29 сентября 2014 г.

Украина останется "соборным государством" (П. Порошенко)
П. Порошенко заявил, что Украина останется "соборным" государством.
«Я могу Вас заверить, что ни вопрос суверенитета, ни вопрос территориальной целостности, ни вопрос независимости страны не стоят в повестке дня. Украина является и будет единым государством. Никакой федерализации — Украина будет соборным и унитарным государством», — сказал он в интервью телеканалу «1+1», показанному в воскресенье вечером, — пишет http://www.news.mail.ru
Следует иметь в виду, что есть такой праздник — день соборности Украины, отмечается 22 января. Школьники Украины пишут сочинения на тему "Украина — соборное государство". Однако юридического понятия "соборное государство" не существует.
О том, что это такое, размышляет к.ю.н. В. И. Карпец.http://www.pravaya.ru/news/

Владимир Карпец
27 марта 2008 г.
Государство, Земство, Иоанн Грозный, Русские, Соборн
СОБОРНОЕ ГОСУДАРСТВО
Русское государство выработало свою собственную политическую систему, которая сложилась в целом уже к XV-XVI вв. и вплоть до сего дня является государственно-политической матрицей, следуя которой Россия во все века добивалась наибольших успехов, а отступления от которых были всегда чреваты потрясениями. Менялись названия учреждений и институтов, но не их суть
На заседании круглого стола в Фонде эффективной политики 4 марта с.г. на тему «Российская политика между действующим и будущим президентами» учредитель Центра либерально-консервативной политики «Великая Россия» Александр Казаков сказал следующее: «Я хотел бы отметить две темы. К четырем «И» Медведева я бы добавил пятое – «идентичность». Потому что до сих пор наша страна не назвала саму себя. Все попытки описать Россию со стороны были и будут безуспешны, а сами мы этого не делаем». Сказано верно. Однако не сказано главного. Все попытки построения в России политико-правовых институтов на западно-либеральных основах начиная с «Наказа» Екатерины II и начертаний М.М.Сперанского и особенно после 1991 <a href="http://cityadspix.com/tsclick-GQB3V9J0-VRMIQUYF?url=http%3A%2F%2Fwww.enter.ru%2Freg%2F13242%2Fproduct%2Fdoityourself%2Fkovrik-v-bagagnik-fiat-linea-2080101017372&sa=&bt=20&pt=9&lt=1&tl=3&im=Mjc3NS0wLTE0MTIxNzU5ODEtMTI1ODgyNzQ=&prdct=0e3e0e3e07370f3207&kw=%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0%20%E2%80%93%20%D1%81" target="_blank" alt="Руководство по ремонту и эксплуатации FIAT LINEA (ФИАТ ЛИНЕА) бензин / дизель с 2007 года выпуска" title="Руководство по ремонту и эксплуатации FIAT LINEA (ФИАТ ЛИНЕА) бензин / дизель с 2007 года выпуска" style="">года – с</a> полной рецепцией доктрины «разделения властей», примата международного права над национальным и гражданского (в буквальном смысле слова буржуазного, «городского») общества – и являются такими «описаниями со стороны».
Представления о прогрессивности или консервативности политических (социальных, экономических, правовых и т.д.) институтов не дают исчерпывающей картины их целесообразности, скорее, наоборот, предельно ее затемняют. Само понятие прогресса, на котором основаны «четыре И», появилось исключительно в Новое время (XVII-XVIII вв). Прогрессизм исходит из того, что каждая последующая эпоха несет качественно более высокую ступень в совершенствовании общественных институтов. При этом за критерий совершенствования принимается исключительно их становление в том виде, в каком они сложились в Европе и Северной Америке на протяжении примерно последних трехсот лет. Вместе с тем Русское государство задолго до этой эпохи выработало свою собственную политическую систему, которая сложилась в целом уже к XV-XVI вв. и вплоть до сего дня является государственно-политической матрицей, следуя которой Россия во все века добивалась наибольших успехов, а отступления от которых были всегда чреваты потрясениями. Менялись названия учреждений и институтов, но не их суть. По крайней мере, это касается взаимоотношений верховной власти, высших государственных органов, совещательных учреждений и местного самоуправления. Лев Тихомиров неоднократно понятию «прогрессивности» тех или иных институтов противопоставлял понятие их «жизнеспособности», каковая определяется всей историей народа и государства, взятой в ее целостности. Также крайне существенной для понимания этого является теория «автаркии больших пространств» Фридриха Листа и теория «месторазвития» русских евразийцев (в т.ч. кн. Н.С.Трубецкого). Именно русское пространство в его исторической заданности от Карпат до Тихого океана, от Северного полюса (именно так) до Тибета и Синцзяня определило – и продолжает определять – основные направления русского государственно-правового устройства. Пространство доминирует над временем.
Важнейшая черта русского государства всегда заключалась в том, что оно основывалось не столько на писаном законе, сколько на некоей общей всеподчиняющей воле, воплощенной в одном лице, что нисколько не противоречит разнообразию жизни и всевозможным местным вольностям, причем особенностью была их некоторая юридическая незакрепленность, которая с европейской и навязанной нам в XIX-XX веках европоцентристской точек зрения выглядит как ограничение свободы. В воспоминаниях Льва Тихомирова еще его народовольческой поры есть глава, в которой он описывал свою поездку в поезде с неким австрийским подданным, который попрекнул Льва Александровича отсутствием в России свободной печати и получил такой ответ (тогда еще даже от революционера): «В Европе можно все говорить, зато в России можно все делать». Напротив, наложение на русскую жизнь чуждых ей политико-правовых матриц, в частности, ограничение воли Верховной власти, только опутывает страну, не дает ей развиваться свободно, налагает на подавляющее большинство людей стесняющие рамки (как ныне финансово-коммерческие). России еще только предстоит подлинно познать, а, значит, помочь всплыть собственной политической культуре, и опыт Московской Руси здесь как нельзя кстати. Разумеется, речь идет не только и не столько о названиях учреждений, сколько о их сути, тем более, что и сами они никогда не носили строго определенных именований. Мы исходим из того, что заданием русского будущего является творческий синтез всего опыта предшествующих эпох. Речь идет о юридическом преемстве с Российской Империей и социально-организационным и военном опыте советской эпохи. Однако основой всего будущего институционального строительства неизбежно будет «матрица старой Москвы», заложенная как основа, но во многом так и не раскрытая.
Русский народ, помимо собственной воли, постоянно вынужден был отвечать на исторический вызов, следствием которого была не только внешняя, но и внутренняя политика Руси и в значительной степени ее государственный строй. Отсюда, по словам В.О.Ключевского, «боевой строй государства. Московское государство – это вооруженная Великороссия, боровшаяся на два фронта». Следствием такого положения был «тягловый, неправовой характер внутреннего управления… Каждый обязан был или оборонять государство, или работать на государство, то есть, кормить тех, кто его обороняет». Это же положение неизбежно распространяется и на саму властвующую личность. Власть есть прежде всего обязанность – от ее тяготы нельзя уклониться, как нельзя ее с себя сложить. Середина XVI в. Оказывается решающим временем в истории государственности, временем окончательного становления национального великорусского государства. Уже в этот период никаких законодательных ограничений или обоснований царской власти не полагается – «положение монарха имеет часто гораздо более глубокое историческое, чем юридическое, обоснование» (В.Котляревский). Идея ответственности пронизывала собой всю деятельность государства, получив широкое распространение в государственной идеологии того времени. В частности, преподобный Иосиф Волоцкий писал: «Аще ли еже есть царь, над человеки царствуя, над собою имеет царствующа скверныа страсти и грехи, сребролюбие и гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злеши же всех неверие и хулу, такой царь есть не Божий слуга, но диавол, и не царь, но мучитель».
Царская власть – не право, а обязанность, служение. В этом смысле можно в определенной степени говорить об ограничении царской власти каноном, т.е. основными церковными правилами, и стариной – обычаем в светской области. Совокупность канона и старины составляло широко толкуемое понятие правды – выражения нравственной справедливости. А подобные представления о «правде» оказывали влияние и на текущее законодательство, позитивное право того времени, одним из важных источников которого было обычное право – составная часть «старины». Это обстоятельство отчетливо проявлялось и в области государственного права, еще со времен Киевской Руси, строившегося во многом на «отчине и дедине».
Будучи носителем Верховной власти, Царь не подлежал действию государственно установленных норм. Само существо власти также не было выражено в законодательстве. Законодательство (в современном значении слова) – создание самой Верховной власти. Причем следует иметь в виду, что под «законом» понимался не нормативный акт или установление государства, а Божья воля. В этом смысле Царь не может творить закона, а может лишь издавать уставы, указы, уроки, судебники. Закон – понятие значительно более широкое, понятие онтологическое, близкое к понятию «правда». О Царе говорится: «Чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребыл на царстве он и сыновья его…» (преп. Иосиф Волоцкий). Закон включает в себя порядок, чин, строй жизни, «отчину и дедину». Поэтому «московским государям была чужда мысль, что закон есть то, что им нравится, что он есть дело их произвола». Именно это подразумевал В.О.Ключевский, когда писал о том, что «московский государь имел обширную власть над лицами, но не над порядком». По отношению же к лицам и государственным учреждениям Царь – единственный источник всякой государственной власти. В этих условиях понятия «государев» и «государственный» неизбежно должны были покрывать друг друга. Государство и государственный интерес мыслились не иначе как конкретно – в форме живой личности государя и «государева дела».
Не подлежали жесткому нормативному регулированию и такие органы, как Боярская (царская) дума и Земские соборы. Понятие Боярской думы достаточно укоренилось в исторической и историко-правовой науке. Его использовали как русские дореволюционные, так и советские авторы. Однако еще Н.П.Загоскин в своей «Истории русского права» отмечал условность этого термина, называя его не «созданием истории», а научным термином. В летописях встречаются названия «бояре», «все бояре», «дума», «государев верх», «палата», «бояре, окольничие и думные люди», выражения «поговоря с бояры и думными людьми» (о государе), «царь указал и бояре приговорили», «бояре приговорили», «царь с бояры приговорили», «взнести к боярам». А советский автор Н.П.Ерошкин пишет: «“Боярская дума” – литературное наименование органа, который в Русском государстве назывался просто “дума” или “бояре”». Один из первых исследователей Думы, К.А.Неволин, еще в 40-е годы ХIX века называл Боярской думой чрезвычайное боярское правление во времена междуцарствия или несовершеннолетия государя, совет же государя «с бояры ил иных чинов людьми» – Царской думой.

Кто заинтересовался(статья полностью):http://www.pravaya.ru/govern/392/15538?print=1