"В первый день Пасхи — 6 мая — почти все казачьи части, переправившись в тяжелых погодных условиях через обледенелый альпийский перевал Плёкенпасс, пересекли итало-австрийскую границу и вышли в район Обердраубурга. Здесь, под елями, в полях и по предложению населения г. Мауфена в местном католическом храме, духовенство совершило Пасхальную заутреню. 10 мая в Восточный Тироль пришли еще 1400 казаков из резервного полка под командованием генерала Шкуро. К этому времени Казачий Стан достиг г. Лиенца и расположился в станицах на правом берегу р. Дравы, а Епархиальное управление — на левом. Штабы Краснова и Доманова разместились в гостинице Лиенца «Золотая рыба».
18 мая в долину Дравы пришли англичане и приняли капитуляцию Стана. Казаки сдали почти все оружие и были распределены по нескольким лагерям в окрестностях Лиенца. Тем не менее их дальнейшая судьба оказалась трагической. В феврале 1945 г. на Ялтинской конференции И. В. Сталин добился от Ф. Рузвельта и У. Черчилля согласия на выдачу всех бывших граждан СССР. Однако союзники даже «перевыполнили» свои обязательства, выдав на расправу значительную часть русских эмигрантов «первой волны», которые советскими гражданами никогда не были. Первоначально, 28 мая, под видом вызова на конференцию англичане задержали и выдали органам НКВД около 1,5 тыс. офицеров и генералов (по утверждениям некоторых историков 68% из них составляли старые эмигранты).[26]
После ареста офицеров единственной войсковой организацией в лагерях Казачьего Стана оставалось духовенство, и прежде всего Епархиальное управление во главе с протопресвитером В. Григорьевым. Под его непосредственным руководством было окончено составление петиции, переданной английскому коменданту Лиенца для отправки английскому королю, архиепископу Кентерберийскому и Папе Римскому. После сообщения о намеченной на 1 июня репатриации в канцелярии о. Василия состоялось пастырское совещание для обсуждения дальнейших действий, на котором иеромонах Анания из Новочеркасской станицы предложил: «1 июня рано собраться всем войском на поляну за лагерем… Пусть там сегодня сделают возвышение: будем все соборно служить литургию. Войско пусть исповедуется и причащается. Из всех церквей иконы раздать в войско. Пусть стоят и поют: “Христос Воскресе!” Это все знают. И пусть берут нас силой от службы Божией… А может, не подымутся руки христиан на выдачу братьев. Может, Господь помилует».[27]
31 мая о. Василий вместе с собором духовенства совершил в барачной церкви лагеря Пеггец литургию, после окончания которой зачитал текст петиции и предложил провести день репатриации по-христиански. На обширной площади лагеря Пеггец был сделан деревянный помост для установки на нем престола, жертвенника и размещения духовенства. До самой ночи на площади служили, сменяя друг друга, священники. С 5 часов утра 1 июня 27 священников начали исповедовать желающих. Их было так много, что, когда подошли крестные ходы из станиц, протоиерей Владимир (о. В. Григорьев направился в Лиенц подавать телеграммы с протестами) оставил 16 священников для продолжения исповеди, а с остальными начал Божественную литургию. Пели 2 больших хора — кубанский и Епархиального управления. Когда настал момент причащения (причащали одновременно 18 священников), появились английские войска. Многотысячная толпа была охвачена кольцом танков, танкеток и грузовых машин. Началась расправа: сопротивлявшихся казаков избивали и кололи штыками, пытаясь загнать в машины. Духовенство начало сходить с помоста. Протодиакон Василий быстро употребил Святые Дары и обернул чашу в плат. Вскоре английский танк сломал помост, опрокинув престол и жертвенник, были порваны и поломаны церковные хоругви и утварь. Богослужение прекратилось. Многие певчие и некоторые священнослужители также были схвачены и брошены в машины. Возглавлявший службу протоиерей Владимир все время осенял крестом стремившихся схватить его солдат. Казаки, державшие хоругви и иконы во время литургии, и представители духовенства в облачениях с крестами оказались среди толпы и запели молитвенные обращения излюбленных песнопений. Когда же стали молитвенно обращаться к святым угодникам Божиим, иерей Николай, взяв в руки месяцеслов, вычитывал, начиная с 1 сентября, на каждый день установленного Церковью святого. Молитва неоднократно прерывалась атаками англичан.
.Наконец, в 5-м часу дня, увидев, что сопротивление казаков сломить не удалось, нападавшие предложили прислать одного человека на переговоры. Выбор пал на старого эмигранта из Югославии священника Анатолия Батенко. Он сумел доказать англичанам, что значительную часть казаков составляют эмигранты «первой волны», не подлежащие выдаче в СССР, после чего расправа временно прекратилась. Однако уже захваченные казаки и члены их семей были сразу же выданы органам НКВД, в том числе священники Виктор Серин, Александр Владимирский, Николай Кравец, о. Евгений, о. Иоанн, монах Григорий, раненый штыком солдата диакон и два псаломщика (священников Василия Малашко и о. Александра схватили еще 28 мая, вместе с офицерами). Многие казаки погибли в ходе расправы или покончили жизнь самоубийством, не желая быть выданными в СССР. 1 июня погиб молодой священник о. Михаил и бесследно пропали священники Виктор и Павел.[28]
Однако репрессии не прекратились. В ночь на 2 июня и весь следующий день оставшиеся обитатели лагеря Пеггец подверглись тщательной проверке, и тех, кто не смог документально доказать принадлежность к старой эмиграции, погрузили в эшелоны и отправили в советскую зону. В числе выданных оказались протоиерей Владимир, разыскиваемый особо за руководство сопротивлением англичанам накануне, и иерей Виктор, оставшиеся на ночь в лагерной церкви, которая утром 2 июня была разгромлена. Уцелевшие священники в это время по всем станицам служили молебны, а священник Тимофей Соин — литургию, за которой причащал казаков и благословлял их искать укрытия в горах..."
http://www.pobeda.ru/content/view/3682/10/
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
