Мало кто знает, о том, кто реально посадил Романова Милаила на царство русское. Это был Донской казак ФИЛАТ МЕЖАКОВ. Здесь немного о нем...
"Надо сказать, что царь Борис не жаловал казаков и даже наложил запрет на посещение ими русских земель. За год до описываемых событий он отправил Богдана Бельского, бывшего опричника и приближенного Ивана Грозного, с большим войском в глубь казачьих территорий и основал при реке Донце в сотнях верст от русских рубежей крепость Царев Борисов, угрожающий вольной степной столице - Раздорам, где порядки разительно отличаясь от московских, не знали кровавых, юродствующих тиранов, раболепствующей знати и бесправного народа.
Казаки, не считающие себя ни русскими по крови, ни московитами по подданству, отвечали царю взаимной нелюбовью и точили сабли на него. И вот, когда Сабуров, неподалеку уже от Смоленска, оставив под охраной караульных стрельцов царские обозы, с большой свитой отъехал навстречу ляхам, черкасы, словно выросшие вдруг из-под земли, предвкушая богатую наживу, с диким гиканьем и улюлюканьем, с саблями наголо и развевающимся высоко на ветру атаманским бунчуком, сплошной конной лавой налетели на лагерь московитов.
Хлопка Косолап, знающий хорошо военные навыки русских, первым врезался в самую гущу их, и одним могучим ударом своей трофейной с азовского еще похода сабли с булатным клинком из лучшей дамасской стали снес голову царскому рынде и стольнику Настасу Бирдюкину-Зайцеву. Опомнившись и сгрудившись в круг, царские стрельцы побросали ненужные уже фитильные пищали и, вооружившись бердышами, храбро оборонялись, но не сладить было в честном и открытом рукопашном бою оставшимся без зарубленного начальника московитам - рабам государевым, не умеющим и шагу ступить без команды, с отчаянными удальцами и сорвиголовами - степными рыцарями с берегов Днепра, чьим богом была свобода, а наивысшим праздником - упоительная, жаркая и кровавая сеча!
Стремянный из стрельцов Иван Безобразов вспрыгнул на коня и, ловко увертываясь от казачьих сабель, выскочил из окружения, и, взметая пыль, бешеным галопом поскакал к Сабурову за подмогой. Через считанные минуты он уже был у своих, но тут как назло, далеко на горизонте показались ляхи. По давно заведенному московскому обычаю Безобразову полагалось сойти с коня, бить челом царскому окольничему, то есть отвесить глубокий земной поклон, и лишь потом уже доложить суть дела. Но по тому же обычаю Безобразов, сберегая честь своего государя, не мог спешиться на виду у польских послов, пока те были еще на конях. Вскоре подступили ляхи, и начались громкие шумные пререкания. Ни одна из сторон не соглашалась первой сойти с коней. Наконец, найдено было приемлемое решение: сначала спешивались поляки, а русские в свою очередь первыми обнажали головы. Но и после этого Безобразову, в тревоге за гибнущих товарищей с трудом унимающему нервную дрожь, нельзя было доложить, пока Сабуров не представит полностью ляхам титул русского царя с перечислением важнейших княжеств. Развернув грамоту, царский окольничий торжественно и выразительно зачитывал: "Божией милостью Великий Государь, Царь и Великий Князь Борис Федорович, всея России самодержец... ".
Между тем большая часть караульных стрельцов уже была перебита наседающими черкасами, но оставшиеся три десятка из последних сил держали еще оборону. "... Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, - читал Сабуров, - царь Сибирский...". Уже менее двух десятков стрельцов, большей частью раненных и залитых кровью, с отчаянной решимостью пытались все еще отбиться от атаки, казаки же предчувствуя близкую победу усилили натиск и с яростным остервенением, свирепо кромсали на части обороняющихся.
Особой озорной удалью выделялся грозно несущийся вокруг молодой казак Филатка Межник, в пылу сражения потерявший свою островерхую войлочную шапку и мелькающий теперь тут и там, сверкая макушкой бритой головы с развевающейся на ней взмокшей прядью чуприны. Ловко орудуя саблей, рубя направо и налево, он умудрялся при этом еще и выкидывать немыслимые трюки: то на полном скаку пролезет под брюхом лошади, то ездит стоя, то перелетит с одной стороны на другую и достанет на самой земле залегшего стрельца. Это был знаменитый в будущем атаман Филат Межаков, и в руке его была та самая сабля, блеск которой через десяток с небольшим лет в Москве в одно мгновение внушил такой страх, уважение и единодушие оробевшему Земскому Собору с князем Пожарским во главе, что сразу же забыты были все разногласия. Ведь именно ставленник Межакова - нетитулованный, худородный московский боярин Михаил Романов, чей отец Федор согласно книгам Разрядного приказа за беспородностью и незнатностью происхождения не смог в свое время занять даже невысокого места второго воеводы в государевом полку правой руки, чей дядя Александр, колдун и чернокнижник, замысливший волшебством извести всю царскую семью, был сослан в тяжких цепях за тысячи верст на берег Студеного моря - оттеснил родовитейших Рюриковичей и Гедиминовичей, и был посажен на московский престол. Кстати, недаром ведь внук Михаила - Федор Романов в 1682-м году под разными надуманными предлогами повелел предать огню все разрядные книги. 
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Вот ток просто жидам из России не свалить... Надо долг отдать...А он большой, сам понимаешь, с 1917 года "набежало" дохрена... Как будете отдавать? Понятное дело...
