Хочу забыть...

Немцы ходили по хатам... Собирали тех, у кого дети ушли в партизаны... И отрубили им головы посреди деревни... Нам приказали: «Смотрите». В одной хате никого не нашли, поймали и повесили их кота. Он висел на веревочке как ребенок».

Люба Александрович, 11 лет


Расстреливали по три человека. Поставят у края ямы — и в упор. Остальные смотрят... Не помню, чтобы с детьми родители прощались или дети с родителями. Одна мать подняла подол платья и закрыла дочке глаза.

Расстреляли четырнадцать человек и стали закапывать яму. А мы опять стояли и смотрели, как забрасывают [413] землей, как утаптывают сапогами. А сверху еще лопатками похлопали, чтобы было красиво. Аккуратно. Понимаете, даже углы срезали, почистили. Один пожилой немец вытирал платком пот со лба, как будто он в поле работал. Понимаете? Не забыть...»

Леонид Шакинко, 12 лет

Первый раз пришел в сознание, когда услышал, что на меня что-то капает... Капает и капает, как вода. Поднял голову: мамина кровь капает, мама лежит убитая. Пополз под кровать, все залито кровью... Я в крови, как в воде... Мокрый...
Леонид Сиваков, 6 лет

Как нашу деревню жгли... Все запомнила... Они сначала нас расстреляли, а потом сожгли... Я вернулась с того света...

На улице они не стреляли, а заходили в хаты. Стоим все возле окна:

— Вон Аниську пошли расстреливать...

— У Аниськи кончили. К тетке Анфисе идут...

И мы стоим, мы ждем — придут и нас расстреляют. Никто не плачет, никто не кричит. Стоим...

Тоня Рудакова, 5 лет

«Я видел то, что человек не может видеть... Ему нельзя...

Я видел, как ночью пошел под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз...

Юра Карпович, 8 лет

Женщины и дети за ними побежали. Гнали их быстро... Мы отстали... Добежали до последнего сарая, слышим выстрелы. Люди начинают падать, то упадет, то поднимется. Быстро их постреляли и садятся уезжать. Один немец с мотоциклом разворачивается и объезжает этих убитых людей. У него в руках что-то тяжелое... Или дубинка, или заводная ручка от мотоцикла... Не запомнил... Он, не слезая с мотоцикла, на тихом ходу раскалывает всем головы... Другой немец хотел из пистолета достреливать, этот махнул головой, что не надо. Все поехали, а он не уехал, пока всем головы не расколол. Я еще никогда не слышал, как трещат человеческие кости... Мне запомнилось, что они трещали, как спелые тыквы, когда отец рубил их топором, а я выбирал семечки.

Мне так стало страшно, что я бросил маму, бросил всех и куда-то побежал. Один. Спрятался не в хате, а почему-то в сарае, меня мать долго искала. Я два дня не мог слова выговорить. Ни одного звука».

Яков Колодинский, 7 лет


Расстреляли двух моих сестер и двух братьев. Когда убили детей, стали убивать родителей. Стояла женщина, держала на руках грудного ребеночка, он сосал водичку из бутылочки. Они выстрелили сначала в бутылочку, потом в ребенка, и потом только мать убили.

Как после всего жить?»

Фаина Люцко, 15 лет

На колодезном журавле висели наши соседи. Повернула в другой конец деревни, там Криничный колодец был, самая лучшая вода. Самая вкусная. И там люди висят.

Так мы жили несколько дней. Одни в деревне. Люди лежали или висели мертвые. Мы мертвых не боялись, это все были знакомые люди».

Мария Пузан, 7 лет


«...В школе в тот день сорвались занятия — все пришли посмотреть на нашего папу. Это был первый папа, который приехал с войны... А папа у нас особенный — кавалер ордена Ленина, Герой Советского Союза — Антон Петрович Бринский...

Папа не хотел быть один. Не мог. Ему было плохо одному. Он всюду таскал меня за собой. Однажды я услышала... Он рассказывал кому-то, как партизаны подошли к деревне и увидели много свежей, вскопанной земли... Остановились... Стоят на ней... Вдруг замечают: эта земля под ними шевелится... Живая земля...

А через поле бежит мальчик и кричит, что тут расстреляли их деревню и закопали... Всю деревню...

Папа оглянулся, видит — я падаю. Больше он никогда при нас о войне не рассказывал...»

Вера Бринская, 12 лет


Это из книги Александра Дюкова "За что сражались советские люди".
http://lib.rus.ec/b/95297/read

Докажите обратное...

А при чем здесь начальное сообщение? вы же утверждаете, что:

Ух ты, Саня Дюков! Что ж, хороший автритет появился у отдельных представителей патриотической общественности.

И главное - таки настоящий русский человек. Такой совсем-совсем врать не будет.
П.С.
Эх, а ведь было время когда А.Р. ссылки на Дюкова не считал серьезным источником.

Читая об "ужастях оккупации", удивляюсь, почему немцы не делали консервов из местного населения? Ну, понимаю, что сами бы есть их не стали, а вот для собак вполне бы сошли.
Если серьёзно, то дюковские фантазии говорят о психическом расстройстве автора. Напоминают сочинения НПСников в Ливии о "зверствах" лоялистов - "пришли, сожгли, закопали, но я спасся". Хорошо ещё, что "Виагры" в 40-х не было, а то бы воображение "пейсателя" ещё не так разыгралось.

Дюков Дюковым, да только зверства оккупантов были одной из причин как массового партизанского движения, так и вообще перемены отношения к немцам от "хлебосольно-цветочного" к враждебному.

А я вот слышал, что было указание нашим разведчикам в тылу у немцев, уничтожать даже своих соотечественников, которые по своей глупости увидали оных... Не зверское ли указание?

А я недавно прочел книгу Ги Сайера "Последний солдат Третьего Рейха". Если заменить имя немца Ганса, например, на Иван, то, ПРАКТИЧЕСКИ ничего не меняется. И те, и другие, были СОЛДАТАМИ и выполняли свой долг, чаще всего с честью и достоинством, жаль только, что в угоду паразитам Гитлеру и Сталину..

Так ты русский? или немчура недобитая?
Я русский человек и поэтому на стороне наших солдат, которые защитили нашу землю, нашу Родину. Из мужчин 23 года рождения в живых осталось лишь 3%.
сволоты и предатели все, кто Гитлера тут лобызает.

А к тем, кто положительно относится к русским добровольцам в составе вермахта, СС и.т.д?

Не могла бы мадемуазель пальчиком указать на того, кто тут "лобызает Гитлера"?