|
Бред, на который ссылалась Анастасия, был последовательно разоблачён ещё при Государе Алексее Михайловиче славянским учёным-путешественником.
-------------------------------------------------------------------------------------
Юрий Крижанич (1617—1683)
ПОЛИТИКА
Раздел 9.
О РУССКИХ ОБЫЧАЯХ — ИЗ ОПИСАНИЯ НЕКОЕГО НЕМЦА.
О НЕМЕЦКОМ ЗЛОСЛОВИИ
Голштинский князь; желая перехватить астраханскую и архангельскую торговлю в году 7141 и в трех последующих [годах], отправил [своего] посла к персидскому королю. Дьяк этого посла — некий Адам Олеарий — описал это преславное Русское государство и среди многих иных вещей так написал о русских обычаях и о нравах:
1. Если рассмотреть натуру, обычаи и образ жизни русского народа, то русских по праву можно назвать варварами, ибо [они], пренебрегая благородными науками, пребывают в прирожденном невежестве, глупости и грубости.
2. У русских довольно хороший и острый ум, но, подчиняя его одной лишь корысти и своим страстям, они становятся порочными и злонравными. Поэтому Яков, посланник датского короля, в своем описании Руси называет их лживыми, упрямыми, несдержанными, изменчивыми и, попросту говоря, бесстыдными и способными на всякое зло, уповающими на силу, а не на разум, и отвергнувшими всякое благонравие. Пороки их особенно проявляются в обманах при торговле и других сделках, когда посредством ссуды или другим путем они передадут что-либо в чужие руки, а потом обвиняют того, будто бы он это украл. Такие обманы часты среди них. Из этого легко понять, насколько сердечно они обращаются с чужеземцами и насколько следует доверяться таким людям.
3. Люди, принадлежащие у них к какому-либо более высокому сословию, чем остальные, настолько спесивы и высокомерны, что при каждом случае и в [каждом] слове выказывают это свое высокомерие. Грубость обычаев у них видна на каждом шагу. А, помимо всего, общение с ними противно вследствие запаха чеснока и лука — обычной их еды. Повсюду у них — распущенность, блуд, срамословие и бесчестие, и мы можем вместе с упомянутым Яковом-датчанином сказать в заключение, что русские отбросили всякую честь и срам.
4. Причина всех этих недостатков и пороков — праздность и пьянство, в коем они окончательно потонули. Ибо пьянство у них настолько распространено среди людей всех чинов и сословий, церковников и мирян, мужчин и женщин, что ежедневно на улицах и в грязных лужах находят пьяных людей, лежащих замертво. Этому распущенному пьянству способствует и обычай, по которому принимают гостей. Когда придешь в какой-нибудь дом, тебя тут же примут с чарами горилки и повторят их столько раз, что порой во время пития и душа выходит вон. Бывали разные примеры, что это случалось с людьми высшего сословия и с послами, кои должны были бы особенно блюсти свое достоинство и звание перед чужими народами. Один из таких случаев произошел в 7116/1608 году с неким [русским] послом в Швеции, который чрезмерно упился крепкой горилкой и на следующий день утром, когда ему надо было предстать перед королем, был найден мертвым в постели.
5. Наказанье батогами и плетьми у них весьма распространено. А то, что и натура у них холопья, видно по нижайшим поклонам, при которых они бьют челом до полу; и после битья батогами восхваляют того, кто велел их бить.
Подданные всех чинов и сословий должны все называть себя «холопами великого государя». Князья и бояре также должны проявлять холопство и подписывать свои челобитные уменьшительными именами: Федька, Ивашка, Пашка, Васька, не Феодор, Иван, Павел, Василий. Так же обращается к ним и великий государь, когда зовет кого-нибудь [из них]. И если какой-нибудь боярин в чем-либо провинится, ему назначают варварские и холопские наказания.
6. Холопов бояре держат у себя много: до пятидесяти и до ста на одном дворе. Живут [холопы] на обычное жалование, которого с трудом хватает на их нужды, и поэтому часто совершают разбои и воровство. Редко минует ночь, чтобы не было найдено много убитых, особенно во время больших праздников и заговения, когда напиваются, как бешеные. Во время нашего пребывания, одиннадцатого декабря, на земском дворе числилось пятнадцать мертвецов.
Во время покоса и этих холопов посылают косить сено, и тогда под Москвой [они] совершают много разбоев, и это им сходит с рук, ибо им потакают хозяева, которые платят им так, что едва хватает на одежду.
7. При этой грубой и холопской натуре [они] бывают усердны и прилежны на войне и порою достаточно храбры (хотя древние римляне не допускали в войско таких дурных людей, ибо в те времена воины заботились о могуществе и о благе народном, а нынешние наши воины думают лишь о грабеже и о своей корысти). Эти русские, будучи холопами, легко подчиняются чужеземным начальникам, если не достает домашних, и проявляют больше храбрости и воодушевления в острогах, нежели в поле. Прежде бывали случаи, когда они предпочитали спалить в огне одежду или помереть от голода, нежели сдать острог. В Падисе — в Ливонской земле — русские, оставляя острог, не смогли встретить немцев в воротах, будучи полумертвыми от голода, и летописец счел это достойным удивления. Их можно прямо назвать воинами и защитниками крепостей, и сколько они могут, столько терпят за своего государя. Но при осадах крепостей и в битвах они не проявляют одинаковой храбрости, ибо всегда терпели поражения от поляков и шведов, будучи готовы скорее бежать, нежели смело ударить по врагу или гнать его.
8. Знатные люди и первейшие торговцы живут в каменных палатах, которые начали строить тридцать лет назад. Раньше они жили в маленьких деревянных домах, где помещалось лишь немного бедных вещей, да и ныне они довольствуются тремя или четырьмя глиняными горшками и таким же числом деревянных блюд. Серебряная посуда встречается очень редко, кроме нескольких чаш для вина или для меда. И не прилагают много сил, чтобы чистить ее, так что сама великого государя серебряная и оловянная посуда, с которой угощали наших послов, была такой вымазанной, что было противно смотреть, и казалось, что ее целый год не чистили.
Стены изб не украшены оловянной посудой (как в Немецкой земле), а голые или затянутые паутиной. Постели набивают не перьями, а шерстью или соломой; служат им ночной постелью и платья, которые носят днем. Летом спят на лавках или где-нибудь, а зимой на печи. Там помещаются муж и жена, дети и челядь, а иногда в товариществе с ними бывают и куры, и свиньи.
В еде они неприхотливы, но бывают довольны, если есть у них каша, капуста, огурцы и соленая рыба, которая, хотя порой и сильно пахнет, однако им нравится. Приправа ко всем блюдам у них одна: лук и « чеснок, запах которых заполняет дома черных людей и дворцы князей и самого великого государя.
На пирах показывают чудеса в яствах и питиях. Однако они не думают привлечь этим новых приятелей или сохранить старых, а действуют из корысти, ибо по принятому обычаю гости должны на другой день прийти и отблагодарить хозяина богатыми подарками. Начальники приказов обычно по три-четыре раза устраивают такие пиры за счет приглашенных торговцев.
9. Великий государь часто шлет большие посольства к римскому царю, к королю шведскому, датскому, персидскому и к иным (то есть к польскому, английскому, турецкому, французскому и китайскому королям, к крымскому и грузинскому царям, к флорентийскому, прусскому, курляндскому, голштинскому и к черкесскому князьям, к бухарцам, калмыкам, брабантцам, гамбуржцам и венецианцам и даже к мальтийским крестоносцам). И с этими посольствами шлет великие дары, как это видно на примере одного посольства, отправленного к римскому царю в 7103 (1595) году с такими подарками: соболей 206, куниц 1038, черных лисиц 240, красных лисиц 674000, бобров 6000, волков 2000, лосей 148. Всего в списке 683 тысячи 632 меха.
В Москву также приходят разные послы и бывают надолго задержаны, неся большие расходы. А иные живут там под именем консулов, агентов, резидентов, то есть приказчиков разных правителей, и имеют собственные дворы или дома, где живут на свой счет. А от калмыков, от чудских мурз и от других диких народов или от татарских орд послы приходят без иных причин, лишь для получения подарков.
10. Русские легко переймут и научатся, если им ] что-нибудь будет показано иностранцами. Поэтому, если кто-нибудь хочет получить выгоду от какого-нибудь искусства, надо не показывать [его] русским.
[Все] это и много другой ругани и оговора написано вышеупомянутым соглядатаем.
Раздел 10. ОТВЕТ НА ХУЛУ, КЛЕВЕТУ И СОБЛАЗНЫ ЧУЖЕЗЕМЦЕВ
1. Об остальном нашем славянском народе (то есть о поляках, хорватах, сербах) мало что пишут другие народы, а только язвят их обидными пословицами, как мы уже говорили выше. Не пишут о них особых книг, ибо находятся рядом с ними, и каждый день общаются, и дела их известны им и без книг.
Лишь о русском народе и об этом преславном государстве написали не одну, а множество особых книг, потому что страна эта отдалена от европейских народов, и вещи эти им менее известны, и потому что Бог по своему милосердию недавно изволил возвысить здесь столь огромное и сильное королевство, каким оно является ныне.
Первым, кто написал книгу о Руси, был Сигизмунд Герберштейн, посол немецкого царя к великому князю Василию Ивановичу, а за ним — Филипп Пернштейн — посол из той же страны к царю Ивану Васильевичу. Третий — Антонио Поссевино — папский посол. И те никаких ругательств и клеветы не пишут. А Паоло Джовио, епископ, в своих исторических книгах еще и похвалу пишет этому государству, [рассказы] о котором он слышал в Риме из уст посла Димитрия, отправленного царем Иваном, и царя этого зовет так: «славный защитник христианской веры».
Не имею я ныне этих книг и не помню хорошо, что там написано. Знаю лишь, что о наших обычаях и житии они пишут не так злобно и язвительно, как вышеупомянутый хулитель, не преувеличивают и не расписывают наши слабости и не выставляют на посмешище наши обычаи, ибо они хорошо знают, что всем народам одинаково присущи грехи и недостатки. Они также не хулят наших простых вещей и скромного нероскошного образа жизни, ибо знают, что скромная жизнь более достойна похвалы, нежели роскошь.
Однако и они не все хвалят, а некоторые вещи считают необходимым исправить: например, [считают], что народ должен учиться наукам. И, говоря о крутых законах царя Ивана, не все хвалят. Но, как я сказал, я не могу сейчас достаточно судить об этих писателях, ибо не имею их [книг] под руками.
2. Петр Петрей, немец, написал толстую книгу об этом царстве, и каждая ее страница полна вся ядовитых, оскорбительных обидных слов и лживых рассказов. Он называет свою книгу «Русской историей» или исторической книгой, но правильнее назвать ее пасквилем, то есть клеветнической, язвительной, шутовской, ругательной книгой. Нельзя здесь привести из нее ни одного примера. С начала и до конца в ней нет [ни одной] страницы без ядовитой ругани. Никто не может изобразить проклятых бесов более худшими, мерзкими, безобразными, страшными, чем он изображает наш народ. Он делает нас хуже турок, татар, самоедов и всех адских бесов.
А немцы в Москве, однако же, держат [эту книгу], читают и ценят ее, ибо там подробно и пространно описано Расстригино воровство, и Московское разорение, и вся Русская земля, города и реки, и [написано] насколько какое место отстоит от другого, и все, что считается нужным знать.
А о себе самом он пишет, что жил, дескать, я четыре года на жалование великого государя и чуть ли не всю Русь повидал сам, своими глазами. А как он потом попал к шведскому королю, ни он не говорит, ни я ниоткуда не могу узнать.
Немцы считают поэтому истинным все, что лает это клеветник, и поэтому напрасно думают много плохого о нашем народе.
Ядовито пишет Яков, датский посланник, но я [этой] книги не видел.
Гейденштейн написал большую книгу об одних лишь жестоких мучительствах при царе Иване. Описывает изо дня в день, кого и как этот царь приказал убить.
Соломон Геннинг написал «Ливонскую летопись», и там [сказано] о русских делах.
Хаммельма составил «Ольденбургскую летопись», и там также [сказано] о русских делах.
Ацернус написал целую книгу о Руси.
Давид Хитрей, Павел Одерборн и автор книги, названной «Архонтология», наряду с иными вещами пишут и о Руси, но я их сейчас не имею в виду.
Одним словом, они все, когда пишут что-либо о русском или о каком-нибудь славянском народе, пишут, как видим, не историю, а язвительную и шутейную песнь. Наши пороки, несовершенства и природные недостатки преувеличивают и говорят в десять раз больше, чем есть на самом деле, а где и нет греха, там его придумывают и лгут. И пишут о нас также оскорбительные, лживые истории, вроде того, что, дескать, некогда русские великие государи должны были по необходимости и по уговору пешком встречать крымского посла, ехавшего на коне, и подавать ему с почетом из [своих] рук кобылье молоко, а посол, пивший молоко, нарочно проливал его на конскую гриву, и великий государь должен был якобы слизывать языком это молоко с гривы. Такие басни эти милые писатели выдают не за шутку, а за истину. Басни эти похожи на то, что немцы сами рассказывают о своих швабах: будто бы швабы всемером одним копьем убили зайца. И [будто бы] силезцы съели орла вместо зайца и т. д.
3. Нам надо заметить, что четыре первых писателя — Герберштейн, Пернштейн, Поссевино и Джовио — были людьми римской веры. И поэтому они не ругают [нас], не срамят и не преувеличивают наши грехи. Но напротив, они хвалят то хорошее, что видели, и особенно Пернштейн пишет, что люди здесь ревностно ходят к богослужениям и долго остаются в церквях на молитвах: на заутренях, обеднях и всенощных. Так добрые [люди] хорошее говорят, а о дурном молчат, даже если что и знают. А дурные [люди] о хорошем не упомянут, но лишь расписывают и вдесятеро преувеличивают [все] дурное.
Ведь Адам Олеарий, и Петрей, и Яков-датчанин, и все остальные писатели, которых я назвал выше, были людьми лютеровой ереси, и оттого они говорили по своему обычаю и учению. Ибо надо знать, что Лютер и его последователи ничего иного не могли и не могут поставить в вину римской церкви, кроме греховной жизни церковных людей. Поэтому они ничего иного не делают, а только расписывают поповские грехи и тем [самым] вводят людей римской веры в свою ересь.
Здесь они, следовательно, поступают так же: расписывая и преувеличивая грехи русских, стараются этим оскорбить и погубить православную веру.
Если случится нам говорить с лютеранами, мы сможем им сказать: Почему римские писатели не пишут о нас такой хулы, как ваши лютеранские писатели? Лютер и все ваши учителя ничем иным не отвращали людей от римской веры, кроме как описанием и преувеличением поповских грехов. Привыкнув от рождения к оговору и к ругани, они не могут иначе поступать и с нами, но расписывая и преувеличивая наши грехи, желают тем самым погубить и нашу православную веру.
4. Во-вторых, вы, будучи красноречивыми и многословными, одолеваете нас языком и поэтому легко наговариваете на нас всякую всячину, ибо мы из-за отсутствия у нас красноречия не умеем придумывать про вас такие же истории и отвечать вам.
Так греки некогда считали людьми лишь себя самих, а всех иных людей считали варварами или скотами. Однако дошло до того, что те, кого греки звали варварами, ныне зовут варварами греков.
5. В-третьих, вы ругаете нашу скромную бедную жизнь и считаете ее лишь грубой, варварской и нечистой. А о своей расточительности и пышной, но праздной жизни вы судите так, будто бы все это ниспослано с неба и нет в том никакого греха. А если бы мы придерживались вашей распущенности, чревоугодия и изнеженности, и если бы тонули в пуховых постелях, и если бы спали до полудня, и если бы ели яства с тысячными приправами, тогда бы вы сами ругательски нас ругали как расточительных и распущенных, а свою скромность возносили бы до небес. А ныне, когда видно, что мы довольствуемся немногими и бедными вещами и простой едой, [то эту] скромность, которой вы сами лишены, называете нечистотой и варварством.
А что касается грехов, то мы сами признаем, что мы грешны. Но вы так расписываете наши грехи, будто у вас самих не было таких. А если бы у нас были общие гостиницы, как в некоторых ваших городах, а в тех гостиницах — портреты разных шлюх и всякой назначена своя особая цена, и какую [из них] гость захочет, ту ему корчмарь и приведет? Да если бы, скажем, у нас было такое заведено, чего бы вы о нас ни говорили! Но правильно говорит Спаситель: «О лицемер, вынь прежде бревно из своего глаза, а затем уж сучок из чужого».
6. Такими и иными словами мы можем отвечать врагам. Но между собой мы должны рассуждать иначе и понять, что эти хулители не все говорят всуе. Особенно насчет пьянства, ибо поистине на всем широком свете нет такого мерзкого пьянства, как у нас. Велика также в этой стране лживость и недоверие к людям и некоторые иные пороки, о которых лучше будет сказать в другом месте. И мы должны понять, по каким причинам возникает это гнусное пьянство и иные пороки. То есть надо знать, что эти дурные обычаи возникают не от природы и не от веры (как хотелось бы немцам). Ибо этот же наш народ и эта же наша православная вера имеются и в других местах, но, однако, [там] нет таких мерзких обычаев.
Это можно видеть у сербов, у греков и на Белой Руси. Откуда же возникают эти дурные обычаи?
Ответ: из-за дурных законов, о чем мы скажем подробнее в другом месте.
7. Когда греки, немцы и дурни-поляки получают в этом царстве или на Белой Руси назначенные [им] подводы, они обычно нещадно бьют бедных селян и говорят: «Эти люди — варвары, а варваров надо только бить, если хочешь от них добра». На такое оскорбление не словами надо отвечать, а палками, и оставить этим изнеженным пышным политикам такую памятку, чтобы помнили, в каком месте видели варваров.
8. Поляки безмерно и бесконечно восхваляют свои вольности или свободы и глупо да гнусно хулят самовластное правление. Изнеженные, избалованные и привыкшие к роскоши немцы хвалят свои перины, а распущенные поляки хвалят свой беспорядок и твердят пословицу: «Польское королевство держится беспорядком». Об этой вещи нужен долгий разговор, так что мы здесь кончим, сберегая ответ полякам для иного удобного места.
9. У немцев так много колдунов и колдуний, что порой целые города бывают полны ими, и в числе их находятся высшие городские власти. На нашей памяти в Австрийской земле почти что все судьи города Гамбурга вместе с женами были сожжены за колдовство. колдовство. А когда в великом Гамбурге судьи захотели, чтобы палач выпытал под пытками у трех колдуний о других [их] подругах, палач им это отсоветовал, сказав: «Вам, государи, не искоренить этого. Ведь если бы стоял на площади большой пивной чан, полный воды, и все колдуны и колдуньи этого города омочили в нем по одному лишь пальцу, то к вечеру в чане не осталось бы воды». И прочее.
Раздел 21. О ТРЕХ ОСНОВНЫХ БОЛЕЗНЯХ, КОИМИ НЕМЦЫ ЗАРАЖАЮТ [ДРУГИЕ] НАРОДЫ
1. Нет конца и края обидам, кои причиняют нам, славянам, иные народы и особенно немцы, как мы уже упоминали в прежних беседах. А теперь, видимо, следует назвать три главных заразы, коими немцы (словно тремя болезнями или тремя моровыми поветриями) более всего заражают и нас, и иные соседние с ними народы. Болезни эти суть: первая — ересь, вторая — расточительство, третья — разрушение самовладства.
2. О ереси нет нужды много говорить. Известно, что немцы почти всю Европу заразили и заражают этой адской болезнью. Надо лишь вкратце упомянуть об их сарданапаловой и сверх всякой меры роскошной, распущенной, изнеженной жизни и расточительстве.
3. Немцы никогда не перестают твердить о грехах итальянского и русского народов, и особенно о поповских [грехах]. Задевая и оскорбляя эти народы своей руганью, уколами и упреками, они считают себя безгрешными и совершенными. Но на деле чужие грехи никак не служат им оправданием, а скорее — обвинением, раз они по-фарисейски осуждают братьев, а о своих грехах забывают.
Итальянцы и русские исповедуют свои грехи и признают грешным то, что сделано вопреки уставам святой церкви и соборным правилам. А немцы, отвергнув и растоптав церковные законы, не считают грехами свои пороки и преступления.
1. Во-первых, немцы говорят, что никто не должен жить без жены, и иноческую жизнь они окончательно осудили и отвергли.
2. Во-вторых, общение всех мужчин со всеми женщинами у них простое и свободное. А ведь немцы утверждают, что в других местах больше распутников и блудниц, чем у них. Однако если разобраться, то ясно — где причина больше, там больше и следствие.
3. В-третьих, не было и нет на свете ни одного народа, столь искусного и столь заботливого по части еды, питья и прочих телесных радостей, как немцы. Ежедневные обеды немецких бояр и торговцев готовятся заботливее, нежели у иных народов королевские свадьбы.
Немцы не встают к заутрене, а валяются в постелях до самого полудня. А на перинах они не лежат, но скорее утопают в них. И, однако, живя в такой изнеженности, считают себя безгрешнее других народов.
Везде на свете каждому человеку, а наипаче инокам и инокиням, дозволено ходить по миру и просить хлеба. А немцы разрешают собирать милостыню не всем людям, а только некоторым — в виде благодеяния, а об иноках и слышать не могут.
4. То, что немцы делают [у себя] дома, нас не касается. Но нам вредно то, что они учат наших людей своей безмерной роскоши. Мы не должны завидовать в этом немцам и подражать их излишествам, а, напротив, должны радоваться тому, что нашу еду легко готовить. И чтобы у нас впредь всегда было достаточно таких легко добываемых припасов, мы должны позаботиться об этом и делать так, чтобы всегда и везде был в продаже, допустим, лук, чеснок, квас, кисель, толокно, сухари, сухарная мука, кислое молоко, твердый нежирный сыр и все тому подобное, что немцы хулят и считают негодным и гнусным. Не надо нам мечтать об изысканных немецких напитках, но будем довольствоваться теми, какие доселе у нас были в обычае.
5. Все, что не слишком дорого и не роскошно, [немцы, говорю, считают нечистым и среди прочего своего лаяния, коим ругают наш народ, пишут:
«русские, дескать, любят соленую рыбу, которую учуешь носом прежде, чем увидишь оком, и эта вонючая рыба русским кажется очень хорошей». Так [пишут] о нас эти фарисеи. А того не пишут, что они сами подают на стол для угощения вонючий сыр, в коем ничего нет, кроме червей, и едят этих червей ложкой и не замечают, что этот сыр мерзко воняет.
Что же сказать о дичи? Я твердо знаю, что немцы хранят ее так долго, что нет мочи вытерпеть ее смрад. Я сам не раз выбегал из-за стола, когда они подавали на стол эту свою хваленую и чистую дичь.
6. Немцы обвиняют нас и в том, что русские, дескать, разговаривают с палачом и едят с ним хлеб. Но если бы мы ставили палачей лекарями и торговцами и назначали их посадскими думниками в больших городах, а немцы бы этого не делали, чего бы тогда они о нас не сказали. Тогда их нападкам и басням, право, не было бы конца. А ныне, когда они сами сажают палачей в думу, они ругают только нас, а свои, гораздо худшие дела, считают благими.
Ибо надо знать, что у немцев, когда палач казнит какое-то определенное число осужденных, думники этого города дают палачу столько сот ефимков, сколько сот людей он казнил, и сажают его в свою думу, и он с этих пор живет врачеванием или торговлей.
На Руси же, слава Богу, ни один честный муж не посадит палача за свой стол хлеб есть; разве что только пьяница, вор или бесчестный человек ест [вместе] с ним. А немцы их и в думу сажают, и, что [еще] хуже, в давние времена немецкие князья сами были палачами и собственноручно огромными ножами отрубали головы ворам и другим преступникам. Ножи эти и до сих пор они хранят на память и гордятся, если ведут свой род от этих головорезов, как рассказал мне полковник Филипп фон Зейц, который, по его словам, сам видел такие ножи у шварцбургских князей и в других местах.
Немцы ругают то, что у нас люди всех чинов зовутся «государевыми холопами». А не соображают, что у них все зовутся «вассалами», и слово это не латинское, а немецкое, и значит «сирота», и так некогда назывались все немцы на своем языке.
Так же почетно было у них некогда звание «кнехт», и поныне у шотландцев почетных кавалеров зовут «кнехтами», то есть «холопами». И в старых книгах немецких написано: «рыцари и кнехты (то есть более почетные ратные начальники и ратники) сражаются копьями».
7. Выше мы уже поведали, как немцы трубят и разглагольствуют о наших грехах лишь с той целью, чтобы заодно обругать и святую, правую веру. А поэтому по злобе своей (и чтобы побольше очернить нас и нашу веру) они нашу скромную и простую жизнь называют нечистой, а свою изнеженность, роскошь и излишества хвалят и стараются занести [их] к нам. Мы, следовательно, должны разобраться в этом деле, чтобы понять, что такое вредное, мерзкое излишество, что чистота и что нечистота.
У немцев слишком изобильная и роскошная еда, питье, постели, дома, оружие, слуги, повозки, кони и прочие вещи, а татары живут в нечистоте и грязи. Мы должны избегать излишеств и нечистоты и держаться середины, коя зовется «чистой умеренностью» или «умеренной чистотой».
Излишество — это обивать избы коврами или шелком, класть в еду много сахара и других пряностей, употреблять много благовоний и слишком много мазаться белилами да румянами, носить жемчуг на мужском платье или на рубахах, иметь позолоченные постели, красить краской все полотна и допускать иные подобные роскошества. Ибо [все] эти вещи — суетные и вводят в грех, и разоряют все королевство.
Кто хочет избежать этих и подобных им излишеств, не обязательно для этого должен быть во всем нечистым и грязным. Нечистота — это держать посуду плохо вымытой, держать под лавками вечный мусор, деньги держать во рту, держать полную братину и подавать ее гостю, обмакнув пальцы в питье, и иные тому подобные вещи.
8. Кто хочет понять, что излишне, а что нет, пусть возьмет за правило такие слова:
Если материал для какой-нибудь хозяйственной вещи мы имеем дома (то есть в этой стране) и не должны покупать его у других народов, [то] такую одежду или посуду надо делать чистой, нарядной, и красивой, и удобной к употреблению, и это не будет излишеством. Например, у нас есть лес и лен, следовательно мы должны делать удобные, гладкие, красивые столы, и застилать скатертями из чистого белого полотна, и ставить деревянные кружки, и возле них [класть] столовые платки для вытирания рук. И в этом не будет никакого излишества или безобразной роскоши, или неумеренности, а будет чистота и крепость, ибо все это нужно для чистой еды и не требует лишних расходов.
Если мы блюдем чистоту с помощью каких-либо вещей, которые имеются в нашей стране, то королевство от этого не обеднеет. Но только те вещи поглощают наше богатство, которые мы покупаем у чужеземцев.
9. Третья болезнь, которой немцы заражают свет, это распущенность или уничтожение самовладства и королевской власти. Ибо надо знать, что некогда , все короли в Европе имели полную власть и были самовладцами в своих королевствах. Ибо так же, как немецкое обилие ересей и роскоши испокон веков незнакомо было другим народам, так и их разнузданная вольность неведома была ни грекам, ни римлянам. Лишь со временем немецкие князья, властели и бояре обрели настолько разнузданные свободы и вольности, что окончательно загубили все могущество и власть своих королей и оказались никому не подвластными или безглавыми, ибо царю своему они ни в чем не повинуются.
Этой болезнью они заразили соседние народы, отчасти итальянцев и французов, ну а поляков окончательно заразили и обманули так, что хуже быть не может, и поляки совершенно сошли с ума. А поскольку у поляков бывает с нами много дел, то они больше вводят наших людей в соблазн, нежели сами немцы. Ибо поляки и литовцы ни на миг не перестают ругать совершенное единовластие и восхвалять свой беспорядочный и весьма тиранский строй. И возводят множество злой клеветы на сие наше единовластное правление.
Вот почему нам следует вкупе дать ответ на эту лживую клевету и похвальбу поляков и немцев и доказать неопровержимыми доводами, что русское правление лучше польского.
[b]Раздел 16. КАКОЙ ПОЗОР И ОБИДЫ ПРИЧИНЯЮТ НАМ, СЛАВЯНАМ, ЧУЖЕЗЕМЦЫ
1. Памятуя о том, сколь много зла может быть причинено чужеземцами нам, славянам (не обладающим никакой хитростью), лучше всего было бы не иметь с ними ни войны, ни мира и ничего о них не знать. Но это невозможно, ибо, пока мы живем на свете, мы должны жить с людьми. Поэтому нам нужно решить, как бы мы могли жить с ними в мире и вести торговлю и однако же уберечься от обид, которые они нам обычно причиняют.
2. Во-первых, надо знать, что земля наша— одна из самых бедных, ибо не родится в ней почти ничего, кроме хлеба, рыбы и мяса.
Во-вторых, ничего разумного мы сами выдумать не можем, но должны у чужеземцев учиться всем наукам и брать образцы всех вещей.
В-третьих, самому благочестию, и христианской вере, и благонравию мы должны были доселе и должны еще [теперь] учиться у иных народов.
3. Итак, поскольку без общения с чужеземцами мы жить не можем и от них много хорошего получаем и много больших зол терпим, нам следует вспомнить о той заповеди, в которой говорится:
«Кто подлинное добро отличает, хорошо поступает». Так и мы должны отличать добро от зла: то есть брать от чужеземцев то добро (подлинное добро, а не поддельное), что они дают, и самим его добиваться, а зло должны всеми способами от себя отвращать и отметать.
4. Чужеземцы приносят нам четыре блага: благочестие, товары многие, наставления в науках и разные политические соглашения или договоры: о союзах, о помощи, о браках, о посредничестве и тому подобное.
Однако надо знать, во-первых, что большая часть этого — не настоящее, а поддельное благо. Во-вторых, [надо] знать, что ничего из этих благодеяний они не делают даром, а хотят, чтобы [все это] с большим избытком окупилось. В-третьих, [надо] знать, что и этого им недостаточно, но всегда, когда нам что-нибудь дарят или продают, они стараются причинить нам какое-нибудь зло.
5. Под знаком благочестия добрые [чужеземцы] несут добрые наставления и учат добру, а блага нашего не ищут. А корыстные [чужеземцы] без нужды скитаются по нашим странам и совершают много проступков против святых заповедей, нарушая благие церковные порядки. Всякую святыню превращают в ходовой товар и стараются тысячу раз продать нам Христа, которого Иуда продал лишь единожды.
За деньги они ставят священниками свинарей и бродяг, коих наши епископы в Белой Руси не посвятили бы [в этот сан]. За деньги расторгают всякие браки и разрешают мужу сменить пять или шесть жен, отсылая их в монастырь. За деньги отпускают людям грехи без исповеди и без покаяния и дают письменное отпущение [грехов] только тем, кто даст деньги, и так отсылают души прямо в ад. За деньги продают святое миро. Ради денег они скитаются и придумывают поводы для нищенства и сбора милостыни. Они выдают себя за епископов, не будучи таковыми, и посвящают попов [в сан]. И такое делают на Руси восточные пастыри.
А западные или римские пастыри у поляков за деньги урезают и расширяют власть наших епископов и за деньги их утверждают. А раньше они за деньги рассылали по странам «юбилеи» или «милостивые годы», но не отменяли исповеди: тот, кто хотел получить прощение, исповедывал свои грехи и давал какую-либо милостыню, которая отсылалась в Рим. Из-за этого возникла лютерова и каль-винова ересть, и поэтому ныне такую милостыню не назначают.
6. Под предлогом торговли чужеземцы доводят нас до крайнего убожества. У поляков немцы, шотландцы, армяне и евреи завладели всем богатством, какое там есть. Они, [живя] в бездельи, питают свои утробы и наслаждаются всякой роскошью, а на долю жителей оставляют только земледельческий труд, и войны, и крики и споры на сеймах, и судебные хлопоты.
А здесь на Руси нигде не видно и не слышно ни о каком богатстве (кроме царской казны) и повсюду — бедность и пустая нищета. Все богатство этого царства и все плоды этой земли чужеземные торговцы или воры увозят или поедают у нас на глазах.
7. Под видом ремесел и служб они также высасывают наше добро, когда занимаются врачеванием, держат рудники, делают стекла, оружие, порох и иные вещи. А искусствам этим никогда не учат наших сородичей, чтобы, таким образом, вовеки самим получать прибыль.
А иные получают большое жалование и обещают научить нас воинскому искусству, однако [учат] так, что они всегда остаются учителями, а наши люди вовеки не могут достичь этой их учительской степени. Ибо некоторые делают вид, будто у них есть какие-то более тайные знания, невиданные еще на Руси, но если они не могли или не хотели ничего показать за время этой долгой войны, то не следует верить, что у них осталось что-либо скрытое. А кроме того, они учат нас некоторым ратным искусствам и способам не только не полезным, но даже и вредным для нас.
8. Под видом сватовства, союзов, посредничества, помощи и всяких политических соглашений они стараются навязать нам не что иное, как рабство и позор. Говорят нам льстивые слова, воздают шутовскую честь и глупую славу, желая сделать нас королями, [то есть] дают горсть овса, чтобы с помощью этой приманки обуздать нас и сесть верхом. И так они правят нами благодаря шутовству. Или делают вид, что хотят примирить нас друг с другом, но своим посредничеством сеют раздоры. И в конце концов они всегда требуют от нас или какие-нибудь города, или несметное множество денег. И причиняют нам много иных обид.
9. А самое главное зло (коим они, как солью, приправляют каждое свое благодеяние) это — ругань, злобные насмешки, зазорные притчи и песни, смешные басни и пословицы, оскорбительные книги, лживые рассказы и самая наглая спесь и высокомерие — и все это мы должны терпеть от чужеземцев.
Среди же [зла, которое мы терпим от] всех народов, более всего невыносима немецкая наглость, потому что немцы умнее других и искуснее в рукодельных ремеслах, и особенно потому, что язык их невероятно пригоден для таких песенок, притч и ругани.
10. Чужеземный король приводит с собой чужеземных людей. А чужеземные люди вводят чужие обычаи и [сеют] ереси и смятения, как это мы видим у поляков.
Во-вторых, Аристотель говорит, что когда чужеземцы, допущенные [в страну], сочтут себя более сильными, они притесняют и подчиняют самих местных жителей. А в особенности, когда придут с войском на помощь, [они] хотят подчините тех, кому пришли помочь, как поступили турки с греками и отчасти крестоносцы с поляками.
В-третьих, если местные жители тяжелодумы, а гости умны, остроумны, хитры и сведущи в науках, те [гости] обманывают местных жителей своими торговыми делами и всякой лестью и мучают их, ругают, срамят, бьют [и] называют варварами и скотами, как только хотят.
В-четвертых, богатство земли нашей поедают у нас на глазах и занимают более спокойные места. А жителям остается только пахать поле и служить простыми воинами, как это (о, беда наша) слишком хорошо известно у поляков и на Руси.
12. Если мы побеждаем чужеземцев силой оружия, они тотчас одолевают нас словами. Коминь рассказывает, как во время одних переговоров какой-то англичанин сказал французам: «Когда вы, французы, встречались с нами на ратном поле, вы всегда терпели поражения от нас, англичан, а когда мы с вами вели переговоры, всегда мы оставались побежденными».
То же случается и у нас: прежде — с греками, а ныне — с немцами. Они втягивают нас в долгие беседы, и в разговоры, и в обсуждения и всегда нас хитро обманывают для того, чтобы мы с ними заключили нисколько не лестные для нас соглашения. Так случилось с последним и с предпоследним договорами, заключенными между этим царством и шведами.
13. Нам отнюдь не полезно вести войны с этими более искусными, красивыми и образованными народами. Ведь если мы возьмем кого-нибудь из них в плен, то они, будучи пленниками, пленяют нас в нашем [же] доме своей красотой, и красноречием, и ласками. Ибо красота — это немое красноречие, которое способно на большее, нежели ум и ученость. Так наши пленники превращают нас в своих пленников, и одурачивают нас, и добиваются своей цели, чтобы мы позволили им то, чего они просят.
Так поступили некогда евреи с помощью Эсфири с царем Артаксерксом, и с помощью другой Эсфири с Казимиром Ягеллоном и с поляками. Ибо Казимир, плененный красотою этой блудницы Эсфири, ради нее дал евреям большие привилегии и наводнил евреями всю страну. А немцы и греки добились еще большего с помощью красивых, умных и красноречивых мужей. Много примеров этого есть в польских летописях, д
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
