Воспоминания крестьянина о советской власти. А то Вилен пытается говорить за трудовой народ не интересуясь мнением этого народа.
Моя жизнь
Воспоминания сына и внука «врагов народа», простых крестьян бывшего Кирсановского уезда – Михеева Николая Васильевича
Моим детям
В деревне Усово Куровщинского с/с (сельского совета - прим. сост.) Бондарского района Тамбовской области жил и трудился крестьянин по имени Федор Яковлевич Михеев. Жил хорошо, спокойно. Трудился на славу для себя и государства, исправно платил налоги и всевозможные подати. Был у него хороший сад корней сорок яблонь, и на каждой яблоне было привито два-три сорта разных яблок, были вишни и сливы, смородина, малина "Виктория". Все возделано его собственными руками при содействии его трудолюбивой и очень доброй жены Михеевой Марины Ивановны.
Была у них скромная небольшая семья: сын Василий (1906 года рождения), дочери Мария (1908 г.р.), Татьяна (1910 г.р.), Анастасия (1912 г.р.), Анна (1914 г.р.), Александра (1920 г.р.). У сына - Василия Федоровича - была жена Михеева Татьяна Фоминична (1905 г.р.). У них были дети: Николай (1925 г.р.), Петр (1927 г.р.), дочь Валентина (1929 г.р.) и сын Дмитрий (1931 г.р). Жили все дружно, работали на совесть, были очень веселые, шутили, смеялись. В поле дружно убирали хлеба: кто косил, кто вязал снопы, кто таскал и укладывал в копны. Даже осенью и зимой работали не покладая рук: мужчины - во дворе и на гумне (гумном называлось место, где был амбар для хранения зерна и муки и где находился сельскохозяйственный инвентарь, там же молотили снопы, заготовленные летом). Женщины работали в доме, где был установлен ткацкий станок: кто ткал, кто прял, кто сучил цевки для ткацкого станка, все были при деле и не просто работали, а работали, что называется, с огоньком, весело и пели песни, пели очень ладно. У всех были хорошие голоса и хороший музыкальный слух.
В праздничные дни ходили в храм, который находился в селе Куровщина за два километра. Приходя из храма, садились обедать всей семьей за один стол. Дедушка Федор был строгим, не любил, чтобы кто опаздывал к обеду или за столом кто неприлично себя вел. После обеда кто шел отдыхать, кто шел на улицу играть. А игры были всякие, кто играл в лапту, кто в "орел", кто в палочку-выручалочку, а парни с девчатами ходили на улице с балалайкой или гармошкой, пели протяжные песни и задорные частушки.
Особенно большими считались праздники Пасхи, Вознесения и Троицы. В эти праздники было особенно весело. Парни с девчатами с гармошками и балалайками шли в лес, куда собирались молодые со всех близлежащих деревень, и вот уж где было настоящее веселье: кто во что горазд, всякая художественная самодеятельность.
Не обходилось иногда и без драки с одной деревни на другую. Возвращались домой веселые, уставшие, возбужденные. На некоторых были изорваны рубахи, носы в крови и синяки под глазами. Немного отдохнув, поужинав, вечером опять шли на улицу. Соберутся где-нибудь на перекрестке или у какого-нибудь сруба и опять начинается веселье и всякая самодеятельность. Кто под гармошку, кто под балалайку, не то, что ныне. Сейчас возьмут подмышку какой-то непонятный инструмент, не то магнитофон, не то проигрыватель, идут по улице, а чего он гудит (не играет, а то гудит, то орет-стрекочет), они и сами-то не знают, не знают, что слушают. Вот такое сравнение. Может, я и не прав, но в те времена жили совсем по-другому. И хотя работали очень трудно, все дела делали вручную, но были веселые и трудились веселые без всяких алкогольных напитков. А по вечерам в нашей семье после ужина и чая пели молитвы и Божественные стихи и, помолившись, ложились спать. Так и жили спокойно.
***
Но вот настала зима 1930-1931 года и поползли слухи о какой-то доселе неслыханной коллективизации. О колхозах каждый толковал по-своему. Соберутся мужики у кого-нибудь в доме, кто говорит - пойдем в колхозы, а кто говорит - не пойдем. Склонялись к вступлению в колхоз те, кто в своем хозяйстве работал плохо, обрабатывать землю ленился и потому получал плохой урожай. Такие люди собирали плохо по своей нерадивости. Их называли бедняками, это были любители выпить и посидеть за картежным столом.
Началась посевная 1931 года, и тут грянула беда на русскую землю: коллективизация. Люди были распределены на зажиточных, середняков и бедных. Наша семья относилась к середнякам. Начали гнать в колхоз. Первыми пошли бедняки, так как им нечего было терять, а в колхозе они надеялись жить за счет зажиточных и середняков. Но последние не шли в колхоз. Было жаль своего добра, честно нажитого, так как понимали, что их трудом будут пользоваться лодыри. Вот тут-то коммунисты и обрушили все свое зверство на население страны.
Чтобы запугать остальных, начали раскулачивать зажиточных. Кто такие кулаки? Раньше такого слова не знали, это слово придумал товарищ Ленин, назвав всех честных тружеников кулаками. А что такое раскулачивание? Коммунисты, взяв с собой бедных лодырей, вошедших в колхоз, подъезжали к усадьбе честного труженика. Они входили в дом и заявляли: "За то, что ты не идешь в колхоз, хозяйство твое подлежит раскулачиванию" и начинали брать все движимое и недвижимое имущество, нажитое честным трудом, оставляя лишь то, что находилось на теле человека. Выгребали весь хлеб, забирали весь скот, выгоняли из родного дома и забивали двери гвоздями. Скот: лошадей, коров, овец - гнали на колхозный двор, а вещи отдавали за бесценок на торги или так раздавали беднякам.
Такому вот раскулачиванию в 1931 году, в мае месяце и подверглась семья середняка Михеева Федора Яковлевича, состоявшая из четырнадцати человек. В хозяйстве имелось две лошади, корова, телка и десять овец. В один из майских дней несколько подвод подъехало к дому Михеевых и началась потеха коммунистической голытьбы. Начали тащить из дома все, что попадет на глаза, тащили со двора, из амбара выгребали хлеб. У амбара была привязана очень злая собака по имени Валет, она никого не подпускала. Тогда два человека с кнутами подошли, начали ее сечь и секли до тех пор, пока Валет не сдался и не присмирел. Только тогда они начали выгребать хлеб, и собаку тоже увезли: привязали к телеге. Потом ее взял себе какой-то активист, позавидовав, что хорошая собака, но Валет не стал им служить и они его убили.
Вот таким образом мы были лишены всего. Мне в то время шел шестой год, Пете четвертый, Вале второй и младшенькому Мите третий месяц от роду. И выбросили нас из дома, как котят под открытое небо, а дом забили гвоздями. Мы столпились возле дома Михеева Григория Яковлевича, а Петя подошел к двери нашего дома, дергает за ручку, плачет: "Хочу домой". На все это страшно смотреть. Так "добрая" советская "народная" власть пустила нас из своего теплого гнезда скитаться по народу, по квартирам. И это не только нас одних. Кроме нас еще четыре семьи были пущены по свету: семьи Макеевых, Слеповых, Архиповых и Никишеных.
Макеевых раскулачили за то, что они в своем хозяйстве имели молотильную машину для обмолота хлеба, приводимую в движение при помощи лошади. Слеповы имели мельницу для размола зерна на муку. Никишины имели ческу для расчески шерсти. Архиповых раскулачили за то, что их глава семьи дядя Гаврил был когда-то на барском дворе объездчиком полей. Ну а наш дедушка Федор ходил в храм и пел на клиросе. Все эти люди в 1937 году были репрессированы по тайному указанию "отца народов". Макеев Филипп Иванович с сыном Ильей Филипповичем, Слепов Фома Яковлевич с сыном Федором Фомичем, Архипов Гавриил Сазонович с сыном Иваном Гаврииловичем, Никишин Федор Никифорович, Михеев Федор Яковлевич с сыном Василием Федоровичем. Из девяти человек вернулись только двое - Слепов Федор Фомич и Михеев Василий Федорович. А остальные все были расстреляны по беззаконному суду тройки Н.К.В.Д. А все эти машины, ческа и мельница под "умелым" руководством пролетариев вскоре были приведены в негодность и растащены.
Полностью:
http://www.tambovdem.ru/memory.php?id=miheev