В одном придорожном губернском городе, на отдалённом вокзале, утром я иду в церковь к ранней обедне: обширный храм, - и весь он переполнен и рабочими, и солдатами, имевшими здесь остановку.

Спрашиваю батюшку о настроении рабочих; оказывается, огромное большинство - "социал-демократы", все пропитаны этими дешёвыми книжками в красных обёртках. Спрашиваю далее: как же они относятся к религии, к церкви, к вам, батюшка? "А вот сами видели, - отвечает священник, - в церковь ходят, говеют и всё прочее".

Пришлось мне глубоко задуматься над этим явлением. Что-то странное и противоречивое виделось мне во всём том, что я наблюдал и видел. И ещё: стыдно мне стало за себя и мне подобных. Столько книжек, производящих озлобление, и ни одной с нашей стороны, производящей умиротворение. И, наконец, невольно я спрашивал себя: в чём тайна всего этого влияния непонятных и малопонятных книжек чужих авторов, говорящих о чужой и непонятной жизни?

И в ответ я вам скажу с полной искренностью: тайна это в том, что в социализме много своей собственной правды, жизненной правды, много такого, что непосредственно понятно бедному, простому рабочему и крестьянину, что наболело у него на сердце. Правда, что на свете много недостатков и несовершенства; правда, что трудолюбивый рабочий часто голодает, а работодатель капиталист живёт и роскошествует; правда, что крестьянин-пахарь бьётся на своей землице и часто не накормит ни себя, ни семьи, а землевладелец, не зная труда и изнурительной нужды, предаётся покою, а иногда и безумному разврату и прожиганию жизни. Всё это жестокая правда. И то правда, что трудящиеся и малоимущие классы народа несут налоги на государственные нужды не в должной равномерности с богачами, что они не образованы, что сама религия, по их невежеству, представляется им только со стороны обряда, а не со стороны своей духовной, возвышенной, преобразующей. И, конечно, всё это надо бы переделать, переустроить, надо бы дать торжество правде, надо бы дать всем трудящимся и обременённым, всем униженным и оскорблённым выход к достойному существованию, человеческому, а не звериному. Бедность-то, конечно, не порок, но нищета уже часто близкая к пороку, - к озлоблению, к животному чувству насилия, ненависти, к забвению о всех нуждах и запросах души. И вот почему, когда заговорят обо всём этом простому человеку, он, как я видел среди запасных солдат и рабочих, сразу загорится нехорошим огнём; не понимая книжек, которые ему подсовывают, он чувствует это единственное и ему понятное: что он беден, голоден, он обижен...

С полной откровенностью и искренностью мы отмечаем пред вами эту правду социализма... Его неправда - в отсутствии религиозной основы, в духовном искалечении человека, в продаже его первородства за чечевичную похлёбку земных благ. Но отсюда нельзя думать, что нет в социализме и правды: правда есть и глубокая: она - в тягостном положении трудящихся классов современного общества, она - в праве каждого человека честным трудом на земле приобрести себе всё необходимое для жизни: питание, одежду, жилище, здоровье, семью и необходимой досуг для удовлетворения запросов духа, - в праве на достойное человеческое существование. Она, эта правда, - в горьком и справедливом упрёке современному ложно-христианскому обществу, среди которого оказывается возможность голода и лишений трудящихся масс, среди которого столь сильно возобладали интересы животности и себялюбия. И вот, пред голодным и бедным людом, вовсе и не думавшем отказаться от Бога и Христа, тёмная сила зла поставила искушение, первое искушение, которое некогда дьявол поставил под Богочеловеком в пустыне, когда Он, являя человеческое, взалкал после 40-дневного поста: "Рцы, да камение сии хлебы будут" (Мф. 4:3). Это искушение хлебами - страшное искушение!..

По мнению социалистических писателей, "всё в мире произошло из желудка", "из желудка" и вся история человечества; иных побуждений и основ жизни оно будто бы никогда не знало... Итак, всё от желудка и всё к желудку. Цель жизни человека и государства - одно материальное благополучие, сытость и физическое довольство. Допустим этот идеал скотного двора. Но посмотрите, какой неожиданный вывод! Спросим: а капитализм, против которого так злобно борется социализм, не к тому же самому стремится? Разве его не идеал не в обладании земным благополучием? Разве он, в конце концов, не то же самое, что и социализм по своим началам, целям и стремлениям? Итак, враги ли это?

Ясное дело, что по внутреннему содержанию, по своим идеальным стремлениям, социализм и капитализм - братья, а не враги, это единомышленники, а не противники. И посмотрите, деятели капитализма (например, всесветно-известный Ротшильд) и создатели социализма (Лассаль, Маркс, Бебель, Энгельс, Либкнехт, Каутский и др.) вышли из одного и того же еврейского племени, которое с тех пор, как мы его знаем в истории, было необыкновенно предано земным стяжаниям, которое отвергло пророков и Христа только за то, что они ему обещали духовное царство истины, а не земное, чувственное царство, со всеми благами мира и всемерным господством над людьми. История Иуды, предавшего Христа за сребреники, - типичная история для этого племени.

Глубокий и грубый материализм характеризует социалистическое учение и совершенно роднит его с капитализмом.

Но почему же они враждуют? Ответ был бы ясный и простой: они не поделили одного и того же блага, которое они считают главным и единственным, именно - земного благополучия. Капитализм забирает его себе одному, социализм желает разделить его между всеми поровну.