. Нарисовен конечно черной краской, вот сюрприз. " Главный будет атаман Михаил Басманов — генерал. Был проездом генерал Покровский, повешал, повешал людей и на фронт подался. Сейчас Шкуро здесь. Азиатские полки смотреть приехал, а может, царскую тётю проведать.
— Какую тётю? — насторожился Пелипенко.
— Да гостит сейчас в станице великая княгиня. Меня в воскресенье не пустили по той улице, где она живёт. В её доме танцы.
— Гляди, прямо не Крутогорка, а Петербург, — удивился Пелипенко. — Да что же они тут делают? Танцуют, и всё? Люди кровь теряют, а они танцуют!
Замешавшись в празднично разодетую толпу, они протиснулись как раз к тому времени, когда из церкви, сопровождаемый пасхальным трезвоном колоколов вышел сам генерал Шкуро. Казаки генеральского конвоя сдерживали напор, но всё же Шкуро вскоре оказался в плотном кольце любопытных. Пелипенко, будучи на полголовы выше всех, сумел разглядеть генерала.
Шкуро был затянут в серую черкеску. Оружие было выложено слоновой костью. Рукава черкески были широки и подвёрнуты почти до локтя, обнажая шёлковый бешмет.
Генерал походил на обыкновенного казачьего вахмистра. Держал себя с нарочито подчёркнутым достоинством и грубоватой натянутостью.
Сопровождающий его атаман отдела генерал Басманов блестел крестами и медалями, добытыми ещё в Маньчжурии во время усмирения восставших китайских крестьян. Черкеска чёрного сукна была расшита. Бешмет настолько затянул шею, что лицо атамана налилось кровью. Был грузен Михаил Басманов; говоря со Шкуро, нагибался всем корпусом и, видимо» стеснялся ломать спину перед этим неказистым, бесцветным выскочкой, взлетевшим, как фейерверк, на вершину чинов и славы.
Шкуро медленно продвигался. Он недовольно морщился и был беспокоен. По пути отвечал на незначительные вопросы станичников об успехах на фронте, о предполагаемом призыве в армию трёх годов. Вопросы ему, очевидно, надоели, и он отвечал быстро, резким, срывающимся голосом. Ускорив шаги, Шкуро подошёл к фаэтону, отстранил истеричных дам, пытавшихся поцеловать полы его черкески, и покатил к дому по дороге, раздвинутой конным конвоем.
Не успел лакированный задок фаэтона скрыться за акациями, как площадь окружили казаки-черноморцы.
— Облава! — с неподдельным ужасом воскликнул молодой карачаевец и, работая локтями, кинулся в сторону.
Солдат в обмотках быстро нагнулся, вымазал пылью лицо и, скривившись, подмигнул Володьке:
— Сейчас будут призывать… добровольческая армия. Может, за дурачка пройду!"Картина маслом"(с) Тут вам и великая княгиня, которая танцет пока солдаты гибнут на фронте, и высокомерный выскочка Шкуро, которого встечают колокольным звоном (что как я понимаю уже состав преступления), и неадекватные дамы которые пытаются поцеловать черкеску Андрея Григорьевича (ну прям рок-звезда какая-то ) и страшная белая мобилизация, от которой простой народ в страхе бросался в рассыпную. Но самое интересное опять же впререди. Главных героев таки поймали и ведут на расстрел: "Отошёл, пригляделся из-под ладони, перекрестился, вскинул винтовку, начал целиться.
— У, бусурманская сила! Перед кончиной и помолиться некому. То-ва-ри-щи!
Пелипенко свалился лицом вниз. Подводчик прикрикнул. Но взводный не мог самостоятельно приподняться. Старик подошёл к нему.
— Об такую красоту на старости лет руки пришлось марать, — бурчал он. — То-ва-ри-щи!
Увидев на шее Пелипенко крест, он удивился.
— Крест?! Вот так случай! Может, и бога ещё не забыл? — Обернулся, крикнул: — Хлопцы, этого надо вытянуть! Он с крестом. А сопливца — на мушку.
У Володьки вздрагивали плечи. Он тоже лежал вниз лицом. Пелипенко, облизнув сухие губы, тихо, но твёрдо попросил:
— Покажи мне крест. Помолюсь.
Казак, довольный, полез за пазуху взводному и, вытащив крест, положил на ладонь. Пелипенко качнулся вперёд и плюнул.
— Надо кончать! — Старик вытер оплёванную ладонь о полу бешмета, быстро отошёл и, круто повернувшись, вскинул винтовку…........................................................................................ В пути Пелипенко подъехал к Кочубею, потянул рывком крест с шеи и тихо попросил:
— Батько, срежь этого куркульского бога: куркули[3] за своего принимают… Страм!
— Давно пора, Пелипенко, — похвалил Кочубей, перехватывая кинжалом плотный ремень, просоленный потом.
Похлопал взводного по широкой спине, засмеялся.Тут даже комментировать, что-либо особенно не требуется. Это не просто отрицательное отношение к Церкви - это прямое и непрекрытое антихристианство, а последняя сцена - этакий "обряд раскрещиваня". Напоминаю кстати, что формат данной книги - для детей и юношества, т.е. вот на таких идеях советское государство воспитывало людей. Воинствующее антихристианство, ненависть к русским офицерам, к Исторической России и преклонение перед евреями. Стоит ли удивлятся всему тому что сейчас происходит с русскми? П.С. И интересный штрих. Может мне кто-нибудь возразит что книга мол - хрущевских времен, потом все изменилось. Нет господа. Смотрим: "А. Фадеев. Метелица. А. Первенцев. Володька, партизанский сын. Рассказы. Кемерово - 1981. 46 стр."1981 г. Самое что ни на есть "благославенное брежневское время". Такие дела. если б такое написал Просвирнин(про героя-Левинсона),причем слово в слово,ты бы заяил.что это это тонкий троллинг
|
|