Романчук Алексей писал(а):
Текст распоряжения в студию!
Миллионы спрашивали себя: как могло такое случиться, почему Красная Армия терпит поражение? Как произошло, что советские войска были застигнуты врасплох? Ведь совсем недавно с высоких трибун заявляли о ее непобедимости, готовности разгромить любого агрессора на его же территории...
Народ ждал убедительного объяснения причин.
Надо было срочно развеять в массах нежелательные и опасные сомнения. За дело взялся сам Сталин с присущей ему жестокостью и бесцеремонностью. Предстояло срочно найти «козлов отпущения».
Первыми стали девять руководителей Западного фронта. По постановлению государственного комитета обороны, они были арестованы и преданы суду военного трибунала. Их били, пытали, вынудили «признаться» в организации военного заговора против Сталина. Последний сразу же подписал приговор об их казни, сказав при этом своему бессменному секретарю Поскребышеву: «Передай Ульриху (председателю Военной коллегии Верховного суда СССР прим. Авт.) пусть выбросит весь этот хлам о «заговоре», и запретил принимать какие-либо апелляции.
За первой расправой последовали другие. В чем только не обвиняли фронтовых командиров! И опять вышла неувязка: многих из них принимали в Кремле, хвалили за безупречную службу, назначили на высокие должности...
«Мудрый вождь» это прекрасно понимал. Надо было найти массового врага, развернуть крупномасштабную кампанию. Такую, чтобы в нее включились миллионы. «Выход» был найден. Ровно через месяц после ареста командующего Западным фронтом Д. Г. Павлова и работников его штаба от имени ставки был издан приказ №270, написанный под диктовку Сталина.
Отметив мужество большинства частей Красной Армии, их командиров и комиссаров в борьбе с фашистскими захватчиками, диктатор затем обрушился на ряд генералов, которые подали «плохой пример» войскам. Так, командующий 12-й армией Понеделин, отмечалось в приказе, попав в окружение противника, имел «полную возможность пробиться к своим, но поддался панике, струсил и дезертировал к врагу». Назывались и другие генералы, запятнавшие себя, по мнению вождя, трусостью и позорным поведением на поле боя.
Слова «дезертировали», «сдались» в приказе фигурировали часто. В таком виде представлялась картина этого «предательства» и его тяжелые последствия из Кремля. На
самом же деле, как потом установила специальная комиссия, все было по-другому.
Высшие командиры вместе с солдатами сражались до последнего вздоха, до последней возможности и разделили их участь.
Но Сталин не собирался уточнять факты по свежим следам. Он искал предлог для собственного оправдания в глазах народа и «нашел» его: в поражении советских войск, в отступлении их на многие сотни километров виновны... окруженцы и попавшие в плен! Они объявлялись изменниками Родины и подлежали суровому наказанию.
Скрывать нечего: на фронте и тогда, и позже не обходилось без предательства. Были и рядовые, и командиры, которые проявляли трусость и малодушие, спасая собственную шкуру, становились перебежчиками, пособниками врага. Их действия, безусловно, заслуживали самых суровых мер. Но беда в том, что приказ №270 огульно, без разбирательства и учета конкретных условий обвинял каждого, кто попал в руки врага, в тягчайшем преступлении перед Родиной. Приговор был один — расстрел на месте без суда и следствия. Исполнять его приказ обязывал каждого военнослужащего, независимо от служебного положения, используя для этого «как наземные, так и воздушные средства».
Таким образом, бесчеловечный приказ по своей сути благословлял произвол, причем в сложной и неопределенной фронтовой обстановке, и в то время, когда дорог был каждый воин, каждый штык.
Все окруженцы и пленные становились вне закона. Позор темным пятном ложился также на их родных и близких. Все были повязаны в единое целое, несли общую ответственность. Семьи командиров, попавших в плен, подлежали аресту, семьи рядовых лишались государственного пособия и помощи.
Вскоре НКВД получило распоряжение расстреливать всех бежавших из немецких лагерей. Глава политуправления Красной Армии Лев Мехлис, самодур и угодник, поспешил издать свою директиву.
В ней говорилось: «Каждый, кто попал в плен, - изменник Родины», независимо от обстоятельств, и добавлялось, что «лучше покончить жизнь самоубийством, чем попасть живым в руки врага».