О демократии:
Обратимся к источникам. По данным исследователя А. Михайлова до половины крупных американских фирм "учреждены с нарушением законов или же начали свою незаконную деятельность сразу после их создания". Михайлов не уточняет какой процент фирм включился в увлекательный процесс нарушения законов некоторое время спустя после своего создания. Но и без этого ясно, что если половина фирм не в ладах с законом, то в данном "Датском королевстве" не все благополучно. Это подтверждает и факт бессилия традиционных рычагов власти и закона в борьбе с коррупцией. Один пример. В 1986 году в США был принят т. н. закон о "свистунах". По этому закону любой гражданин имеет право "стукнуть" ("свистнуть") в "соответствующие органы" о фактах экономической преступности, имея при этом право на часть штрафа, налагаемого на виновного. Даже сталинизм в свое время не пошел на столь открытое "материальное стимулирование" стукачества. Нет данных об американских Павликах Морозовых, но если они есть (а почему бы нет приданом законе?) мы вроде как и не должны их осуждать. Ведь если они "заложат" собственных отцов, то не из гнусных идейных соображений, а из высоконравственного стремления приобрести начальный капитал для открытия своего "дела".
Но вопрос нужно поставить шире: о неизбежности широкого размаха коррупции и, в целом, преступности в либерально-рыночном обществе. Нашим либеральным идеологам в вину можно поставить то, что они не хотят признать это публично. В самом деле, почему мы, при нашем нынешнем развале, пока не догнали США по уровню преступности? Общество не успело еще всеми своими порами впитать либерально-рыночные ценности, некая инерция еще сохраняется. Не хочется повторять коммунистический агитпроп, но кое в чем он прав. В частности, когда говорил о социальных корнях преступности. Высокий уровень преступности при демократии объясняется также одним открытием того самого француза, писавшего о демократии в Америке. В социологии известен даже "эффект Токвиля". Он звучит так: "Демократические учреждения возбуждают страсть к равенству и потворствуют ей, никогда не будучи в состоянии удовлетворить ее вполне". Или как писал И. Бродский: "Равенство, брат, исключает братство. В этом следует разобраться".
Краеугольный камень либеральных ценностей, положенных в основу западной демократии - принцип: все равны. Значит все имеют равное право на материальные блага. "Но пряников сладких всегда не хватает на всех". И меньше всего этому способствует рынок. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает и, главное, нет никаких гарантий. Что более трудолюбивый и талантливый выиграет. Пути рынка неисповедимы. Все это ведет к формированию установки на то, что о причинах удачи не спрашивают. Главное - чтобы повезло. Значит, "нужно не ждать милостей от природы, а брать их самим".
Это - главный психологический корень преступности в рыночном обществе. Единственная сила, способная противостоять тотальной криминализации общества - традиция, понимаемая в самом широком смысле. Традиция, в данном аспекте, это определенные представления о границах дозволенного, о надиндивидуальном смысле существования, об ответственности, обязанности, долге. О ценностях, независимых от внешнего, материального успеха. Это может быть традиция бюргерской добропорядочности в Германии, семейно-корпоративная традиция в Японии или конфуцианская традиция в Китае. Но устойчивой традиции нет там, где мы получаем жизнь по принципу, изложенному одним из героев Достоевского: "Бога нет, и все дозволено!"
В США традиция много слабее, чем, допустим, в Японии, и размах преступности, как внешнего проявления вседозволенности, много выше. Достаточно хотя бы указать на то, что в Японии полицейские, как правило, не вооружены. Им это не нужно для охраны законности. Так было в консервативной Англии еще в начале 20 в.
Демократия и права человека
Один из представителей американских неоконсерваторов Хантингтон еще в 70-е годы говорил о своей стране: "Демократический процесс в этой стране функционирует хорошо, быть может, даже слишком хорошо в некоторых отношениях". Что может означать "слишком хорошо"?
Аксиомой является то, что демократия только тогда выполняет свои функции, когда защищает не только права большинства, но и права меньшинства. Эта задача в Америке успешно решена, и американская демократия совершает следующий шаг - она начинает делать акцент на правах меньшинств: расовых, национальных, а теперь еще и сексуальных.
Пример хотя бы негритянского меньшинства в США убеждает, что такая политика часто ведет либо к паразитизму, либо к агрессивности, или к тому и другому вместе. Исправление исторической несправедливости по отношению к афро-американцам уже привело к тому, что в нью-йоркском Гарлеме вырастает третье поколение черной молодежи, не знающей, что такое работа, и живущей на пособие. При этом сознание "блэков" уязвлено тем, что к ним когда-то были несправедливы.
В. Аксенов в своей книге "В поисках грустного бэби", описывая "наезды" афро-американцев на русских обывателей Брайтон-Бич, приводит аргумент, которым последние "отшивают" негров: "Мой дедушка твоего в рабство не продавал". Эти же настроения являются причиной повышенной агрессивности негритянского населения. Достаточно вспомнить беспорядки в Лос-Анджелесе, когда черные обитатели города, в ответ на несправедливое решение суда, бросились громить все подряд и избивать всех нечерных, в том числе даже лиц азиатского происхождения.
Акцент на обеспечение прав меньшинств вообще придает демократии двусмысленный оттенок. Ведь нет такого меньшинства, которое не стремилось бы стать большинством, хотя бы в проявлении своих прав. Простая иллюстрация. В США сейчас нельзя изобразить в карикатуре, шутке или анекдоте негра, представителя какого-либо расового или национального меньшинства и даже гомосексуалиста без угрозы быть привлеченным к ответственности за оскорбление. Причем наказание будет отнюдь не символическим. Безнаказанно изображать в роли дураков, маньяков, алкоголиков и т. д. можно только тех, кого когда-то называли "стопроцентными американцами". Вам это ничего не напоминает из российских реалий? При всем при том Америка - образцовая страна законности и порядка. А значит - страна юристов. Две трети от общемирового количества юристов защищают законность в США. Поэтому Америка, как это утверждают все, кто пожил там достаточно долгий срок - страна сутяжников. Вся эта армия юристов требует работы. Для этого все должны судится со всеми.
Вы можете пригласить в гости друзей. Кто-то из них нечаянно опрокинет на себя чашку с горячим кофе. После данного случая он получит право затаскать вас по судам и заставить выплатить кругленькую сумму. А что? Пригласили в гости вы? Вы и должны отвечать за последствия.
Нет такой сферы человеческой жизни, куда бы ни вторгалась законность. Один пример, приведенный "Комсомольской правдой": "Банкир из Калифорнии Эскью подал в суд на свою жену за то, что в их сексуальных отношениях она всегда лишь притворялась, что достигает оргазма. Что это не так, она однажды призналась сексологу, а муж об этом узнал. Жюри присяжных присудило обманщицу к штрафу в пользу мужа на сумму 242 тысячи долларов". Правда, апелляционный суд США это решение отменил. Но это скорее всего потому, что ответчицей была женщина. Могла подняться волна протеста феминисток, которые потребовали бы выяснить: насколько муж сам виновен в таком безобразии.
Но в целом прецедент создан. Вот работы будет юристам!
Можно рискнуть утверждать, что чем больше успехов у либеральной концепции, тем меньше возможностей у личности избежать постоянной угрозы вторжения посторонних в свою жизнь. Если, конечно, не удалиться от общества.
Демократия и феминизм
Феминизм, который стал мощным фактором современной общественной жизни США, можно считать квинтэссенцией либеральной идеологии. Это уже нечто иное, чем движение за равноправие женщин. Это равноправие на Западе достигнуто. Современный американские феминистки это даже не английские суфражистки начала 20 в., избившие Черчилля за то, что он был противником предоставления избирательных прав женщинам. Современный феминизм - это пример радикализации принципа равенства до крайней степени.
Главное препятствие на пути окончательной победы данного принципа - сама природа, "сотворившая" людей разнополыми. Но и здесь либеральное сознание смело перешагивает через все табу и традиции. Известный писатель С. Лем, в одном из интервью, с оторопью и удивлением (хоть он и фантаст) говорил о том, что познакомился с материалами американского феминистского журнала, посвященного исправлению вопиющей несправедливости природы. Статья, снабженная иллюстрациями, повествовала о том, как методами современной хирургии можно попытаться трансплантировать зачатый плод от женщины к мужчине. Мужчина выносил бы ребенка, которого затем этими же ультрасовременными способами, уже в стадии готовности, можно извлечь из мужского организма. Таким образом, дискриминационный для женщин способ деторождения остался бы в прошлом.
Этот факт может показаться всего лишь проявлением феминистского экстремизма. Но дело в том, что феминизм неизбежно ведет к экстремизму. Вот один весьма впечатляющий случай. Молодая, хорошенькая женщина Лорени Бобби сочла, что сексуальные потребности ее мужа слишком велики. Тогда она лишила его половых органов. Случай прогремел на всю Америку и разделил ее населения на два лагеря. В первом (его составляли, в основном, мужчины) ждали сурового наказание, а во втором (здесь верховодили феминистки) требовали полного оправдания. И что же - последние добились своего.
Уже упомянутый нами Аксенов вспоминает о таком происшествии. На одном публичном выступлении перед женской аудиторией, критикуя советскую цензуру, он употребил по отношению к ней местоимение "она". Что же тут началось! Аксенова обвинили в мужском шовинизме и потребовали извиниться за оскорбление женщин. Никакие оправдания особенностями русской грамматики не помогли. Если описанный факт не проявление массового психоза идейного происхождения, тогда что это?
Проявлением мужского шовинизма считается даже попытка уступить женщине место в транспорте или пропустить вперед при входе в помещение. Этим якобы подчеркивается неполноценность женского пола.
http://nationalism.org/rr/7/kuriyanov.htm