Виталий Владимирович писал(а):
Не надо клеветать на великого полководца и оправдывать ворующих ублюдков. А.Р.
Ну хоть здесь ты молодец, заметил, что русофобские историки лукавят, рассказывая о Суворове.
И ты плохо обо мне думаешь, это была военная хитрость с моей стороны, -дать цитату именно русофобского историка, я этому у нашего Мойши научился,- он вроде хвалит Путина, а на самом деле индуцирует критику против него.
Только вот стирать было не нужно, русские люди должны понимать, как их пытаются оболванить.
Уже при Екатерине заботу об отставных военных взяло на себя государство. Все солдаты получали пенсионное содержание, а если у солдата была травма, пенсионное обеспечение назначалось в независимости от того сколько он отслужил. При увольнении в запас им полагалась немалая выплата, на которую они могли построить имение, а также небольшое денежное содержание в виде пенсии.
Так что, отставные военные в принципе не нуждались в барине, и если шли на поселение к Суворову, то добровольно, и с великой пользой для себя.
После смерти отца Александр Васильевич Суворов получил поместья, в которых проживало 1 900 душ крепостных (т.е., мелкопоместным он никогда не был, как пытаются уверить нас некоторые историки). В последующие годы он приобрел еще несколько поместий. В 1785 году Суворов владел вотчинами с 2626 крепостными.
В дальнейшем Суворову было еще пожаловано обширное Кобрино.
Все это было ничтожно в сравнении с поместьями родовитой знати, но тем не менее это было уже немалое хозяйство.
Суворов не походил на тех помещиков, которые, передоверяя бразды правления управителям, интересовались только получением оброка, вовсе не касаясь внутренней жизни в поместьях. Напротив, он входил в малейшие подробности этой жизни. В связи с этим он требовал, чтобы ему систематически присылали информацию обо всем, что происходит в его вотчинах.
В 1785 году, посетив свои новгородские вотчины, он писал туда старостам, что, вопреки его приказу присылать ежемесячные доклады, уже в течение четырех месяцев он ничего не получает. «Вы же сами правду любите, а этому приказу господскому ослушны, – увещевал он старост и дальше переходил на суровый тон: – Вы вышли из строгой команды и впали теперь в слабую. Мне недолго опять и строгую еще команду завесть».
Зная, как злоупотребляют своей властью управители, Суворов не признавал натурального оброка, при взимании которого управитель имел широкую возможность обманывать и притеснять крестьян, а перевел весь оброк в денежную форму. Оброк был необременителен: крестьяне платили 3–4 рубля в год (с души) и пользовались за это всеми угодьями, реками и покосами.
Суворов строго следил за тем, чтобы никто у него не жил в бедности (из письма Суворова):
…У крестьянина Михаила Иванова одна корова! Следовало бы старосту и весь мир оштрафовать за то, что допустили они Михаила Иванова дожить до одной коровы… Купить Иванову другую корову из оброчных моих денег. Сие делаю не в потворство и объявляю, чтобы впредь на то же еще никому не надеяться.