1. Петен не был патриотом? Он остался верен своей родине, и пытался не только наладить мирную жизнь, но и оздоровить общество от масонско-якобинской заразы, которая цвела на французской земле уже не первое столетие. Или вы тоже сторонник ВФР? Скажите сразу иначе спорить бессмысленно т.к. это мировоззренческий вопрос.
2. В чём "патриотизм" де Голля? Сидеть в Лондоне, в тепле и достатке и бросать во Францию прокламации с текстом "крепитесь, Сопротивление вас не забудет"?
3. Я националист. Русский националист, а не французский, но кажется мне что политика Петена была в интересах французской нации, а политика де Голля в интересах американской, жидовской и, как показала история, негритянской и арабской нации.

1) Ну как. Может и был. Только не французским, а немецким. Немцам он, действительно, очень помог. Но при чем здесь ВФР? Она в 1789 году была. А Петен с Голлем когда жили? Но все равно, я считаю, что она для Франции сыграла отрицательную роль ( ну и естественно проплачена из-за рубежа).
2) В полной мере он проявился уже после Войны. Когда он не дал втянуть Францию в НАТО ( структуру жидовскую и масонскую)
3) Это в чем же интерес США и жидов? В том, что потеряли Францию, как своего сателлита при Голле? Или то, что Голль у них забрал значительную часть залотого запаса?

Не то что высоконравственные негры и азиаты

Петен

1. Я считаю что интересы немцев и (национально мыслящих) французов тогда совпадали.
2. "С июля 1966 Франция вышла из военной организации НАТО, оставаясь участницей политической структуры Североатлантического договора." И нашим и вашим - это называется.
3. Так ли уж потеряла, очевидно все эти "антиамериканские" меры носили популистский характер, дабы успокоить местную набирающую силу левоту, не помогло (всё закончилось маем 68-го). Спасибо Сартрам - за это, которого ваш любимый де Голль не посадил, ибо "Вольтеров не сажает".
А про негров и арабов, что скажите, начало их засилию не де Голль положил?

Иван, Вы же сторонник СССР и Сталина вроде? Как Вам такой факт: в 1940 году советское правительство признало режим Петена законным.

Напомню всем, что Петен также является героем Первой Мировой войны, именно ему Франция обязана победой под Верденом. Он за нее даже получил из рук Государя Императора Николая Александровича орден святого Георгия 4 степени.

При Петене Франция пережила унижение в смысле потери территорий, но... она осталась Францией.
После войны Франции как таковой постепенно не стало.
Выбор непростой, но довольно очевидный.

почему это не стало?что вы за бред несете?

С окончанием парламентской кампании проблема непростых отношений между Украиной и Россией приобретает особую остроту. Новому правительству придется выдать на-гора свою концепцию защиты национальных интересов страны. Что будет предложено украинскому обществу? Война до победного конца? Поиск разумных компромиссов? Или, может быть, капитуляция под лозунгом заботы о простых гражданах?

Последний вариант заслуживает внимания не только в свете печально известных газовых соглашений. Нынешний апрель ознаменован 150-летием маршала Анри Петена (1856—1951) — человека, с именем которого связан, пожалуй, самый яркий прецедент «спасительной капитуляции». И весьма поучительная история превращения хрестоматийного героя в хрестоматийного изменника.
Никто не хотел воевать

Июнь 1940 года. Гитлеровский блицкриг в самом разгаре. Под ударами германского оружия дезорганизованные французские части стремительно катятся на юг. Мир недоумевал: почему мощная европейская держава рушится словно карточный домик?

Ответ прост — французское общество в критический момент не нашло в себе моральных сил для сопротивления врагу. Это в равной мере касалось и верхов, и низов. Третья республика противопоставила тоталитаризму Гитлера ложную и уродливую модель демократии. Ни о какой консолидации политикума перед лицом внешней угрозы не было и речи. Ультраправые симпатизировали гитлеровскому режиму. Коммунисты, чей антифашистский задор был охлажден пактом Молотова—Риббентропа, призывали трудящихся саботировать «империалистическую» войну. Умеренные деятели занимались взаимной критикой и старались увильнуть от ответственности.

Пораженческие настроения пронизывали и политическую элиту, и простой народ. Определенный всплеск патриотизма в начале войны не смог компенсировать психологическую неготовность французов к борьбе, к неизбежным жертвам и лишениям. Для большинства граждан личный комфорт был важнее абстрактных «национальных интересов».

14 июня 1940 г. немцы заняли Париж. Французскому руководству следовало ответить на вопрос: что делать дальше? Робкие предложения вывести войска в Северную Африку и в союзе с Англией продолжать войну были отвергнуты. Верх взяли сторонники сепаратного перемирия во главе с маршалом Анри Петеном. Один из самых популярных военачальников Первой мировой, герой обороны Вердена, давно стал для Франции человеком-легендой. Теперь 84-летнему маршалу вновь предстояло сыграть знаковую роль в истории страны. 16 июня он занял пост премьер-министра, а на следующий день объявил по радио о прекращении сопротивления.

Простые люди встретили весть с нескрываемой радостью. Русский писатель-эмигрант Роман Гуль в своих мемуарах так описывает атмосферу, царившую летом 1940-го: «Все: крестьяне, виноградари, ремесленники, бакалейщики, рестораторы, гарсоны кафе, парикмахеры и бегущие, как сброд, солдаты — все хотели одного — что угодно, только чтоб кончилось это падение в бездонную бездну… У всех на уме было одно слово — «армистис» (перемирие), что означало, что немцы не пойдут на юг Франции, не придут сюда, не расквартируют здесь свои войска, не будут забирать скот, хлеб, виноград, вино...

Бежавший из Франции в Лондон де Голль, хотевший сопротивления во что бы то ни стало, в тот момент был, увы, не с Францией, не с народом. С народом был Петен».

Большинство французов в 1940-м не воспринимали генерала де Голля всерьез. Его страстному призыву продолжить борьбу последовали единицы. Подлинным спасителем нации считался маршал Петен, прикрывший своим авторитетом позор мирных переговоров с Германией.

«Перемирие», заключенное 22 июня, представляло собой фактическую капитуляцию Франции. Страна разделялась на оккупированный немцами север с центром в Париже и южную «свободную зону» со столицей в городке Виши. Французская армия, за исключением 100000 человек, подлежала демобилизации. В немецких лагерях оставалось 1,5 миллиона военнопленных французов.

Возглавил правительство, контролировавшее юг Франции и заморские колонии, маршал Петен. 10 июля Национальное собрание передало ему всю полноту власти. Международное сообщество, включая США и СССР, признало режим Виши. Петен и его команда считали сохранение французской государственности главным результатом договоренностей с немцами. Дальнейшие события выявили истинную цену этого сомнительного достижения…

Предатели или патриоты?

В учебниках истории правительство Виши принято изображать сборищем беспринципных изменников, рьяно прислуживавших Гитлеру. Это чересчур упрощенный подход. Что же на самом деле представляло собой государство, возглавлявшееся Петеном? В идеологии режима Виши довольно органично сочетались немецкое влияние и консервативные взгляды большинства французских политиков, уверенных, что страну погубил парламентаризм. Маршала воспринимали как необходимую Франции «твердую руку». Республиканский лозунг «Свобода, Равенство, Братство» уступил место девизу «Труд, Семья, Отечество». Провозглашалось возвращение к «галльским истокам»; секира древних галлов стала новой национальной эмблемой.

С внешней политикой было сложнее. Многие идейные соратники Петена прятали за прогерманской риторикой откровенную неприязнь к немцам. Они искренне верили: показные уступки Германии необходимы, чтобы спасти государственность, выиграть время и накопить силы для национального возрождения. В 1940–1941 гг. тон в правительстве задавали вице-премьер Дарлан, министр обороны Вейган и министр иностранных дел Фланден, пытавшиеся ослабить зависимость Франции от рейха, — правда, без особого успеха.

Среди недальновидных патриотов, связывавших спасение Франции с режимом Виши, оказался и будущий президент страны Франсуа Миттеран. Бежав из немецкого лагеря в 1941-м и пробравшись на территорию Виши, молодой сержант Миттеран развил бурную деятельность в комиссариате по делам военнопленных. При поддержке администрации Петена сотрудники комиссариата засылали в лагеря военнопленных фальшивые документы, организовывали побеги солдат в «свободную зону». За подобные труды Миттеран удостоился рукопожатия маршала Петена и высшей награды правительства Виши — ордена «Франциск Галлик».

Немцы хотели видеть в рядах вишистов несколько иную публику. Так, прямой креатурой Берлина стал одиозный политик Пьер Лаваль. Войдя в правительство Петена еще летом 1940-го, он был отставлен в декабре того же года из-за явных пронемецких симпатий. Однако Гитлер, неуклонно усиливавший нажим на руководство Виши, в апреле 1942 г. добился назначения Лаваля премьер-министром. Он приобретал все большее влияние, оттесняя Петена на второй план и радуя Берлин циничными акциями вроде принудительной отправки в Германию 750 тысяч французских рабочих.

Окончательное фиаско петеновский курс потерпел в ноябре 1942-го, после высадки англо-американских войск в Северной Африке. С тайного благословения маршала колониальные вишистские войска сдались союзникам. Рассерженные немцы пришли к выводу, что с игрой во французскую независимость пора кончать. 11 ноября гитлеровская армия перешла демаркационную линию и оккупировала юг Франции. Правительство Виши было низведено до марионеточной структуры и наполнилось услужливыми коллаборантами. Патриотически настроенные вишисты обратили взоры в сторону набиравшего силу де Голля. Ну а «глава Французского государства» маршал Петен превратился в чисто декоративную фигуру. В 1944-м он попытается выйти на контакт с союзниками, однако немцы пресекут эту попытку и силой вывезут номинального французского лидера в рейх…

Итак, все старания Петена и Ко сохранить суверенитет Франции оказались тщетными. Уступки Гитлеру, сделанные во имя этой благой цели (в частности, издание антисемитских законов), лишь опозорили «спасителей Отечества». Наивно было полагать, что после сдачи всех ключевых позиций французскому руководству удастся сберечь оставшиеся крохи самостоятельности; что победители оставят побежденным свободу маневра. Когда противнику отдана добрая половина шахматных фигур, продолжать партию уже нет смысла.
http://zn.ua/SOCIETY/marshal_peten_v_tu ... 46529.html

Типа того. Я, кстати, не считаю третью республику чем-то столь ужасным, что французам надо было идти хоть с чертом, лишь бы против нее и поэтому не стану осуждать тех, кто пошел в Сопротивление (в их числе, кстати, был и Ле Пен). Но если посмотреть на ту помойку, в которую превратилась Франция в т.ч. и усилиями де Голля, выбор в пользу Петена очевиден.

Я монархист. Но ненавижу доктринерство и считаю, что не Россия для монархии, а монархия для России и надо брать лучшее от всех режимов.
Да и не в законности дело. Дело в национальных интересах Франции. Весь спор о них.

Гляда на таких русских, как вы, становится стыдно за свою нацию. Вы можете заставить пожалеть, что я не китаец. Среди них нет поклонников предателей и врагов своего народа.

1) А чего они тогда столько собачились из-за Лотарингии и Эльзаса. А тут вдруг французы все забыли и кинулись в объятья немцев? Идиллия.
2) И в каких же НАТОвских операциях принимала участие Франция при Голле и лет 20 после него?
3) Эту левоту америкосы и создали, чтобы сбросить де Голля. И как раз за все эти "популисткие меры". Если б действительно популизм, то не было бы никокого 68го года. Ведь как известно все революции проплачиваются. Или Вы считаете, что не проплачиваются?

А Вы материал мной приведенный читали?