|
Володя Злобин
Соседи
У Яниса давно созрело недоброе чувство. Еще прошлой осенью, при перепланировке квартиры, оставшейся от прежнего хозяина, Янис сумел выкроить себе квартирку и жил сам по себе. Но теперь ему казалось, что её, драгоценную однокомнатную жилплощадь, у него вот-вот отберут. От этой мысли слабо могли защитить прекрасные занавески с вышитым на них национальным узором.
Вскоре, рано утром раздался жалобный вопль электрического звонка. С недобрым чувством мужчина, давно ожидавший подобного, открыл дверь и увидел Ивана, здоровенного, полного сил соседа в красной косоворотке. Тот, шмыгнув носом, сказал:
- Здарова, товарищ. Я это, теперь буду жить у тебя.
- Как? - выдохнул Янис, - как у меня?
- Да вот бумага, смотри. Жильцы дома высказались за то, чтобы я жил у тебя. И Герман согласен.
- Как?
- Каком об косяк.
Иван, плюнув на кулак, смачно врезал им по голове хозяина, отлетевшего вглубь крохотного коридорчика. Новосел и не хотел сильно его бить, да больно конструкция Яниса отдавала хилизной.
Когда квартирант очнулся, Иван большими сумеречными шагами мерил его маленькую гостиную. Заметив, что Янис очнулся, Иван сказал:
- Ты извини меня сосед.
У Яниса, было, мелькнула надежда, что это все лишь мелкое недоразумение, но Иван продолжил:
- Я вчера неправильно выразился. Это не я у тебя буду жить, а ты у меня. Продолбим, значит, вот эту стену, - узловатый кулак указал на миленькую, обуржуазившуюся обоями в цветочек, стеночку, - соединим с моей квартирой. Она же знаешь, какая большая? Тебе самому лучше будет жить со мной.
И в доказательство своей правоты Иван снова показал кулак. Янис уже не протестовал. Про Ивана в доме ходили разные слухи. Он жил в царских хоромах, то ли выкинув, то ли прирезав старого владельца, где Янис всеми правдами и неправдами, кое-как выкроил себе собственную жилплощадь. Всё то время, когда просторные, но бедные апартаменты занимал новый хозяин, оттуда доносилось то хоровое пение, то свист бича, но чаще перекличка молотков и стон пил. Иван лихорадочно делал ремонт и те редкие соседи, кому удалось побывать в квартире мужчины, рассказывали о том, как она стала хороша. Правда, Иван не водил их дальше парадной, куда провел электричество, накупил книг и бытовой техники. Про Ивана шептались, что у него там, где-то в дальних, недоступных комнатах, есть страшный, огромный холодильник марки "Сибирь", куда он садит недовольных соседей и даже членов собственного семейства.
- Эх раз! Еще раз!
Глядя на то, как Иван молотом разбивает старую стену, присоединяя квартиру Яниса к своей, бывший владелец тяжело вздыхал. Решив, что жить в своей квартире все-таки лучше, чем в холодильнике, Янис сказал, скорее сам для себя:
- Хорошо, я согласен.
- Вот и готово, - победоносно заявил Иван.
Он сделал корявый, точно поломанный зуб, проход. О силе Ивана знали многие в доме: он часто улаживал конфликты по просьбе тех, кто не мог за себя постоять. Один раз он здорово набил морду какому-то узкоглазому с первого этажа, который пообещал всех затопить. Только Герман, сосед сверху, мог соперничать по телесной мощи с Иваном.
- Ну, вот и готово!
Иван забрал ключи Яниса, сорвал с окна милые буржуазные занавесочки с национальным узором и, собрав подмышку прочий скарб, скрылся в основной части квартиры. Янис печальным взором обвел свою опустевшую квартиру, осиротевшую и изнасилованную, и тихо, разумеется, внутри себя, воспылал ненавистью к Ивану. Особенно жаль ему было занавески, которые он вышил сам. Вместо них Иван оставил Янису портреты лысых бородачей.
Вечером, когда Янис уже собирался отправиться спать, чтобы сон скрыл его горе, к мужчине ввалился пьяный Иван и сказал:
- Если будет кто звонить в дверь - не открывай. Особенно Герману! Выходить только по моему разрешению. Понял, товарищ? Мы на тебя рассчитываем!
Янису не оставалось ничего, кроме как согласиться. Ночью, часа в четыре, запертая на цепочки устаревшего образца, дверь квартиры затрещала и ввалилась в коридор. В гостиную к опешившему Янису вломился Герман.
- Где Иван???
Раньше Герман с Иваном вынуждены были дружить, хотя ненавидели друг друга пуще кошки с собакой. Они объединились для того, чтобы наводить страх на соседний, богатый, как небеса, дом, в котором жили очень толстые и очень улыбчивые люди. Сейчас Герман - огромный, белобрысый мужик с лицом, бугрившимся шрамами, пылал явной ненавистью к своему бывшему союзнику.
- Там, - робко указал Янис в глубину квартиры, откуда доносился мощный, богатырский храп.
Герман, закатав рукава, с ревом ринулся вглубь квартиры. Янис последовал следом. Следующие две минуты он, с искренней радостью наблюдал, как Герман в хвост и гриву чистит сонного Ивана, попутно круша всю мебель. Была сломана белая с ручками ваза, некогда стоявшая у края большого обеденного стола. Поломанные кости стульев, разбитые стекла, опрокинутые шкафы, всё это усеяло поле битвы. Но как не бил Герман Ивана, как не вздымал ноги в громадных армейских сапогах, и не орал на диком гортанном наречии, тот, отхаркивая кровь и зубы, постепенно брал вверх. Вот уже бой происходит у Яниса в комнате, где висят суровые портреты, вот Иван гонит вломившегося в квартиру человека по лестничной клетке и врывается к нему в логово. Криками был перебужен весь дом и люди сбежались посмотреть, в чем дело. Позже, те, кто последним сбежался на крики Ивана, считали, что они больше всех вложили в победу над Германом. Иван же с переломленными ребрами, победно вернулся домой, ничего не говоря, схватил Яниса за шкирку и, протащив его по изуродованной квартире, подвел к огромному, рычащему, как лев, холодильнику фирмы "Сибирь".
- Посидишь здесь ночь, предатель.
Янис просидел в холодильнике несколько суток. Томился он не один, а с множеством людей, об исчезновении которых слышал или догадывался. Питался он твердым, как камень, хлебом. В холодильнике Янису не нравилось, поэтому он почти с благодарностью бросился на шею Ивана, когда тот вытащил его из холодного плена.
- Че уж там. Дело былое, живи!
Янис вернулся в свою комнату. Она преобразилась: в ней появился новый телевизор, прекрасная мебель. Было чисто и свежо, а также исчезли старые, повешенные еще до драки с Германом, портреты. Иван доделывал ремонт, но, как заметил вернувшийся из холодильника узник, всё чаще прикладывался к бутылке. А еще через пару недель забарахлила "Сибирь", и Иван с Янисом, поднатужившись, выкинули морозильник на помойку.
Жить было неплохо, но Янис все еще скучал по милым занавесочкам, расшитыми национальными узорами. Иван почти не приставал к нему и мужчина начал потихоньку, с оглядкой по ночам, вышивать. Теперь Иван сильно враждовал не с Янисом, а с соседним домом. На городских соревнованиях по ракетостроению, он безоговорочно победил соседей и страшно этому радовался. Правда, потратив всю наличность на две зарплаты вперед, ему пришлось немного поголодать и даже начать покупать дешевый хлеб в булочной соседнего дома. Вместе с этим, он все больше пил, и в огромной квартире поселилось какое-то застойное, скучное счастье, отдающее перегаром. Пробудить некогда здорового мужчину от спячки мог только очередной фортель от жителей соседнего дома. Но всё реже Иван мог на него достойно ответить.
Так шли месяцы.
Иван допился до того, что стал окончательно беситься и крушить свою квартиру. Занавески были давно уже сшиты, и тогда Янис решился - он взял мастерок и кирпичи, которые купил в строительном магазине соседнего дома, и принялся за дело. Он, пока Иван буйствовал в пьяном угаре, заделал проход в свою квартиру и оставил лишь маленькое смотровое окошко, через которое можно было метко плеваться в бывшего поработителя. Этим благородным занятием Янис и занялся, как только затвердел цемент. Потом он начал кричать:
- Свобода! Сво-бо-да! СВОБОДА!
Янис пустился в национальный пляс, кричал и махал руками. Он высунулся в окно и что-то орал, счастливый, в сторону соседнего дома. Оттуда большие и довольные люди приветствовали его и слали Янису воздушные поцелуи.
- Свобода!
Шел день за днем. Добра, которым Иван заботливо снабдил квартирку мужчины, хватило, чтобы продержаться первое время, пока Янис не устроился на работу в соседний дом. Теперь он работал там свободным и ни от кого независимым швейцаром. Но всё же, он иногда поглядывал, что творится в квартире бывшего сатрапа. Обычно он видел грязь, черные от крови шприцы, храпящую на диване тушу Ивана. Однажды, он увидел какого-то незнакомого бородатого человека, южного происхождения, в ногах которого ползал Иван. В квартире появились тараканы, оттуда несло ржавчиной, неубранными нечистотами, плесенью, нестиранными носками и патриотизмом.
Всё больше дней отдаляло Яниса от мрачного прошлого. К нему даже заходил пить чай Герман, поумневший и остепенившийся. Тогда, унюхав старого врага, Иван за стенкой просыпался и начинал слабо колошматить в кирпичную кладку, чем вызывал саркастический смех. Янис беззаботно радовался жизни, довольный, что избавился от приставучего соседа. Он повторял, как заклинание:
- Свобода! Сво-бо-да!
Как-то раз утром в дверь Яниса позвонили. Это было нормально, ведь к нему теперь часто заходили большие и довольные люди из соседнего дома. Янис, насвистывающий национальную мелодию, открыл дверь. На пороге стоял спелый, как слива, негр и лучезарно улыбался хозяину. Из-за спины чернокожего выглядывал целый выводок негритят. Негр по-людоедски улыбнулся и дружелюбно сказал:
- Добрый день! Теперь мы все будем жить у вас.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
