«КОНТРРЕВОЛЮЦИОННАЯ
ПРАВО-ТРОЦКИСТСКАЯ МОЛОДЕЖНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ»
В ЯРОСЛАВСКОМ КОМСОМОЛЕ
По материалам архива Управления ФСБ по Ярославской областиВесь 37-й год, особенно его вторая половина, прошел в Ярославской области под лозунгом беспощадной борьбы с врагами народа. Курс был взят на полное истребление «троцкистских последышей». Незамедлительно это сказалось и на ярославском комсомоле. В утрате большевистской бдительности были обвинены крупнейшие горкомы — в Рыбинске и Ярославле. «Троцкистские элементы» были выявлены в первичных организациях ярославского пединститута, авиатехникума и завода имени Павлова. Вина же за «притупление бдительности» легла на руководителей ярославского комсомола. Особенно резкой критике на V городской конференции комсомола (март 1937 г.) и в областной газете «Сталинская смена» подвергся секретарь Ярославского горкома ВЛКСМ Михаил Ерофейкин. Он был снят с должности, а первый секретарь обкома ВЛКСМ Б.И.Павлов выступил с призывом до конца разгромить «банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц».
Учитывая недопустимую «засоренность комсомольских кадров троцкистскими элементами», в начале июня решено было провести отчетно-выборную кампанию в комсомольских организациях. В июне же открылась II областная конференция ВКП(б), на которой был разгромлен весь состав обкома партии. Б.И.Павлов в результате этого стал вторым секретарем горкома партии, уйдя с должности первого секретаря ОК ВЛКСМ, а ОК ВКП(б) возглавил Н.М.Зимин. Новые назначенцы с энтузиазмом вступили в борьбу с «троцкистами» в комсомоле. Началась кампания повальных разоблачений: почти всех секретарей райкомов и горкомов подвергли ожесточенной критике, обвинили в связях с «вражеским» бывшим руководством городской партийной организации, в каждом райкоме ВЛКСМ нашли «врагов народа», везде выявлялись «шайки вредителей». Критика областного комитета комсомола и нижестоящих комитетов стала обязательной на всех районных и городских конференциях. Второго секретаря обкома комсомола А.В.Смирнову 25 августа 1937 г. сняли с должности, а 9 сентября она была арестована УНКВД.
К концу сентября 1937 г. стало известно о существовании в обкоме и горкоме комсомола «контрреволюционной право-троцкистской банды», которую возглавляли второй секретарь ОК ВЛКСМ А.Смирнова и бывший секретарь ГК ВЛКСМ г. Ярославля П.Полетаев. В результате этого разоблачения за связь с врагами народа сняли с работы Б.И.Павлова. 29 сентября 1937 г. он также был арестован УНКВД.
Многие участники «контрреволюционной организации» были уже арестованы, но новый первый секретарь обкома ВЛКСМ т.Брусникин с большевистским рвением продолжал разоблачать врагов народа. Колесо репрессий набирало обороты. VI городская конференция подвергла острейшей критике уже и Брусникина, обвинив его в том, что он «проявлял недопустимую медлительность в ликвидации последствий вредительства <...> в областной и городской организациях, не смог разоблачить враждебной работы банды заклятых врагов народа, орудовавших в бюро ярославского обкома». «Сталинская смена» пишет, что «т.Брусникин не спешит ликвидировать ошибок, допущенных прежним руководством». При этом «прежнее руководство» характеризуется не иначе как «вражеское».
К моменту открытия II областной конференции ВЛКСМ (16 октября 1937 г.) право-троцкистская молодежная организация пополнилась новыми именами. Было объявлено, что возглавляли ее секретари обкома Б.Павлов и А.Смирнова, активное участие в ней принимали П.Полетаев, С.Раухман, А.Скворцов, И.Прошин, Е.Полтавцева, М.Ерофейкин и А.Овсянников. Основная задача этой «организации» — победа над рабочими и крестьянами, восстановление в стране власти помещиков и капиталистов. Девять членов обкома были разоблачены органами НКВД и репрессированы как враги народа. Сообщалось, что Ярославский горком, Сталинский, Кировский, Резинокомбинатский райкомы находились в руках врагов народа П.Полетаева, М.Ерофейкина, К.Полтавцева, К.Чикалева, А.Рыбина, Н.Березина.
Казалось бы, все враждебные элементы разоблачены и обезврежены. Но цель II областной конференции ВЛКСМ оставалась прежней: разоблачить оставшихся в комсомоле врагов народа (а в том, что они еще оставались, никто не сомневался), избрать в руководство обкома комсомола новых людей, способных противостоять натиску враждебных элементов и беспощадно их искоренять.
Органами НКВД к тому времени были раскрыты «контрреволюционные молодежные организации троцкистов» почти во всех районах и городах Ярославской области: Рыбинске, Ростове, Переславле, Галиче и др. В целом с июня по октябрь 1937 г. органы НКВД разоблачили в области около сорока вредительских организаций, возглавляемых лидерами ярославских коммунистов. «Младший брат» партии — комсомол — стал обширным полем для поиска контрреволюционных групп. На II областной конференции ВЛКСМ 45 райкомов из 46 признали свою работу неудовлетворительной, и это послужило поводом к разоблачению и истреблению в них врагов народа.
Решающим в работе II областной конференции стало выступление первого секретаря ОК ВКП(б) Зимина, содержащее массу любопытных фактов. В частности, он сказал: «Как мы разоблачали Павлова? Первое сомнение в отношении Павлова у меня зародилось в августе <...> в связи с большими расхождениями между словами и делами. Мы стали присматриваться, зацепились за его 3 хвоста: Бриль, Смирнова, Раухман <...> Решили, хотя прямых показаний не было, арестовать Бриль, Жукова, Раухмана. Они быстро сознались в целом ряде соучастников <...> Овсянникове, Прошине и др., но ни один в своих показаниях о Павлове ничего не показывал и о Смирновой. Ее арестовали по другим материалам, что когда она была секретарем в Костроме, то связывалась с Михалевым по контрреволюционной работе. В начале сентября мы вывели Павлова из состава обкома и сняли с поста секретаря горкома <...> Потом выяснилась картина полного окружения его врагами народа, и тогда его исключили из партии. Нажали на Раухмана, он и Сафьянов дали показания об участии его в контрреволюционной организации. Павлов <...> молчит на допросах следователя <...> но у нас есть возможность, не такие, как Павлов, заговаривали, и Павлов скажет, но, конечно, не сразу».
«Политические дела» начинались порой на комсомольских собраниях, конференциях. В этом же выступлении Зимин высказался о Брусникине как о человеке, который «заслуживает политического недоверия», и это решило судьбу первого секретаря ОК ВЛКСМ. Брусникин был исключен из состава ЦК ВЛКСМ «за сокрытие своей связи с враждебными элементами и за попытку скрыть от ЦК факты засоренности вражескими элементами Ярославской областной организации». В январе 1938 г. Брусникина арестовали.
Следствие по делу «право-троцкистской контрреволюционной молодежной организации» проводилось с применением всего арсенала жестоких пыток, принятых в тогдашнем НКВД, — от шантажа и угроз до многосуточного «конвейера» и избиений. Зная это, можем ли мы обвинять «сознавшихся» в предательстве, в том, что они загубили жизни невинных людей? Я думаю, нет.
К тому же, признав свою вину во время следствия, некоторые отказывались признать ее на суде, мотивируя это тем, что давали показания под давлением или были слишком потрясены фактом ареста. Так поступили Б.Павлов, К.Полтавцев, А.Смирнов. Трудно даже представить, через какой ад прошли те, кто так и не признал своей вины. Это С.Семенюк, М.Бриль, В.Мочалов, И.Прошин, А.Рыбин. Изучая следственные дела, можно заметить, что непризнание вины, как правило, сохраняло жизнь, признание же почти всегда было чревато расстрелом.
Из материалов «дела» Бориса Павлова видно, что он сознался в участии в контрреволюционной группировке, работающей в Ярославском комсомоле. Вредительская деятельность этой группы, согласно его показаниям, заключалась в следующем: сохранение в руководстве своих людей, несмотря на допущенные ими провалы в работе, срыв выполнения решений ЦК о развертывании пропагандистской работы в комсомоле, развал первичных организаций на селе, запутывание системы учета в комсомольских организациях.
Показания Павлова дали достаточные основания для его обвинения, но ярославские чекисты пошли дальше — стали выявлять связи «банды» с московским руководством, дабы придать делу общесоюзный размах. А.Смирнова и А.Брусникин свидетельствовали, что Павлов связан в Москве с Салтановым и Черным, чего не отрицал и сам Павлов. К тому же А.Брусникин показал, что ярославская организация выполняла указания московских руководителей. Однако Салтанов и Черный, арестованные в Москве, показаний на Павлова не дали, и масштаб этого дела пришлось ограничить Ярославской областью.
Оснований для осуждения врагов народа, орудовавших в Ярославском комсомоле, за время следствия набралось предостаточно. Большей частью это были показания самих обвиняемых, данные друг на друга; учитывались и донесения о фактах вредительства, к которым в новых условиях относилось все — от неудачно сказанного слова до бракованной детали на производстве. Полностью признавшие свою вину С.Жуков, П.Сафьянов, М.Ерофейкин, С.Раухман были расстреляны еще в декабре 1937 г. Суд над большинством остальных был назначен на 3 октября 1938 г. Приговоренных к высшей мере наказания Бориса Павлова, Анну Смирнову, Александра Брусникина, Владимира Щербакова, Александра Смирнова, Георгия Никонова (которому было всего двадцать лет) расстреляли в день вынесения приговора. (Совсем недавно их останки были идентифицированы при вскрытии расстрельных ям у деревни Селифонтово Ярославского района.) Многих других ждал сталинский ГУЛАГ. «Контрреволюционная право-троцкистская молодежная вредительско-террористическая организация» в городе Ярославле и области была уничтожена. Однако оставались еще люди, ждавшие решения своей судьбы в застенках НКВД.
Массовые аресты, ссылки, расстрелы 1937–1938 гг. значительно сократили численность рядов ВЛКСМ и ВКП(б). В обком комсомола постоянно звонили с мест, сообщая примерно следующее: «У нас в районе осталось всего три комсомольца. Что делать?» Не считаться с этим руководство уже не могло. Фактов ареста, осуждения, расстрела комсомольцев становилось все меньше, многие следственные дела были прекращены.
II пленум обкома ВЛКСМ (10–11 февраля 1938 г.) отметил, что ранее при исключении из комсомола были допущены серьезные политические ошибки, вину за которые, естественно, свалили на старое руководство обкома и конкретно на Брусникина, который звонил во все райкомы и предупреждал: «Исключайте. Это не собрание, если исключили меньше пяти человек». И исключали. Теперь же была поставлена новая задача: «ликвидировать последствия вредительства в вопросе исключения».
В результате в 1938 г. большинство исключенных из ВЛКСМ были восстановлены комиссиями по приему и исключению при обкоме, горкомах, райкомах. Но уже арестованные «враждебные элементы» под эту реабилитацию не попадали — все-таки основной задачей по-прежнему оставалось «полнейшее истребление замаскированного врага и прекращение его гнусной предательской работы».
Многие комсомольцы в это время были уже далеко за Уралом, и оставшихся на свободе родственников, не отрекшихся от своих близких, естественно, беспокоила их судьба. В ЦК партии, комсомола, органы НКВД и прокуратуры в центре и на местах хлынул поток жалоб и ходатайств как от самих заключенных, так и от их родственников. Так, жена Ивана Прошина в начале 1941 г. ездила ходатайствовать за мужа в Москву. Там ей стало известно, что пересмотр дела о право-троцкистской молодежной организации Ярославской области начался еще в 1940 г., что вынесенные комсомольцам приговоры признаны незаконными, что документы по реабилитации уже готовятся и осужденных скоро освободят. Однако с началом войны дело приостановилось, от заключенных скрыли радостную весть. Повезло лишь немногим. Михаил Мельников, например, еще осенью 1940 г. был отправлен из Норильского лагеря обратно в Рыбинск на переследствие, которое виновности его не подтвердило. 13 апреля 1941 г. Михаил Геннадьевич был освобожден. В справке значилось: «С 30 сентября 1937 г. содержался под стражей в местах заключения и освобожден в связи с прекращением дела на основании ст. 204». Во время войны Михаил Мельников воевал в Закавказье, на Орловском направлении, был награжден двумя орденами Отечественной войны и двумя орденами Красной Звезды...
Вопрос о фальсификации дела Ярославской молодежной «право-троцкистской организации» снова встал лишь в хрущевскую «оттепель». В 1956 г. почти все, подвергшиеся репрессиям по этому делу, были реабилитированы. Но не вернуть уже 11 человек, расстрелянных в 1937–1938 гг., не вернуть скончавшихся в заключении С.Семенюка, А.Скворцова, К.Чикалева, В.Мочалова, И.Ширшова, И.Прошина...
В 1959 г. была посмертно реабилитирована Мария Зусьевна Бриль. В 1938 г., уже после ее расстрела, мужу, пытавшемуся узнать хоть что-то о судьбе жены, сообщили, что Мария Бриль осуждена на десять лет без права переписки и выслана. Муж Марии в 1942 г. погиб на фронте, так и не узнав о смерти жены. О расстреле и реабилитации М.З. Бриль стало известно только в 1989 г. ее племяннице Г.В.Ферштман.
С 1989 г. ярославская Школа юных журналистов начала активную поисковую и исследовательскую работу с целью выяснения истории «право-троцкистской молодежной диверсионно-вредительской организации». Исследователям удалось найти место захоронения некоторых расстрелянных комсомольцев у деревни Селифонтово Ярославского района, и сейчас там установлен памятник жертвам репрессий. Комсомольские билеты невинно осужденных были переданы на хранение их родственникам. Серьезным вкладом в дело восстановления справедливости стала книга «Не предать забвению», куда вошли несколько очерков о репрессированных комсомольцах. Однако до сих пор не удалось установить места захоронений некоторых из расстрелянных комсомольцев. Поиск продолжается.
http://old.memo.ru/library/books/korni/chapter7.htm