Феодор Михайлович Иванов родился в 1895 году в Тобольске. Отец его работал курьером и сторожем в государственном архиве и подрабатывал шитьём мужской одежды. В 1911 году отец умер, и матери, чтобы прокормить семью, пришлось устраиваться на отцовскую должность и заниматься рукоделием.
Феодор с детства прислуживал в соборе, который почти не отапливался, зачастую ему приходилось ночевать внутри холодного помещения, он часто простужался и в конце концов заболел тяжёлой формой ревматизма. Через год после этого у него отказали ноги, и он навсегда остался инвалидом. У Феодора начались такие страшные боли, что он кричал во время особо мучительных приступов.
На праздничной службе Иоанну Тобольскому Феодор с помощью родных приложился к мощам святителя, и боли в ногах после этого прекратились. Но из-за неверного лечения Феодор всё же остался прикованным к кровати. Переносил он свою болезнь с удивительной стойкостью, много молился и за себя, и за других.
За глубокую веру народ относился к Феодору с огромным уважением, и постепенно его стали посещать верующие люди, приходившие к Феодору за советом и молитвенной помощью. К Феодору стали приходить не только миряне, но и священники, и даже архиереи. Бывали случаи, когда во время архиерейской службы владыку во время елеопомазания замещал священник, а он сам уходил к Феодору, помазывал его, а заодно и его домашних.
Многие духовные лица писали Феодору, надеясь получить совет и утешение. Феодор, будучи человеком не только праведным, но и грамотным, всем отвечал и молился за всех, кто попросит.
В 1937 году началась очередная волна репрессий против Православных. Тобольский НКВД проводил широкомасштабную акцию, арестовав за один только месяц сто тридцать шесть человек, среди которых были и уцелевшие от прежних репрессий священники, и верующие крестьяне. В августе 1937 года чекисты запретили Феодору принимать народ, но он не мог отказать людям, и они по-прежнему шли к нему широким потоком.
Вскоре в дом Феодора пожаловали с обыском. Забрали книги, письма, а через несколько дней…
- Кто есть дома? - спросил вошедший чекист.
- Все, - ответила сестра Феодора Евгения.
- Хорошо! Фёдора мы забираем!
Евгения прибежала в комнату к лежащему Феодору, крикнула:
- Фёдор, к тебе гости понаехали.
- Ну что же, я всегда рад гостей принимать, - кротко ответил подвижник.
- Мы Вас забираем! - сказал чекист.
- Ну что ж, раз у Вас есть такое распоряжение, я подчиняюсь власти.
Феодор всё это время лежал в постели в длинной рубахе, и мать его, Елизавета пошла за костюмом. Её остановили:
- Не понадобится!
Приготовили носилки, взялись-было переложить Феодора, но чекист, державший негнувшиеся ноги подвижника, не удержал их, и Феодора уронили на пол.
- Изверги! - закричала сестра, - что вы с больным человеком делаете?!
- Не волнуйся, всё хорошо. Тебе вредно волноваться, - ответил Феодор.
Наконец, больного уложили на носилки. Он помолился и произнёс:
- Дорогие мои мамочка и сестра, не ждите меня, не хлопочите, вам всё равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите.
Феодора поместили в камеру, положили рядом со стеной, перевернули к ней лицом и приказали ни с кем не разговаривать. Сестра со своим мужем Геннадием несколько дней подряд носили ему передачи, но вряд ли они доходили до Феодора. А через несколько дней арестовали и Геннадия, который из заключения так и не вернулся.
В тюрьме Феодора на допросы не носили, следователь ни разу не пришёл в камеру, никого из заключённых, которых вместе с Феодором было больше ста, тоже не расспрашивали о заключённом инвалиде. Всё "обвинение" основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета.
11 сентября "Тройка" УНКВД приговорила Феодора к расстрелу. Расстреляли его в Тобольской тюрьме, где и похоронили. Вслед за ним расстреляли и монахиню Иоанновского монастыря Рафаилу, которая отдала Феодору две книги духовного содержания.
- Ты болящий, у тебя не будут искать, - говорила наивная монахиня.
И после кончины мученик Феодор не оставляет своим молитвенным предстательством всех, кто обращается к нему за помощью.
Святой мучениче Феодоре, моли Бога о нас!
Когда я впервые узнал про мученика Феодора, думал: как, как могли люди арестовать болящего, недвижимого человека, который ничего плохого не делал никому, даже этой власти, который только молился и помогал людям… Кем надо быть, чтобы вынести его в тюремный коридор, притащить в подвал, достать револьвер, наставить на невинного, беспомощного, человека, который ни чем, ни чем не мог защитить себя… Кем, каким нелюдем, каким выродком надо быть, чтобы спустить курок и оборвать земную жизнь праведника? Откуда такая патологическая ненависть к верующим, откуда такая жестокость? Те, кто арестовывал Феодора, те, кто бросал в камеру, те, кто нажимал курок, - кто они?
Нельзя другим желать зла. Но в этом случае не могу ничего с собой поделать. Я всей душой желаю зла убийцам. Простите.
