|
Одесская и Николаевская губернии (не знаю точно, что было в остальных местах) вымирали. Я не знаю, кто кого обгонял в этом "социалистическом соревновании": русские - евреев или евреи - русских. Думаю, что до появления АРА еврейское население вымирало в большем проценте - и от меньшей физической выносливости, и от того, что я, русский, мог наскребать на лимане четыре-пять пудов соли и повезти ее на Волынь (на Волыни были "банды" и, следовательно, не было голода), где любая "банда" мне давала за эту соль и муку, и сало (еврея эта банда зарезала бы), и потому, что русский рабочий Одессы оказался более приспособленным к непосредственному добыванию пищи от природы: мастерили железные скребки и наскребывали в море ракушек ("мидий").
С появлением АРА пропорция несколько изменилась. Помощь АРА, как бы ценна она ни была, оказалась достаточной только для того, чтобы затормозить процесс вымирания, но остановить этот процесс она не могла. Еврейское население Одессы получило огромную поддержку - и непосредственно от АРА, и через АРА - от еврейских организаций Европы и Америки и, наконец, от многочисленных евреев-эмигрантов (довоенных эмигрантов), славших посылки своим педсоветеким родственникам. В этот период еврейское население вымирало меньше, чем русское... Если это "достижение" вам угодно называть "победой еврейства" - называйте.
* * *
Всякие поправки в советской системе государственности и хозяйничанья могут быть сделаны только вооруженной рукой. Сотни восстаний, во главе которых были кронштадтское и антоновское, заставили большевиков перейти на НЭП. О нэпе буду писать отдельно. В течение одного года голод исчез с полей Украины. Началась торговля - сначала робкая и нерешительная, потом более смелая и крупная, но вся она носила характер спекуляции. И в данных условиях другого характера она носить не могла.
Если говорить о власти еврейства в России, то именно период нэпа был кульминационным пунктом в этом направлении.
Правительственная "головка" состояла почти сплошь из евреев.
Правительственный аппарат на местах состоял в значительной степени из евреев.
Нэповская торговля почти сплошь попала в руки евреев - не только на юге России, но и в Москве.
Последний факт мне кажется чрезвычайно существенным. Объясняется он, по-моему, так.
Русский торговец далеко не сразу пошел на нэп. Может быть, по некоторой русской медлительности, может быть, в силу некоего национального чутья, подсказывавшего, что никаким большевицким обещаниям верить нельзя, что нэп - это не очень всерьез и не очень надолго, и, наконец, в силу того обстоятельства, что всякая торговля в это время носила характер спекуляции, прикрытой какой-нибудь правительственной или полуправительственной вывеской. Правительственный же аппарат был преимущественно в еврейских руках.
Тут были совсем замечательные фокусы. Небезызвестная в Одессе семья Фабрикант сорганизовалась так один сын служил в ЧК, другой - в Опродкомгубе, третий вместе с отцом славного семейства под прикрытием первых двух спекулировал полным ходом. В конечном счете спекуляция эта выгодной не оказалась, опродкомгубовский сын все-таки был расстрелян, папашу потом "просвечивали" - о просвечивании я еще буду говорить. Но, во всяком случае, это был период, когда русское еврейство, так сказать, "вздохнуло полной грудью". Погромы прекратились, поездов не останавливали, еврейских паспортов не отрезали, правительственный аппарат был как будто прочно захвачен евреями, - наступила эпоха относительного спокойствия, относительной сытости и относительной безопасности. Вся Одесса перекочевала в Москву. Перекочевал и я. Вне всякой связи с Одессой и в связи с планами побега. Я попал на работу по спорту в профессиональных союзах - самое аполитичное, что я мог выбрать.
Так вот, этих профессиональных союзов было двадцать три. В 1926 году, когда я приехал в Москву, из двадцати трех председателей этих союзов неевреев было только трое. И это несмотря на то, что во главе всех союзов стоял русский - товарищ Томский, застрелившийся в связи с "процессом шестнадцати".
Приблизительно такое же положение существовало и в других ведомствах. Пожалуй, только ОГПУ не было столь монополизировано евреями. Я не знаю, почему именно, но чекистская работа оказалась своего рода национальной специальностью латышей и поляков (Дзержинский, Менжинский, Лацис, Петере; Ягода, насколько я знаю по Москве и по рассказам латышей чекистов, - тоже латыш).
Я не утверждаю, что в ОГПУ было и есть мало евреев, но все-таки до восьмидесяти процентов руководящих постов, как это было в профсоюзах, евреи там все-таки не занимали. Комиссариаты иностранных дел, внешней торговли, профинтерн и коминтерн были заполнены евреями приблизительно процентов на девяносто девять
Лично я не склонен видеть здесь никакого "заговора". Все это достаточно просто объясняется и без "заговора" - объясняется преимущественно тем, что до самого последнего времени русская интеллигенция ни на какие ответственные посты идти не хотела и в большинстве не шла, не идет и теперь.
Я позволю себе пояснить это личным примером.
Люди, которые читали мою книгу и читают "Голос России", вероятно, согласятся с тем, что в качестве, скажем, "литературного работника" я работник весьма не последнего сорта. И ежели бы я хотел делать советскую карьеру, я делал бы ее не в качестве инструктора спорта, а в качестве журналиста
Я говорю это не в порядке саморекламы, а в порядке иллюстрации того факта, что подавляющее большинство русской интеллигенции к большевикам всерьез почти двадцать лет не идет. И еще что очень много очень талантливых русских людей остаются вовсе неизвестными ни России, ни эмиграции, ибо с большевиками всерьез они работать не хотят. Как не хотел и я. И, за исключением нескольких технических руководств по спорту, все остальное, что писал я в советской России, было халтурой - сплошной и совершенно бездарной.
Так вот: мы не пошли. Евреи - пошли. Околачиваясь по нескольким десяткам всякого рода советских газет и журналов, я никогда не замечал, чтобы сидящие там евреи пытались бы затирать меня как русского. Но просто - я идти не хотел. Они пошли.
Эпоха нэпа была поистине эпохой еврейского властвования в России. По крайней мере - видимого властвования. И опять-таки - как это было и с Февралем - дальнейшее углубление "великой и бескровной" еврейству было совершенно ни к чему. Но если Октябрь сделало в основном еврейство, то эпоха пятилеток, коллективизации и прочего обошлась уже и без еврейства. Удар по нэпу был не только ударом по России вообще, но он был ударом и по еврейству. Это понимают евреи в России, но этого не понимают евреи за границей. И ежели кто-нибудь станет утверждать, что ликвидация частной торговли и закон, карающий перепродажу старых штанов минимум пятью годами каторги, были выгодны еврейству, то к такому утверждению я склонен буду отнестись весьма скептически.
Первый период разгрома троцкизма и прочих оппозиций, первые шаги по пути коллективизации были ознаменованы и ударом по еврейству. В тех же профессиональных союзах, о которых я уже говорил и которые я знаю весьма досконально, одного за другим стали убирать председателей-евреев и ставить председателей-неевреев, по преимуществу русских. Московские евреи открыто стали говорить об антисемитизме Сталина, как они, вероятно, говорят и сейчас, после "расстрела шестнадцати". Но, как мне кажется, дело вовсе не в сталинском антисемитизме, ежели бы такой и существовал. Дело в том, что для разорения страны, для насильственного загона ее в социалистический рай Сталину потребовалась просто-напросто сволочь.
Это слово я употребляю не в качестве ругательства, а в качестве термина. Нужно было подобрать твердой души прохвостов и без мозгов людей, которые были бы только марионетками в руках всемогущего партийного аппарата. Ничто мало-мальски интеллигентное для этой цели не годилось. Евреи, занимавшие руководящие посты хотя бы в тех же профсоюзах, были людьми все-таки более или менее интеллигентными - вот их и разогнали.
Таким образом, получился чрезвычайно сложный процесс. Начался процесс подбора сволочи и из эллинов, и из иудеев. Иудеи поставили ее достаточно много. Верхушка партийного аппарата постепенно стала принимать характер международной банды, верховное руководство которой находится преимущественно в кавказских руках (тройка - Джугашвили - Орджоникидзе - Микоян), низовое руководство почти исключительно русское (всякого рода активисты и выдвиженцы) и средняя руководящая прослойка - с огромным процентом еврейской сволочи.
Я очень хотел бы подчеркнуть именно международный характер этого сброда. Лично я склонен думать, что интересы еврейского народа так же близки Кагановичу, как интересы грузинского - Сталину. Так называемое меньшевистское восстание на своей же родине Сталин подавил так же, как подавлял и русские. Кагановичи в такой же степени грабили русский народ, как грабили и еврейских нэпманов, относительно которых были предположения о наличии у них денег: сажали в чрезвычайку и морили то голодом, то жаждой, то холодом, то жарой - пока человек не указывал, что и где у него спрятано из валюты, золота и прочего. Дело только в том, что среди еврейского народа Кагановичей оказалось несоразмерно много.
По поводу моих статей о еврейском вопросе в России я получил большое количество писем. Наиболее характерные и яркие отрывки будут напечатаны в "Трибуне читателя".
Приступая к этим статьям, я знал, как знаю и сейчас, что для большинства наших читателей выводы мои будут не только неожиданны, но и неприемлемы. Что делать? Но я не могу, я не имею права вводить в заблуждение русского штабс-капитана, которому придется прийти в Россию и там или составить "правящий слой", или тем или иным способом в этот слой войти.
Меня очень много раз упрекали в лести этому штабс-капитану. Теперь я рискую тем, что этот самый штабс-капитан сочтет меня агентом тех таинственных "иудо-масонов", которые, согласно весьма упрощенному мировоззрению некоторых кругов, по заранее обдуманному плану сделали русскую революцию...
Штабс-капитан Спиридонов упрекает меня в полном незнании литературы по еврейскому вопросу. Это не совсем верно. Довоенную я знаю почти всю. Моим профессором в этом отношении был дядя моей жены А. С. Шмаков, вероятно, небезызвестный и г-ну Спиридонову. Послевоенной я не знаю вовсе. И, говоря честно, не очень хочу ее знать. Я достаточно хорошо знаю русскую жизнь и на основании этого знания имею вполне достаточные основания относиться с великим презрением к теориям и к цитатам. Цитаты из Талмуда с такой же степенью точности выражают политическую линию еврейства, как цитаты из Евангелия выражали политическую линию двадцати христианских государств, затеявших мировую бойню. Теория "иудо-масонского заговора" в такой же степени объясняет русскую революцию, как и теория "борьбы классов".
Для наших практических целей отстройки нашей Империи нам эти теории не нужны. Никогда ни одна Империя на теориях не строилась: они строились на государственном инстинкте народа.
* * *
Люди, которые считают марксизм чисто еврейской теорией, забывают некоторые весьма общеизвестные факты: до Маркса был Платон с его государством философов, был католический монах Кампанелла[25] с его государством солнца (Между прочим, ТО, что сейчас происходит в России, гораздо болыю похоже на исступленные предвидения Кампанеллы, чем на научные прогнозы Маркса), были Фурье[26] и Сен-Симон[27], и Прудон[28], и Оуэн[29], не говоря уже о наших сеятелях, которых я перечислял в прошлой статье. Люди ругают марксизм, не зная ни Маркса, ни Кампанеллы. Если здесь, в эмиграции, практическое изучение последствий социализма невозможно с такой полнотой, с какой оно возможно в России, то теории наших врагов мы обязаны знать.
В харбинском "Нашем пути"[30], одной из самых боевых и самых крупных газет нашего зарубежья, в одном из последних номеров высказаны две точки зрения, по Л. Гроссе - "за революцию отвечаем мы", по г. Родзаевскому[31] - даже и Ленин со Сталиным были марионетками в руках всемогущего кагала. Я стою на первой точке зрения. Виноваты мы. И ни в коем случае не хочу, не могу, не имею права снимать и с себя личной ответственности. Почему вот я, монархист Иван Лукьянович Солоневич, допустил, чтобы нашего Императора держали, как вора, под замком, почему я допустил увоз его в Екатеринбург, почему ни я, ни мы ничего или почти ничего не предприняли для его спасения? Проще, практичнее и православнее - взять эту вину на себя. Не с тем, чтобы каяться и биться головой о стенку, а с тем, чтобы из ошибок, небрежности, из нерадивости нашего прошлого извлечь практические уроки для практической политики завтрашнего дня. Эту политику придется делать нам - то есть правой части и России, и рассеяния. Левая ее часть уже не имеет никаких шансов на участие в какой бы то ни было политике. Не потому, что мадам Кускову[32] к этой политике не пустит зарубежный штабс-капитан, а потому, что ее в первую очередь не пустит ни русский рабочий, ни русский мужик: "Такое уж мы слыхали, такое уж мы попробовали". Никакой почвы для социалистически-либеральству-ющих теорий в России нет - вся выжжена. Нет той питательной среды, которая весь последний век взращивала яркую гниль антигосударственных теорий, антигосударственных идей, антирелигиозной пропаганды. В литературе не может появиться андреевского рассказа о семи повешенных, в политике не может появиться гоцлибердановского пролетария, который должен объединяться против своей родины, не может появиться милюковских разговорчиков об "измене или глупости". С этим - кончено. Мы за все это заплатили страшную цену, но кое-что за эту цену мы все-таки получили.
* * *
Русский мужик и русский рабочий были не всегда грамотными и не всегда культурными, хотя, посмотрев на других мужиков и рабочих, я стал снисходительнее относиться и к русским. Но допустим, что так. Однако ни русский мужик, ни русский рабочий дураками никогда не были. Они слышали все обещания (обещания "образованных людей") и кадетов, и трудовиков, и эсеров, и меньшевиков, и большевиков, и Бог знает кого еще, вплоть до какой-то фантастической "Партии семи угнетенных". Они перепробовали на своей собственной шкуре почти все: и республику Милюкова-Керенского, и практику "Черного Передела", и "экспроприацию экспроприаторов", и разные степени социализма: при пятидесятипроцентной степени кое-как можно было жить, полу-голодая; при стопроцентной - страна стала вымирать...
Почти все существующие в политике вопросы для послереволюционной России ставятся иначе, чем во всем остальном мире, ибо она пережила (кончает переживать) величайшую в мире революцию...
По-иному ставится и еврейский вопрос.
Итак - началась "эпоха коллективизации и пятилеток" Очень быстро и с одинаково беспощадной свирепостью был? разгромлены и индивидуальное крестьянское хозяйство, в котором еврейство принимало только косвенное, торговое участие, и индивидуальная торговля в городах, в том числе еврейская. Были придавлены все так называемые "свободные профессии": врачам запрещалась частная практика, адвокатуру загнали в "коллегии защитников", в одну из которых собирался вступить и я, когда увидал, что с физкультурой в вымирающей от голода стране делать совершенно нечего. Но советский адвокат, выступающий на суде, являл собою такое нищее и позорное зрелище, что я остался при физкультуре. Преступника или не преступника он мог защищать только в той степени, в какой это ему разрешала партийная ячейка и прокуратура.
Одновременно с разгромом крестьянских хозяйств были разгромлены и еврейские сельскохозяйственные колонии Происхождение их - как и Биробиджанской республики - было в общих чертах таково.
Полное разорение всех этих местечковых ремесел и торговли, переход деревни на "натуральное хозяйство" голода и нищеты выкинули за борт жизни миллионы мелкого еврейского люда. Кое-кто попристраивался в кооперациях и исполкомах, кое-кто пошел на фабрики и заводы - огромной массе деваться было некуда. Их стали пересаживать на землю Еврейский капитал Европы и Америки через свой "Агро-Джойнт" слал русскому еврейству тракторы и деньги, сортовые семена и уборочные машины. Одно время благосостояние этих колоний являло разительный контраст с нищетой русских сел, это создало очень резкие очаги антисемитизма в тех местах, где были расположены эти колонии. Но это было до коллективизации. Коллективизация раскулачила и эти колонии. Большинство их населения разбежалось кто куда. Такие колонии я видал в Крыму, в Дагестане и в Киргизии. Совершенно забавная история получалась с американско-еврейской колонией "Интергельпо" под городом Пишпеком: несколько десятков еврейских семейств, приехавших из Америки с капиталом в общей сложности около полумиллиона долларов, с машинами, станками и прочим, большевики устроили, дали обжиться, а потом ограбили до нитки.
Такова жизнь еврейских низов в России. Обратимся к еврейским верхам. Тут я хочу сделать одну, вероятно, тоже неожиданную оговорку.
Мы, русские, всегда считали, что как организаторы мы никуда не годимся и что евреи как организаторы - незаменимый элемент. Это ошибка. Мы блестящие организаторы. На бездорожных таежных просторах одной шестой части земли мы все-таки организовали Империю, которая, по существу, не распалась даже и под ударами революции. Евреи ничего организовать не могут. Евреи сильны в печати и в банках, но они - не промышленники, не "капитаны индустрии" и вообще - никакие не организаторы. Постепенное вытеснение евреев с руководящих постов СССР объясняется, в частности, и тем, что никакого государства, даже социалистического, евреи организовать не могут.
* * *
По этому поводу мне вспоминается полупризнание небезызвестного большевицкого писателя-еврея Ильи Эренбурга[33]. В своем романе, блестящем и отвратительном ("Хулио Хуренито"), он приводит краткий диалог "учителя" - мексиканского "великого провокатора" - с его двенадцатью учениками, набранными чуть ли не из всех национальностей мира. "Учитель" ставит вопрос: если бы в мире существовало только "да" и только "нет", - что бы вы выбрали? Все, кроме еврея, выбирают "да". Еврей выбирает "нет". Вот в этом-то "нет" и заключается некоторая метафизическая сущность вопроса, ежели попробовать добраться и до нее. В этом "нет" и заключается своеобразная "национальная специализация" в нынешней России.
Там, где не нужно ничего ни строить, ни организовывать, где нужна просто изворотливость и просто спекуляция, евреи находятся в подавляющем количестве. Так, за границей советская Россия представлена почти исключительно еврейством. Впрочем, это может иметь и другое, более прозаическое объяснение. Кто в России имел связи с заграницей? Или дворянин, или еврей. Кого можно было технически использовать для внешнего представительства? Или дворянина, или еврея. Дворянин и сам не пошел бы, да и власть его не пустила бы (хотя первым наркоминделом и был Чичерин). Дальше пропагандистский аппарат находится в руках евреев почти сплошь. Но уже среди "капитанов советской промышленности" евреев очень мало. Я объехал лично много крупнейших заводов СССР и знаю лично много их директоров: в большинстве из них - это русские. И при "партийном отборе" в очень незначительном меньшинстве - талантливые организаторы. Так, например, московский завод АМО под директорством Лихачева выпускает грузовики, о которых мне среднеазиатские шоферы говорили, что они лучше фордовских. Но это, конечно, исключение: нужна совершенно исключительная талантливость и исключительно благоприятные внешние условия, чтобы в коммунистическом кабаке выпускать такие машины. Однако - выпускают. Товарища Лихачева во главе этого завода так и нужно будет оставить, марксист он не очень серьезный...
Основную роль еврейства в сегодняшней России я бы сформулировал так: это по преимуществу служилый слой советского государства. В этой службе оно сильно обгоняет русскую интеллигенцию в силу того обстоятельства, что русская интеллигенция - даже и новых призывов - для большевиков всерьез работать не хочет. Евреи работают более или менее всерьез, дальше я скажу, почему именно.
И кроме того, еще и потому, что при известной еврейской солидарности каждый Каганович тянет за собою другого Кагановича. Этой солидарности в последнее время стала противопоставляться - даже в партии - и русская солидарность.
Не совсем чтоб антисемитизм, а вот так: "Вы тянете ваших, а мы будем тянуть наших".
Тот служилый слой, который сколотился примерно до 1931-1932 годов, постепенно подмывается снизу, как я писал в своих очерках, "волнами молодой сволочи" - всякими активистами, выдвиженцами, совхозными батраками, заводскими лоботрясами. Так называемым "чисто пролетарским элементом", то есть элементом по преимуществу русским. Если хотите называть это "национальным перерождением власти" - называйте. Гитлер для этого перерождения в своей нюрен-бергской речи подобрал совершенно замечательное словцо: "Untermenschheit". Ставка ставится на "подчело веков". Когда прошла "чистка профсоюзов" и когда всех руководящих евреев оттуда повыкинули, то на их место поставили таких беспросветных лоботрясов, такую откровенную сволочь, что я, грешный человек, стал и об евреях жалеть: с теми хоть как-то сговориться можно было. А у этих ни в мозгах, ни в совести, кроме "партийной директивы", ровнешенько ничего, хоть шаром покати.
* * *
Попробуем, так сказать, с карандашом в руках подсчитать те благодеяния, которыми советская власть облагодетельствовала русское еврейство.
Равноправие? Равноправие дал Февраль.
Власть? Власть дал бы и Февраль, но власть без угрозы просвечивания, концлагеря, ссылок и расстрелов. Словом - судьбу Блюма[34], а не судьбу Зиновьева.
Государственную службу? Тогда необходимо доказать, что еврею и выгоднее, и приятнее быть заведующим кооперативом, давать взятки и над каждой из них дрожать, воровать и оглядываться, подвергаться чисткам и всячески скрывать то, что в прошлом он принадлежал к одиозному классу "торгового происхождения", что все это ему выгоднее и приятнее, чем иметь свой собственный магазин.
В такой же степени еврею-врачу выгоднее служить в какой-нибудь амбулатории ВЦСПС, чем иметь свою собственную практику и свой собственный кабинет. Еврею-адвокату - быть каким-нибудь Грузенбергом, а не беззащитным сочленом коллегии защитников. Еврею-часовщику - иметь свою собственную мастерскую, а не ютиться по всяким нищим и липовым артелям промысловой кооперации, каковая кооперация из заработанного ремесленником рубля отнимает около восьмидесяти копеек, а на оставшиеся двадцать государство продает кило хлеба по рублю.
Что, все это есть выигрыш?
Дело заключается в том, что при советской власти не выиграл решительно никто. Я даже сомневаюсь и в конечном выигрыше товарища Сталина: цыплят по осени считают.
Относительно больше выиграли или, говоря точнее, относительно меньше проиграли две категории участников революции и контрреволюции - еврейская бюрократия СССР и белый штабс-капитан в эмиграции.
С одной стороны, это довольно тонкая прослойка крупной еврейской бюрократии - вот те самые, которые разъезжают по полпредствам и мирным конференциям, которые торгуют во внешторгах, сидят во главе трестов и управления лагерями ОГПУ. Это не великий и вороватый выигрыш. Воровато возят они контрабанду из заграницы, воровато из-под полы снабжают друг друга ворованным маслом и ворованной мануфактурой, воровато разъезжают на казенных автомобилях. Это и есть тот слой, который создает впечатление. "Евреи правят Россией". Время от времени из самой комфортабельной заграничной командировки они попадают непосредственно на Соловки и из самого комфортабельного трестовского кабинета - прямо в лагерь. Со мною таких сидело несколько человек.
Я не хочу устанавливать, какая именно прослойка отвратительнее: вот эта еврейская бюрократия или вот этот советский актив. Но настоящей-то силой является не бюрократия а именно актив. И именно на него-то и опирается Сталин винтовки-то у него в руках. И именно ему-то в случае провале революции деваться будет совершенно некуда. Товарищ Литвинов[35], он себе и паспорт заблаговременно устроит, и товарищ Блюм предложит ему соответствующее место в каком-нибудь концерне. Товарищ Литвинов не пропадет... если успеет. Вероятно, успеет. А активу деваться некуда совсем.
Таким образом, основные силы слагаются приблизительно так: во главе всего - партийный аппарат в составе прежде всего международных фанатиков, на низах - мощная прослойка вооруженного актива, посередке - так сказать, "техническое руководство" еврейской буржуазии в некоторых местах, преимущественно в области всех внешних сношений России. Относительное материальное благополучие этой бюрократии покупается ценой страшного обеднения еврейской массы
В эмигрантской, а в особенности в иностранной, печати ходят фантастические разговоры о привилегированном классе нынешнего большевизма. Об этом привилегированном классе я еще буду писать. Пока скажу вот что.
Самый высокий советский сановник, с которым я имел кое-какие дела, это товарищ Шверник[36], член политбюро партии и председатель совета профессиональных союзов, видал, как он живет, и я видал, как живут средние штабс-капитаны в Финляндии, Болгарии и Югославии. Штабс-капитан живет лучше и материально, и морально. Штабс-капитаны, принимавшие меня и в Гельсингфорсе, и в Софии, и в Белграде, и в Новом Саду, и во многих других местах, выставляли на стол такие яства, какие на практике в Москве и Швернику не доступны или, точнее, не были доступны два-три года тому назад (не знаю, насколько положение изменилось, но, видимо, не очень). Из двух проигравших сторон штабс-капитан проиграл меньше. В особенности морально. Ибо, вопервых, он, этот штабс-капитан, не боится того, что его завтра поставят к стенке, как поставили Зиновьева и прочих, как поставят еще кое-кого, как в конечном счете поставят и его, Шверника (кто уж там поставит - это другой разговор). Из всех участвовавших в революции и в контрреволюции основных сил не выиграла ни одна, но меньше всех проиграла русская эмиграция. За нею, кроме всего прочего, еще и будущее.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
