Из книги «Записи о любви к Богу и человеку»

Обоснование ненависти ко всякому еврею тем, что «евреи распяли Христа», совершенно чуждо, конечно, христианскому сознанию. Если большинство евреев по плоти отвергло Христа как своего Мессию и не принимает Его до наших дней, то ведь и большинство человечества тоже Его не принимает, хотя Спаситель — Мессия всех народов; и среди самих христиан сколь многие неистинно, не в духе, принимают Его…

Если бы Слово Божие воплотилось в Германии, Англии, России или другой какой стране, всякий народ мира национально похвалялся бы не меньше, чем евреи наших дней. В силу своей падшей, неискупленной, смертной, эгоистической природы всякий человек и народ мира всегда спорит с Богом и борется со своим Творцом ине желает умереть в Его правде. А эта смерть, ради воскресения, есть самая сущность христианства...

Неприятие Христа и распятие Его тяготеют не на одном еврейском народе, а на многих. Более же всего, может быть, распятие Христово тяготеет на иудах и пилатах самого христианства, - на христианах, чуждых Христова духа...
Многие ученики иучителя иудейства могли бы узнать своего - ибо всемирного — Мессию в Иисусе из Назарета. Но они еще не решаются расстаться со своим богатством и отходят от Христа с печалью, которая видна в глазах всех идеалистичных, одухотворенных, но во Христа не верующих евреев. Истина сокрыта в этой печали...

Верующие сыны Синагоги, ждущие Мессию, — тем более близки ко Христу, чем более возвышен образ Мессии, которого они ждут. Неко­торые из них очень близки ко Христу, хотя очи их еще закрыты и лежит на них покрывало, как на лице Моисея (2 Кор. 3, 13), И про них, этих людей, сказал Христос, обращаясь к богатому юноше, — что они «недалеки от Царства Небесного». И еще сказал про них: «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12, 32). Некоторые из них узнают Господа в свой час, когда покрывало спадет с их глаз, и никакого земного величия им не будет нужно для украшения Мессии... А сейчас они еще не узнают Его в этом мире страдания и греха...

На пароходе, уносившем меня из Европы в 1946 г., был один русский раввин из Минска. Нас невольно объединили наши, кажется, единствен­ные на пароходе, бороды и русский язык; а, может быть, еще и согласная печаль о мире. Помню, с. какой грустью, ничего не говоря друг другу, мы смотрели на нескольких беззаботных, веселых испанских монахов, сражавшихся друг с другом в клубах табачного дыма, за зеленым карточные столом. Сознаюсь, мне было грустно быть свидетелем такого зрелища, представшего пред взором искренне-религиозного, восточно­европейской складки, раввина, часто сидевшего с раскрытой Библией перед океаном... Хотя веселые испанские монахи нашего парохода несомненно знали тайны Слова Божия, которых еще не знал этот раввин, но сердцем своим они были не ближе ко Христу, чем он; я думаю, что они были более отдалены от евангельских Тайн, чем этот раввин, постигавший Слово Господне еще «сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13, 12)...

Недалеко от Кельна есть бенедиктинский монастырь... Образ Хри­ста Спасителя там стоит во весь рост среди алтарного полукруга стены. По правую и по левую стороны от Него изображены две женщины. Справа стоящая, благоговейно, с большой любовью смотрит на Него. Это — Церковь... Другая, тоже рядом стоящая со Христом, не видит Христа; глаза ее завязаны платком. Это — Синагога.

Верующее во Единого Бога еврейство стоит рядом со Христом. Это христиане, — с завесой на глазах. Как «либеральное», так и «ортодок­сальное» еврейство, по-своему, касаются Христовых риз. Одно — священным трепетом перед Словом Божьим, его древним языком, благодатью его псалмов и молитв, покаянием перед Богом Невидимым... Другое — касается Христа и Духа Божьего — отходом от мертвящей буквы Закона и ритуала, отвращением от религиозной и национальной гордыни, в стремлении к нравственному совершенству и всечеловеческому универсализму...

Требуя от евреев христианского совершенства (и за отсутствие его так критикуя евреев), люди, сами того не осознавая, жаждут увидеть в Израиле образ Христа. Они хотят услышать от иудейского народа не стандартные слова провинциального национализма, но мировую, спасающую всех, пророческую о всех правду... «Ибо спасение от Иудеев» (Ин. 4,22). В тысячелетней придирчивости народов к евреям есть сокровенное к ним доверие. Есть большая на них надежда... А Израиль этого все время не понимает и обижается на всех. Народы же не понимают его тайны, сокрытой и от него самого, — тайны народа, близкого к Богу и борющегося с Богом в метафизической пустыне этого мира.
Рядом со своим Мессией, Израиль тоже висит на кресте мира. И, как все не видящие Христова Креста, видит только лишь свои крест...


Из «Письма к христианам и евреям об ответственности

Постановление 11 Ватиканского Собора о невиновности еврейского народа в распятии Христа было явлением христианской мировой совести. Но он не решает и даже не ставит основного вопроса об ответственности человека и человечества за распятие в мире Сына Божия. Расхождение основное сейчас между людьми не в том, кто виновен в распятии Христа, а в том, кто был Христос. Тут проходит водораздел между верующими и неверующими во Христа. И только от ответа на этот вопрос зависит понимание духовной ответственности человека и человечества.

Сущность Ватиканского постановления о «снятии вины с еврейского народа» можно рассматривать только как стремление очистить совесть всего христианства за греховнейшие действия инквизиции и отделить эти действия от современного церковного сознания. Ватиканская декларация, имеющая благородный характер нравственного заступничества за евреев (так часто невинно страдавших за свое еврейство), нужна не только для евреев, но она нужна и для христиан. Волны антисемитизма, до сих пор ходящие по миру, ничем не могут быть оправданы в христианском обществе.

Нельзя приуменьшать той истины, что первоначальное христианст­во этнически было чисто еврейским. В иерусалимском еврействе 1 века можно видеть еврейство трех типов. В 5 главе «Деяний Апостолов» мы видим три образа еврейства — одного апостольского и двух синедрионских. Из этих последних одно — «гамалиильское», обладающее страхом Божиим и исканием воли Божией, и другое - «анти-гамалиильское» (пристрастно антихристианское). Эти образы и типы еврейства остались до нашего времени. И в рассеянии еврейском и в Израиле видны все эти три образа духовной еврейской ситуации I века.

Аргумент мудрого Гамалиила после двадцати веков достаточно подкреплен историей человечества и самого еврейства:
«Встав же в синедрионе, некто фарисей, именем Гамалиил, законоучи­тель, уважаемый всем народом, приказал вывести Апостолов на короткое время. А им сказал: мужи Израильские! Подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротив­никами» (Деян. 5, 34-39).

Но остались и другие синедрионские голоса, менее снисходительные и нейтральные в отношении «Имени Иисусова». И также есть верующие во Христа евреи, готовые к страданию за Него. Религиозное сознание еврейства наших дней — процесс бродильный. В государстве Израиля и во всем мире создается новая ситуация для еврейства в связи с исчезновением «христианских» государств. Создалась новая ситуация и для христиан всего мира.

В силу библейской избранности еврейского народа, народы имеют, конечно, повод искать в евреях некое выражение вселенской духовности, и антисемитизм исходит, в сущности, из этого. Антигуманное — и до конца рационально необъяснимое — явление «антисемитизма» связано с какой-то подспудной убежденностью, даже самих антисемитов, в исключительности евреев. И отталкивание от евреев в глубине своей имеет симптом веры в евреев.

Справедливо прийти к выводу в наши дни, что еврейство есть такой же народ как и все, со светлыми и темными сторонами. Странно, что этот, казалось бы, простой вывод некоторым (в силу чего-то иррационального) трудно сделать. Корень этой иррациональности и необычной судьбы Израиля в религиозной, а не в национальной избранности его. Судьба евреев ясно открывается в главах IX, X и X1 Послания к Римлянам. Судьба эта связана не с их древностью (Китай и Индия древнее), а с неповторимой таинственной их сопряженностью со Христом Страдающим и Воскресшим, гораздо более с их собственной еврейской «кровью и плотью». Но многие евреи, как и антисемиты, этого не видят. Евреи соединены со всемирным христианством более, чем со своим национализмом.

Люди продолжают жить прошлым и, в силу этого прошлого, а не вечного, продолжают отталкиваться от евреев именно за их древнее богоизбранничество, реальностью которого полно Христианство, Божие Слово и история. Антисемиты — враги Христа. И всякий нацизм будет всегда стоять рядом с антисемитизмом. Для преодоления антисемитизма нужно и преодоление нацизма в народах, И евреям тоже надо преодо­леть секулярную форму своего мессианизма.

В неприятии Христовой Человечности заключено наказание. Неверующих во Христа нельзя наказывать, гнать или ненавидеть. Они себя наказывают гораздо больше, не давая в своем сердце места Сыну Божьему и Человеческому.
Христос горько плакал об евреях и завещал этот плач Иерусалиму. И не случайно Стена Плача осталась единственной стеной Его Храма

а как Вы относитесь к тем, кто англичан не любит или итальянцев?

мне не нравятся только всякие нацисты и антисемиты!

Пока я таких не встречала даже в интернете (если Вы о тех, кто не переносит их именно как людей, а не о тех, кому не нравится политика их правительств). Поэтому думаю, что если такие и есть, то это просто городские сумасшедшие! И относиться к ним нужно соответственно.

Кстати, моя фраза звучала вот так:


Вы ее зачем-то немного изменили.

А зря, очень зря. Если бы кричали в полную силу о том, что погиб каждый четвертый белорус, возможно и не было бы гитлерофилии в России как явления.

Уж не знаю, кем он там себя считает, стоит учитывать еще и то, что открытым нацистом сейчас быть стремно, но его деятельность явно в интересах гитлерофилов и он не может этого не понимать!

Знаете, люди из Германии мне рассказыали:

Надеюсь, Вы не пользуетесь этим - Ви таки антисемит?

А кто такие шавки? Это Вы так евреев зовете, когда слово "жиды" надоедает?

==мнение отдельного русского православного священника всегда было и остаётся его личным взглядом на проблему==
верно. А то говорят тут некоторые о моем любимом батюшке Мене всякую гадость...

При всей моей ненависти к нацистам от этих кадров просто плеваться хочется! И вообще: не люблю уличных хулиганов, кем бы они там себя не называли.

Кстати, не могу представить человека из молодежной еврейской организации, который пошел бы туда. Молодые светские евреи предпочитают получать хорошее образование и жить в свое удовольствие (про религиозников молчу). Изредка конечно можно встретить какого-нибудь субкультурщика, да и те предпочитают на гитарках играть.

Короче - у кого глотка больше, тот и более достоит льгот?

жиды-комиссары гораздо больше беды принесли России, чем Гитлер

)
Саша Бергельсон прочитал несколько стихов Уткина.
Я сказал, что стихи плохие. Вовсе не стихи.
На что Саша иезуится спросил: Ты антисемит???

Ну если бы меня русским или москалём назвали - я бы не воспринял это как оскорбление. Я русский и есть и этим горжусь. А когда жиды оскорбляются этим словом - значит, презирают свою нацию

Юля, про Бейтар слышали?

Вы - русский. Но не кацап же и не русня! Думаю, намек понят.
Вот и я хочу, чтобы меня называли еврейкой, а не жидовкой!!!

А что плохого в слове жидовка? Вон даже оперы вам посвящают.

Лет 50 назад слово "антифашист" тоже имело совсем другой смысл и звучало гордо для всего общества.

Точно также и жиды своим поведением довели до того, что само слово, обозначающее их народ, стало ругательством. Но причём тут мы? Разве это наша вина?