Атаман Семиречья



В историю имперской колонизации Туркестана вписали свои имена многие яркие представители русской нации. Один из них, Борис Владимирович Анненков, родился 21 февраля 1889 года в Волынской губернии в потомственной дворянской семье. Дед его - известный декабрист Анненков, родной дядя и старшая сестра участвовали в народовольческом движении, отец - отставной полковник, тоже в молодости был связан с революционерами. Интересный исторический парадокс: дед - декабрист, отец - народоволец, а внук - ярый монархист.

После окончания Московского Александровского училища Анненков служил сотником в казачьем полку в Кокчетаве. Отчаянный, честный, заботящийся о своих людях офицер смог завоевать авторитет и уважение подчиненных. В августе 1914 года в Кокчетавском лагере, где размещались три казачьих полка, вспыхнуло восстание, вызванное рукоприкладством офицеров. Казаки убили начальника лагеря, многих жестоких офицеров, и избрали своим командиром Анненкова. Именно ему удалось успокоить восставших и навести порядок в лагере. Но за отказ назвать зачинщиков бунта его вместе с 80 казаками приговорили к полутора годам заключения в крепости, замененной отправкой на германский фронт.

В составе 4-го Сибирского казачьего полка Анненков воевал в Белоруссии, в районе Пинских болот. После тяжелого поражения вывел остатки полка из окружения. По его инициативе начали формировать отдельный партизанский отряд для диверсионной и разведывательной деятельности в тылу врага. В 1915-1917 годах Анненков со своим отрядом совершал удивительные по смелости и лихости налеты на немцев. Вскоре он становится командиром всех сибирских партизанских отрядов на Западном фронте. Особенно отличился при атаке на немецкие пехотные позиции под Барановичами, где было разгромлено несколько вражеских полков и взято большое количество трофеев. Государь простил Анненкова за Кокчетавский мятеж, он был награжден золотым оружием, многими отечественными и зарубежными орденами. Первую мировую войну он закончил войсковым старшиной, что было равнозначно званию полковника.

После февральского переворота 1917 года Анненков присягнул Временному правительству в надежде, что Учредительное собрание выберет нового царя. В декабре 1917-го отряд в полном составе при оружии и амуниции вернулся в Сибирь, в Омск. По распоряжению Омского совдепа отряд должен был разоружиться, но Анненков отказался и начал борьбу с большевиками. В феврале 1918 года он совершает налет на Омск и похищает реликвии казачества: Знамя Ермака и войсковое знамя в честь 300-летия дома Романовых. Стоя в санях со знаменами в руках, он промчался по льду Иртыша, на виду изумленных станиц.

Уйдя от погони, Анненков направился в Кокчетавские степи. Отряд атамана постоянно рос за счет добровольцев: в апреле - 200 бойцов, в мае - 500, в июне - 1000. Совершив несколько налетов на большевицкие базы, он великолепно вооружил и обмундировал свой отряд. Летом 1918 года успешно сражался с красными отрядами Каширина и Блюхера, командуя сводной группой оренбургских и сибирских казаков, взял Верхноуральск. В сентябре жестоко подавил большевицкие восстания в Славгородском и Павлодарском уездах. Преобразовал свой отряд в дивизию, назвав ее "Партизанская атамана Анненкова дивизия". Молодой атаман долго не хотел признавать Колчака, и только угроза остаться без финансирования заставила его подчиниться белогвардейскому правительству. Получив чин генерал-майора, Анненков начинает наступление на Семиречье. Армия атамана состояла из его партизанской дивизии, 2-го Степного корпуса, отрядов Алаш Орды и семиреченских казаков. Заняв Сергиополь (Аягуз), он через Лепсы и Сарканд рвался к столице Семиречья – городу Верному (сегодня Алма-Ата) .

Борис Анненков не пил, не курил, презирал азартные игры, не употреблял наркотики. В отличие от того же Колчака не был замешан в скандальных любовных похождениях. Придерживаясь выработанных во время мировой войны правил, Анненков стремился к своеобразной военной демократии в своих частях. Офицером можно было стать только пройдя все ступени, начиная с рядового. Употребление обращений "брат" и "ты" коробило кадровых офицеров, многие из которых уходили из анненковских частей, отказываясь служить под началом своих бывших подчиненных. Партизаны его дивизии носили черную форму с отличительной нашивкой, черный с красным угол, череп и кости и такой же значок с надписью "С нами Бог". Система подчинения была упрощена до предела: на небе - Бог, на земле атаман. Служба в частях Анненкова, человека исключительной энергии и воли, была своеобразным идейным служением России.

Анненков стремился спасти Россию от "красной чумы", но в роли спасителя видел только себя. Его стремление к автономии, нежелание принимать старших офицеров не могло не вызвать неудовольствия белого руководства. Снабжение Анненкову шло в последнюю очередь. Но атаман прибегнул к простым и решительным мерам – жестким реквизициям, от которых доставалось в основном богатым слоям купечества. В Семипалатинске и на захваченных территориях начали вспыхивать восстания. Причем в них участвовали все слои населения: и большевистская голытьба, и середняки, и состоятельные крестьяне. У Бориса не было никакой социальной поддержки, он держался только на штыках преданной ему армии. 13 сел Копальского и Лепсинского уездов поголовно встали против Анненкова. Так случилась знаменитая Черкасская оборона. Только после 14 месяцев боев Анненкову удалось подавить восстание. Но перелом в пользу красных на Восточном фронте сказался и в Семиречье. В декабре 1919-го войска взяли Семипалатинск, главную базу армии Анненкова. Под напором Красной армии Анненков в марте 1920 года отошел к Джунгарским воротам. Доселе монолитная армия начала морально разлагаться. Анненков планировал уйти в Китай и оттуда продолжать борьбу с красными, но большая часть армии отказалась уходить и сложила оружие.

В Китае Анненков отказался разоружить свой отряд и захватил крепость Гучен. На переговорах в Урумчи китайцам удалось арестовать и посадить атамана в тюрьму. На протяжении 20-х годов анненковцы множество раз предпринимали антисоветские акции: нападали на погранзаставы, переходили границу и вступали в бой с частями Красной армии. Анненков и в тюрьме вынашивал дерзкие планы: поход в Индию, поиски на Тибете таинственной Шамбалы и так далее. Лишь в феврале 1924 года после настойчивых обращений его лучшего друга, бывшего начальника штаба генерала Денисова, Анненкова освободили.

В апреле 1926 года советский военачальник Примаков организовал тайное похищение Анненкова и Денисова. Их доставили в Семипалатинск, где летом 1927 года состоялся суд. 12 июля, признав виновными в массовых убийствах, погромах и контрреволюционной деятельности, Анненкова и Денисова приговорили к расстрелу. Смерть свою атаман встретил достойно и мужественно, как подобает русскому офицеру.

http://www.rusnation.org/sfk/1206/1206-01.shtml

Анненков - безусловно герой и великий воин. Но он был чрезмерно жесток по отношению к "аполитичным" русским. Беспределом занимался. Хотя он прекрасно подхоит под русских архетип лютого воина.
Но всё-таки я скажу: Слава Герою!
А уж как потом красные разрушили русское Семиречье... Такая трагедия.

Слава Герою! Да жесток. Но по-другому иногда - никак. По крайней мере некоторые форумные персонажи заслуживают именно анненковских методов.

Согласен с Евгением. Шла война, самая жестокая в нашей истории. А что касается "аполитичных русских", то в большинстве своём это были обыкновенные иуды, сознательно или по дурости вставшие на сторону злейших врагов России.

меня смущает его жестокость в отношении своих же белых (например, дутовцев)
а в целом... персонаж скорее хороший, чем плохой
был бы такой главнокомандующим - может, белые и выиграли бы

Атаман Анненков в чем-то схож на Андрея Шкуро.Так же в ПМВ и в начале ГВ партизанил,люто ненавидел большевиков и любил своих подчиненнных, вводил для них отличительные знаки, не охоче подчинялся старшим если не видел в этом толка,был независим в своих взглядах.Сепаратизм в его действиях был несколько излишним для Белого Дела,но общем достойный военоначальник в борьбе с большевистской заразой.

не, Анненкова я уважаю куда больше, чем Шкуро
Шкуро - авантюрист и пьянь, чуть было к красным не ушёл поначалу
да и Врангель недаром его из армии погнал

А мне Шкуро симпатизирует. Что-то было в его характере лихое, удалое, чем-то похож он на крестоносца Рено де Шатильона, чуть не захватившего Мекку. Настоящий белый партизан. Что до дисциплины, то вот показательный пример:

«...Плохо приходилось комиссарам, которые попадали в руки Шкуро. Но темных и, в сущности, одураченных людей он щадил. Мобилизованный член профсоюза, случайно попавший в красную армию молодой казак, какой-нибудь «комиссар народного образования» из струсивших интеллигентов после встречи со Шкуро уносили воспоминания об оригинальной «банде», которая не расстреляла без суда и опроса свидетелей ни одного человека, голодная и измученная, не взяла насильно у жителей ни одного куска хлеба, ни одной рубахи. [14]

Когда в сентябре прошлого года он взял Кисловодск, в городе было до 3000 раненых и больных красноармейцев, с ужасом ожидавших, что казаки сделают с ними то же, что они делали с захваченными казаками.

— Не тронуть ни одного раненого красноармейца, — отдал приказ Шкуро.

И никакие репрессии, никакие виселицы не произвели бы на население и самих красноармейцев такого впечатления силы и уверенности в себе, какое произвело это великодушие победителя.

В Пятигорске, под влиянием известия о занятии Кисловодска, усилился террор. Шкуро приказал посадить на подводы более здоровых красноармейцев, довезти их до передовых постов и пустить к врагам.

— Пусть там расскажут о «кадетских зверствах», — сказал Шкуро, — быть может, там хоть немного станут щадить невинных людей.

— Я не могу слышать о том, что они делают, — говорил он.

И он производит налеты на Кисловодск, Ессентуки и вывозит с собой оттуда тысячи человек...

Он идет на войну, а не в карательную экспедицию.

— Иные идут по трупам, а я иду по цветам, — такую фразу приписывает Шкуро молва.

Шкуро — романтик. Он любит бой, любит развернутые знамена, любит «идти в шашки» (много раз лично водил свою Волчью сотню). С боем заняв город, он любит вводить в него свои войска под музыку, под звон колоколов»
http://militera.lib.ru/memo/russian/shkuro_ag/pre.html

ага... а другие писали, как он заливался с Май-Маевским

Шкуро я "дико котирую" (с). Отличный мужик. А ещё был Вова Манштейн. Прозвища - "Истребитель Комиссаров" и "Однорукий Черт".

Было дело. Штейфон об этом писал.

Шкуро и Мaй встретились, по-видимому, впервые. Шкуро не сиделось. Он встaвaл, жестикулировaл… Мaй сидел грузно, чуть-чуть посaпывaл и добросовестно изучaл по кaрте пути нaмеченного рейдa.

Его солидность, годы, генерaльскaя внешность - все это известным обрaзом импонировaло Шкуро, и он величaл Мaя не инaче, кaк "вaше превосходительство".

Очень скоро в дверях нaшего купе появилaсь нa мгновенье фигурa aдъютaнтa генерaлa Шкуро. Он сделaл своему нaчaльнику кaкой-то непонятный нaм "морговой" знaк и исчез.

Шкуро, недолго думaя, хлопнул Мaя по плечу:

- Ну, отец, пойдем водку пить!

Лицо Мaй-Мaевского рaсплылось в улыбку, и обсуждение рейдa было прервaно. В соседнем купе был приготовлен зaвтрaк. Дaвно не видaнные зaкуски: семгa, бaлык, икрa, омaры, сыр…

- Выпьем-кa, отец, смирновки! - И из кaкой-то вaзы со льдом появилaсь бутылкa смирновки.

"Отец" ответил полным соглaсием. Я с интересом нaблюдaл зa генерaлом Мaй-Мaевским. Он пил не жaдно, очень прилично и, в сущности, дaже немного. Водкa и скоро подaнное в изобилии шaмпaнское вообще не производили нa него видимого впечaтления. И только к концу зaвтрaкa было зaметно, что Мaй нaгрузился.


Очень рекоммендую этот труд, кстати: http://www.rulit.net/books/krizis-dobro ... 543-2.html

читал, давно ещё
при Шкуро какой он сам был, такие и казаки
а вот у Анненкова была железная дисциплина и полный порядок, одни из самых стойких частей

Ну, заливаться - это не такой уж и грех. В этом тоже свое молодечество, какой дружинник без пиров?

только если ты не генерал на войне

Если шашкой спьяну машешь, да. Но после боя и гусары пили.