Больны вы, вместе с вашим бесноватым гуру.

Так не изгоняют, я видел настоящие изгнания.
А вы таки в прелести.

Особенно смешно требовать созыва Поместного СОбора. Как это технически сделать?

Бывший схиигумен Сергий (Романов) становится проводником революции в Церкви

Владимир Семенко

Лишенный сана бывший схиигумен Сергий (Романов) мог бы сколько угодно отстраивать свой монастырь, скиты, детский дом, школу и прочее, и это не играло бы существенной роли в политическом процессе, если бы не его, неожиданные для многих, заявления в медиапространстве. Кем бы он ни был (а вопросы, связанные с темными страницами его биографии, следует рассматривать совсем отдельно), на какое-то время он стал главным ньюсмейкером, приковав к себе пристальное внимание массовой аудитории. Логика, в основе которой лежит чисто эмоциональный и абсолютно не логичный посыл: «А зато он сделал много хорошего», совсем не идет к делу, не имея прямого отношения к серьезному анализу. Ибо подменяет рассмотрение одной, вполне конкретной, проблемы совсем другим.

Для начала отметим то, что сейчас отмечают уже слишком многие: как не парадоксально это звучит, сам Сергий Романов каким-то удивительным образом играет во всем этом некую странную и не вполне прозрачную пассивную роль. Так, в частности, его адвокат вообще заявляет, что сам он отнюдь не был инициатором «своей» медиакампании на ютубе и вообще не имеет технических средств для выхода в интернет. Она утверждает, что его проповедь в храме от 25 апреля, в которой он говорил на тему Церкви и коронавируса, была записана на видео и выложена на ютуб без его ведома. Это, разумеется, нуждается в тщательной проверке.

Известно, что странные по содержанию проповеди он начал произносить отнюдь не вчера, а несколько раньше, и никакого ажиотажа вокруг них, никакого «хайпа» до определенного момента не было. «Хайп» начался тогда, когда около него появился его нынешний добровольный пресс-секретарь Всеволод Могучев, которого некоторые считают подлинным автором тех текстов, которые Сергий Романов с запинкой зачитывает с печатной «шпаргалки». (Теперь некоторые из них Могучев зачитывает уже сам со ссылкой на то, что это якобы проповедь Сергия Романова). А поскольку всё, к чему ранее как-то прикасался этот деятель в качестве пиарщика и пропагандиста, так или иначе прекращало свое существование, то это наводит на определенные мысли и предположения, которые мы обсудим несколько позже. Однако на наш взгляд, данная версия, делающая из самого Могучева какого-то «серого кардинала» при о. Сергии, все же, говоря мягко, сильно преувеличена. Скорее всего он является всего лишь посредником между самим извергнутым из сана клириком и подлинными закулисными игроками.

Обратимся к конкретному содержанию высказываний бывшего схиигумена Сергия (Романова). В них можно выделить несколько тематических блоков. Первый – это наиболее близкий нам круг тем, связанный с нашей нынешней церковной ситуацией, с теми проблемами, которые имеют место в жизни нашей Церкви. Прежде всего заметим, что здесь, как и в других случаях, он отнюдь не единственный, кто говорит об этом и отнюдь не является первооткрывателем самих проблем. Помимо него, есть немало авторов, которые давно высказываются на все эти темы, причем на несоизмеримо более высоком богословском и аналитическом уровне. Так что, когда некоторые вдруг начинают называть его единственным критиком определенных пороков нашей церковной институции, то, основываясь на неопровержимых фактах, придется признать это, говоря мягко, явной натяжкой. И то, что такие горе-аналитики чего-то не знают, никак их не извиняет. Работая в публичной сфере, надо бы знать, что далеко не всех некие таинственные силы, управляющие медиапространством, стремятся сделать «звездой» ютуба…

Но главное даже не в этом. Здесь, как и в других темах, затрагиваемых Сергием Романовым, ярко проявляется то, что можно назвать его основным «методом»: вполне обоснованно поднимается определенный круг проблем, высказывается в целом правильная и нелицеприятная критика, но вывод, который делается из нее, начисто убивает изначально правильный и обоснованный посыл. В данном случае таким выводом является требование о скорейшем созыве Поместного Собора, притом, что тезис о вопиющем недостатке соборности в нашей Церкви, засильи в ней неприкрытого авторитаризма и церковной бюрократии, разумеется, вполне правилен. Однако странно, что человек, в течение ряда лет занимающий церковную должность, не знает или не понимает очень простых вещей.

Во-первых, поместные Соборы по образцу пресловутого «февралистского» Собора 1917–1918 гг. – отнюдь не общепринятая практика в ныне существующих Поместных Православных Церквах. Во-вторых, жесткое требование немедленного революционного перехода от крайнего засилья администрации к радикальной демократизации церковной жизни под вывеской «соборности» – это как раз требование самых радикальных либеральных групп как в Церкви, так и вне нее. Несколько лет назад оно было озвучено, в частности, так называемой «группой Белковского», на что мы уже не раз ссылались. Такая революция с требованием «немедленно передать власть народу» вместо постепенного и тщательно продуманного культивирования ростков подлинной церковной соборности снизу, как показывает исторический опыт, ни к чему хорошему не приводит и привести не может. Вспомним, что Поместный Собор 1917–1918 гг. непосредственно предшествовал всплеску обновленчества, а обновленцы совместно с богоборческой большевистской властью в течение по меньшей мере полутора десятков лет осуществляли самый яростный погром «тихоновской» Церкви, то есть, попросту говоря, самой православной Традиции.

Теперь же, если (как правильно понимает и о. Сергий Романов) у нас, по сути, не действуют соборные механизмы, малейшие ростки соборности уничтожаются, душатся на корню, и церковная бюрократия творит все, что ей вздумается, воспринимая народ как не более чем послушного исполнителя своей воли, то радикальный переход к противоположной крайности по определению не может привести ни к чему другому, кроме как к слому существующей, пусть даже очень плохой, системы управления. По сути, вполне либеральный по духу призыв к подрыву власти епископата вплоть до перехода к «самоуправляемым приходам» (излюбленная идея Кочеткова и К°, доведенная до логического завершения упомянутой выше «группой Белковского») есть прямой призыв именно к такому слому. Но при этом народу внушают, что ему так будет лучше…

С точки зрения политтехнологической, полным аналогом здесь является горбачевский Первый съезд народных депутатов, отменивший конституционное положение о главенстве КПСС, с чего, собственно, и начался завершающий этап практического развала СССР. Можно сколько угодно ненавидеть коммунизм и советскую систему, но не признать, что именно Первый съезд запустил механизм этого развала, невозможно. В этом плане его участники проявили себя, безусловно, гораздо глупее любого разумного крестьянина, который не ломает свой старый дом до тех пор, пока рядом не построит новый.

Можно вспомнить и февралистский «Приказ № 1», положивший начало развалу и хаосу в стоявшей на пороге победы русской армии, и многое другое в том же роде. Такое простое соображение, что бороться с бюрократией путем отдачи ее функций в руки по факту отсутствующих механизмов народного самоуправления (оставим сейчас в стороне канонические тонкости) – есть прямой путь к подрыву власти и управления в принципе, а стало быть, к хаосу, почему-то не приходит в голову подлинного автора (или авторов) текстов для о. Сергия Романова! (Или, быть может, напротив, слишком хорошо приходит?) Как и то, что народ (то есть все мы) всегда достоин своих правителей и что основа практического христианства заключена в принципе «начни с себя».

Совершенно понятно, что по большей части безгласное и склонное к латентной асоциальности церковно-консервативное большинство в условиях перехода к радикальным формам усиления «соборности» (по сути – демократизации) церковной жизни с очень большой вероятностью проиграет немногочисленным, но хорошо сплоченным и подготовленным либеральным группам, поднаторевшим в «демократических» интригах и манипуляциях. Как, например, это произошло у католиков на Втором Ватиканском соборе, где модернисты и реформаторы изначально отнюдь не были большинством. Сколь бы ни было обоснованным наше недовольство сегодняшней церковной бюрократией, являющейся, помимо подавления малейших ростков соборности, еще и проводником еретического экуменизма и модернизма (здесь мы с оценками о. Сергия, в общем, вполне солидарны), его радикальный призыв к скорейшему созыву Поместного Собора никакого конструктива в себе не несет. Возрождение церковных норм соборности необходимо начинать снизу, параллельно меняя самих себя, из «захожан» и потребителей ритуальных услуг превращаясь в подлинных, сознательных людей Церкви, а не уповая на простоту и доступность радикальных и чисто внешних решений.

На фоне вышеизложенного всего лишь довеском, хотя и немаловажным, являются такие, мягко говоря, «неточности» в речах Сергия Романова, как, например, утверждение, что митрополит Никодим (Ротов) «закрывал церкви». Это либо вопиющее невежество, незнание тех реалий, о которых он берется рассуждать, либо прямая подстава со стороны тех, кто готовит Сергию Романову все эти тексты. В действительности ведь ничего подобного не было (на что справедливо обратил внимание митр. Екатеринбургский Кирилл). Критика митрополита Никодима должна быть основана не на такого рода ложных утверждениях, а на подробном и аргументированном анализе его лжеучений, который существует и который Сергий Романов, вольно или невольно, начисто дискредитирует своими, говоря мягко, неумными нападками.

Таким образом, выступая, казалось бы, с консервативных позиций, о. Сергий (Романов), по сути, в итоге является проводником даже не кураевской «перестройки», а самой настоящей революции в Церкви, отнюдь не обещающей нам ничего хорошего, никаких действительно позитивных перемен.



Благодатный Огонь