|
04-12 |
|||
|
"Переговорщик" Трофимыч | |||
|
"Газик" с полковником резко выскочил из-за поворота горной дороги, ведущей к Ведено. Была поздняя осень, листья дубов и акаций уже приобрели коричневый оттенок. Этот цвет растительности был явным признаком скорого снега и мороза. На ярком горном солнце Трофимыч сразу и не разглядел, что дорога была перекрыта постом боевиков и, что самое страшное, на его командирский "газик" сразу навели "шилку". Это грозное зенитное орудие могло достать любую цель на расстояние до трёх километров и сделать из нее решето. То есть, другими словами, остановиться, развернуться и улепетывать в этой ситуации было равносильно самоубийству. - Попали мы, Миша! "Духи", мать твою… - прошептал полковник. Это был 2000-й год, и надеяться на что-то хорошее со стороны теснимых армией боевиков не приходилось. - Расстреляют на камеру, или голову отрежут. Ну, парня могут в село продать вверх, в горы, там и в Советские-то времена никакой власти не было. Все беглецы из тюрем бежали в эти края, спасаясь от преследования закона. А мне, полковнику, будет плохо, это точно, - подумал про себя Трофимыч. Он был бывалый офицер, в свои 50 лет прошел первую кампанию и знал многое о том, что происходило в Чечне за последние восемь лет. Трофимычу нужно было забрать двух пленных "хохлов", воевавших от УНА-УНСО за чеченских боевиков. Начальство наказало любой ценой доставить их живыми одному непростому генералу из военной контрразведки. По опыту Трофимыч знал, что эти братья-славяне, если их не перехватить, до вечера не доживут. Обязательно какой-нибудь спецназовец сломает хребет сначала одному, а потом другому. Слишком большая ненависть была у армейцев к русским, украинцам и прибалтам, воевавшим на стороне "духов". В первую чеченскую ни одна из захваченных дамочек-снайперш, "белых колготок" из открытой Дудаевым в Эстонии стрелковой школы не дожила до ночи. Надо было спешить. Собственно говоря, по этой дороге он помчался лишь после того, как "летуны" сказали в штабе группировки в Ханкале, что зачистили с воздуха всю трассу на ущелье. Но, как часто бывает на войне, не все, о чем торжественно докладывают начальству, соответствует действительности. - Не останавливайся, подъезжай к "духам", - приказал полковник, сжимая в руке "стечкин". У него еще не было никакого плана дальнейших действий, да за такое короткое время ничего путного и не могло прийти в его голову. "Газик" мягко подкатил к "шилке" и стоявшим на дороге трем бородатым боевикам с пулеметами наперевес. "Духи" навели стволы на сидящих в машине. Трофимыч открыл дверь и бодро вышел из "газика". - Ну, где ваш Масхадов! - - спросил он командирским голосом. Взглянув на часы, проронил, - Уже пять минут третьего… Вот я и приехал на переговоры… Полковник Устименко Трофим Егорович! Доложите! "Духи" опустили пулеметы и как-то растерялись. - Полковник, о чем ты говоришь? Здесь нет Аслана Масхадова, нет даже ни одного офицера из его штаба… - Связь есть? - грозно и по-деловому спросил Трофимыч. - Есть, но это рации по сотовому принципу на перевале. Попробуем связаться… - сказал один боевик лет тридцати со шрамом на носу. Он быстро пошел в сторону деревьев и стал что-то говорить в "кенвудовскую" рацию. - Я говорю, брат, Русский полковник приехал на переговоры с "Беркутом"… Мы не знаем, зачем, свяжитесь… узнайте… Говоривший по рации боевик подошел к Трофимычу. - А о чем переговоры? - Масхадов знает о чем… вам знать не положено… - отрезал полковник. Боевики пристально всматривались в глаза Трофимычу, пытаясь уловить хоть какой-то страх или испуг. Трофимыч достал сигареты, закурил. Боевикам не предложил, но они и не решились попросить. В их сознании сложилась картина какой-то важной и нужной встречи, которая на глазах просто разваливалась. Да и сколько ходило разговоров о том, что в группировке были "свои" офицеры у "духов", сливавшие им за деньги информацию, а то и просто по команде из Москвы проводившие тайные переговоры от имени высоких лиц. Связь по горной эстафете "кенвудов" явно затягивалась. - Я жду еще пять минут, мы договаривались ровно на три часа дня! - твердо сказал Трофимыч. - Если его не будет, уезжаю, пусть сам звонит в Москву. Боевики переминались с ноги на ногу. - Все, уезжаю. Доложите, полковник Устименко ждал, не дождался переговоров. Пусть переназначает. В конце-концов, кому переговоры больше нужны - ему, или мне? Бывайте. Трофимыч бросил на землю окурок и растер его носком сапога. - Мишаня, заводи! Трофимыч сел в машину, жестом приказал водителю разворачиваться. Недоуменные боевики провожали его взглядом. Один подбежал к машине и сказал в открытое окно. - Полковник, подожди, неувязка какая-то, что-то перепутали! - Раз Масхадов не приехал, встреча переносится, я доложу, что он не приехал. Не мне решать. "Газик" плавно набрал ход и через несколько минут скрылся за поворотом. - А теперь, паря, гони родной, что есть мочи! - Трофимыч снял фуражку и зачесал потный затылок. - Вот ведь как. Сделали мы их! - Какие переговоры, товарищ полковник? Я уж грешным делом подумал, что вы предатель, или тронулись головой! - Нет, родной, просто мы сейчас с тобой обманули боевиков и избежали плена… - он впервые за день засмеялся, как ребенок. - А "летунам" задницу надерем… Только бы спецназовцы "хохлов" пленных не забили… После той истории над Трофимычем хохотали все штабные в Ханкале. И прозвали его "переговорщиком". Как-то в 2001-м участвовал он в захвате одной банды под Аллероем. Живыми тогда никого не взяли из боевиков, отстреливались они часа два в поле. Нашли там и необычную рацию "кенвуд", как две капли воды похожую на ту, что была в руках у боевика на том блок-посту под Ведено. Трофимыч с детства был озорным человеком. Он взял рацию, включил её на приём, затем на передачу и сказал ровным голосом: - Это "Переговорщик", вызываю "Беркута"! Несколько секунд пустого эфира. Далёкий голос, усиленный эстафетой нескольких раций, которые боевики оставляли в пластиковых бутылках прямо на деревьях в лесу, ответил: - Я "Беркут". Кто такой "переговорщик"? Трофимыч на секунду задумался, потом ответил: - Полковник Устименко Трофим Егорович, зам. коменданта Грозного. - Это вы искали встречи со мной в прошлом году? Что вы хотели, полковник? Трофимыч хитро улыбнулся сквозь пшеничные прокуренные усы: - Что я хотел? Да послать тебя на три буквы! И он пояснил - на какие конкретно. Спецназовцы заглушили ответ Аслана Масхадова громким хохотом. Ноябрь 2003 г. Мы не указываем фамилию полковника, но до сих пор этот человек находится на боевом посту в Чечне и является военным комендантом одного из чеченских городов. |