В США умерла дочь Сталина
В городе Ричленд в американском штате Висконсин на 86-м году жизни скончалась дочь Иосифа Сталина Светлана Аллилуева. Об этом сообщает New York Times.
Смерть Аллилуевой наступила еще 22 ноября, однако информацию об этом власти штата распространили только в понедельник, 28 ноября. Как сообщается, причиной смерти дочери Сталина стал рак прямой кишки.
Светлана Аллилуева, единственная дочь Сталина, родилась 28 февраля 1926 года в Ленинграде. Ее матерью была вторая жена вождя Надежда Сергеевна Аллилуева. В 50-х годах дочь Сталина закончила исторический факультет МГУ и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, а впоследствии работала переводчиком и литературным редактором.
В 1967 году Аллилуева во время поездки в Индию отказалась возвращаться в СССР и впоследствии эмигрировала в США. Там она опубликовала получившую широкую известность книгу воспоминаний "Двадцать писем другу", в которых рассказывала о своем отце и кремлевской жизни.
В 1984 году дочь Сталина вернулась в СССР, где ей было предоставлено гражданство, однако спустя два года вновь уехала в Соединенные Штаты.
В США Аллилуева также известна как Лана Питерс, по фамилии своего третьего мужа, архитектора Уильяма Питерса.
Последние годы жизни Аллилуева провела в штате Висконсин.
http://lenta.ru/news/2011/11/29/allilueva/Именно благодаря ей распространилось имя Светлана.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Запрет на имяРусский именослов в XIX веке представлял собой замкнутую консервативную систему, практически неспособную к пополнению. Новое имя могло появиться лишь через признание Русской православной церковью нового святого — носителя имени. Но к XIX веку список разрешённых имён в целом устоялся и новые святые не влияли на именослов, поскольку уже носили имена из святцев; их прославление всего лишь воспроизводило известные имена. Например, имя Иван (точнее, его церковная форма Иоанн) в святцах конца XIX века упоминалось 79 раз.
Однако потребность в периодическом обновлении личных имён существовала в русском обществе постоянно, и если ранее она удовлетворялась в пределах традиционного православного именослова, то в конце XIX века стала выходить за очерченные границы. Причиной тому — уже упоминавшаяся мода на всё древнерусское и древнеславянское, интерес к дохристианской истории Руси. Именно со второй половины XIX века получили широкое распространение имена, связанные с древнерусской историей, — Владимир и Ольга, но они имелись в святцах, за ними уже закрепилась практика именования, и с наречением этими именами проблем не возникало. Другие имена, к которым сформировался аналогичный общественный интерес, пробивали себе дорогу с большим трудом. Например, имена Игорь и Олег (также связанные с историей Древней Руси) церковь долгое время не признавала подлинно православными именами. Князья Игорь Ольгович и Олег Романович Брянский упоминались в святцах, но были канонизированы под другими именами. Церковные власти стремились решительно пресекать нарушения православных установлений, которые изредка всё же происходили под давлением родителей, желавших назвать ребёнка необычным именем, отсутствовавшим в святцах. Время от времени публиковались запреты вроде того, что появился в «Санкт-петербургском духовном вестнике» в 1895 году:
Православным имена должны быть даваемы исключительно в честь святых православной церкви, и строго воспрещается давать имена римско-католические, протестантские и проч.
Светлана числилась среди таких же «запрещённых» имён. Священнослужители, отказываясь крестить этим именем, предлагали родителям имена из святцев Фотиния, Фотина — греческие по происхождению, образованные от др.-греч. φῶς, род. п. φωτός — «свет», то есть имевшие близкое к имени Светлана этимологическое значение. Но эти имена не были похожи на «исторические», древнерусские, а потому не укладывались в существовавшую в обществе модель модных имён. Более того, имя Фотиния (имевшее хождение в народном варианте Фетинья) скомпрометировало себя в русской культуре XVIII—XIX веков. Оно известно по различным литературным и драматическим произведениям, в которых становилось именем непривлекательных, комичных персонажей из низших сословий. Например, Н. В. Гоголь в «Мёртвых душах» дал это имя служанке Коробочки.
В то же время со второй половины XIX века известны случаи, когда имя Светлана, использовавшееся женщинами в качестве второго, неофициального «домашнего» имени, выходило за узкий домашний круг и становилось общеизвестным, публичным именем. Крестильное имя, разумеется, при этом было другим. Такая практика, как отмечала Елена Душечкина, иногда встречалась в русском быту и нисколько не мешала «комфортности личности, являющейся носителем двух имён». Душечкина в качестве раннего примера подобного использования имени Светлана приводила баронессу Светлану Николаевну Вревскую (урождённую Лопухину), родившуюся, предположительно, в 1860-е годы.
В 1900-е — 1910-е годы аналогичных случаев становилось всё больше. Например, известна Светлана Романовна Зиверт, родившаяся в 1905 году в Петербурге в семье обрусевших немцев; при крещении её нарекли Фотинией. В 1922—1923 годах Светлана Зиверт, будучи в эмиграции и проживая в Берлине, была обручена с Владимиром Набоковым; в его поэтический сборник «Гроздь» (1922) вошли многие стихотворения, посвящённые невесте. Однако женитьба Набокова на Светлане Зиверт не состоялась — её родители воспрепятствовали браку.
Вопрос об имени Светлана возникал в обществе всё чаще и на разных уровнях; родители новорождённых девочек обращались к церковным властям (вплоть до Святейшего Синода) с просьбами о разрешении крестить именем Светлана, но, как правило, безрезультатно. В 1912 году в журнале «Церковный вестник» специально затрагивалась эта проблема и давались следующие разъяснения:
В 1900 году в Св. Синод дважды поступали от просителей ходатайства о разрешении наименовать дочерей просителей по имени «Светлана», но Св. Синод не нашёл оснований к удовлетворению означенных ходатайств, так как имени Светлана в православных святцах нет.
В то же время, по сведениям Аллы Кторовой, произошёл первый (предположительно) случай официального наречения именем Светлана. В самом начале XX века в семье Александра Вениаминовича Эллиса, коменданта Петропавловской крепости, родилась дочь, которую захотели назвать Светланой. Члены семьи и ближайшие родственники поддерживали идею; к тому же дядя новорождённой командовал крейсером «Светлана». Через него обратились с просьбой в Святейший Синод; просьба в порядке исключения была удовлетворена. Здесь сыграло важную роль то обстоятельство, что должность коменданта Петропавловской крепости в Российской империи являлась чрезвычайно почётной. Комендант считался третьим по важности лицом в столице после государя императора и генерал-губернатора, хотя и номинально. Светлана Александровна Эллис (в замужестве Казембек) прожила долгую жизнь в эмиграции и скончалась в начале XXI века в США.
Антропонимический взрыв 1920-х годовОктябрьская революция сломала многие прежние порядки. После принятия «Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви» в начале 1918 года все церковные обряды перестали носить характер юридического установления; право регистрации рождения и наречения именем передавалось органам гражданской власти — загсам. Таким образом, нарушалась многовековая традиция именования людей сообразно церковным канонам, разрывалась непосредственная связь русского именослова со списком православных святых. По сути дела, именем теперь могло стать любое слово, а в обязанности загсов входила лишь его надлежащая регистрация.
Такое положение вещей породило небывалое в истории русской антропонимии резкое расширение количества личных имён и радикальные перемены в составе именника; позднее исследователи говорили об этом феномене как об «антропонимическом взрыве». В сравнительно короткий промежуток времени в употребление вошли сотни имён, до революции не имевшие права на использование по причине отсутствия в святцах. Среди них были многочисленные заимствования из европейских языков (Альберт, Эдуард, Жанна, Белла); имена-неологизмы (Гелий, Элина), в том числе с советскими и коммунистическими коннотациями (Владлен, Виль, Авангард, Нинель, Октябрина). В именник вернулись многие древнерусские и древнеславянские имена, именованию которыми препятствовала церковь (Бронислав, Станислав, Дана, Любава). Стали широко использоваться имена, содержавшиеся в дореволюционных святцах, но не употреблявшиеся по тем или иным причинам — например, за именем закрепилась традиция именования только в монашеской среде (Валентин, Зоя, Маргарита). Одновременно из обихода выходили традиционные имена, в особенности те, которые характеризовали русскую патриархальную деревню (Иван, Степан, Фёдор, Прасковья, Евдокия, Марфа).
Таким образом имя Светлана, в послереволюционные годы становясь законным, полноценным женским именем, ассоциировалось в общественном сознании с приходом новой, советской эпохи; а само становление происходило в русле основных антропонимических тенденций.
Переосмысление имениКак отмечала Елена Душечкина, имя Светлана, придуманное исключительно удачно и несомненно благозвучное, легко становилось в ряд с традиционными женскими русскими именами с финалью -[на]: Екатерина, Елена, Ульяна. Имя изначально обладало органичной поэтичностью и мощной положительной семантикой, унаследованной от понятий «свет», «светлый». А в первые годы советской власти слово «светлый» дополнилось ещё одним немаловажным смысловым акцентом, чрезвычайно актуальным именно в годы становления имени, — акцентом, связанным со строительством «светлого будущего», с движением общества по «светлому пути» к коммунизму.
Ранее уже упоминалось о появлении в имени Светлана электрической символики, возникшей после начала работы одноимённого предприятия в Петербурге. После революции спрос на продукцию завода «Светлана» возрос многократно; электрические лампочки в свете ленинского плана электрификации России (ГОЭЛРО) оказались не просто вещью, а продуктом, важным с идеологической точки зрения. Тогда же имя Светлана обрело нарицательное значение: светланами стали называть сами лампочки, расшифровывая слово как аббревиатуру от фразы «световая лампа накаливания». В 1920-е годы словоупотребление стало ходовым (хотя и ненадолго), и использовалось наравне с пресловутой «лампочкой Ильича». Следы этого обнаруживаются в различных литературных произведениях, например, в одном из стихотворений Бориса Пастернака, написанном в 1931 году («Когда я устаю от пустозвонства…»).
Как выше уже отмечалось, к XX веку имя в русской культуре вполне успешно существовало вне баллады Василия Жуковского, и семантические связи с первоисточником были размыты. После революции Жуковского зачислили в стан идеологически неправильных, консервативных литераторов; его произведения изъяли из школьных программ и переиздавали всё реже. Связь имени с текстом Жуковского, и без того сильно ослабленная, надолго прервалась в массовом сознании; имя усваивалось «с чистого листа».
Не будучи в общественном восприятии отягощённым прежней историей, имя Светлана помимо основной — световой — символики, через электрическую с лёгкостью обрело идеологическое звучание. К нему относились не просто как хорошему новому имени: его осмысливали как имя подлинно советское. А удачная языковая форма, благозвучие, встроенность в модельный ряд традиционных женских имён способствовали его быстрому и лёгкому распространению.
Первые Светланы: дочери советской элитыВ. А. Никонов и А. Я. Шайкевич указывали на то, что новые имена, только входящие в обиход, обладают большой социальной специфичностью. Имя, появляясь в обществе, сначала завоёвывает себе признание в высшей социальной группе и лишь потом распространяется в массах. И по мере нарастания его частотности нейтрализуется его выраженный социальный статус.
Имя Светлана в этом отношении не было исключением. В 1920-е годы имя — очень редкое, но при этом с заметной регулярностью обнаруживается в семьях высшей советской партийной и государственной элиты. В 1924 году М. Н. Тухачевский, герой Гражданской войны, назвал свою дочь именем Светлана. В том же году нарекли Светланой новорождённую дочь в семье видного партийного деятеля Н. И. Бухарина. В 1926 году появилась дочь Светлана в семье И. В. Сталина; в 1929-м — в семье его ближайшего соратника В. М. Молотова. Называли дочерей Светланами и в семьях советских партийных, государственных и военных деятелей рангом пониже: например, у члена ВЦИК А. Б. Халатова (1926), у авиаконструктора Артёма Ивановича Микояна (1930; брата Анастаса Ивановича).
Однако имя использовалось не только в среде функционеров новой власти, но и в семьях творческой интеллигенции. Например, в 1920 году знаменитый оперный певец Леонид Собинов назвал свою дочь Светланой. (Следует отметить, что Собинов, будучи верующим человеком, крестил новорождённую дочь, а крёстным именем Светланы Собиновой было Лукия, имя латинского происхождения, от лат. lux — «свет»). В 1926 году дочь Светлана появилась у писателя М. А. Шолохова, в 1929 — у драматурга А. Н. Афиногенова.
Елена Душечкина писала:
Первых Светлан советского времени, главным образом дочерей партийной и советской элиты (и не только их), названных «новым светлым» именем из желания гарантировать им «светлую жизнь», ожидало отнюдь не светлое будущее. Судьба их не жаловала: им, как детям «врагов народа», выпали тяжёлые испытания.
Упоминавшаяся Светлана Михайловна Тухачевская в возрасте 13 лет после расстрела родителей в годы «Большого террора» попала в спецдетдом для детей «врагов народа», а позднее — в лагерь; в общей сложности она провела в ссылках и лагерях около 20 лет. Дочь Николая Бухарина, Светлана Николаевна Гурвич, была арестована в 1947 году и провела в ссылке 6 лет. В базе данных общества «Мемориал» (не являющейся, кстати, исчерпывающей) содержатся сведения о 335 Светланах, пострадавших в годы сталинских репрессий (самая старшая — 1919 года рождения; то есть в большинстве своём это были совсем юные девушки и подростки. Елену Душечкину, изучавшую базу данных, «ужаснули эти цифры»). Для сравнения: жертв политических репрессий с именем Елена в базе данных больше тысячи, — при том, что имя Елена не было редким в 1920-е—1930-е годы.
Особую роль в дальнейшей судьбе имени сыграла дочь Сталина Светлана, родившаяся 28 февраля 1926 года, ставшая третьим ребёнком Сталина и вторым — в браке с Надеждой Аллилуевой. Известно, что в семье Сталина—Аллилуевой периодически возникали серьёзные размолвки между супругами. Вероятно, после одной из таких размолвок Надежда Аллилуева, будучи на последних месяцах беременности, покинула Москву и переехала к родителям в Ленинград, где и родила дочь. Как подчёркивала Елена Душечкина, есть все основания полагать, что Сталин не имел отношения к выбору имени дочери. Надежда Аллилуева вернулась в Москву с ребёнком, когда Светлане исполнилось три месяца.
После гибели жены (1932) Иосиф Сталин стал появляться с дочерью на трибунах во время демонстраций и парадов, проводившихся в честь главных советских праздников — 7 ноября и 1 мая. А 3 августа 1935 года в «Известиях» появилось фото с подписью «Товарищ Сталин с дочерью Светланой». Публикация сделала общеизвестным имя дочери «вождя народов», придав тем самым мощный толчок к его дальнейшему распространению.
В. А. Никонов и А. В. Суперанская обращали внимание на то, что в монархических обществах введение того или иного имени в именник правящей династии сказывалось на его судьбе, как правило, благотворно. Сходные обстоятельства наблюдались и с именем Светлана: со второй половины 1930-х годов начался резкий подъём частотности имени. Это было естественным развитием событий в ситуации расцвета «культа личности». В конце 1930-х годов в Москве на тысячу новорождённых девочек приходилось 22 с именем Светлана (то есть частотность составляла 22 ‰), но имя пока ещё было малоупотребимым за пределами столицы и крупных городов.
Имя в советском искусстве 1930-х — 1960-х годовИмя, находившееся «на подъёме», уже в новом качестве реального женского имени проникало в произведения литературы и искусства того времени, которые, в свою очередь становясь известными, способствовали росту дальнейшей популярности имени. Особняком среди литературных работ стоит стихотворение «Светлана» Сергея Михалкова, увидевшее свет в «Известиях» 29 июня 1935 года. Сам Михалков много позже пояснял, что появление имени Светлана в его стихах было связано с желанием завоевать расположение однокурсницы по Литинституту с этим именем. После публикации, по словам Михалкова, его совершенно неожиданно пригласили в ЦК партии, где сообщили, что товарищу Сталину стихи очень понравились. Позднее «Колыбельная Светланы» — переработанная версия стихотворения — печаталась многократно и получила широкую известность. В среде советской творческой интеллигенции произведение Михалкова расценивалось как откровенно карьеристское, которое гарантировало последующую благосклонность Сталина к поэту.
Аркадий Гайдар дал имя Светлана героине своей детской повести «Голубая чашка», маленькой очаровательной девочке; повесть вышла в начале 1936 года в журнале «Пионер». Оно появилось в повести не случайно: Гайдар позаимствовал его у одной из дочерей А. Я. Трофимовой, детской писательницы и поэтессы, с семьёй которой в начале 1930-х годов писатель дружил. Одно из самых лиричных произведений Аркадия Гайдара, «Голубая чашка» сразу же завоевала симпатии читателей, и прежде всего — детской аудитории, для которой и создавалась. Повесть вышла отдельной книжкой в том же году и многократно переиздавалась в авторских сборниках. Светлана в повести — озорная и непосредственная девчонка, но при этом не по-детски рассудительная и смелая; автор пишет о ней с особой теплотой.
Имя в советском искусстве 1930-х обретало совершенно новое звучание, разительно контрастировавшее как с образом робкой и покорной девушки из баллады Василия Жуковского, так и с дореволюционным псевдорусским пониманием имени. В романе Пантелеймона Романова «Светлана» (1934) имя становится символом строительства новой жизни и обретает для главного героя ценность даже большую, чем девушка — носительница этого имени. В «современном героическом балете» «Светлана» (1939) Д. Л. Клебанова девушка по имени Светлана успешно борется с иностранными диверсантами и шпионами, попутно выстраивая романтические отношения с вожаком комсомольцев Илько. Балет имел большой успех в годы сталинизма; после премьеры в Большом театре в 1939 году он ставился на театральных сценах города Горького (в 1940 и 1947 годах), Харькова (в 1941 и 1946 годах), во Львове (1948) и Вильнюсе (1951). Прославленная советская балерина Ольга Лепешинская, блиставшая на сцене Большого в партии Светланы, позднее с симпатиями вспоминала постановку: «Я танцевала себя, свой характер, свои волнения и радости, свои утро и день». Балет, который после смерти Сталина прочно забыли, стал для своего времени заметным явлением: это была удачная попытка воплощения в балете по-советски актуального, газетно-злободневного сюжета. Героиня Светлана при этом наделялась такими качествами, как решительность, самостоятельность, независимость.
В послевоенные годы галерея персонажей с именем Светлана только увеличивалась. В литературе для детей и подростков Светланы фигурируют в романе «Семнадцатилетние» Германа Матвеева (1954), повестях «Светлана» Нины Артюховой (1955) и «Школьная парта» Инны Раковской (1956), в цикле рассказов Сергея Баруздина «Большая Светлана», над которым писатель работал в 1950-е — 1960-е годы; и других. Особым свойством всех литературных Светлан в детско-подростковом жанре того времени являлось наличие у них исключительно положительных качеств — таких, как отзывчивость, открытость, ясность, внутреннее благородство, трудолюбие. Тем самым имя символизировало лучшие черты характера и служило своеобразным опознавательным маркером «хорошего» человека.
Имя обретало такое же символическое значение и в «большом» искусстве: например, в романе Михаила Бубеннова «Орлиная степь» о целинной эпопее (1959), поэме Сергея Смирнова «Светлана» (1963), в кинофильме Станислава Ростоцкого «На семи ветрах» (1962; роль Светланы Ивашовой сыграла Лариса Лужина; эта работа принесла актрисе широкую известность и признание). Светланы здесь — самоотверженные и верные, мужественные и самостоятельные. Они не боятся жизненных трудностей, они спокойны в своей целеустремлённости, они открыты миру и несут в этот мир внутренний свет своих безупречных душевных качеств.
В 1950-е годы имя использовалось и в лирической поэзии — в качестве возвышенного образа, обретавшего, например, созвучие со всей Россией (в стихотворении «Светлана» А. Прокофьева, 1956); или становившегося олицетворением весны в популярной песне начала 1960-х «Девятый класс» (слова Ю. Рыбчинского, музыка Б. Монастырского, её исполняла Нина Бродская).
Однако самым известным произведением 1960-х с именем Светлана стала «Колыбельная Светланы» из кинофильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада» (1962). Фильм снимался по «героической комедии» в стихах «Давным-давно», написанной в начале 1940-х годов Александром Гладковым. Во время Великой Отечественной войны композитор Тихон Хренников написал музыку к пьесе, таким образом спектакль стал музыкальным; постановки того времени встретили признание у публики и одобрение критики. Экранизация Рязанова открыла произведение для массовой киноаудитории. Фильм пользовался грандиозным успехом, в нём проявилось режиссёрское мастерство Э. Рязанова и блестящая сыгранность великолепного актёрского ансамбля (Юрий Яковлев, Игорь Ильинский, Николай Крючков; в главной роли Шурочки Азаровой — Лариса Голубкина; это её дебют в кино). В немалой степени успех фильма определялся беспроигрышными сюжетными ходами «комедии положений» и музыкальными номерами, ставшими после премьеры фильма шлягерами. Время действия фильма — Отечественная война 1812 года; узнав о начале войны, героиня решает отправиться в действующую армию, переодевшись в военную форму и представившись юношей. Трогательная сцена прощания Азаровой со своей прежней безмятежной жизнью в усадьбе сопровождается лирической песней, в которой героиня обращается к своей кукле:
Лунные поляны,
Ночь, как день, светла.
Спи, моя Светлана,
Спи, как я спала.
Показательно, что здесь имя Светлана не является именем реальным: это всего лишь имя куклы. То есть в некоторой степени воспроизводилась ситуация, существовавшая во время работы Жуковского над балладой «Светлана», когда имя ещё не могло быть реальным женским именем. Ещё одним связующим элементом фильма (и, соответственно, пьесы) с балладой Жуковского стало то, что поэт работал над «Светланой» как раз во время Отечественной войны 1812 года. (Необходимо отметить, что после выхода фильма распространилось заблуждение, будто «Колыбельная Светланы» и есть текст, написанный Жуковским.) Фильм стал советской киноклассикой, а песни из него, в том числе «Колыбельная Светланы», регулярно звучали и в постсоветском радио- и телеэфире. Для некоторых носительниц имени, родившихся в 1960-е — 1970-е годы, колыбельная стала глубоко личным воспоминанием, поскольку впервые её услышали от своих матерей, а некоторые Светланы получили своё имя под прямым влиянием песни.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Прошу прощения, гусарствую...
