Николай Сомин
Почему нам необходим православный социализм?



(Выступление на Четвертом Предсоборном Совещании православно-монархических сил, 26-го октября 2012 г.)



Прежде всего, я хочу поблагодарить устроителей за предоставленную мне возможность выступить в столь авторитетном собрании.



Начну с очевидного. Ни для кого не секрет, что ныне Россия находится в крайне тяжелом состоянии, просто на грани бытия. Развал экономики, несправедливость социальной структуры, упадок культуры, бытовой разврат, кризис национальной жизни, провал демографии – все это хорошо известно. И причина этого тоже очевидна: несвойственный русской цивилизации социальный строй – капитализм. Попросту говоря, мы гибнем от рынка, делающего из русского человека эгоиста и морального урода.



Капитализм был навязан нам Западом – нашим всегдашним, наиболее злым и сильным противником. Именно примат личной выгоды перед общими интересами, провоцируемый капиталистическим рынком, разрушает глубинные основы русской жизни и делает Россию беззащитной перед западной экспансией. И выскочить из этого капкана, оставаясь в рамках капитализма, у нас шансов нет. Поэтому, чтобы выжить, Россия должна отбросить губящий ее социальный строй, выработать и реализовать иной образ социального бытия. Какой?



Прежде всего, опирающийся на традицию, на многовековую историю русской цивилизации. Наша история показывает, что наиболее успешные ее периоды были связаны не с развитием рынка, а с утверждением идеи служения (Богу, царю, отечеству, народу, общине), которая требует иной, нерыночной, модели экономики. Таковы периоды Московского царства (XVI-XVII века) и советского социализма (XX век). В то же время периоды, когда Россия втягивалась в рыночную стихию (вторая половина XIX в., XXI век), приводили к быстрой потере хозяйственной независимости (а ныне – фактически и государственной независимости).



Далее, необходимо, чтобы чаемый социальный строй был морально выше навязываемого нам капитализма. Только более высокое целеполагание общества может обеспечить победу. Раньше мы всегда это понимали, и недаром наши предки называли себя Святой Русью, т.е. ставил самую высокую планку, какую только может поставить перед собой народ как целое. Иначе говоря, будущее России связано с нравственно более высоким экономическим строем, чем капитализм.



Наконец, в национально-государственную идеологию должна быть введена религиозная составляющая. В случае России – Православие, поскольку именно оно исторически явилось государственно-образующей религией России. И неудивительно, что по данным социологических опросов, более 70% населения России считает себя православными. Но дело не только в этом. Православие – подтвержденная веками, проверенная истина, и потому следование ей является нашей святой обязанностью. Православие же говорит со всей определенностью, что культ мамоны несовместим с верой в Бога. «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф.6,24) говорит Спаситель. Но именно на это – на служение деньгам, наживе, прибыли, в общем, на служение мамоне и толкает нас рыночная экономика. Разумеется, не все этому нажиму поддаются, но таковые оказываются идущими против течения и потому подвергаются опасности быть выброшенными из социума. Большинство же выбирает мейнстрим, а вместе с ним и культ мамоны. Отсюда ясно, что капитализм – социальный строй, удаляющий человека от Бога. О том же говорит и история человечества, в которой наступление капитализма как правило было связано с упадком веры и маргинализацией религии.



России необходим православный социализм. Что это такое? Если сказать одной фразой, то это – социалистическая экономика, поддерживаемая православной идеологией. Конечно, этот тезис требует расшифровки



Под социалистической экономикой подразумевается экономический строй, основанный на общественной собственности на средства производства. Причем, было бы точнее сказать – государственной собственности. Частный сектор, как и сектор кооперативно-общинной собственности остаются, но они не играют первостепенной роли. Причем частный сектор находится под жестким ценовым контролем государства и фактически представляет собой отстойник для людей, которые иначе как частными предпринимателями себя не мыслить не могут. Локомотивом же социалистической экономики являются государственные предприятия, работающие по единому государственному плану. Прообразом такой экономики служит экономика «сталинского» периода 30-х –50-х годов XX в.



Однако православный социализм кардинально отличается от советского социализма другой идеологией – православной. Под православной идеологией понимается система государственно-образующих идей, в основе которых лежит православная вера. В частности, православная идеология дает обоснование того, что именно социалистическая экономика не только согласуется с догматами православной веры, но и является гораздо ближе к идеалам христианства, чем рыночная (капиталистическая) экономика.



Другое важное положение православной идеологии – православное государство, с одной стороны владеющее мощным комплексом государственных предприятий, а с другой стороны, – признающее авторитет Православной Церкви и сотрудничающее с ней в государственных делах. Тем самым Православная Церковь получает статус выделенный, государственный. Разумеется, Церковь в текущих делах управления не участвует, но она определяет общий курс и влияет на наиважнейшие, судьбоносные для России решения. В смысле политического устройства крайне желательна православная монархия.



Тут необходимо разъяснение. Дело в том, что не бывает монархического социального строя. А есть строй капиталистический и есть строй социалистический. Монархия – лишь форма власти, и для нее, как и для любой власти, решающую роль играет то, какой строй она поддерживает. Однако сочетание монархии и социализма оказывается чрезвычайно органичным. Ибо только при государственной собственности на средства производства самодержавие являет свое подлинное величие. При капитализме производительными силами владеет буржуазия. Поэтому она фактически и правит. Отсюда все эти кукольные, ничего не решающие и ничем не управляющие монархии на Западе. При социализме же Государь действительно реально владеет богатством страны и потому обладает огромной властью. И следовательно, – может успешно поддерживать православный социализм, и, несмотря на сопротивление, вести наш народ по этому спасительному пути.



Такова в самых общих чертах социальная конструкция православного социализма. Конечно, это только самая общая схема, которая порождает массу вопросов. Например.



Совместим ли социализм с православием? Зачастую высказывается мнение, что такое совмещение – абсурд, «круглый квадрат», и потому в жизни реализовано быть не может. По этому поводу заметим, что Несовместимы православие и ислам, несовместимы социализм и капитализм, поскольку это идеи, занимающие одну и ту же нишу и конкурирующие между собой. А вот православие и социализм – сущности разнородные: они указывают на разные стороны бытия. И именно поэтому они в принципе могут быть совместимы.



Другое обычное возражение: православный социализм – это современный вариант хилиазма, построения Царства Божия на земле. Должен сказать, что это еще более дурацкое соображение. Дело в том, что в Царстве Божием нет смерти, нам нет болезней и печалей, нет греха. Таких целей православный социализм ни в коем случае не ставит – они недостижимы социальными средствами в нашем падшем мире. Цель иная – выстраивание социума, где соблюдается социальная справедливость. А это в свою очередь невозможно без исполнения заповедей Божиих – люби Бога и люби ближнего. Именно в рамках православного социализма установление справедливости вполне возможно. Конечно, сама по себе государственная собственность справедливости не гарантирует – для этого нужно, чтобы государство поставило социальную справедливость в качестве главного приоритета. Но таким и должно быть православное государство.



Какова мотивация труда в православном социализме? Православный социализм не отрицает необходимость материального обеспечения жизни человека. Но все же религиозная мотивация главенствует. Работать ради Бога, ради любви к ближнему, ради спасения в вечности – вот мотивы, как представляется, наиболее сильные для верующего человека. В то же время мотив наживы, стяжания как можно больше богатства православный социализм не приемлет. И именно в этом – в мотивации труда – можно усмотреть его основное моральное преимущество перед рыночной экономикой.



Почему такой строй сможет противостоять западной экспансии? Потому что он ближе к Божьим заповедям, чем строй наших противников, и следовательно, угоден Создателю. Потому что он предполагает возрождение России на основе деятельного труда, направляемого нравственно высокой мотивацией. Потому что народ наш из нынешнего разобщенного и развращенного населения превращается в единый социальный организм, исповедующий высокие христианские ценности. Наша русская история эту уверенность подтверждает. Советский социализм, даже имея атеистическую идеологию и крайне несовершенную мотивацию труда, долгое время противостоял превосходящим силам Запада, победил в страшной войне с гитлеризмом и построил великое государство. Имея более совершенную, истинную идеологию наш народ тем более сможет выстоять в этом новом витке противостояния. И более того, в православном социализме он сможет наконец-то достичь своей заветной цели – создания праведного социума. Россия дважды с разных сторон пыталась его реализовать – сначала со стороны христианства проектом «Третий Рим», а затем, со стороны социализма, Советским проектом. Достигнуть синтеза не удалось – оба проекта были лишь частичными реализациями православного социализма. Но история еще не кончилась, и Бог ждет от нас исполнения этой великой «русской идеи».



Разумеется, это далеко не все вопросы, которые можно задать. Автор не раз слышал: «ну а где же частная инициатива, чувство хозяина – ведь всего этого социализм не дает?»; «а где же свобода?», «не утопия ли все это?», или «не кажется ли автору, что это старый тоталитаризм, только в новой идеологической упаковке – разве мы этого не проходили?» Ответим – не кажется. Но в коротком выступлении обо всем не скажешь.



Укажем только, что главный враг, мешающий выстраиванию православного социализма, – людской эгоизм. Бороться с ним можно двумя способами. Первый способ –

внутренняя работа над индивидуальными душами человеческими, искоренение в них греха и раскрытие их навстречу Богу-Любви. Это традиционный путь церковной жизни, покаяния и участия в таинствах Церкви. Но бороться с эгоизмом можно и иначе – путем выстраивания социальной среды, препятствующей проявлениям эгоизма и, наоборот, способствующей продвижению людей, думающих не о себе любимом, а о ближнем, о всех остальных, что выражается в патриотизме, коллективизме, самоотверженном труде на благо Родины, чувстве справедливости. Православный социализм сочетает в себе оба способа борьбы с эгоизмом, тем самым создавая главную предпосылку для спасения людей в вечности.



Если говорить о конкретике, то для реализации православного социализма необходимы следующие шаги.



Первый. Россия должна восстановить свой промышленный потенциал, поддержать собственную промышленность и аграрный сектор, ввести разумную автаркию (в этом смысле вступление в ВТО – шаг самоубийственный). Необходимо восстановить армию, оснастить ее новейшими видами вооружения.



Второй. Надо создать православную идеологию, т.е. план организации российского социума на основе христианских ценностей. В основу идеологии должна быть положена идея православного социализма. Эта идеология должна быть взята нашей Церковью на вооружение.



Третий. Надо переломить демографическое вымирание русской нации. Русский крест должен изменить свой вид, так чтобы кривая рождаемости пошла вверх, а смертности – вниз. Это можно сделать на основе широкой популяризации многодетной православной семьи.



Четвертый. По выполнении, хотя бы частичном, предыдущих шагов, следующей главной задачей становится возрождение православного государства. И думается, что именно православная монархия позволит наилучшим образом осуществить последующие шаги.



Шаг пятый. Необходимо воссоединение в единое государство православных славянских народов, прежде всего – русского, украинского и белорусского. Восстановление (пусть неполное) в географическом смысле Советского Союза – условие обязательное.



Шестой (самый трудный). Надо изменить экономический строй, национализировать предприятия (мирным путем), минимизировать частный сектор, возродить плановое хозяйство.



Наконец седьмой. Последний по порядку, но не по важности: создать сеть православных трудовых общин, «общин любви», в которых труд во славу Божию сочетался бы с братскими отношениями между людьми.



Каждый из этих шагов труден, проблематичен, поскольку и внешнее и внутреннее противодействие будет огромным. Хотя не невозможен – была бы воля к их осуществлению. Увы, пока все идет в обратном направлении, и мы летим в пропасть. Но главное – правильно поставить цель, определить главный вектор, по которому мы должны идти и начать движение. И тогда Бог поможет. И казалось бы невозможное станет реальностью.



Спаси Господи.



25.10.12

http://eot.su/node/14275 ХРИСТИАНСТВО И КРАСНЫЙ ПРОЕКТ: ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА. Отчет о конференции в Краснодаре 24.11.12

Не бывает в природе христианских измов.

Соглашусь.Пусть будет не Христианский Социализм,а Христианство и Социализм.

Понятно. Христианского монархизма не бывает...

Бывает Православное Самодержавие.

Я не о том, что нельзя монархическому направлению идеологии и политики присваивать себе суффикс "изм", а про то, что всякие утопические идеи социального устройства, именуемые всевозможными измами, нереальны, в этом смысле говорю, что нет их в природе.
Причем тут занудство и зашоренность, если просто говорю о своем убеждении.

Однако, показательно... Но представляю какие вопли вызвала бы тема "Христианская демократия".

«Социализм по Леонтьеву и Сталину» (заметки о книге А. Елисеева «Социализм с русским лицом», М.:Алгоритм, 2007)



Сомин Н.В.



Новая книга Александра Елисеева приятно удивляет. Правый монархист – и агитирует за социализм! Конечно, это социализм особый – «правый социализм» («правый», разумеется, не в смысле СПС). Но социализм настоящий. Наконец-то! До сих пор правые бесконечно толковали о самодержавии, его необходимости, его благостности, его сакральности. Но как только речь заходила об обществе, об экономике, то в лучшем случае вопрос замалчивался. А обычно же наши правые патриоты были вполне удовлетворены капитализмом. Ну, только его надо выправить, сделать справедливым – и все дела. Огромное достоинство книги Елисеева в том, что он не только говорит о социально-экономическом устройстве общества, но и убедительно показывает гибельность капиталистического пути развития России.

Автор утверждает:

«Русский социализм, в искаженном виде, присутствовал, и в «плохом» советском социализме, и в разных народнических концепциях, и даже в писаниях некоторых монархистов. Но самое главное – социализмом была насыщена вся практика государственного строительства в России. Этого у нас не понимают до сих пор» /6/.

Что же такое «русский социализм» в интерпретации автора? Это социализм государственный. Елисеев пишет:

«Социализм по-русски – это правый социализм. Он подчиняет личность и социальные группы всему обществу, но это подчинение происходит посредством государства. Последнее выступает в роли гаранта и организатора процесса социализации» /68/.

Иначе говоря, социализм не снизу, от свободной коммуны, а сверху, через государство. Причем государство самодержавное. Вот единственно русский путь, по которому Россия фактически шла в прошлом и должна идти в будущем. Автор называет свой социализм на разные лады:

«русский патерналистский социализм» /7/,

«монархический социализм» /81/,

«национально-государственный социализм» /311/,

«Социализм по Леонтьеву и Сталину» /311/.

Мысль о государственном социализме можно лишь обеими руками поддержать. Но все же следует указать, что теория «правого социализма» в работе лишь намечена пунктиром. Это и не удивительно. Автор – историк, большая часть книги посвящена историческим сюжетам, в канву которых вставлены идеологические и политические рассуждения (причем, надо заметить, последние глубокой и систематической разработке не подверглись). Такая рыхлая структура книги отнюдь не входит в число ее достоинств. Но не будем придираться по мелочам и обратимся к разбору концепции.

Исторический материал книги в основном сконцентрирован вокруг темы «правая мысль: капитализм и социализм». В заслугу автору можно поставить актуализацию целого пласта мнений консерваторов, в которых обнаружился значительный антикапиталистический потенциал. Правда, выясняется, что правая критика капитализма касается только моментов, выводящих общество за пределы традиционной модели. Автор – сам «правый», и естественно, что он к консервативным авторам относится весьма сочувственно. Однако он набирается смелости заметить, что, несмотря на критичное отношение к капитализму, консервативная мысль не собиралась от него отказываться:

«В целом же частный капитал соответствовал той модели исторического существования, которую консерваторы предлагали России» /119/. «Им (консерваторам – Н.С.) казалось, что капитализм есть все-таки наименьшее зло, которое может быть смягчено православной Церковью, сильным самодержавными государством и острожными социальными реформами» /99/.

Критикует автор и недостаточно вдумчивое отношение «правых» к социализму:

«В 1917 году либералы, выражавшие интересы капиталистического уклада, уничтожили монархию, ввергнув Россию в состояние хаоса. Произошла огромная трагедия, ответственность за которую лежит как на левых, так и на «правых» (консерваторах-монархистах). Последние не смогли понять, что социализм может быть вполне национальным и государственным» /76/.

Представляется все же, что следовало сказать более четко: правые националисты были всегда против социализма. Сам автор показывает нам воззрения целой вереницы правых деятелей: Н.Н.Шипова, С.Ф. Шарапова, Л.А. Тихомирова, М.О. Меньшикова, Ф.Д. Самарина и прочих. И что же? Среди их рядов не видно ни одного социалиста. Выясняется, что в смысле приятия социализма наиболее смелую мысль высказал Константин Леонтьев (!) – человек, которому социалистические идеи шли как корове седло. Знаменитый публицист в самом деле в последние годы жизни говорил о полезности введения в России социализма под эгидой самодержавия. Но, думать, что Леонтьев социалистическую идею любил, было бы просто комично. Нет, он считал социализм таким же «упрощением» и нивелировкой жизни, как и буржуазный капитализм, и предлагал ввести социализм не ради возрождения России, а ради ее «подморозки», хотя в любом случае видел неизбежную гибель «цветущей сложности». Поэтому говорить о «социализме по Леонтьеву» – натяжка. Фактически же идеология право-националистического лагеря до революции была ярко антисоциалистической. Елисеев именно в этом видит причину, из-за которой они «упустили свой шанс». Впрочем, современные «правые консерваторы» не лучше:

«Они (русские традиционалисты – Н.С.) удивляются – почему в России до сих пор нет настоящей правой партии? А чему тут удивляться – ее потому и нет, что сами правые и не думают ни о какой альтернативе этому безбожному и безродному космополитизму, который поедает весь мир. Зачем, спрашивается, народу поддерживать политиков. которые напрочь игнорируют вопросы общественного строя (или даже занимают откровенно национал-капиталистические позиции)» /78/

Что ж, «покаяние» автора за «правых» многого стоит.

Несколько смазана в работе и позиция православной Церкви. Дело в том, что именно Церковь являлась наиболее жестким критиком социализма. Особенно возмущало наших батюшек возможность соединения социализма с христианством. Так о. Иоанн Восторгов квалифицировал «христианский социализм» как «внутреннее противоречие», указывая: "...социализм, как религиозное учение, есть нелепость, и основываться на христианской нравственности, на Евангелии, он не имеет ни малейшего права. Сходство его с христианством видимое, случайное, внешнее; по своей сущности, социализм совершенно противоположен христианству, несоединим с ним". "Быть христианином и вместе быть социалистом невозможно, как нельзя в одно и то же время служить Богу и сатане". Конечно, столь отрицательная оценка относится к социализму атеитическому. Но выводы делались некорректные: другого социализма и быть не может, а потому если социализм за общественную собственность, то христианин должен быть за частную. Отсюда полное приятие капитализма, которое умильно сочеталось с обличением личного сребролюбия. Надо отметить, что взгляды Церкви имели для судьбы консервативной мысли огромное значение – ведь правые не мыслили себя вне Церкви, и потому мнение Церкви по такому важному вопросу было для правых по существу обязательным. О столь неадекватной церковной позиции по социализму следовало бы сказать более четко. Автор же наоборот начинает выискивать у правых церковников сочувствие к социализму (оно было только у нескольких церковных маргиналов, вроде архим. Михаила Семенова).

Наконец, «правый» автор не может не оправдывать последнего русского самодержца, тем более, ныне канонизированного Церковью. Делает это и Елисеев, пытаясь доказать, что Николай II очень старался все делать хорошо, а если выходило плохо, то обстоятельства были сильнее его. Такая на сто процентов оправдывающая позиция по отношению к государю стала в последнее время как бы необходимым условием нахождения в правом лагере. Но автор не замечает, что здесь он изменяет не только исторической правде, но и основной идее книги. Ведь последний русский император был не только непримиримым противником социализма, но и сторонником либерал-капитализма. Вспомним хотя бы «мелочь»: именно Николай II поддерживал Столыпина (которого Елисеев справедливо критикует) в его реформе. А после, когда Столыпин впал в немилость, курс реформ оставался неизменным до самой революции. Именно в правление Николая II Россия окончательно встала на капиталистический путь, увязнув по уши в долгах мировой закулисе. Менталитет и кругозор этого человека были таковы, что он совершенно не понимал, что именно социализм является исторической судьбой России. Личная порядочность и набожность в нем сочетались с отсутствием таланта государственного деятеля.

В принципиальном плане форма государственного правления не важна – важно лишь, чтобы государство поддерживало и охраняло социальный строй общества, которому оно служит. Однако для судеб правого социализма идея самодержавия приобретает особое значение. Проблема в том, что социализм – вообще очень высокий образ организации общества, реализовать который далеко не просто, особенно теперь – в условиях развращающего либерального капитализма. В этом смысле именно самодержавная форма может оказать огромную услугу. «Народное» и «самодержавное» парадоксальным образом сходятся. Только монарх, независимый от партийной суеты и поставленный Божией милостью, может сказать нации «мы должны строить социализм», и ему поверят все – и народ и Церковь, и чиновники, и, может быть, даже некоторые олигархи. Государственный социализм возможен, но, видимо, только в самодержавной форме. Собственно, история советского социализма это подтверждает: Сталин, при котором государственный социализм достиг наибольших успехов, де факто был царем России. «Социализм по Сталину» – это куда точнее, чем «социализм по Леонтьеву».

Сказанное возвращает нас к вопросу: «что же такое «правый социализм»?». Верно, что «правое» и «самодержавное» неотделимо от «христианского». А потому «правый социализм» – одновременно и «христианский социализм». Христианский и государственный аспекты «русского социализма» должны дополнять друг друга, поскольку являются содержанием и формой одного и того же социального строя. К сожалению, в книге Елисеева христианская сторона вопроса отражена совершенно недостаточно. Подход автора по сути дела научно-исторический. О Боге и его промысле он вспоминает лишь в связи с монархией. Но для христианского историка Бог является реальным действующим лицом истории, причем лицом наиболее важным. Любое событие истории промыслительно, ибо в нем Господь выявляет если не Свою волю (Он свято уважает волю людей), то Свою правду. Но у Елисеева Бог в истории отсутствует. И это, может быть, самый существенный недостаток его книги.

Еще один спорный тезис. Елисеев считает, что Сталин был совершенно прав, ведя дело к возвышению государственного аппарата и принижению роли партии. Ведь партия – часть общества, а государство должно быть выше общества. Тут, как представляется, автор не вполне оценил роль партии в советском строе. Партия – это не часть общества, а аналог церкви. Разумеется, это «церковь» в кавычках, «церковь» той коммунистической псевдорелигии, которую исповедовали в СССР. Но роль партия играла ту же, что и церковь в христианском государстве. Точнее, должна играть. Если в Византии и России Церковь была оттеснена от социальных и государственных проблем, то в СССР «церковь» контролировала все, в том числе и экономику. Можно даже сказать, что отношения КПСС и государства напоминали своеобразную «теократию». Но именно теократия – высшая, наиболее желаемая форма правления. Отсюда следует заключить, что будет благом, если нынешняя Церковь будет не только заниматься душами людей, но и станет идеологической силой, влияющей на происходящие в стране процессы в самых разных областях.

Вообще, примат государства в работе декларируется столь безоговорочно, что становится немного не по себе. Неограниченное всевластие государства (даже в самодержавной форме) оборачивается всесилием бюрократии. А потому, помимо Церкви, государству должен быть создан еще один противовес – самоуправление на местах и общинное движение (об этом, кстати, говорит такой «правый», как С. Ф. Шарапов).

Последняя глава работы имеет характерное название «Русский социализм против рынка». Очень интересно и значительно! Автор совершенно прав: настоящий социализм – это безрыночное общество. Интересно замечание: «Правый консерватор, традиционалист всегда ставит порядок выше хаоса. А рынок все делает наоборот, он отодвигает на задний план разум и волю, включая какие-то невидимые, и в силу этого подозрительные механизмы» /303/. Иначе говоря, именно социализм, как это ни покажется странным, соответствует консервативному духу, для которого общество (в экономическом плане) должно представлять собой единое «натуральное» хозяйство, а значит и управляться по единому народно-хозяйственному плану. Естественно, для этого совершенно необходимо сильное государство. «Правый социализм» Елисеева оказывается не дешевой социал-демократией, а подлинным социализмом, для которого жизненно необходима общественная собственность.

Правда, тут автор, как представляется, сбивается с правильного курса. Он уповает на научно-технический прогресс, который и решит проблему управления социалистической экономикой и создаст материальное изобилие. Тогда частная собственность «отомрет» сама:

«…в центр всего, – пишет Елисеев, – необходимо ставить отношения производства. А здесь уже достаточно только экспроприировать олигархию – с тем, чтобы отнять у нее гигантские ресурсы, которые она использует для завоевания (точнее – отвоевания) государства. Остальное уже сделает технократия, опирающаяся на науку и автоматизацию. Безусловно, для «отмирания» частного капитала необходим будет некий переходный период, в течение которого государство станет сотрудничать с мелким и средним частником. Отменять частную собственность не следует, она будет «снята», перформатирована. В условиях изобилия продукции «частники» превратятся в креативных специалистов, чей опыт организации будет востребован с радостью и уважением» /309-310/.

Довольно наивная технократическая утопия. В том-то и дело, что частная собственность не «перформатируется» ни изобилием, ни научным прогрессом. Ее можно преодолеть только нравственным совершенствованием, когда люди станут тянуть не к себе, а наоборот, видеть высший смысл своей жизни в отдаче, в служении другим. Именно поэтому «государственный социализм» должен идти рука об руку с «христианским социализмом». Ведь по большому счету только христианство может совершить в человеке нравственный переворот от эгоизма к любви.

Православие уже более тысячи лет формирует нравственный облик России, и естественно, оно должно являться самой великой святыней для любого русского традиционалиста. Самодержавие является традиционной и Богом данной формой нашей государственности. Появление этой книги требует от правых поворота от узко национальных проблем в сторону социализма. Это означает, что старая уваровская формула нуждается в корректировке: «православие–самодержавие-социализм». И только тогда она станет действенным идейным инструментом возрождения великой России.

Дай Бог, чтобы идеи, высказанные в этой книге, были услышаны русской общественностью.

Такая тема уже была, и все давно обсудили.
Вывод: Христос с сатаной несовместим.

В терминах Этологии "людской эгоизм" это преобладание звероподобия и ориентации на потреблядство как практический материализм в человеческих индивидуумах.

Нет, ибо социализм=коммунизм - это и есть сатанизм чистой воды.