Колокол

Колокол грянул, и медные звуки
Полные скорби, рыданий и муки,
Льются в кровавую даль,
В даль, где пылает отчизна святая,
В даль, где под игом от края до края,
Стонут нужда и печаль.
Зычно рыдает металл благородный,
Честь пробуждая в стихии народной,
Песней призывной своей
Слышишь ли, Русь, эти вещие звоны,
Эти предсмертные русские стоны,
Вопли казнимых людей?
Встань! Поднимись величаво и грозно,
Сбрось с себя цепи, покуда не поздно,
Двери острогов открой.
И, обновленная в муках неволи,
Выйди навстречу сознательной воли,
С чистой воскресшей душой.

Королевство С.Х.С., апрель 1921 г

Евангелист
Посвящается Петру Жильяру

Како не обретошася возвращшеся дата
славу Богу, токмо иноплеменник сей9
Лк. 17,18

Свидетель русского позора,
Венчанных Мучеников друг,
Не побоялся ты укора
Синедрионских наглых слуг!
Не устрашился злобы дикой
Людей, погрязших в клеветах,
На мрачный пир немых могильных келлий,
Где уж никто не будет страшен им.
Глумясь над истиной поруганного Неба,
Безумствует вокруг звериная толпа,
Нахально требуя позорища и хлеба,
Коварно-мстительна, злорадна и слепа.
Они идут - гонимые, больные,
Покорные веленьям палачей,
Пред Богом и людьми подвижники святые,
Немые жертвы дьявольских мечей.
Ликует Рим еврейского Нерона;
Живые факелы безропотно горят,
И льется кровь, и на ступенях трона
Победу празднует обожествленный ад...
Умолк топор! Ползут ночные тени;
Кровавый цирк одел седой 1уман.
Их больше нет! Склонитесь на колени
У праха новых христиан!

Новый Футог, 10 июля 1921 г

Царским орлам

Спите, родные герои
Славных, великих боев!
К вам в гробовые покои
Доступа нет для врагов.
Полные грозной отваги,
В сечах кровавой войны,
Долгу священной присяги
Все вы остались верны.
Вы от врагов не бежали,
Не торговались в бою,
Вы продавать не дерзали
Матерь-отчизну свою.
В муках вы молча сносили
Холод, и голод, и зной,
Родине честно служили
Вы небывалой войной.
Вас не пытали шпионы,
Тесно смыкаясь в кольцо;
С вас не срывали погоны,
Вам не плевали в лицо.
Чернь не глумилась над вами,
Вам не грозили бичи,
Тела не рвали штыками
Наши рабы-палачи...
Спите в далекой чужбине,
Смелые братья-борцы;
Лавры победные ныне
Вам суждены, храбрецы!
Ваши заветы святые
С вами навек не умрут.
Ваши дела боевые
Новых бойцов соберут.
Вновь разовьются знамена,
Смоется плесень обид,
Снова заблещут погоны,
Царственный гимн загремит.
Дружной семьей соберутся
Новые стаи Орлов,
К грозной борьбе встрепенутся
В гуле победных громов.
Спите, герои-солдаты,
Спи, богатырь-офицер;
Русскому войску богатый
Вы показали пример!
Вас не осудит кто-либо,
Враг вас добром помянет,
Скажет вам: "Братцы, спасибо", -
Русский прозревший народ.
Спите в таинственных сенях
Сном горделивым Орлов;
Честная Русь на коленях
Плачет у ваших гробов...

г. Кисловодск, 1917 г

Цареубийцы
После прочтения книги Петра Жильяра

Кровь Его на нас и на детях наших
Мф. 27,25

Был темен, мрачен бор сосновый;
Трещал костер, огонь пылал,
И в мраке свет его багровый
Злодеев лица озарял.
В зловещем сумраке тумана,
От мира спящего вдали,
Рабы насилья и обмана
Тела истерзанные жгли.
Вперялись в тьму злодеев очи:
В немом присутствии беды,
Спешил убийца в мраке ночи
Стереть кровавые следы.
Не дрогнула рука злодея,
Не возмутился он душой,
И пали в славу иудея
Отец и Отрок дорогой.
Во всей Руси благословенной
Не отыскалось никого,
Чтоб удержать удар презренный,
В тот миг направленный в Него.
И умер Он, как был великий,
Державно кроткий, всеблагой.
Перед глазами банды дикой,
Кипевшей местью и враждой.
Пучина гнусных злодеяний
Была бессильна осквернить
Минуты царственных страданий,
И слез, которых не забыть.
Одни с молитвами своими,
С великой правдой на челе,
Они ушли от нас святыми,
Как жили с нами на земле.
Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.
Забудет Русь свои печали,
Кровавых распрей времена,
Но сохранят веков скрижали
Святых Страдальцев Имена.
На месте том, где люди злые
Сжигали Тех, Кто святы нам,
Поднимет главы золотые
Победоносный Божий Храм.
И, Русь с небес благословляя,
Восстанет Образ неземной
Царя-Страдальца Николая
С Его замученной Семьей.

Новый Футог, Бачка, апрель 1921 г.

Святая Русь

Где ты, кроткая, православная,
Наша матушка Русь широкая,
Меж сестер славян сестра главная,
Светлокудрая, синеокая?
У тебя ли нет голубых морей,
Вековых лесов, поднебесных гор,
У тебя ли нет тучных нив-степей,
Городов и сел, веселящих взор?
Что ж стоишь в углу, пригорюнилась,
В жалком рубище, Русь державная,
Бровью черною принахмурилась,
Обнищавшая и бесславная?
Нет парчи цветной на твоих плечах,
Нет венца Царей на твоем челе,
Грусть-тоска глядят у тебя в очах,
Сор-бурьян порос на твоей земле.
И вещает Русь, Русь убогая:
"Люди добрые, чужестранные,
Велика моя скорбь, и много я
Претерпела мук в дни желанные!
Изменила я Царю-Батюшке,
На гульбу пошла, врагом званная,
Я поверила воле-татюшке,
Продалась жиду, окаянная!
Обобрал меня душегубец-враг,
Истерзал мое тело белое,
Опоганил он мой родной очаг,
Загубил мое войско смелое.'
Смолкла песня моя, песня вольная,
В дни кровавые, непогожие;
Не зовет молва колокольная
Люд молитвенный в Церкви Божий.
Вы скажите мне, где идти искать
Отца родного. Царя русского.
Исстрадалась я во крови плясать,
Под приказ-указ жида прусского.
И когда б Господь умудрил меня
Отыскать мое Солнце Красное,
Я б пошла к Нему чрез моря огня,
Чтоб узреть Его лицо ясное.
И упала б я у Царя в ногах,
Перед ним склонясь сирым колосом,
И с святой мольбой и слезой в очах
Говорила б я горьким голосом:
Прости, Батюшка, прости родненький,
Дочь распутную, дочь разгульную,
За вину мою, грех мой подленький,
Да за речь мою богохульную.
В мятежах-боях я измаялась,
Наказал Господь меня, пленницу,
Во грехах своих я покаялась,
Прости, Батюшка, дочь-изменницу!"

Станция Джанкой, 1 сентября 1920 г.

Венценосец
Посвящается дорогой сестре моей 3. С. Толстой

Он мне грезится всюду, венчанный Изгнанник,
Осененный терновьм венцом,
Неповинный Страдалец, небесный Избранник,
С величавым и кротким лицом.

Изнывает ли сердце под гнетом страданий,
Грудь ль жмется от думы больной;
И в юдоли скорбей, и в борьбе испытаний,
Он везде и всегда предо мной.

И мне чудится - слышу я голос любимый,
Слышу милую, нежную речь;
И, тоскуя в изгнаньи, всем миром гонимый,
Я спешу свое горе пресечь.

И слагаются накрест усталые руки,
Замолкает мой ропот пустой;
И встают предо мной Его горькие муки,
Его крест. Его подвиг святой.

О, мой Царь; униженый злодеям в угоду,
Всеми преданный в годы войны,
Ты погиб за любовь к дорогому народу,
За величье и славу страны.

О, гляди на меня всеблагими очами,
Будь всегда и повсюду со мной,
Пробуждая в душе неземными речами
Веру в правду и подвиг земной.

Королевство С. X. С; 1922 г.

Боже, Царя сохрани

Боже, Царя сохрани
В ссылке, в изгнаньи, вдали,
Боже, продли Его дни,
Боже, продли!

Дай Ему силы сносить
Холод и голод тюрьмы;
Дай Ему власть победить
Полчища тьмы!

Да не утратит Он Сам
Веру в мятежный народ;
Да воссияет Он Сам
В мраке невзгод.

Боже, спаси, сохрани
Мать и невинных Детей!
Дай Им счастливые дни
В царстве цепей!

Пусть пред иконой Твоей,
Тихой, вечерней порой
В блеске лампадных огней,
Вкусят страдальцы покой.

Белый, великий наш Царь,
Сирый народ не оставь;
Снова Россией, как встарь,
С славою правь!

Гнусность измены прости
Темной, преступной стране;
Буйную Русь возврати
К милой, родной старине...

Крестное знамя творя,
Молит истерзанный край:
"Боже, отдай нам Царя,
Боже, отдай!"

г. Кисловодск, 1917 г.

Верноподданным
Посвящается дорогим сестрам моим Е. С. и Н. С. Бехтеевым

Не унывай, не падай духом:
Господь рассеет царство тьмы,
И вновь прилежным, чутким слухом
Наш русский гимн услышим мы.

И снова наш Отец Державный
На прародительский Свой трон
Взойдет, как встарь, Самодержавный,
Сынов сзывая на поклон.

И в жалком рубище, нагая,
К стопам великого Царя
Падет в слезах страна родная,
Стыдом раскаянья горя!

И скажет Царь, в уста лобзая
Свою предательницу-дочь:
"Я все простил тебе, родная,
И Сам пришел тебе помочь.

Не плачь, забудь былые ковы;
С тобой я буду до конца
Неси твой крест, твои оковы
И скорбь тернового венца!"

г. Елец, октябрь 1917 г.

Стихотворение "Верноподданным" и следующее за ним "Боже, Царя сохрани" были напечатаны осенью 1917 г. полковником П. С. Толстым и раздавались населению г. Одессы; позднее оба эти стихотворения были доставлены Его Императорскому Величеству в г. Тобольск.

Звонарь

Грозно удары гудят и гудят,
Колокол плачет и стонет;
Пьяный народ под зловещий набат
Совесть навеки хоронит.

Дергает веревье страшный звонарь
С злобой и яростью пьяной;
В зареве красном зловонная гарь
Носится в дымке туманной.

Громко скликает гудящая медь
Чернь на кровавое вече:
Рвется на волю двуногий медведь,
Падая кубарем с печи.

Рушатся кровли церквей и палат,
Падают в парке березы;
Эхом звериным далеко звучат
Вопли, хулы и угрозы.

Челядь под крики и звон топоров
Празднует праздник свободы
С песнями пляшут у ярких костров
Диких людей хороводы.

Льется сивуха; ликует разврат;
Боги летят с пьедесталов;
Зычно скликает погромный набат
К падали красных шакалов.

Шапка упала к ногам звонаря;
Ждать, мол, осталось немного:
Выкинул он из России Царя,
Выкинет кстати и Бога.

Грозно удары гудят и гудят,
Колокол плачет и стонет;
Пьяный народ под зловещий набат
Совесть навеки хоронит.

г. Елец, ноябрь 1917г.

Земля и воля

Тяжелое время всеобщей разрухи,
Как туча, нависло в стране;
И образ ужасный кровавой старухи
Повсюду мерещится мне.
Костлявая тень, с сатанинской улыбкой,
По градам и весям ползет
И, нагло глумясь над народной ошибкой,
К свободе проклятой зовет:
"Вставай, поднимайся, рабочая сила!
Кинжалы и косы востри:
Я долго боролась, но я победила,
И пали в России Цари!
Проснись, раскачайся, народ сиволапый,
Я черный вам дам передел:
Удвойте, утройте мужичьи нахрапы,
Делите господский надел.
Не бойтесь возмездья, не бойтесь расплаты,
Спешите за мной, удальцы!
Мозолистой дланью громите палаты,
Сжигайте дома и дворцы"...
Пылает кровавое зарево неба,
Пылают усадьбы подряд,
Пылают адоньи свезенного хлеба -
И красные галки летят.
Ликует и пляшет с народом старуха
Под грозный, погромный набат;
Мила ей всеобщая наша разруха,
Наш общий, смертельный разлад.
Гремят и несутся хулы и проклятья,
Чернь празднует вольную новь,
И в пьяном неистовстве режутся братья,
И льется крестьянская кровь!

г. Орел, декабрь 1917 г.

Великий Хам

Он идет, великий Хам,
многорукий, многоногий,
Многоглазый, но без-богий
Беззаконный, чуждый нам.

Слышим, слышим - это он
С грубой наглостью смеется;
Это он галдит, плюется
И смердит со всех сторон

Посмотри - он на глазах
Топчет розы, рушит зданья,
Вековые изваянья
Повергая дерзко в прах.

Видишь - он уж здесь и там,
Возле нас и вместе с нами;
Мы стоим пред ним рабами,
Шепчем: "Сжалься, грозный Хам"

"Шапки к черту предо мной!
Я пришел, стихийно-дикий!
Я - ваш царь, я - Хам великий,
Вам ниспосланный судьбой.

В красной пляске круговой
Храмы я, смеясь, разрушу;
Вырву сердце, вырву душу
У живущих головой.

Я заставлю пред собой
Колебаться в страхе троны;
Я к ногам своим короны
Брошу с дьявольской хулой.

Позабудьте навсегда
Знанья, роскошь и искусства:
Я вам дам иные чувства,
Чувства, чуждые стыда.

Так иди ж на общий пир,
Зверь стобрюхий, многоликий;
Я - ваш царь, я - Хам великий;
Я сотру культурный мир!.."

г. Орел, март 1917 г.

Свобода

Желанное, светлое слово - "свобода"!
Прекраснейший лозунг на вид,
В устах исступленного зверя-народа
Преступной насмешкой звучит.

Свобода - темница! Свобода - оковы!
Свобода - законный грабеж!
Свобода - венец, как и прежде терновый!
Какая ужасная ложь!

г. Орел, апрель 1917 г.

Мой народ

Среди скорбей, среди невзгод,
Всегда я помню мой народ;
Не тот народ, что ближним мстит,
Громит, кощунствует, хулит,
Сквернит святыни, нагло лжет,
Льет кровь, насилует и жжет,
Но тот народ - святой народ,
Что крест безропотно несет,
В душе печаль свою таит,
Скорбит, страдает и молчит,
Народ, которого уста
Взывают к милости Христа
И шепчут с крестного пути:
"Помилуй, Господи, прости!.."

1937 г.

В убогом рубище, нагая,
Моля о хлебе пред толпой,
Стоишь ты, наша Мать родная,
В углу с протянутой рукой.

И в дни народной деспотии
В бродяге нищенке простой
Никто не узнает России
И не считается с тобой.

Да будут прокляты потомством
Сыны, дерзнувшие предать
С таким преступным вероломством
Свою беспомощную Мать!

г. Орел, апрель 1917 г.

Россия

Была Державная Россия,
Была великая страна
С народом мощным, как стихия,
Непобедимым, как волна.
Но, под напором черни дикой,
Пред ложным призраком "сво-бо-д"
Не стало Родины великой
Распался скованный народ.
В клочки разорвана порфира,
Растоптан царственный венец,
И смотрят все державы мира,
О, Русь, на жалкий твой конец!
Когда-то властная Царица,
Гроза и страх своих врагов,
Теперь ты жалкая блудница,
Раба, прислужница рабов!
В убогом рубище, нагая,
Моля о хлебе пред толпой,
Стоишь ты, наша Мать родная,
В углу с протянутой рукой.
Да будут прокляты потомством
Сыны, дерзнувшие предать
С таким преступным вероломством
Свою беспомощную Мать!

1917 г.

Стихотворение "Россия" осенью 1917 года было послано Их Императорским Величествам в г. Тобольск. В 1919 г. оно было впервые напечатано в газете "Доброволец", выходившей в г. Кисловодске, а позднее было опубликовано в №2 газеты "Царь-Колокол" от 31 августа 1920 г., издававшейся в г. Севастополе Н. П. Измайловым.

Моя вера

Не должен, не может
Народ мой великий
Бесовское рабство влачить,
Он все одолеет, он все превозможет,
Сумеет себя воскресить.
Он встанет из праха,
Воскреснет из тленья,
С очищенной скорбью душой,
Познавший обиды и ужас паденья
В пучине крамолы людской.
Ведомый ко благу Господней десницей,
Сквозь дебри житейских невзгод,
Он встанет как Лазарь,
Из смрадной гробницы,
И к Божьим стопам припадет.

1931 г.